***

Белые стены казались белее первого снега. Я билась в этом белоснежном великолепии словно задыхающаяся от боли морская рыбёшка, беспощадно вышвырнутая солёными водами на чужой и равнодушный песок. Мир сузился до кровавого рисунка, вычерчиваемого лезвием на руке. Грудную клетку сжимало от удушающей паники и рвущегося изнутри вопля отчаяния, слёзы безостановочными ручьями лились из глаз. Вино притупило чувство боли. В голове пульсировала лишь одна мысль РЕЖЬ РЕЖЬ РЕЖЬ. Как огонь и вода, как небо и земля боролись во мне два чувства: желание прекратить и желание продолжить. Белизна окружающего мира окрашивалась в кроваво-красный цвет. На зеркале помадой вычертились прощальные слова. Тишина была столь оглушительной, что резала острее лезвия. Чёткое осознание собственной потребности в помощи взывало о спасении, но остальная часть сознания была равнодушна к страданиям физической оболочки. Пол становился ближе и ближе, расплываясь алым пятном перед глазами. Страх жизни сковывал в цепи, смерть казалась желанным избавлением. Счастье, любовь, радость, прочие положительные чувства бессильно отступали перед величайшим таинством процесса умирания. Жизнь уходила из ослабшего тела, алый источник хлестал из глубокого пореза на бледной коже. Казалось, что всё потеряно. Хотелось как можно скорее исчезнуть. Застывшая картина мира отражалась в глазах, которые перестали слезоточить. Меня обуяло чувство избавления, сбрасывания оков, чувство свободы.
Мне не дали умереть. Но разве сейчас я жива?