ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ. АНДРЕЙ СПУСКАЕТСЯ В ЗАСТЕНКИ РАТУШИ
Ох, как захолонуло сердце, когда спины уходящих совсем потерялись в пестроте джайвы, – как будто ледяная когтистая лапа стиснула грудь костяными пальцами.
"Нет! Нет! Ничего не случится! Нельзя думать о плохом, всё будет хорошо! Надо что-то делать, занять себя, чтобы не думать".
Адоня осмотрелась. Как пусто здесь стало, какой одинокой она снова себя почувствовала. Без него? Разве не ему всем своим существом она желала самой лютой смерти? Адоня вздрогнула, озноб волной прокатился по телу. Она не знала… Чего не знала? Почему всё изменилось так, что главным её желанием стало умереть вместо него? И когда это случилось? Когда с болью из глубины души вырвалось обвинение в предательстве, а в ответ получила улыбку, полную тепла и понимания? Или когда словами своими, как надёжными щитами укрывал от страха? Как это было удивительно – слова баюкали, утешали. И не слова – голос. Мягкий, ласковый, чуть хриплый полушёпот, он вливался прямо в сердце, теплом дышал в ледяной панцирь, в котором оно стыло.
Удивительно, рядом с ним её будто теплом обнимает. Она чувствовала это, кожей чувствовала. И не просто тепло, но и странный покой. Интересно, только она это чувствует? Она заметила, что при появлении Дара у людей лица светлеют. А вчерашняя ночь будто соединила их невидимыми, но прочными нитями.
Адоня тихо улыбнулась, но тут же со стоном прижала руку к груди. Отчего так вздрагивает сердце, жжёт раскалённым углем. Ах, сердце, о чём ты стонешь, какую беду вещуешь? Ведь он не один, с ним и Лиента, и Алан, и ещё много других, они вместе, разве ему опаснее? Он добрый, но разве это слабость? Он сильный, сильнее многих! Да, потому что он сильный и добрый, он пойдёт туда, где опаснее, куда не пошлёт другого… Не думать, не думать, не кликать беду ему! Он сказал, что всё будет хорошо. Надо чем-то занять себя. И тут её осенило! Надо отыскать Майгу! Дар хотел, чтобы она приветила ведунью, исправила свою вину и вину всех. Надо скорее найти её! И сразу же Адоня увидела Майгу – та шла между хижинами. Адоня бросилась к ней со всех ног.
– Майга!
Женщина с лёгкой усмешкой смотрела на неё. Потом сказала:
– Зачем я тебе понадобилась? Погадать хочешь?
Адоня смутилась.
– Прости меня, Майга… Всех нас, прости.
Ведунья недоверчиво улыбнулась.
– С чего ты? Он велел?
– Он просто рассказал… какие мы злые.
– Он кто?
– Дар? Говорят, он пришёл издалека.
– А ещё что?
– Не знаю…
– Ты тоже не знаешь, – странно проговорила Майга.
– Он друг!
– Конечно.
– Можно, я буду помогать тебе, Майга?
– Можно. Зачем он велел найти меня?
– Дар велел? Не знаю. Идём к Неле, она про всё знает.
* * *
Герцог с рассеянным видом гладил огромного чёрного пса.
– Вы выполнили мою просьбу, Эри?
– Я узнал об этом человеке всё, что мог, Ваша Светлость.
– И много ли вы смогли?
– В городе он появлялся трижды. Большую часть времени без видимой цели слонялся по городу. Дважды заходил к Арку. Два раза ходил в пригород к туземцам – в первый раз с мальчишкой, которого отдал ему Арк, второй раз шёл в сопровождении лугарина, тот нёс много снеди. Как выходил обратно, его не видели ни разу.
– Вы что, Эри, читаете свой приговор? Зачем мне кот, который не ловит мышей.
– Прошу прощения, мой господин, – почтительно, но спокойно склонил голову Эри. – Позволю себе дерзость предложить не тратить времени на перечень взаимных просчётов. Ваша Светлость не станет отрицать, что получила сведения об этом человеке едва ли ни раньше меня. Но насколько я знаю, к Арку вы никого не подключили. Не заинтересовались? Так могу ли я, нижайший слуга Вашей Светлости претендовать на большую проницательность, чем та, которой обладаете вы? Он объявился одновременно с прибытием новых ордов, среди множества новых лиц, что и ввело нас в заблуждение. Возможно, он действительно, прибыл с ними, и всё объяснится весьма просто после знакомства с ним. Поэтому не спешите ссориться. Я не думаю, что сложилась чрезвычайная ситуация. У нас будет возможность разобраться во всём.
– Молите Бога, чтобы это было так. Докладывайте дальше. Он живёт в городе?
– Нам пока не удалось выяснить, где он живёт и к какому орду приписан. Нельзя исключать того, что он приходит из джайвы.
– Разве заслоны не достаточно плотны?
– Мышь не проскочит незамеченной. Надо быть дьяволом, чтобы пройти сквозь наши заслоны.
– И, по-вашему, он проходит? Как вы можете это объяснить?
– Не хочу занимать ваше внимание своими незрелыми предположениями.
– Возможно, он скрывается в трущобах?
– Не исключено. Но в этом случае мы вскоре все вопросы сможем задать ему лично.
Герцог раздражённо отпихнул собаку.
– Три дня по городу нагло расхаживает шпион и спокойно удаляется восвояси! И вы с не меньшей наглостью спокойно мне об этом докладываете. Да ещё пытаетесь сохранить лицо! Я крайне недоволен вами, Эри.
