Цивилизация синтеза.
ЧАСТЬ 7. «Неравная схватка».
Глава 1. Правда превыше всего.
Недавние опасности и трудности остались позади. А основных событий, с большей долей уверенности нужно было ждать и опасаться.
«Нимфа» с транссветовой скоростью удалялась от устрашающего своим трагическим поворотом прошлого и приближаясь к не менее пугающему будущему. Пока же корабль и команда пребывали в состоянии покоя, как в физическом смысле – крейсер шел с нулевым ускорением, так и в смысле психоэммоционального состояния. Все шло так, словно корабль выполнял штатный перелет из одной точки космического пространства в другую, пользуясь при этом не подпространственным переходом, а равноудаленной от встречающихся на пути центров гравитации траекторией. Основная часть команды за исключением вахтенных и дежурных, большей своей частью находящаяся в кубриках, пребывала в апатии. И лишь немногие из матросов пробовали развлекаться, поглощая разрешенные в период перехода малые дозы легкопъянящих напитков.
Пройдя по полупустому коридору – месту сбора низших чинов, Мишельг удивленно для себя заметил, что на крейсере есть ещё те, кто был в состоянии веселиться и развлекаться, в-то время как он сам валится от усталости. Те несколько утренних часов на Ленале, и вблизи от нее, прошедшие под знаком всеобщего напряжения сил и нервов - просто тянули его к теплому мягкому ложу, уже синтезированное в его каюте. Но, к своему большему огорчению, он чётко знал насколько нереальны его желания. Во–первых - ложе было занято, а во–вторых - были еще дела. Дела не менее важные чем командование «Нимфой», флотом и их боевыми действиями. Предстояла встреча с «Дарой», ждавшей его в капитанской каюте на капитанском ложе. Встреча, на которую Мишельг возлагал большие надежды, надеясь найти ответ на мучавшие его сомнения и воспоминания «Я–2».
Дара спала. Её маленькая фигурка полностью скрывалась под тончайшим полупрозрачным терморегулируемым одеялом с его личным вензелем, составленным золотыми нагревательными кодами, изгиб которых точно повторял форму тела спящей. Сжавшись клубочком, сложив руки на небольшой изящной груди, поджав стройные ножки она мирно спала. Из под одеяла видны были лишь растрепанные белокурые локоны волос с рыжеватым отливом некогда уложенного короткого каре. Глядя на неё, Мишельг раздумал было прерывать сладкий сон Дары, но минутная слабость мгновенно прошла. Слишком уж велика была цена этой встречи.
– Дара, Дара просыпайся. – Мишельг осторожно коснулся её плеча, негромко шепча ей на ухо. – Вставай соня.
– Что? Зачем? Что случилось? – безмятежный сон, прерванный по воле Мишельга, тут же сменился на нервозное бодрствование.
– Ну, ну! Успокойся все самое страшное уже позади, – пытаясь успокоить супругу, Мишельг решил не упоминать о неотвратимо надвигающемся будущем, в сравнении с которым роковые часы Ленали покажутся досадным недоразумением. – Пока ты здесь – на крейсере, тебе ничто не грозит.
– Нет. Неправильно, – укрыв оголившиеся плечи спавшим одеялом, Дара прижалась к присевшему на ложе Мишельгу опустив свою голову на его крепкое плече.– Не то ты говоришь. Не правильно.
–....?
– Не пока я на крейсере, а пока ты рядом со мной. Ведь ты меня защитишь?
– Конечно дорогая, – словно в подтверждении сказанных слов, Мишельг обняв плечи Дары, покрепче прижал ее к себе. – Я приложу все свои силы, всю волю, жизнь– но в обиду тебя не дам.
Дара вновь начинала дремать. По всему чувствовалось, что ночные и утренние события дорого стоили ее нервной системе, требовавшей покоя и отдыха. Легонько зевнув едва приоткрывшимся ртом, она отстранилась от Мишельга, желая вновь поуютней устроиться в теплой постели. Но Мишельг, твердо настроившийся на выяснение отношений, не дал ей этого сделать.
– Как ты себя чувствуешь?
– Нормально. Вот только устала от неизвестности и постоянного ожидания чего-то страшного.
– Может лучше тебя показать судовому врачу?
