В холле, воцарилась мертвая тишина. Все ожидали дворецкого и дальнейшей развязки разыгравшейся на их глазах драмы. Каждого из присутствующих, досаждала одна единственная тема; а именно что, все-таки случилось с девушками и сыном дворецкого Конаном, и живы ли они? А может, уже нет? Ведь как ни как идут уже шестые сутки, с момента исчезновения графини Розалии. И если всё же живы, то где и в каких условиях содержатся.
В холле появился Мартин и его жена Минна, которая несла стопку одеял, и несколько махровых полотенец. На плече у Мартина, висела средних размеров дорожная сумка, в которой находились: несколько аптечек, спирт и довольно вместительный термос, который до краев был наполненный свежее заваренным душистым чаем с медом, в руках он нес, фонари.
– Так вот, дорогие Вы мои, – сказал Вильям. – Со мной идут Пит и Фрэнк; во-первых, как представители власти, а во-вторых, как сильные парни, поскольку им предстоит на своих руках, выносить пострадавших. Так же идут Мартин и Мина. Надеюсь понятно всем! Что там, среди пострадавших есть девушки и поэтому женские руки, нам в этом случае необходимы. На обратном же пути, Мартин и Минна, будут освещать фонарями дорогу. Да и многие другие причины, не дающие мне право, разглашать некие тайны семейства Винтер. Так что я надеюсь, всем присутствующим, всё предельно ясно и повторяться мне, не придется! Вы же Крис; – обратился он к полицейскому находящемуся рядом, – останетесь и будите охранять, входную дверь библиотеки, дабы избежать дальнейших, и как Вы понимаете не очень желательных сплетен, а они в подобных ситуациях неизбежны, хотя я сразу хочу предупредить любителей почесать язык; болтливый пожалеет о сказанном. Вопросы, возражения, замечания, в конце, концов, реплики есть?! Молчание, расцениваю как все общее одобрение, вышесказанного! Тогда в путь и если не Бог, так хоть когорта Ангелов, но примут своё участие, в нашем благополучном возвращении!
Группа людей, которых отобрал Вильям, вошла в библиотеку. Пит; по-скольку шёл заключающим, сразу же притянув плотнее входную дверь, закрыл её на задвижку. Сержант, пройдя через комнату, опустил оконные жалюзи.
– Ну что ж, с Богом! – Сказал Вильям и направился к креслу с орлом.
Подойдя ближе, Вильям протянул руки к орлу, сидящему на спинке кресла, и повернул его головку с лева направо, затем обеими руками одновременно надавил на крылья орла, и они сложились. Спустя несколько секунд, хвостовое оперения торчащее до этого момента словно веер, сжалось, выровнявшись в прямую линию; раздалось слабое шуршание и один с книжных шкафов, развернувшись на месте, открыл потайной вход к подземному царству старинного замка. Всех присутствующих поразило больше всего- то, что открывшаяся перед ними тоннель, была ярко освещена электрическим светом. Войдя вовнутрь тоннеля, все увидели в нише стены орла аналогичного тому, который сидит на спинке кресла, а вот на противоположной стене находился электрический включатель, рядом с датчиком движения, который и реагировал на вращающийся шкаф, включая освещение. Вдруг случилось нечто неожиданное, книжный шкаф, так любезно впустивший гостей вовнутрь тоннеля, тихо шурша, возвратился в исходное положение и в следующую минуту все оказались в кромешной тьме. Пит включил фонарь, но он уже не понадобился, так как Вильям, щелкнув включателем, повернул прежнее освещение тоннеля.
– Ну, вот, пожалуй, разобрались и с этим творением рук человеческих, – спокойно молвил Вильям и отправился в путь; увлекая за собой тех, кого пригласил в столь невероятное путешествие. Пройдя некоторое расстояние, группа людей наткнулась на довольно могучие, металлические, окованные огромными заклепками двери. Вильям толкнул их и они тихо, без единого шороха отворились. Сразу же за этой дверью, оказалось залитое ярким светом помещение, которое почти все, за исключением узких проходов было заставлено стеллажами, на которых мирно почивали, аккуратно сложенные рядами, а так же небольшими пирамидками, бутылки с вином. На всех стеллажах имелись бирки с информацией о датах закладки того, или иного напитка, а так же о его принадлежности к какому- то из сортов.
