Море Гроз недаром получило свое название. Даже в безветренную погоду оно колыхается так, будто огромное чудовище величиной с континент ворочается где-то на глубине. Низкое серое небо никогда не очищается от порыкивающих раскатами грома облаков, и даже альбатросы не рискуют углубляться далеко в открытое море.
Далеко к Западу от Тирмара («Большая Земля» - древнеэльфийское название Старого Света) чудовищным частоколом раскинулись Клыки Великанов, целый лес циклопических иззубренных скал, протянувшийся с Юга на Север на тысячи лиг и уходящий на Восток насколько хватало глаз. Каждый Клык - высотой не меньше мили, и каждый – своей неповторимой формы.
Ученые и маги тысячелетиями гадали, что могло породить этот каменный лес. Высказывались множества мнений, строились целые гипотезы и теории, снаряжались экспедиции и проводилась магическая разведка. Увы, ни один корабль так и не смог приблизиться к Клыкам и уцелеть. Совершенно безумные течения и водовороты на подходах к ним не оставляли и шанса на выживание…
Что касается магии, то взор человеческих колдунов не мог проникнуть дальше пары-тройки лиг вглубь Кьёдвиг Стан («Каменный лес» - классическая древнеэльфийская письменность). Эльфы же всех трех Рощ, если даже знали что-то, предпочитали молчание. Как и всегда, когда им задавали вопрос относительно тайн Первых Эпох…
Вдоль побережья северных княжеств нарастал гул барабанов и вот уже несколько недель рыбаки по всему Северу боялись выходить в море.
Объяснение тому было самое банальное: война.
Конунги Йетла Алый Топор и Буреслав Камнезуб вывели все свои драккары в море, чтобы раз и навсегда решить: кто из них будет править землями Побережья от Северной Марки до Локербургского Маяка. Попрятавшиеся по своим деревням вольные бонды точили топоры и посменно дежурили на частоколе. Великое Вече запретило воюющим сторонам жечь поля и топтать озимые, но никто не отменял права воина на добычу, будь то недостаточно хорошо спрятанное добро или сочная девка, сдуру сунувшаяся в одиночку за водой и попавшаяся на глаза княжеским дружинникам.
Люди на частоколах и на палубах драккаров напряженно всматривались в предрассветный мрак, выискивая врага в обманчивой дымке перед собой. И потому мало кто приметил черную крылатую тень, на миг заслонявшую гаснущие звезды и летящую дальше – на Запад. А кто уловил краем глаза всполох тьмы в небесах, списал это на уставшие глаза, недосып и многодневное напряжение.
Черному дракону, стремительно несущемуся над северными землями, не было дела до дрязг смертных внизу, в точности как и им не было дело до того, что происходит над их головами. Когда занялся рассвет и рати воинственных северян сошлись наконец меж собой, он был уже на полпути к Великаньим Зубам.
Вихри, бушующие над Каменным Лесом, лишь немногим уступали камнедробному бешенству волн у его подножия. Но могучие кожистые крылья умело ловили эти дуновения и не давали им власти над собой, неся владельца точно туда, куда он желал.
А именно к центру гигантского нагромождения каменных пик, лежащему далеко на Западе. Где, окруженный наиболее плотной стеной скал и брызгами водоворотов, раскинулся большой участок спокойной воды. Идеально ровный круг воды диаметром с пару лиг с высоты птичьего полета выглядел как непроницаемо-черный провал на фоне светлого мелководья, из которого торчали Зубы. Именно там тучи Моря Гроз завихрялись в гигантский круговорот, будто стараясь обойти опасный участок над этим провалом во мрак. Благодаря этому над пятном водной Тьмы всегда было чистое небо.
Дракон начал снижаться. Он знал, что гигантский круглый провал, окруженный Каменным лесом, простирается на многие лиги вглубь, почти достигая Дна Мира. Знал он также и о каменном столбе, поднимавшемся из этого провала, и образовавшем маленький островок посреди ровной глади воды.
На каменистую поверхность этого островка опустилась гигантская тень ящера… и выпрямилась, отряхивая пыльную кожаную куртку, поправляя дорожный плащ и перевязь с мечом.
Если бы принцесса Селентия могла видеть происходящее на острове, она бы без труда узнала этого человека, только что пролетевшего полмира в образе черного дракона. Наемник Кукс по прозвищу Кукушка оглядел своими желтыми змеиными глазами пространство маленького островка. Нагромождение каменных обломков, стершиеся остатки колонн древнего храма, серый песок и галька.
