Мерзотной блевотине информпространства неизменной в скотстве, тупости и неконкуренции во всем Русiи
Я забурился в эту мутную бригаду совершенно случайно, не то, чтобы не читал великого Минаева, читал, минуть десять, как раз перед тем, как швырнуть шедевр в печь, яростно гудящую в ажиотаже предвкушений, просто было несколько скучно и самым клевым развлечением оказалось обнаружение подлых заимствований у добропорядочных налогоплательщиков. Подлыми они были изначально, а не стали таковыми в процессе формирования залежей каменного угля и подземных резервуаров природного газа, это каждый знал в бригаде. Об этом упоминал еще сам царь Соломон, но был неверно понят и лишь в конце двадцатого века шустрый татарин из " Пиратов двадцатого века" объяснил все Вельяминову, одним ударом по яйцам в тесном коридоре круизного лайнера, нью- титаника, под завязку забитого опиумом. Вельяминов, поразмыслив немного, раскрыл тайну своего дворянского происхождения, но ему не поверили, а зря. Глядишь, все пошло бы совершенно по другому, не так, как получилось, а более экстравагантно, но так уж вышло.
- Здрасьте, - заулыбался я, забежав на минутку к госпоже директору, - как вы тут без меня ?
- А, опять ты !
Она всхлипнула, думаю, от восторга, но не уверен.
- Пришел, - протяжно простонала, - нарисовался. Что на этот раз ?
Я сел на подлокотник кресла, болтая ногой, закурил, выпустил дым в потолок..
- Как вы думаете, - вежливо начал я, - кто более опасен - пидоры или евреи ?
Она замерла. Ее побледневшие пальцы вцепились в дюралевую обшивку стола из великолепнейшего черного дерева. В кабинете был еще один стол, накрытый зеленым сукном, но тот был для своих, а я своим им не стану никогда, просто оттого, что русский, а русские, как известно, из слов лысого мужика, не сдаются. Зрачки закатились, а дыхание стало прерывистым, как у нарвала. Я знал,о чем она думает. О толерантности. Мысль эта настолько занимала, что я тоже иногда задумывался об этой байде, в кратких перерывах между парой альбомов " Slayer" и анальным поревом Бри Олсен.
- А почему это тебя так интересует ? - Прохрипела она и ударилась головой об стол. Хитрая. Фальсифицирует.
- Да так, - из вредности не уточнил я, что вообще-то мне по большому счету по-х...ям. Просто любопытно смотреть на неадекватные реакции светочей демократии, давным-давно сменивших белоснежную рубашку Джефферсона на сетчатые рваные колготки ...дей с изрядной примесью негритянской крови, а шляпу Коттона Мэзэра за ненадобностью подарили чумазому мексиканскому нелегалу, он и щеголял в ней по пляса дель Поппола в свои краткие наезды на старый континент по скромным делам наркотраффика и международного терроризма. Сейчас же меня занимала другая тема, я просто начал с провокации, но заглянул в надежде получить вопросы на важные вопросы, что ж, задам их сейчас.
- Или вот еще, - прищурился от дыма я. - Вот почему все знают, что жена Гуськова - это Немоляева, а кто такой сам Гуськов - никто не знает ?
Она выхватила у меня сигарету, жадно затянулась. Жаль, у меня не было фронтовых сто грамм, я б поднес, мы, русские, не жмоты.
- Какая Немоляева ?
- Та самая.
- Это которая Талызина, что ли ? - Запуталась она. - Нет. - Сурово ответил я и сверкнул глазами. Вопрос был неприятен, это видно,вот она и выкручивалась. - А которая же тогда ?
Но тут мои мысли ушли в сторону. Судьба сепаратистских новообразований на карте Европы злила, не давала кушать, нарушала сон, вводила в искушение. Хотелось праздника, но не было Льва Дурова и козырного халата народного артиста, баб толстых хватало,как и баянов, хороших таких баянов, афро-польских.
- Да забудь, - отмахнулся я. - Тут важнее вопрос. Ты Хрущева помнишь ?
Она забыла. Надо напомнить.
- Короче, был такой лысый мужик. Как водится, на всю башку, но дело не в этом.
- А в чем ?
Я и сам не знал точно, в чем. Интуитивно чувствовал, что чё-то не так, то ли трудящиеся Мозамбика, то ли освобождение Анголы,а может, и сам Фидель, молодой, бородатый, с сигарой, веселый, как Лайэм Нисон и сын его Дикаприо одновременно.
- Да ни в чем.
Мне неожиданно стало скучно.
- Пойду я.
Она кивнула. А я пошел разбираться в сортах пластмассы, каждый раз оказывающейся говном.