Ничего на веру не приму,
я не верю ни в чьи толкования.
Доверяю лишь только уму –
средоточию мудрости знания,
моего иль кого-то извне,
с аргументами в нём достоверными.
Лишь от них убежденья во мне –
для других могут быть не примерными.
Не хочу быть ни с кем в МММ,
не хочу быть я и с ортодоксами.
Мне претит одинаковость тем,
любо многое, что с перекосами,
но без шизофрении в словах,
без холодной заумности гения,
чья надежда остаться в веках
обернётся насмешкой мгновения.
Мне плевать на спесивость толпы,
одержимой какою-то верою:
там у каждой свои есть столпы
и знамёна с любимой химерою.
У меня интереса к ним нет,
к их богам у меня безразличие.
И блюду я свой приоритет
и своё вот такое отличие.
Тору каждый толкует мудрец
лишь согласно своим разумениям –
точно также умелец-кузнец
доверяет своим лишь умениям.
Потому не приму никогда
ничего, в чём почуял сомнение.
И хочу, чтоб рождалась в трудах
даже буковка в стихотворении.