Я поднялся с дивана и подошел к окну, которое смотрело на опустевшее шоссе. Изредка проскакивали фуры с длинными прицепами, громыхая подвеской на неровностях асфальта. Я отчетливо слышал шум колес, перебивающий гул мощных двигателей. И вдруг, по шоссе проскакивает новенький белый автобус, светящийся изнутри словно лампочка. Он пуст. Почти пуст. Прищурившись, я замечаю одного-единственного человека, устроившегося на заднем сидении и обращенного лицом к заднему стеклу. Мне показалось, что зрение обманывает меня в столь раннее утро. Я потер ладонями глаза. Но это было не так. Я отчетливо видел мужчину. И был уверен в этом.
Шесть часов утра октябрьского холодного утра. Три градуса тепла. О чем думает этот человек, сложивший руки на коленях и уныло уставившийся в одну точку? О чем он думает в шесть часов утра, когда еще город погружен в глубокий сон? Наверно, о работе. Его голова беспокойно борется со сном, настраиваясь на ритмы предстоящего дня, пока тело все еще находится в покое, будто лишенное чувствительности. Рабочее место, строгий начальник, коллеги по работе и цель - прожить этот день, чтобы вернуться домой к семье, в которой у него не меньше проблем. И что, если автобус - это единственное место, где он может отдохнуть?
Прохладный ветерок шумит в старой облезлой раме моего окна. Сколько я помню, оно плотно никогда закрывалось. Автобус уже промчался, потревожив ветви придорожных, еще не оголенных деревьев, а я продолжаю видеть его - единственного пассажира перед собой. Я положил руки на холодный подоконник. Мне не дает покоя мысль о том, что я не знаю того, о чем он думает. Но зачем мне это знать? Как же это глупо звучит!
Может мужчина думает о музыке? Я хорошо помню, что отчетливо видел темные наушники. Почему я так уверен? Возможно из личных пристрастий к этому наркотику, без которого я не представляю жизнь. И сейчас я был уверен, что пассажир проскользнул мимо моего окна, наслаждаясь музыкой. И теперь я знаю, что он мог думать о любимом исполнителе или просто о том, чтобы поискать в плейлисте композицию, заслужившую статус "любимой" и прослушанную уже не одну дюжину раз. Он улыбался, и я знаю это. Он улыбался где-то там - внутри себя, не делясь этим ни с кем. Ведь что может выглядеть более глупо, нежели улыбаться пустому салону и холодным сидениям?
Я забыл, что сегодня суббота. Что, если зрение меня обмануло, и я не смог признать в пассажире студента, отправляющегося на выходные домой? И о чем может думать он, если не о запланированном отдыхе, часы которого он умело расписал наперед? Сон, компьютер, прогулка - здесь сложно допустить ошибку. План такого отдыха у большинства одинаков и нет ничего проще, чем понять, что его отдых лишен разнообразия. Он цикличен, как цикличен ход поршней в двигателе того самого автобуса. Неизменно.
Я посмотрел на часы. А о чем думаю я, печатая это в восемь часов утра?