– Забавно!.. – Сказал Пит, следуя за Вильямом. – Я вот, к примеру, очень сомневаюсь в том, что об этом погребного типа музее, так ник- то и не вспоминал несколько десятилетий.
– Я такого же мнения, – буркнул Вильям. – Ведь я, очень часто задавал себе вопрос. Откуда в замке столько всевозможного, не с чем несравнимого; можно даже сказать эксклюзивного вина? Ник- то ведь его сюда не завозит, и как на меня; так я, и вообще не помню даже намеков, на подобный заказ. Собирался как- то и уже можно сказать давно, спросить Розалию об этом; но всякий раз откладывал. Знал бы, чем все это закончится; еще год назад обследовал бы эти подземные норы, и сложил бы на всё это хозяйство, довольно скрупулезно подготовленные все возможные описания, и планы.
Минуя винный зал и войдя в другую аналогичную, и не менее экзотично окованную дверь, за которой стояла кромешная тьма, пришлось снова включить фонари. Осветив ими стены; присутствующие обнаружили в небольшой нише включатель, Фрэнк протянул руку и перевел рычажок включателя в верхнее положение. Свет, но уже тусклее, осветил намного длиннее и гораздо просторнее первого прохода, тоннель. Скорее это даже не столько тоннель, сколько коридор; утыканный с обеих сторон примерно равным количеством, аккуратно выкрашенных дверей.
– Что за чертовщина!? – Рыкнул Вильям и что есть силы, пнул ногой, первую из них. – Ну кА глянь, Пит! По-моему она закрыта, откуда- то из нутрии, или что- то в этом роде? Не пойму!
– Брось ты её дружище, это, по всей видимости, какая- то бутафория; пошли кА дальше! Ты же видишь, что нет на ней ни малейшего намека, ни на ручку, ни на замок. Одним словом пустышка. Лично я не встречал, чтобы подобной дверью пользовались. А ты?..
– Бог миловал. – Ответил Вильям.
– А я о чем!? Так что оставь ты её в покое и, не теряя времени, пошли братишка дальше. Время нас не ждет.
Вторая дверь была открыта и вела в длинный, но довольно темный тон-нель. Войдя в него и освещая себе дорогу фонарями осмотревшись, поняли, что этот тоннель ведет куда- то очень далеко, и к тому же имеет массу ответвлений. Постояв несколько минут в раздумьях, все решили не рисковать, а возвращаться обратно в основной, освещенный электрическим светом коридор. Подобную обстановку нашли и еще за несколькими дверьми. Правда, некоторые из уже проверенных были заперты, но отличались от первых тем, что имели замочные скважины снаружи и возле каждой из таких дверей на стене находился включатель, а так, же на специальном крючке висел ключ. Осматривая подобные помещения, пришли к выводу о том, что это не что иное, как старинные тюремные камеры имеющие правда в своем арсенале некоторые атрибуты, связанные с развитием цивилизации. Полы в этих помещениях были изготовлены с толстых и еще довольно крепких досок. Со стен свисали цепи имеющие специальные приспособления, которые использовались для того что бы в них заковывать нерадивых заключенных. Так же эти цепи можно было регулировать, а именно изменять их длину методом фиксации звеньев, металлическими клиньями, которые вбивались в цепное звено, и не позволяло таким образом протащить данную цепь сквозь вмурованные в каменную стену кольца.
Глядя на все это творение, Пит как бы в шутку сказал. – В нашем департаменте жалуются на катастрофическую нехватку тюремных камер, а тут вот смотришь, душа радуется, ведь не початый край работы. Жилплощадь- то, какая простаивает, хоть прямо сейчас в аренду бери. Одного понять не могу; кому все, таки понадобилось содержать эти камеры в столь идеальном состоянии, проводить сюда электроосвещение, делать ремонт и т.п.?
– Это всё на черный день; вдруг пригодится! – С иронией в голосе сказал Вильям.
Выйдя с очередной тюремной камеры и заперев за собой дверь, Пит сказал. – Значить так! С этой минуты будим осматривать только тюремные камеры, а именно те комнаты, у которых при входе имеются электрические включатели и ключи, то есть дверь запирается. Таким образом, мы сократим время поиска до минимума. – Окинув взглядом присутствующих как бы убеждаясь во всеобщем согласии; Пит отправился к ближайшей камере. Подойдя к двери: снял ключ, вставил в замочную скважину, провернув, распахнувши дверь, включил свет и от неожиданности даже присвистнул. – Ребятки! Кажись, я нашел логово, приблудившихся к нашему шалашу шакалов.