Дара непонимающе взглянула на Мишельга, словно он говорил на иностранном языке.
– Зачем?
– Я беспокоюсь по поводу твоего здоровья. Ведь мать моих будущих сыновей и дочерей должна быть здорова, чтобы рожать их крепкими, смелыми и красивыми. А этой ночью у тебя были такие боли, что ты просто сбросила меня с себя и с постели.
– А, вон ты о чем…
– Такого у нас ещё не было. Сколько я помню ты всегда испытывала удовольствие...
– Что, что ты помнишь? – лицо Дары расплылось в улыбке. – Хорошая однако у тебя память, если ты до сих пор еще помнишь эти моменты.
–...? – готовясь к тяжелому диалогу полному хитросплетения фраз, рождаемых лукавым мозгом, Мишельг не мог и предположить насколько легче будет провести его в шуточном, игровом ключе.
– Ну спасибо! Ну порадовала! От чистого сердца высказалась? – поддержав игривый тон, наигранно пробурчал Мишельг, пережевывая незаслуженно нанесенную ему, мужчине. обиду. – И это говорит та, кто еще минуту назад утверждала, что я надежней крейсера?
Нехотя Мишельгу все же пришлось выпустить Дару из своих объятий. Но прятаться под одеяло она уже не желала, хотя и позевывала. Её тело, точно точеное из единого куска розового мрамора, играло нежными бликами на коротенькой ночной рубашке, не успевавшей за движениями тела. Прогибаясь в спине назад, она медленно и элегантно, с пластикой дикой кошки коснулась руками пола и оперевшись на них, подобно вылетающему из ножен клинку, разогнула свое послушное тело, сделала «колесо» и соскочила на ноги. За этим последовало медленное проседание на «шпагат»: продольный, поперечный и вновь продольный с широкими круговыми махами телом и затейливо переплетающимися движениями рук, повторявшими гипнотический танец пламени. И всё это великолепие танца и пластики в мягких голубоватых лучах объемного освещения каюты, не знавшей до этого ничего кроме размеренной обусловленной уставом жизни аскетичного адмирала. Картина танцующей, практически обнаженной очень молодой женщины завораживала, заставляя забыть о чем либо другом. Мечущиеся в сменяющих друг друга движениях, как в порыве ветра, мягкие волосы, обрамляли юношеское - почти детское лицо. Ее лицо! С широко раскрытыми глазами, скрадывавшими ослепительной белизной глазных яблок черноту зрачков, с алыми налитыми жизнью и здоровьем губами приоткрытого рта, с раздувающиеся ноздрями вздернутого носика, в купе с телом идеальных форм и пропорций в те короткие моменты, когда она выполняла очередное па, делали её похожей на юную богиню, исполняющую свой магический, привораживающий танец. А отливавшая благодаря освещению розово–лиловыми бликами гладкая, натянутая как мембрана барабана кожа и синеватая порхающая в воздухе рубашонка и вовсе превращали её в морскую нимфу танцующую на гребнях бушующих волн, задавая такт морскому волнению.
- Неужто эта красавица уже три года- твоя жена? – аккуратно поинтересовалось «второе Я».
Не знаю. Не помню, – глядя на завораживающую пластику Дары, мучался Мишельг.
- Обидно будет если такая рыбка уплывет из твоих рук, - вздохнуларомантическая натура «второго-Я».
- Заткнись!
Дара, сделав последний пируэт, выпрямилась и глядя на пораженного супруга, насмешливо произнесла:
- Видел?
- Видел, –кивнул Мишельг.
- Ты так сможешь?
- Нет.
- Ну вот, – в её голосе слышались нотки детского хвастовства. – А ещё беспокоишься о моём здоровье. Лучше бы о себе подумал. Ты загнешься на этой службе.
-И все же я беспокоюсь за тебя.
