Был уже поздний вечер. Холодный февральский ветер загонял редкие снежинки во все не закутанные места моего юношеского тела. И хотя эконом одежда изначально явно не ставила себе целью защитить студенческий организм от холодов, я шёл гордо расправив плечи. Я шёл не один. Под ручку со мной шла девушка, знакомясь с которой на танцах, я представить не мог, что она клюнет на меня, полуголодного студента, и благосклонно позволит проводить себя домой. Она была высока, стройна и хороша собой. Большие голубые глаза, густые вьющиеся волосы и красивая улыбка, радующая после каждой удачной шутки. А шутил я очень удачно. Мне очень хотелось произвести впечатление. И я блистал. Блистал остроумием и малознакомыми широкой публике словами. А чем ещё производить впечатление худому, плохо одетому студенту технического ВУЗа, по определению обречённому на голодное существование даже после окончания этого уважаемого заведения? Мне периодически поддакивал товарищ по комнате Игорёха. Его неброское одеяние и дебиловатая улыбка не оставляли никакого сомнения в том, что это мой близкий друг. Игорь умудрился пригласить на танец и (о чудо!) произвести впечатление на грудастую подругу моей новой девушки. Памятуя о неравнодушном отношении друга к девушкам с большой грудью, я бескорыстно радовался за Игорёху. Они шли чуть позади. Обезумев от счастья, Игорь, в отличие от меня, не мог придумать ничего эдакого, и поэтому при каждом удобном случае лишь вставлял какое-нибудь малозначительное слово в мой бесконечно льющийся монолог.
Ветер гонял мусор и колючий снег по пустынной дороге, по которой мы провожали девчонок до шестнадцатиэтажек. Нет, там не было никаких родителей и родственников. Девчонки тоже где-то учились и снимали квартиру одну на двоих! Шикарный вариант! Во всяком случае, полагал я, при удачном раскладе, в обозримом будущем, не придётся партизанить на квартирах у знакомых или выгонять товарищей из комнаты общежития.
Наконец мы зашли в тёплый подъезд. Моя новая обалденно красивая подруга нажала кнопку вызова лифта, и тот, устало ухнув, стал неторопливо спускаться с последнего этажа. Повисла неловкая пауза, и тут я, напряжённый как гитарная струна, задал вопрос, который не мог простить себе потом долгие годы:
- Это… девчонки, а может это…., завтра встретимся ещё… Ну, там… может в кино сходим?
После секундного замешательства подружки переглянулись и как-то очень целомудренно и сдержанно согласились. Заметив удивлённо разинутый рот товарища, я наконец и сам понял, что сморозил стратегическую глупость. Но было поздно. В процессе захода девчонок в лифт, мы быстренько определили с моей будущей возлюбленной место и время завтрашнего свидания.
Дверь лифта закрылась, и мы c товарищем вышли из подъезда на свежий воздух.
- Это чё щас было, Слава?- выдохнул Игорёха.- Какое ещё кино тебе понадобилось? Они нас вели к себе домой! На ночь! Безо всяких свиданий, киномеханик, блин!
В ответ я мычал какую-то глупость в стиле «она не такая». Но что-то внутри уже подсказывало – такая, дурик, такая!
Надо ли говорить, что чудом успев на последний автобус, уже я всю дорогу выслушивал длинный возмущённый монолог от своего не к месту разговорившегося товарища.
Итог был предсказуем. На следующий день, собрав последнюю наличность, нагладив выходные брюки и выслушав психологические внушения так и не успокоившегося товарища, я приехал в назначенное место. Протоптавшись на пронизывающем ветру больше часа и околев от холода и сурового прозрения, я вернулся в общежитие. Вернулся в том же стареньком пуховичке, наглаженных брючках и с понурой головой.
Не знаю, помнит ли мой институтский товарищ эту историю. Но именно тогда я вернулся другим человеком. На собственной шкуре я узнал, что лучше попробовать и пожалеть один раз, чем не попробовать и жалеть потом всю жизнь. Конечно, прошло время, и были встречи. Были случайные и были желанные. Были всякие. В некоторых случая, наверное, правильнее было просто развернуться и уйти, но я делал этот шаг вперёд. Делал смело, упрямо, иногда необоснованно нагло, но никогда, ни разу, не получил отказа! Мне как-то пару раз потом это высказывалось с уважением каким-то, мол, а ты оказался настоящим мужиком, поступил так упрямо, молодец! Странно, почему женщине можно сомневаться и стесняться, а мужчине, такому же живому человеку, между прочим, подобные чувства непозволительны? Не нашёл я ответа. Просто поддался влиянию стереотипов, стал играть по общепринятым правилам, и всё сразу настроилось само собой. Странно как-то, но вот такой парадокс.