– Скорей всего неразумных, а точнее будет сказать, тупых гоблинов! - Поправил комиссара Вильям.
– Другой бы спорил, лично я не стану. – Улыбнувшись, сказал Пит.
На полу камеры: лежало два матраца, старый бушлат, фуфайка и несколько одеял. В углу находился пяти литровый капроновый бутыль с водой, несколько расстеленных газет с остатками испорченной пищи, и дорожная сумка с вещами, скорее всего, принадлежащих Лари, поскольку вещи Зака находились в разгромленной комнате.
– А я- то голову ломаю, куда подевались одеяла и матрацы с дежурки на хозяйственном дворе. Слава Богу, и эта проблема решилась. – Заглянув в камеру, сказал Мартин. – Вы ребятки эту комнату не запирайте, я утром, соберу её содержимое.
– Да ради Бога, Мартин! – Сказал Вильям, выходя с камеры.
После осмотра ещё нескольких аналогичных помещений, Пит направился к очередной двери и только протяну руку за ключом, как взгляд его остановился на включателе. – О Господи! Неужели. – Попридержав Вильяма, указал ему на дверь.
– В чем дело Пит!? – Спросил Вильям.
– Посмотри кА ты сюда. – Комиссар ткнул пальцем во включатель. – Как это ни странно, но в этой комнате горит свет.
– С чего ты это взял? – Немного помолчав, полушепотом спросил Вильям.
– Не знаю…. Но во всех уже проверенных нами камерах, движки включателей находились в нижнем положении и для того чтобы включить освещение в помещении, я переводил их в верх. А вот в этом помещении по всей вероятности кто- то явно обитает, поскольку движок находится в верхнем положении. А я как ты надеюсь, понимаешь, этого не делал; то- есть включатель не трогал.
Вильям посмотрел на ключ, он висел на своем месте. Толкнул Пита лок-тем в бок и ткнул пальцем в висящий на крючке ключ. – Открывай!
Пит снял ключ, вставил его в замочную скважину и медленно; даже не создавая лишнего шума, повернул. Дверь мягко, открылась.
То, что пришедшие увидели в нутрии этой камеры, поразило их, до глубины души.
В центре комнаты на дощатом полу, лежали две полностью раздетые девушки. Одна из них, бледная словно снег, лежала на спине с закрытыми глазами. Ее пышная грудь, как бы застыла на вздохе и уже не покачивалась при мягком, чуть заметном дыхании. Вторая, не менее, прекрасная представительница слабого пола, лежала рядом, чуть развернувшись на бочок, подогнув коленки. Руки девушки лежали вытянутые вдоль тела, головка развернута лицом вверх, а небесно голубые глаза, безразлично смотрели в серый потолок камеры. При этом девушка совершенно не обращала ни малейшего внимания на вошедших в помещение людей и только её губы чуть заметно шевелясь, пропускали сквозь себя какие- то невнятные, шипящие звуки. У ног девушек на стене был распят молодой и так же обнаженный парень. При виде этого распятия, сами собой напрашивались следующие выводы, а именно. Положив парня на живот, новоявленные тюремные палачи, одели ему на кисти рук и ног металлические браслеты, находящиеся в камере, а затем зажали их винтами, чтобы они не слетели с кистей в момент распятия. К финалу выше сказанного растянули парня на стене цепями, прикрепленными к браслетам. Но для того чтобы тело приговоренного к столь мучительным страданиям, всё же оставалось в таком распятом, или точнее сказать растянутом состоянии, да при этом плотно прижатое к стене. Цепи, распинающие его, были жестко зафиксированы во вмурованные в стену скобы, специально для этой цели предназначенными металлическими клиньями. Тело парня; от невыносимо ноющей боли и пробирающей насквозь прохладной сырости подземелья, бил озноб, и поэтому оно периодически судорожно вздрагивало. Сам же Конан находился в полуобморочном, или точнее сказать, как бы шоковом состоянии; практически уже не реагируя ни на какие события происходящие рядом с ним в камере. Не замечая пришедших в неё людей, тяжело с каким- то хриплым, прерывистым рокотом, переходящим в клокотание; дыша, всё - ещё продолжал успокаивать девушек, внушая им мысль о скором их спасении с этого каменного мешка. Подобного рода дыхания в парня, было так же вызвано и возможным отеком легких, поскольку само распятие тела ускоряет развития данного симптома, но и не только его…
После минутной паузы, Вильям с комиссаром Питом подхватили на руки, лежавших на полу среди комнаты девушек, и отошли к стене. В тот же самый миг, Мартин со своей женой Минной, расстелили на дощатом полу камеры несколько принесенных с собой, мягких пуховых одеял. Пит с Вильямом аккуратно уложили пострадавших полуживых девушек на них, и отошли; передав их заботливым, нежным рукам Минны. Мартин распаковал сумки и подавал жене всё, что было необходимо, затем они вдвоем стали оттирать спиртом: промерзшие, сильно простуженные, ослабевшие от голода тела девушек. После столь незатейливой процедуры, укутав их словно младенцев, в теплые одеяла, стали небольшими порциями давать пить теплый чай.