Окончив столь необычную для себя разминку, Дара коротким, быстрым движением руки стеснительно оправила рубашку и вернулась к Мишельгу. Её тело дышало жаром, который чувствовался даже сквозь плотную ткань военной формы. А ритмично вздымавшаяся грудь, и отчетливо слышимое сбивчивое дыхание говорили, что танец дался ей не так уж и легко. Но это не говорило о том, что ее здоровью грозит какая–либо опасность. Просто она по-детски пошла на исполнение чересчур сложных, гимнастических фигур, лишь бы показать супругу свое отменное здоровье и хорошую физическую форму. Мишельгу же, цеплявшемуся к ее здоровью, в желании выудить как можно больше информации до того момента - когда придется раскрывать свои карты, приходилось закрывать глаза на завораживающие танцы и пропускать мимо ушей ее слова. Говоря с Дарой на столь серьезные темы в полушутливом тоне, он тщательно анализировал все сказанное ей - вплоть до каждого слова, до звука, до малейшего мускульного подергивания на ее эмоциональном лице.
- Ты мне, ещё что-нибудь покажешь? А?
- Я бы показала тебе ещё кое-что, но боюсь за твое здоровье…
- Что, что? Бесстыдница, – Мишельг попытался шлепнуть шалунью, надсмехавшуюся над достоинствами и способностями своего мужа.
- Судьба моя, да ты просто зверь, – не унималась Дара, продолжая издеваться над несмелыми выходками Мишельга. – Давно я не видела тебя таким возбужденным!
Нимфа, залившись озорным смехом, вновь сорвалась в танец, закрутившись перед ложем. И будто не было тех сумасшедших па и пируэтов, что несколько минут назад сбили её дыхание и взвинтили давление. В её теле бурлил океан энергии, не дававший покоя ни ногам, ни рукам. А ее мозг, бурлящий мешаниной мыслей, идей и желаний не мог справиться с «приливно–отливными» течениями этой энергии. И как уже успел подметить Мишельг все это делало её импульсивной, подвижной и необычайно впечатлительной. Его же «Второе Я» смогло разглядеть в ней кое-что большее.
- А она молода, констатировало «Я-2», скурпулезно анализируя все мельчайшие детали
- Это я вижу.
- Нет не видишь! Она очень молода. Ты бы не смог жениться на ней!
-Что?! И ты туда же?
- Ты не понял. У тебя просто не было шансов познакомиться с ней. Подумай сам. Где ты был с момента достижения семьеобразующего возраста (62). Служба, походы, корабли и базы. Ты НИГДЕ не мог встретиться со столь молодой девушкой.
- Это еще раз подтверждает мои подозрения, – согласился Мишельг, привыкший за это время к сомнениям «Я–2», – как ты думаешь сколько ей лет?
- Затрудняюсь сказать. Возможно сорок – пятьдесят (19 – 20 год). Но когда ты с ней знакомился ей должно было быть тридцать – сорок (17 – 18).
Меж тем пока Мишельг задумчиво глядел на Дару, она успела «подсуетиться», синтезировав в каюте обстановку дневной комнаты, взамен дезинтегрированной ею спальни. Хозяин каюты не заметил, как, растворившись в воздухе, ложе и иллюминатор с видом звездного космоса, сменились появившимся из «ниоткуда», сервированным завтраком столом, креслами–шезлонгами и иллюминатором, транслирующим псевдополуденный пейзаж какой–то планеты, выбранной Дарой согласно её вкусу. Лишь когда мягкое, приглушенное объемное освещение сменилось резким искусственным источником света, зависшим под потолком каюты, Мишельг оторвался от своих мыслей и невольно вздрогнул, когда вместо неподвижного ложа под ним качнулось кресло:
- Ты хочешь знать что произошло, до того как сядешь завтракать, или пощадишь свой аппетит?
- Что? Все настолько серьёзно? – напряглась Дара.
- Дара, прекрати играть, –взмолился Мишельг, чувствуя что она уходит от разговора. – Пожалей меня. Я же все-таки волнуюсь и переживаю.
Рассуждать на подобные темы с улыбкой на лице у Мишельга не получилось. Он действительно волновался за Дару, не смотря на то, что вот уже более трех космочасов не считал ее своей женой.
- Ты так настойчив, будто сам виноват в случившемся, – ответила Дара, обидевшись на супруга, не поддерживаюшего её веселого настроя и словно нарочно старавшегося омрачить его воспоминаниями о той злосчастной ночи.