Наконец его взгляд наткнулся на узкий проход вниз, обрамленный большими прямоугольными плитами. Только на них еще можно было разобрать какие-то барельефы и символы, вырезанные неведомыми древними мастерами: изображение верениц длинноухих фигур, следующих к схематическому изображению то ли морских волн, то ли мешанины щупалец. Дальше барельеф был явственно сколот, но уже не временем и стихией, а будто бы специально, руками разумного существа. Кому-то в далекой древности явно очень не понравилось то, что было изображено на второй половине барельефа…
Человек в черном лишь мельком глянул на древние изображения, хотя за такой мимолетный взгляд любой исследователь Старого Света с удовольствием заложил бы собственную душу! Тот, кого смертные привыкли называть Куксом, решительно двинулся вниз по каменным ступеням, все больше погружаясь во мрак.
Винтовая каменная лестница вскоре закончилась и Кукс понял: он сейчас как раз где-то на уровне моря. Причем рядом с гротом – шум прибоя явно приближался все то время, пока он спускался. Зеленоватый свет снизу разбавил мрак и вот он уже стоит посреди пещеры, усеянной сталактитами и сталагмитами. Дальний её конец представлял собой каменную чашу, наполненную морской водой, поступавшей из сводчатой пещеры, сообщавшейся, по всей видимости, с океаном. Небольшие волны накатывали на края чаши, и там, наполовину погруженный в воду, стоял каменный алтарь. Он-то и источал мертвенно-зеленый свет, затопивший все пространство пещеры.
Как только Кукс приблизился к алтарю на расстояние в пять шагов, стены грота явственно дрогнули. Где-то под его ногами, там, в невообразимой глубине, зародилась эта дрожь, будто нечто огромное застонало в недрах земли… Будто умоляя выпустить, освободить его. Ну или прервать ненавистное существование… Оно было согласно на любой исход и надеялось, надеялось, что дерзкий пришелец пришел именно за этим…
Кукушка усмехнулся.
-Вижу, несладко тебе в заточении, братец, - произнес он, остановившись у кромки прибоя. Дрожь утихла мгновенно, будто стонавшее в хтонических глубинах существо прислушалось, ловя звуки знакомого голоса.
-Хочу тебя разочаровать, - продолжал дракон в образе человека, - или обрадовать, тут сам решай. ОНИ ушли из Трагона. И бросили тебя, своего узника, на произвол судьбы…
Минуту царила тишина. Но постепенно гул, подобный тому, что недавно утих в стенах грота, снова стал нарастать. Постепенно, медленно он усиливался и вот он уже грохочет чудовищным ревом! Но теперь не было в этом реве отчаянной надежды, как в первый раз. Весь Столб от скрытого в бездне основания до грота на его верхушке сотрясала волна бессильной ярости, ненависти и отчаяния существа, запертого в темнице и брошенного навечно гнить в своем узилище. Тюремщики, оставившие этого узника в вечном мраке, были единственными, кто знал о нем. И вот они частью погибли, а частью ушли из этой Великой Сферы. Ключ выброшен и дверь замурована. Спасения нет… Прощения нет… Надежда мертва…
Обычно тихий круг воды в окружении Клыков Великана ходил ходуном, на скалы вокруг впервые за многие тысячелетия обрушивались огромные волны!
Но вот шторм пошел на убыль, Столб перестал содрогаться. Пленник все явственней осознавал свою участь и все больше погружался в апатию. Нет тюремщиков – нет ключа. А значит…
-А значит, дорогой братец, нужно искать другой путь. И в этом я тебе так уж и быть помогу.
Напряженная, ожидающая тишина.
-Цепи не обязательно снимать, их можно и порвать. Пусть и не все.
Продолжая говорить, Кукс приблизился к алтарю, погрузившись в воду по колено. Он достал из складок черного плаща влажный сверток и начал развязывать тесемки.
-Вот небольшой задаток, - и руки в кожаных перчатках вывалили на алтарь окровавленный комок. Свежевырезанное сердце эльфа. – Вскоре ты сможешь получать такие гостинцы регулярно, за этим я прослежу, - заверил незримого собеседника Кукушка, прислушиваясь к дрожи удовлетворения, сотрясшей стены. – Смертные самых разных земель будут рады приносить любые жертвы ради силы и могущества! Нам ли с тобой этого не знать?
Алтарь тем временем, выпустив десяток тонких жгутиков, деловито растворял в себе принесенное угощение.
Кукс снова ухмыльнулся, а затем, простерев руки над алтарем, изрек древнюю формулу:
-Имя мне Фафнир, ужас Черной Тайги! Сим приношу тебе плоть и душу детей Врага нашего и говорю: наше время еще вернется! – и, уже развернувшись к выходу, тихо добавил: - Когда-нибудь мы снова будем править этой Сферой, брат мой Левиафан…
Торжествующий рев из глубины сопровождал полет черного дракона обратно на Восток…