В это же время: Вильям, Пит и сержант Фрэнк, прикладывали массу усилий для того, чтобы освободить с металлических пут тело Конана. Все попытки мужчин, вытащить плотно всаженные в звенья цепи стальные клинья, не привели к желаемому результату. Поняв, что голыми руками им с этими клиньями не управится, Пит вытащил из кобуры свой табельный «Смит – Вессон» 59, разрядил, и его рукоятью словно молотком, попытался поработать над клиньями; как не странно, но дело пошло на лад. Клинья потихоньку ослабились и Вильям, без особого труда вырвав их, бросил в угол камеры. Освобожденные цепи вытащили со скоб, и Фрэнк уложил Конана на заранее подготовленное одеяло. Сразу же после этого Пит с Вильямом, приступили к раскручиванию винтов, которыми фиксировались металлические браслеты на запястьях рук и ногах. Не сразу полу ржавые гайки поддались сильным рукам, но все-таки виток за витком ослабились и вот; наконец- то измученное тело парня, получило долгожданную свободу.
– Всё! – сказал Вильям. – Минна, Мартин! Принимайте сына….
– Спасибо, спасибо вам ребята! – сказал Мартин и бросился к сыну.
Минна плакала, плакала от радости, что нашелся её Конан. А может от горя? Ведь там, там, на верху, прямо среди огромного холла лежало изуродованное тело ещё одного, пусть и не самого лучшего, но всё - таки её, её родного сына. Сына, который с такой бесчеловечной жестокостью, обошелся со своим младшим братом. Слезы стекали по её щекам безудержными ручейками, но руки бережно, с какой- то необъяснимой нежностью втирали в холодное, словно лед тело сына; спирт. Спирт, который небольшими порциями, подливал к её ладоням старый дворецкий. Руки Мартина мелко дрожали, но старик всеми силами пытался скрыть своё волнение; скрыть, насколько это вообще было возможно скрывать. Особенно если учитывать сложившуюся ситуацию. Но, не, взирая на все трудности, переживания, ноющее сердце он пересилил себя и спустя уже несколько минут, Конан, словно младенец был упакован родителями в одеяла и готов к дальнейшей транспортировке из этого мрачного, Богами забытого подземелья.
В который раз, пробежавшись взглядом по сторонам и что- то ворча себе под нос, Вильям посмотрел на аккуратно повитые, тела ребят, затем перевел взгляд на полицейских, снова на куколок; ругнулся, поднял Конана на руки, и направился к выходу. Пит с Фрэнком подхватили девушек, и вышли следом за Вильямом. Мартин взял фонари; сложили с Минной в сумку: полупустую бутылку от спирта, полотенца, какие-то лоскуты ткани и вышли в коридор. Минна, сразу же отправилась со всеми к выходу, а Мартин на несколько минут задержался. Осмотревшись: дворецкий выключил свет в камере, запер ключом, входную дверь, повесил ключ на предназначенный для этой цели крючок и только после этого, отправился вослед ушедшим.
Пройдя тюремный коридор, винный погреб, манящий некоторых из присутствующих своим содержимым; группа людей подошла к узкому проходу, ведущему в помещение библиотеки. Остановились…. Некоторое время, все стояли и молча, смотрели в дверной проем, за которым тянулся узкий тоннель. Проход или коридорчик это не столь важно, важно- то, что он был настолько узким, что разминутся в нем, двоим, даже среднего телосложения, было довольно затруднительно, не говоря уже о том, чтобы тащить на руках пострадавших, да к тому же повитых, словно младенцы в одеяла. Было принято решение направить во главе колонны дворецкого, следом пойдет Вильям; при этом он будит передвигаться боком, плотно прижимая к себе Конана.
