Нужная дверь отыскалась за следующим поворотом, едва они прошли несколько метров. Не то чтобы дверь – так, дверца, вышиб-то её Людоед с одного пинка, а вот для того, чтобы пролезть в образовавшийся проход, ему пришлось согнуться в три погибели.
Ивану, естественно, даже пригибаться не пришлось, однако первое, что он почувствовал, ступив за порог – это гнетущая, беспросветная тоска. Помещение напоминало колодец, крохотное оконце было расположено высоко-высоко, в ширину же и длину – по пять шагов, не более того. Ивановых шагов, не Людоедовых даже. С потолка капала вода, струясь по отсыревшим, поросшим мхом стенам. И в таком тоскливом, безысходном месте держат маленькую девочку?! Ивана передёрнуло от одной мысли об этом.
- А где же Миленка-то? – прервал его невесёлые размышления Прокоп. Людоед недоумённо озирался по сторонам. И правда, никого…
Под ногами ворохнулось что-то живое. Мальчик вниз. Возле кроссовки сидела крупных размеров жаба и взирала на него выпученными глазами.
- Ты что, и есть Миленка? - спросил сын архимага, наклонившись над ней. В конце концов, в сказках такое сплошь и рядом происходит.
- Ква! – ответила жаба.
- Это было «да» или «нет»? – вслух задумался мальчик.
- Батюшки святы! – ахнул басом Людоед. Звуки его голоса эхом разнеслись по всему помещению, пугая тишину. – Дитё малое да в жабу превратить – совсем сердца не иметь!
Жаба опечалилась, того гляди, заплачет. Иван наклонился и подхватил страдалицу на ладонь, осторожно погладил. Сын архимага не боялся ни змей, ни пауков, ни, тем более, лягушек.
- Как же её расколдовать-то, бедолагу? – всплеснул ручищами Людоед. Иван вздохнул. В принципе, способ есть, в сказках он описан, но она же девчонка! Хотя сейчас-то она жаба, так что не так и страшно, если подумать…
- Её поцеловать надо, тогда расколдуется, - авторитетно заявил он, с надеждой глянув на Людоеда: - А может, вы попробуете?
Людоед уставился на жабу, та, с ужасом - на него. Оценив перспективу, жаба потихоньку стала отползать по ладони мальчика, норовя спрятаться в рукав.
- Понятно, - вздохнул Иван. – Как самое трудное, так мне… - решившись, мальчик, зажмурившись, поднёс жабу поближе и…
Неизвестно откуда раздался тихий смех, будто колокольчики зазвенели. Оба, Иван и Людоед, заозирались по сторонам. Жаба обиженно надулась…
- Миленка, где ты прячешься? – не выдержав, гаркнул Людоед.
- Ой, какие вы смешные! – отозвалась Миленка. – Дядя Прокоп, это ты, что ли?! А я не узнала, испугалась сначала-то... А кто это с тобой? Он что, и вправду Дору целовать собрался?! Вот потеха!
И серебряные колокольчики снова зазвенели, да так хорошо, что Иван даже представил их: целая полянка ландышей, нежных, душистых, только звенят.
- Покажись, озорница! – даже Людоед заухмылялся ответно. – Мы ведь за тобой пришли. Родители беспокоятся за тебя, извелись все, а ты прятки устраиваешь!
- Ой, дяденька Прокоп… - голосок погрустнел и потускнел будто разом. – Я бы и рада показаться, да не могу. Заколдованная я… Наказала меня Злая Колдунья за то, что тайну её подслушала нечаянно…
- Какую тайну? – насторожившись, спросил Иван.
- Она мне говорить запретила, - грустно ответила невидимая Миленка. – Невидимкой обернула, а потом сказала: если проболтаешься, на веки вечные такой тебе оставаться! И сюда велела отвести… Тут плохо и страшно…
- Вот ведь вредная тётка! – в сердцах произнёс Иван. – Ладно, с тайнами потом разберёмся, а сейчас отсюда выбираться надо.
- Я сейчас, только Дору с собой возьмём, ладно? – обрадовалась девочка. – Если бы не она, мне б тут, в подземелье, совсем пропадать. А с ней я и поговорю, и песенку ей спою. Подруженька моя, Дорочка! Иди ко мне, лапушка моя!
Жаба, с вызовом глянув на слегка обалдевшего Ивана, спрыгнула с его ладони и повисла в воздухе, видимо, подхваченная руками невидимой пленницы.
- А теперь, ребятишки, за мной шагайте! – скомандовал Людоед и первым протиснулся в коридор. Иван почувствовал, что его руку будто тёплая ладошка тронула: значит, невидимая Миленка тоже выбралась, следом за Прокопом идёт. Правильно, так-то оно надёжнее будет, глядишь, и получится у них пленницу умыкнуть. Или нет…
Коридор наполнился топотом множества ног. Значит, не получилось незаметно выбраться. Ну, сейчас мы вам покажем, где у раков зимний курорт!
- Бегите! – рявкнула драконица, поворачиваясь в сторону несущихся сюда аллюром троллей и прочих страшилищ! – Если выберетесь, Гордее – привет!
- Сама передашь! – В тон ей буркнул Людоед, аккуратно задвигая высунувшегося было Ивана себе за спину. – Вы, двое, попробуйте пробиться, пока мы тут разберёмся!
Могучие кулаки повара в отставке заработали со скоростью работающего вентилятора. Прислужники Колдуньи разлетались в сторону, будто кегли. Однако их было много… Слишком много…
- Беги, Миленка! - Иван, зажмурившись, чтобы не отвлекаться, начал выплетать заклинание. Он сделал всё, как надо. Только вот силы не рассчитал… Всё-таки сыну архимага было всего пять лет. Ухмыляющийся тролль, растопырив ручищи, попёр на него. Сейчас поймает!
Наверное, троллю никогда ещё не прилетало в глаз жабой, оттого-то вид у него был совершенно обалделый. Дора сползла по уродливой морде и свалилась под доспехи. Тролль охнул и согнулся пополам, дико хохоча. Надо же, здоровенная орясина, а щекотки боится… И тут свет померк, будто его выключили. На голову храброму мальчику набросили пыльный мешок, он отчаянно закашлялся, отбиваясь, и уже не увидел, как не меньше десятка кошмарных созданий повалили и связали Людоеда. Драконица, загнанная в угол, шипела и плевалась огнём, однако и ей приходилось несладко. Последнее, что услышал Иван, были торопливые, лёгкие шаги, будто кто-то на цыпочках удирал по коридору.
«Ну, хоть Миленке выбраться удастся!» – подумал мальчик и отключился.