Сегодня суббота. Чтобы хоть немного застать утреннюю прохладу, на пляж примчались одними из первых, почти как на открытие гастролей. Жарко… Жарко днём и жарко ночью. Спим с включённым кондиционером, но и это не помогает. Влажность подбирается к восьмидесяти пяти процентам, и в комплекте с сорокоградусной жарой размывает нутро. Сидишь как пёс с открытым ртом, чтобы остудить внутренности и мечтаешь о лесном озере и прохладе. Купание в море – что мёртвому припарки. Вода ничем не прохладнее тела, а как выйдешь – соль моментально застывает на коже и печёт, в особенности в выбритых местах. Поэтому, выйдя из воды, без промедления мчишься смывать её под душем. Опускаюсь в кресло на своём постоянном месте в крытой кафушке. Заказываю кружку бочкового пива и с удовольствием отпиваю до половины двумя затяжными глотками… Уф!... Хорошо! Откидываю назад голову, прикрываю глаза и ловлю лёгкие дуновения утреннего ветерка. Через час и этого уже не будет. Надо надышаться, чтобы были силы провести в закрытом помещении всю остальную часть суток аж до заката. Замираю в сладкой дрёме и тишине на лёгком фоне ласкающего моря…
Идиллия нарушается моими новыми русскоязычными соседями. Разговор ведётся в спокойной расслабляющей манере,
без лишних эмоций. На слух различаю среди говорящих три разных голоса: два женских и один мужской. Почему-то становится любопытно. Непроизвольно прислушиваюсь, притворяясь спящим или непонимающим аборигеном.
Её зовут Ириной. Она только вернулась из своей первой поездки за границу и полна впечатлений.
- Представляете, лежу на лежаке в тени зонта, как белый человек. Рядом пара американцев и группа немцев. Их дамы облеплены драгоценностями как новогодняя ёлка. Говорят на немецком или английском, с жутким акцентом. Женщины знакомятся и делятся впечатлениями после вчерашнего круиза по морю, а их мужики потягивают какие-то напитки и гоняют официанта почём зря из конца в конец пляжа, удовлетворяя капризы своих дам.
Помалкиваю. Чувствую себя рядом с ними рыбой, выброшенной на песок. Приподнялась, выдернула из сумки журнал мод - приложение к "Вестям" и утыкаюсь в него, листая картинки невидящими глазами, не забыв изогнуть левую руку в позе не хуже, чем эта затасканная ****ь на картинке. А хули ж, знай наших! Не зря же маникюрщица сорвала с меня за это многоцветное чудо целую сотню, зараза. Вот оно и сработало.
- А на каком это языке, простите, ваш журнальчик мод? – спрашивает меня соседка по англицки.
- На русском, - отвечаю. А что? Нравится?
- Ничего, - говорит. А что, вы из России? Ни за что бы ни подумала. Тем более такой прекрасный маникюр и купальник. Разве так умеют делать в России?
Хотела ей выдать, корове вальяжной, что есть у нас в России то, чего она в своей Америке ни за какие тысячи долларов в жизни не увидит, но передумала. Зачем? Тем более, я то действительно из Израиля. Так и ответила. Про реакцию – не спрашивайте. Все соседи моментально развернули головы и посыпались вопросы. Мужики принялись поочерёдно угощать, записывая на свой счёт. А я – в центре внимания, единственный и полномочный посол в Турции. О чём только не спрашивали:
- Сколько стоит у нас оберзоновский купальник нынешнего сезона? Какие цены на гостиницы в Эйлате в зимний период? Стоит ли вкладывать деньги в Израиле в недвижимость? И какого профиля частные школы предпочтительней.