Насупившись и, с неохотой отодвинув тарелку с комплексным корабельным завтраком, Дара была готова стать серьёзной, подобно мужу. Но задор, покинувший ее посеревшее личико, через мгновение вновь завладел ею. По мрачному лицу пробежал импульс эмоционального всплеска, глаза блеснули и с растянувшихся в улыбке губ сорвалось нечто потрясающее:
- А знаешь? Пожалуй ты не далек от истины. Ведь в моих страданиях виноват только ты и моя тебе супружеская верность!
- Опять издеваешься?
- Да нет, я серьёзно. Честно, честно. Ты не поверишь, но это правда. Этой ночью я повторно лишилась девственности...
- ...?
- Вот это да! – даже «Я–2» , славящееся своей железной логикой на миг онемело.
- Вот так-то! – поняв, что ошеломленный Мишельг не в силах что–либо ответить, а лишь сидит с изумленным видом, взирая на супругу, щелкнув языком продолжила озорничать несносная девчонка. – Будешь знать как покидать жену на столько времени! Еще раз пропадешь на три года - и вообще застанешь не жену, а девочку–малолетку...
- Ты хочешь сказать, что я тебя не видел три галактогода?
- Почему же не видел? Видел на экранах стереосвязи и приходил по ночам в облике голографического фантома!
- А ты чего хотел? Ты получил-то что искал. Теперь, после того как мы получили доказательства моей правоты: доказательство того, что твое прошлое, и твоя память о прошлом- отнюдь не одно и то же, после того, как в этом убедился не только Я, но и ты - МЫ должны вытрясти из этой девчонки все. что она знает.
- А тебе не жалко её?
- Жалко. Но что Я могу поделать? - вздохнуло «второе Я».
- Сжалиться. Все-таки эта девочка сейчас лишилась мужа.
- Которого никогда не имела! Ты что - этого не понимаешь? Ты её никогда раньше не встречал, нигде не знакомился, на ней не женился и уж тем более - не имел интимных отношений! Она тебе Никто!
-И что?! Ты предлагаешь выкинуть её за борт?!
- Нет. Но я считаю, что с твоей стороны было бы недостойно пользоваться её неведеньем и дальше.
- Подлец! Я здесь распинаюсь, что нужно пожалеть Дару...
- А может и не Дару.
- Неважно! Я решил пожалеть девчонку, зная что кроме меня у нее никого нет, да и идти ей некуда. А ты углядел в этом позывы моей плоти?!
- Прежде чем жалеть - сначала узнай: не исполняет ли она роль твоей жены по чьему–нибудь заказу.
Секундные отвлечения от реалий, необходимые для продолжения диалога со «вторым–Я», в ходе которых Мишельг становился крайне равнодушным к внешним раздражителям, напугали Дару, не привыкшую за эти несколько дней знакомства к его «отключениям».
- Мишельг, Мишельг ты меня слышишь?
- А? Что? – очнувшись после того как Дара потрясла его коленку, растерянно спросил Мишельг. – А, да…слышал. Так что ты сказала?
– Я говорю что устала! Мне надоело видеть тебя раз в несколько суток на стереоэкране и получать от тебя вести через посыльных адъютантов – ты мне не позволил даже подумать о ТВС. Я хочу пожить нормальной семейной жизнью. Такой жизнью как у Солески. Почему она может себе позволить это, не смотря на то, что Совет ведет войну, а ты - нет?
-Как тебе сказать...
- Прямо! Скажи как есть, – жестко потребовала сидящая напротив Мишельга, считавшая себя его супругой. – Может у тебя появилась другая, более молодая и нежная...
- Куда уж нежней и моложе!- пробурчало «Я-2».
- ... Какая нибудь из офицеров штаба или секретарша?
- Секретарь... – поправил Мишельг.
- Что? Секретарь?! Мужчина?!
- Да нет же! – брезгливо поморщился Мишельг. – Я говорю, что слова секретарша нет - есть слово секретарь...
- Так у тебя есть секретарша? Или ее нет? – нарочно пренебрегнув словами мужа, повторила Дара, потеряв последние искорки озорства и крохи веселья.
- Нет! У меня есть секретарша, но она исполняет только функции секретаря и не более этого! И вообще твои подозрения оскорбительны. Я...
- А так же функции жены! – как всегда на полуслове перебило «Я–2», буквально выдернув Мишельга из реального времени для продолжения прерванного диалогом с Дарой разговора.
