В жизни у каждого были встречи, о которых вспоминаешь с глубокой благодарностью и любовью. Я расскажу о нескольких людях, встреча с которыми оставила глубокий след в моей жизни.
БАБУШКА ЛЮДМИЛА
Так называла я Людмилу Дмитриевну, подругу моей бабушки Ксении по гимназии. До Октябрьской революции было у нее большое имение, которое она, замечательная хозяйка, содержала в образцовом порядке. К крестьянам относилась хорошо, они любили ее. Когда имение отобрали, она с мужем и маленькой дочерью переехали в Одессу. В гражданскую войну муж уехал менять вещи и пропал без вести. Вскоре заболела и умерла девочка. Убитая горем Людмила Дмитриевна и сама бы умерла в голодуху, если бы не благодарные крестьяне, которые прислали ей воз продуктов. Близких родственников у бабушки Людмилы не было, лишь в Москве был дальний родственник, с которым она переписывалась.
После революции бабушка Людмила работала учительницей начальных классов в школе. Она очень любила детей и полностью отдавалась работе, была награждена медалью.
По национальности гречанка, маленькая ростом, Людмила Дмитриевна лицом напоминала еврейку, поэтому во время оккупации чуть не попала в гетто, но Господь помиловал.
Познакомилась я с ней после освобождения Одессы, когда мне было шесть лет. Она навестила бабушку Ксению, с которой мы жили, и с тех пор время от времени приезжала к нам в гости. Была она уже старенькая,очень худенькая, на голове - "кублик" из седых волос. Замечательная была у нее улыбка, добрая, менявшая весь ее облик. Для меня ее визиты были всегда праздником. Бабушка Людмила меня любила, старалась побаловать, чем могла, но возможности у нее были ограничены, так как уже не работала, жила на маленькую пенсию, да, спасибо, родственник из Москвы помогал немного деньгами. Всячески экономя, бабушка Людмила умудрялась выкроить деньги на гостинцы: всегда привозила печенье собственного изготовления, журнал или книгу. Я вспоминаю прекрасно иллюстрированный журнал «Китай», в котором были цветные фотографии птиц, животных и растений, изделий народного творчества. Именно она заложила начало моей личной библиотеки, подарив подписку на полное собрание сочинений А.С.Пушкина.
Очень любила бабушка Людмила цветы, вспоминала и рассказывала, какой цветник был в ее имении. Обычно она привозила нам купленную одну розу или какой-нибудь другой цветок, но обязательно красивый. Я тоже любила растения, и мы, сидя рядом, внимательно рассматривали форму, строение и окраску цветка. Это учило меня наблюдательности и развивало художественный вкус.
Жили мы после войны очень бедно, не всегда хватало на еду, а на театры, конечно, денег не было. Не было и книг дома, так как все, что можно было продать или выменять на продукты, ушло во время оккупации. Но мама, бабушка Ксения и бабушка Людмила были культурными людьми, знали литературу и музыку, посещали в свое время театры и много мне обо всем рассказывали, читали на память стихи, напевали романсы и арии. А с музыкой мне помогла познакомиться все та же бабушка Людмила.
БАБУШКА МАНЮНЕЧКА И ДЕДУШКА
Дружила бабушка Людмила с семьей Браецких Марией Федоровной и Виктором Никаноровичем, большими любителями музыки. Виктор Никанорович преподавал в Одесском Технологическом институте имени Ломоносова, а его жена была художницей на Одесской киностудии. Как только начали выходить проигрыватели и пластинки с классической музыкой, они стали их приобретать, тратя на это львиную долю своих небольших зарплат. Необычайно любя музыку и желая приобщить к ней молодежь, Виктор Никанорович организовал два студенческих кружка. Помимо студенческих кружков, собиравшихся еженедельно, по субботам к Браецким приходили друзья, с которыми они прослушивали записи. Виктор Никанорович рассказывал о композиторах и их произведениях, давал начальные музыкальные знания, учил быть просвещенными любителями музыки. Он составлял тщательно продуманные программы, иногда их художественно оформляла Мария Федоровна. Так было создано «Симфоническое общество любителей музыки имени С.В.Рахманинова».
Бабушка Людмила посещала субботы с самого начала. По просьбе моей мамы и бабушки Ксении она, с разрешения Браецких, привела туда и меня, когда я была студенткой. К счастью, я «пришлась ко двору»: хозяева меня не только радушно приняли, но полюбили и называли внучкой, а я их — бабушкой Манюнечкой и дедушкой.
