Сегодня 27 января 2014 года.70 лет со дня снятия блокады Ленинграда.Праздник со слезами на глазах...
Я родилась в этом городе ещё до войны в феврале 1938 года в семье военнослужащего Дербина Александра Николаевича. Мы жили в комнате на Лермонтовском проспекте 54, недалеко от Балтийского вокзала. В июне, как обычно, отец отправлял нас с мамой и старшей сестрой Галиной в гости к своей матери Александре Васильевне на хутор в Вологодскую область. Вечером 21 июня 1941 года отец посадил нас на поезд, возвратился домой и лёг спать. В 4 часа утра его разбудил звонок:" Дербин! Война!".Отец не поверил. Была мысль, что это обычные учения и что его разыгрывают. Звонивший не собирался шутить:" Срочно в штаб!". Через 10 минут отец покинул комнату(ещё не знал, что покидает навсегда), чтобы мчаться на полковой машине в Красное Село в штаб полка.
Мы доехали до Вологды и узнали, что началась война.Все поезда пошли на запад, и нам пришлось ждать когда сформируют состав на восток.Где-то через двое суток мать пробиралась с нами под вагонами к нашему составу. Я помню только страшный пыхтящий паровоз, огромные красные колёса над головой и недетское ощущение тревоги. Мама всё ещё думала, что мы едем в гости к бабушке, а оказалось, что уезжали от войны, от блокады, от смерти.В блокаде остался отец, его сестра Соня и двоюродная сестра Лиза. Зимой 1942 года отцу удалось отправить их по ледовой дороге жизни. Машина, на которой они ехали, Слава Богу, не провалилась под лёд. От отца приходили письма-треугольники и в каждом из них он писал о каком-то загадочном железном кольце, которое они всё равно разорвут со своими боевыми товарищами. Я долго не могла понять,что это за кольцо такое. У нас на входных воротах было большое железное кольцо, но никто не пытался его разорвать, когда брались за него рукой, открывая дверь. Однажды в сильный мороз я его лизнула, и мой язык к нему прилип.Было очень больно, а когда я всё-таки оторвала язык от железа, на кольце остался лоскут моей кожи.А ещё отец писал про каких-то фашистов:"Мы будем биться до последней капли крови, но всё равно прогоним фашистов от стен города Ленина." Тётя Соня понемногу оклемалась и рассказывала о страшном голоде, бомбёжках, гибели людей. Рассказывала как отец, который сам голодал, иногда приходил к ней пешком от Нарвских ворот на Петроградскую сторону и приносил ей буханку хлеба, отрывая от своего пайка. Соня плакала, просила его не спасать её, поскольку всё равно умирать. Однажды отец в ответ на её слёзы стукнул кулаком по столу:"Сестра! Будем Жить! Будем жить, сестра! Рано нам умирать!"
А мы приехали к бабушке на Нивный хутор, и мама сразу же впряглась в колхозную работу. В смысле пропитания мы не бедствовали. У бабушки была корова, стадо овец, запас зерна ещё с хутора Засметанно, где жили единоличным хозяйством. Только не было чая и сахара. Но бабушка заваривала сухие листья малины, и был ароматен и вкусен малиновый чай с топлёным молоком и свежим пшеничным хлебом. Бабушка Александра Васильевна каких только шанежек, поливашек сметанных, пирожков с черникой, брусникой, грибами ни выпекала! У нас с Галинкой было полное приволье. Но я с детства любила уединение и целыми днями пропадала в поле на ягодных мёжах, в лесу, в травных наволоках собирала цветы.
В начале сентября 1943 года пришла страшная весть о тяжёлом ранении отца. Это случилось 6 сентября в районе станции Лигово. Отец служил в войсках связи ещё в финскую войну. В 1941 году он был в 169 зенитно-артиллерийском полку начальником связи прожекторного батальона. Известно, что связисты гибли чаще всего в силу того, что в любой сложнейшей обстановке должны были налаживать связь. 6 сентября 43 года отец на велосипеде поехал проверять свои точки. Стоял солнечный день, была полная тишина. Удивительно, но никаких военных действий ни с той, ни с другой стороны не было. Дербин уже подъезжал к своему НП(наблюдательному пункту), как неожиданно рядом разорвался снаряд. Его откинуло воздушной волной, и он потерял сознание. Очнулся в канаве, в луже крови. Отец потерял 60% крови. Один из осколков не дошёл до сердца несколько миллиметров. Не дошёл потому, что в левом кармане гимнастёрки были наградные документы и партийный билет. Все они были пробиты осколком.Господь сохранил ему жизнь. Опытные хирурги извлекли из его тела осколки, по крайней мере, самые страшные по своей величине. Но самые мелкие так и остались в его организме.Разве мог предположить отец, ехавший на велосипеде при полном затишье боевых действий, что с немецких позиций заметят его (руль велосипеда сверкал на солнце), разглядят в бинокль, что едет офицер и выпустят на него, на него одного целый снаряд!? Оказывается, где-то на заводах Круппа лично для моего отца был изготовлен персональный снаряд, который должен был его разнести в клочья. Но "Яко Ангелом Своим заповесть о тебе, сохранити тя во всех путех твоих..." Летом 1945 года начальник связи уже 524 зенитно-артиллерийского полка Александр Дербин отбыл на Дальний Восток, чтобы воевать с Японией...