Что вам сказать? Я была на коне. Пределом их удивления был мой английский. Видели бы вы их морды, когда я отвечала немцам на их корявые вопросы, которые они пытались выдать их за разговорный английский язык, в то время как американцы не переставали удивляться моему кембриджскому произношению. При этом я корчила невозмутимую рожу, разъясняя, что мой английский – чистейший продукт общеобразовательной школы центральной России. И эти бараны только вздыхали от зависти и даже всерьёз стали интересоваться, не стоит ли для обучения английскому присылать детей из Германии на летние каникулы в Россию вместо Англии? Ну, как я? Когда же они всерьёз поверили, что я не хуже владею и ивритом, то пришли в не меньший восторг. А мужики начали бросать такие многозначительные взгляды, что я поняла их истинное мнение относительно собственных жён по сравнению с моей персоной. И тогда, может быть впервые после приезда в Израиль, я уже не жалела что закончила инъяз и специализировалась на британской поэзии.
Оставшиеся до конца недели дни я провела в их компании. Я лезла из кожи вон, чтобы не дать им почувствовать ограниченность моего бюджета, и однажды даже отказалась от обеда в очень дорогом французском ресторане, сославшись на строгую диету, что было оценено с полным пониманием даже со стороны конкурирующих дам. На прощанье мы даже обменялись адресами. Теперь, как мне кажется, у меня есть где остановиться в Гамбурге и Далласе, только жаль, что поехать туда мне наверняка в ближайшие годы не придётся. И не по карману, и чего там я не видала?
Но несмотря на это, я вернулась после этой недели отдыха совершенно другим человеком, с ощущением, что наконец, впервые смогла по настоящему отключиться после пяти лет непрерывного вкалывания. Детей нашла в полном порядке. Да и что могло измениться за одну неделю? Мама и так за ними присматривает и кормит. И то, что по вечерам вижу их не более двух-трёх часов в сутки, практически ничего не меняет.
На работу вышла уже в воскресенье. Принесла для девчонок большую коробку швейцарского шоколада, открыла и поставила на самом видном месте рядом с автоматом "эспрессо". Все интересовались, в честь чего. И я всякий раз, под грохот ржанья и улюканья моих подружек, заново пересказывала историю собственного успеха. Настроение было как нельзя лучше. В конце рабочего дня меня пригласил в свой кабинет директор супера, Эфраим. Он отдал мне должное, что я отлично выгляжу после недолгого отдыха и ему очень приятно со мной общаться. По секрету поделился со мной новостями об окончательном этапе строительных работ по расширению супермаркета, и в частности, о намерениях увеличить мою секцию в торговом зале.
Я внимательно слушала его реляции на собственный счёт, пытаясь сообразить, как это может отразиться на моей карьере и в особенности на моей зарплате, пока он не перешёл к главному и пояснил, что стоит перед дилеммой выбора нового начальника отдела. В связи с этим он считает, что у меня есть явные преимущества перед другими девочками, в том числе и высшее образование, совершенное знание английского и неплохой иврит. Тут он несколько замялся и туманно пояснил, что это назначение может быть осуществлено только при единственном условии – абсолютной лояльности к нему. Впрочем, чтобы у меня на этот счёт не оставалось никаких иллюзий, предложил после закрытия супера продолжить этот разговор в соседней гостинице…
Буду откровенной. Мужик он – что надо. Встретившись с ним невзначай в другом месте и при других обстоятельствах, кто знает, обрати он на меня внимание, может, в силу полной неустроенности своей сексуальной жизни, я и сама посчитала бы это за честь. Но, чтобы так, на трезвую голову! Тащить в постель силком бабу, с ножом у горла… Скотина! Лучше бы убил!
С трудом совладав с собой, я выскочила из кабинета, на ходу пообещав дать ответ до закрытия, и помчалась в туалет. И там… меня так рвало от возмущения, отвращения к себе и своей незащищённости, что я взвыла и никак не могла остановиться, рыдая от обиды, перемежая слёзы горьким смехом, от воспоминаний и иллюзий своего первого заграничного путешествия.
… Я, как и прежде, по субботам часто встречаю эту чужую симпатичную бабу с двумя детьми на ришонском пляже. И каждый раз меня разбирает непростительное любопытство, чем кончился тот недослушанный мною эпизод её жизни. Поневоле, снова и снова влезаю в её шкуру, но ни за что не могу признаться даже самому себе, как поступил бы на её месте…