– Больше ему это не удастся.
– Я хочу знать о нём не позднее пяти минут после его следующего появления в городе. Ступайте. И не дай вам Бог забыть о нём хоть на мгновение.
* * *
– Проводи меня к старшему офицеру, – приказал Андрей начальнику караула у ворот ратуши.
Через несколько минут он предстал перед приземистым крепким малым.
– Извольте представиться, – небрежно бросил тот.
– Уже представляюсь, – проворчал Андрей, включая ТИСС. – Проведи меня по камерам с арестованными.
Офицер с готовностью встал.
– Пытошные заняты?
– Никак нет!
Они спустились в подвал.
Мог ли Андрей предположить, что вот сейчас и пришло время вспомнить предостережение Адони? Мог. Просто обязан был предощущением Разведчика почувствовать опасность, когда её ещё ничто не предвещало. Не почувствовал. Причину не надо было долго искать – накопившаяся усталость, постоянная работа на пределе возможностей сыграли с ним злую шутку.
Он спокойно спустился по каменным ступенькам и оказался в широком коридоре с низким сводчатым потолком. У самой лестницы справа стоял стол, за ним сидел начальник охраны. Четверо других прохаживались по коридору. Перед пришедшими все молча вытянулись.
Офицер взял со стола тяжёлую связку ключей, направился к ближайшей двери.
– Сколько всего заключенных?
– Семьдесят восемь.
– Сколько камер занимают?
– Четыре общих, по восемнадцати человек, четыре одиночки.
– Где ещё двое?
– В карцерах.
– Подсадки в камерах есть?
– Никак нет.
Офицер отодвинул засов, взялся за ручку двери.
– Останься здесь, – сказал Андрей.
Свет едва сочился откуда-то сверху и Андрей не сразу рассмотрел людей. Вошедший особого интереса не вызвал.
Многие и головы не повернули. Люди сидели и лежали вповалку на каменных плитах пола. Почти все были обнажены по пояс, ещё и потому жались друг к другу, чтоб хоть как-то согреться в промозглой сырости каземата. Каждый носил следы побоев и пыток.
– Прибить бы тут эту сволочь, – негромко сказал кто-то. – Один конец, так хоть на одного меньше будет.
– Не надо меня прибивать, я к вам от Лиенты и Алана.
Выражение лиц изменилось, но только оттого, что он, юкки, заговорил на их языке. Молодой парень, с синим от побоев лицом, cкривил губы в усмешке:
– Встретишь опять – привет передай.
– Сегодня ночью будьте готовы уйти отсюда. Есть, кто сам идти не сможет?
Двое или трое коротко глянули в сторону и, проследив их взгляды, Андрей увидел мужчину под крохотной отдушиной, забранной толстой решёткой. Он сидел, привалившись к стене, на плечи были накинуты лохмотья.
– Что с тобой?
Мужчина посмотрел на товарищей.
– Отвечай! – резко и требовательно приказал Андрей.
– Нутро огнём печёт – отбили должно. Дышать не даёт. И лечь не могу, хоть на чуток бы прилечь.
– Дайте мне пройти и освободите вокруг него место.
Перед ним без охоты, но расступились. Андрей заслонил больного, положил ладони ему на грудь. Несколько минут спустя, сказал:
– Теперь ты сможешь лечь. Постелите ему что-нибудь.
Кто-то торопливо раскинул рядом ворох тряпья. Мужчина осторожно и неловко попытался лечь.
– Не бойся, боли не будет.
Андрей погрузил больного в сон и ещё минут десять работал с ним. Потом сказал:
– Он будет спать, не будите его. Я сам разбужу, когда приду.
Он направился к двери.
– Ты вправду из джайвы? – остановил его осторожный голос.
– Да. Как стемнеет, ждите меня. Нет ли среди вас кузнеца Иона с сыном?
– Рядом они, – ответили ему.
В следующей камере всё повторилось, но здесь он нашёл отца Адони. Им оказался могучего вида человек со щедро посеребрённой головой. Руки его были скованы короткой цепью.
– Что с ней? – тревожно спросил Ион, услышав: «Кто здесь отец Адони?»
– Твоя дочь у лугар, в безопасности. А где Веско?
– Карцером наказали.
Здесь помощь нужна была троим. Андрей работал с ними и не догадывался, что к нему самому опасность подступила вплотную.
Наверху, в дежурной комнате нетерпеливо постукивал пальцами по столу Мастер Эри, в ожидании вызванного начальника тюрьмы.
– К вам недавно пришёл посторонний? – быстро спросил он, едва тот вошёл.
– Так точно, мой господин.
– Где он теперь?
– Он продолжает обход заключенных.
– Он что, прибыл с инспекцией? Какие у него верительные грамоты?
– Бумаг он мне не представил, мой господин.
– Так почему ты его пустил? – оторопел Эри.
– Он приказал мне это сделать.
– Ты что, издеваешься надо мной!? Что он делает в казематах?
– Не могу знать, мой господин, он входит туда один.
– Кретин! Какой идиот рекомендовал тебя!? – Мастер Эри поднёс к губам маленький серебряный свисток.
Вошли двое, заломили руки, и в одно мгновение начальник тюрьмы переместился в разряд своих подопечных.
28. Пытошная. В руках матера Эри - http://www.proza.ru/2015/04/26/687