Аналогичным способом Пит и следом за ним сержант. Минна же пойдет, как заключающее звено этой колоны. Все потихоньку вошли в тоннель и стали медленно продвигаться в сторону выхода. Подойдя к двери, Мартин проделал некую манипуляцию с птицей, находящейся в небольшой нише; после чего дверь полка, так же как и раньше медленно, и бесшумно открылась. Выйдя из подземелья в помещение библиотеки и подождав пока освободится, и закроется проход в книжном шкафу, Мартин подошел к входной двери библиотеки, отодвинул задвижку, и выпустил всех в холл, где их уже давно с нетерпением, волнуясь, ожидали.
Выйдя с библиотеки, Вильям сразу же направился со своей ношей в сторону собравшихся у входа медработников, которые тот час же приняли от него Конана. Следом за Вильямом подошли Пит и Фрэнк. Кратко объяснив сложившуюся ситуацию, а именно где и в каких условиях находились пострадавшие; Пит отпустил врачей, и те неотлагательно умчались, в сторону города.
Постояв ещё несколько минут, молча вглядываясь в след уносящихся машин скорой помощи, комиссар в сопровождении сержанта и Вильяма направился к стоящим у двери полицейским, которые с нескрываемым восторгом, да и не меньшим любопытством наблюдали за развитием сложившейся ситуации.
– Ну - у- у, так чем же вы меня порадуете, а - а!?.. ребятки. – Спросил Пит.
Один из полицейских стоявших рядом с комиссаром; тут же сообщил, что задержанных, давно уже под присмотром полиции увезли в госпиталь. Потому что состояние их здоровья в довольно плачевном состоянии и что-либо обещать, или загадывать наперед, врачи не берутся. Слишком уж много на пострадавших: всевозможных переломов, вывихов и ссадин. А что вообще творится с их внутренними органами, то тут без более тщательного осмотра не смог бы дать заключения, даже и сам господь Бог. В общем- то, обещали сообщить более ясную картину, примерно к обеду. Возможно; хотя и мало, вероятно, что- то прояснится к утру.
– Да хоть и к декабрю! Плевал я на их драгоценное здоровье, а заодно и на них самих; паразитов! – Прорычал с каким- то рокотом в груди комиссар. Но немного помолчав, уже с улыбкой добавил. – Ох уж Вы мне мистер Эндерсон; ну и задали, скажу я Вам задачку. Много я всякого повидал на своем веку. Но чтобы; да за каких- то несколько минут, превратить мебель, находящуюся в комнате, в груду из трощеных досок, которые нынче годятся, разве, что для растопки камина. Да двух здоровенных мужиков, в какое- то жалкое месиво, чем- то напоминающее раздавленных клопов; представьте себе, вижу та - Ки явно, что впервые.
– Бывает и хуже! Мистер Сташевский…. – Заметил Вильям и улыбнулся. Он вспомнил, как эти двое шарахнулись по углам, словно шелудивые, никчемные псы, в поисках хоть какого- то убежища от встретившегося на их пути разъяренного льва.
– Ну что ж Вильям, где- то ближе к обеду я подъеду к тебе со свежими новостями, но и надеюсь, что ты угостишь старого копа содержимым того хитрого подвальчика. А – а!? Как ты на это смотришь? Не уж- то откажешь!?
– Отлично смотрю Пит! Безо всяких проблем и с огромным удовольствием. Залезем в подвал и до поросячьего крика; дегустировать будем. Да хоть и целую неделю, в нем проживем; а там видно будет, оставаться ли на вторую. – Заявил, улыбнувшись, Вильям.
Попрощавшись, они разошлись. Комиссар сел в машину и резко рванув с места, отправился в город. Вильям, немного постояв, глядя в след удаляющейся машине: вынул пачку сигарет, покрутил её в руках, спрятал обратно в карман, посмотрев на часы, отправился к себе в комнату. Войдя в неё, он, даже не раздеваясь, рухнул в кровать и тот час же уснул. Уснул глубоким, безо всяких сновидений сном. На душе у него было сравнительно с прошлой ночью спокойно, спокойно за - то, что ребята нашлись и их жизням по всей вероятности больше ничего не угрожает, и в скором времени, даст Бог, они снова будут вместе.
Продолжение следует...