- Ложь! У нас чисто профессиональные отношения. Никакого флирта.
- Да нет дорогой, ты живешь с ней. Или точнее: начал жить с ней, – «второе–Я» чувствовало, что загнало Мишельга в тупик, из которого тот не видел выхода. – Ещё не понял о чем речь?
- Нет.
- Да совсем плохо у тебя с памятью. Впрочем... Как и у меня. Дара была твоим секретарем. Там на Асмиде – восемнадцать. И звали её если я правильно помню Венто Вита Клиович. Я удивляюсь как в вас обоих ничего ни екнуло, когда ты поправил ее лексику?Ведь ты уже делал ей это замечание.
- Когда?
- При первой встрече, когда она сообщила, что ты стал каким-то крупным командиром.
- Адмиралом флота оппозиции?
- Нет. Как тебя сделали адмиралом я не знаю. Тогда ты был рангом пониже.
- Контр–адмиралом?
- Не знаю! Не помню! Хоть убей не помню! Спроси Виту, может она помнит.
- Кого? Ах, да. Дару...
- Спроси, спроси. Даже если она не ответит - хоть посмотрим на её реакцию.
Дара сидела, оперевшись локтями в стол, спрятав лицо в ладонях. Она что–то невнятно говорила. За всхлипыванием слышались отрывочные фразы смысл которых понять было не так уж и трудно.
- ... оскорбительно?... а мне?... не заслужила... столько ждать и услышать такое...
Сам того не желая, Мишельг своими словами раз за разом наносил раны маленькой хрупкой женщине. Но ничего поделать было нельзя. В истине, до которой он докапывался, лежали его прошлое, будущее, его жизнь и возможно жизни сотен и тысяч людей, чьи судьбы были вверены ему, адмиралу флота. Отчасти, только поэтому, ему приходилось продолжать начатый разговор, вместо того чтобы отложить его до лучших времен. К тому же циничное «Я–2» предупреждало, что этого времени может больше и не быть – близились события, способные окончиться апокалипсисом. Нужно было продолжать!
- Тебе Ничего не говорит имя Виты Венто?
Дара прекратила всхлипывать и после непродолжительной задержки подняла на Мишельга блестящие от слез глаза, застывшие в немом вопросе.
- Ты знаешь такую? – переспросил Мишельг.
- Нет. – тихо еле слышно ответила Дара, заинтригованная внезапным необъяснимым вопросом.
- Подумай. Вита Венто. Может ты помнишь такую? Встречала? Или слышала?
- Нет. Не встречала и не слышала. Кто она?
- Реакция нормальная, стандартная для ничего не сведущего человека, - согласилось «Я-2».
- Ты же не думаешь, что она так же, как и я - не знает своего прошлого?
- Возможно.
- Это становится интересным. Я думал, что такое творится только со мной. Но теперь вижу - что нет, происходящее мне начинает напоминать всеобщий психоз.
- ... кто такая эта Вита ?
- Венто Вита Клиович - это ты Дара, – медленно, желая чтобы смысл сказанного глубже проник в сознание Дары ответил Мишельг.
- Я? Нет!!! Я Дара Таль – твоя жена.
- Ты Вита Венто. Моя бывшая секретарь...
СЛОВАРЬ ТЕРМИНОВ РОМАНОВ «ИЛЛЮЗИИ МЕЖЗВЕЗДНОЙ ЖИЗНИ» и «ЦИВИЛИЗАЦИЯ СИНТЕЗА».
угол поворота космического корабля (62) – команда отдаваемая для изменения курса корабля, идущего в космическом пространстве, состоит из перечисления двух величин. Первая угол плоскости в которой производится поворот, относительно поперечной оси, отложенный на «поперечной «окружности проведенной через ось и центром которой является сам корабль. Второй угол – угол поворота корабля отложенный в плоскости поворота проекции относительно продольной оси корабля на эту плоскость.
семьеобразующий возраст (63) – определяемый государством для каждого отдельного его члена возраст когда ему позволялось вступать в семейный брак. Основными критериями достижения семьеобразующего возраста для женщин – возраст – не младше 36 галактолет ( ~ 15 лет ), для мужчин– физическое и духовное здоровье и уровень материального обеспечения.