Жили Виктор Никанорович и Мария Федоровна Браецкие на улице Пироговской в одной небольшой комнате коммунальной квартиры, где мы и собирались. Посредине комнаты стоял стол, покрытый бархатной зеленой скатертью. Слушатели сидели на стульях вокруг стола и на маленьком диванчике. Тишина была идеальная, только в перерыве и после концерта делились впечатлениями. Не опаздывали, не пропускали собрания, шли на концерт, как на праздник, старались, когда могли, принести хоть один цветок, больше ничего не принимали хозяева. Атмосфера на субботних собраниях была доброжелательная, теплая, хотя приходили люди разные: от профессора до рабочего. Это было единение в красоте и любви, в огромной благодарности к Виктору Никаноровичу и Марии Федоровне.
Как много дало мне общество, как расширило мои культурные горизонты! Несколько лет я посещала субботы, пока не окончила аспирантуру, а потом получила назначение в Кишиневский политехнический институт. Когда приезжала к родным в Одессу, то при первой же возможности мчалась к своим любимым бабушке Манюнечке и дедушке, иногда попадала и на концерт.
Когда в общежитии в Кишиневе, ко мне стали добираться неизвестные, то именно дедушка по секрету от меня написал ректору письмо, чтоб защитить «свою любимую внучку».
После смерти дедушки руководить обществом стала бабушка Манюнечка, продолжая самоотверженное служение людям.
Служение велико! И во всем:
В полете мыслей, чувств и дел высоком,
В отдаче сил тем, рядом с кем живем,
И всем неведомым, далеким,
Осознанно иль нет, Оно велико!
Служение велико в малом и большом
Одним у всех подвижников Истоком:
Любовь своим сияющим огнем
Дает им крылья в их Пути высоком!
Мы поклонимся ей и им глубоко!
Дело жизни Браецких не умерло и сейчас: каждый месяц в Доме - музее Н.К.Рериха собираются члены «Симфонического общества любителей музыки имени С.В.Рахманинова», а руководит обществом самоотверженный энтузиаст музыковед Одесского государственного училища искусства и культуры им. К.Ф.Данькевича С.А.Малыш.
СЁСТРЫ ХОЛОДЕНКО
В Кишиневе были мои дальние родственники, чье доброе отношение помогло перенести разлуку с мамой и бабушкой, которая оказалась очень тяжелой. И это несмотря на то, что я через неделю, а иногда и каждую неделю приезжала в Одессу на субботу и воскресенье! Кишинев я вспоминаю с большой благодарностью, он мне очень помог в становлении научном и культурном.
Как-то в Кишиневе я пришла в художественный музей и увидела в каждой вазе удивительные неизвестные мне растения Подойдя к смотрительнице зала, приятной пожилой женщине, я поинтересовалась, откуда эти растения.
- Из ботанического сада, там работает моя сестра, - ответила она.
Так я познакомилась с двумя сестрами Холоденко, Идой Григорьевной и Беллой Григорьевной. Младшая из них - Белла Григорьевна, кандидат наук, заведовала отделом в Ботаническом саду, была дендрологом. Она чудом выжила в блокаду Ленинграда, потеряла в войну мужа и теперь объединилась со старшей сестрой, которая уже вышла на пенсию и подрабатывала в музее. Любовь к искусству и природе быстро сблизили нас, и я обрела добрых друзей. Обе сестры были культурными людьми, следили за литературой, выписывали толстые журналы и давали почитать мне, У них собирались интересные люди, рассказывали о своей работе, о новостях науки и культуры. В то время в Кишиневе проходили месячники культуры каждой из республик Советского союза, на которые они привозили свои достижения: устраивали художественные выставки, демонстрировали кинокартины; приезжали на гастроли коллективы театров. Вместе с моими новыми друзьями я посещала спектакли, музыкальные концерты, выставки.
Часто я бывала в ботаническом саду и на всю жизнь запомнила экскурсию в молдавские леса — кодры.
Грабов светло-серые стволы
Как колонны мрамора стоят они.
Капители их огромны и темны
От зеленой и густой листвы.
В полумраке у сырой земли
Царствуют копытень и грибы,
Плющ, что к солнцу по стволам ползет,
Кабанов огромных пышный род.
На опавшей и слежавшейся листве
Не видать тропинки. И везде
Чувствуется сказочный такой
Дух таинственный лесной.
Белла Григорьевна говорила, глядя на меня:
- Пропал прекрасный ботаник-систематик!
Дружба с Беллой Григорьевной и Идой Григорьевной продолжалась и после моего отъезда из КишинЁва и окончилась только с их уходом.
***
Я рассказала лишь о трёх встречах, а сколько их было на моём веку1 И теперь, вспоминая их, я благодарю Жизнь, даровавшую мне эти встречи.