"В далёком 1933 году мне исполнилось двенадцать, Лидочке - пять. Папа наш умер от туберкулёза. Мама была беременна третьим и должна была уже родить. Отправляли её в больницу. Уходя, мамка поцеловала нас с Лидой, мне же строго так сказала: "Мария, ты остаёшься в семье за старшую. Вернусь скоро, с маленьким братиком." Села на телегу, держа обеими руками свой огромный живот, оглянулась последний раз на нас с Лидой и уехала. Мы ждали от неё вестей. На рассвете пришла соседка, отозвав меня в сторонку и, пряча распухшее от слёз красное лицо, сказала, что мамки нашей больше нет. Роды были тяжелейшие, дитё поперёк лежало... А братик - живой! "Маня, нужно забирать тело мамки твоей да хоронить. Все мы тебе помогнём. Мальчик слабенький, в больнице немного побудет. После похорон его заберём." Не знаю, как я выдержала это всё: похороны, бабий вой, скупые мужские слёзы, жалостливые взгляды на нас, двух посиневших от холода, прижавшихся друг к другу сироток. Я не плакала. Нельзя мне было плакать, не имела права! На моих руках пятилетняя Лида и пока ещё безымянный братик, которого принесу в свой домишко завтра. Мамку схоронили, поставили крест и разошлись. Наутро мы с соседкой т.Нюрой отправились за братиком. "Не горюй, не тужи, Маня! Коровка у тебя хорошая, она и выкормит мальчишечку! И вы с Лидой не пропадёте. Я завсегда подмогну, если что, обращайся! Пелёнки отдам - от дочки остались. Всему научишься!" Забрав братика, пришли домой. Соседка всё мне показала: как пеленать, как кормить, как спать укладывать и ушла. Мальчик - я назвала его Серёженькой - кушал хорошо, был улыбчивый и спокойный малыш. Ему исполнилось два месяца, когда произошло несчастье. Встав поутру доить коровку, я была в страшном шоке: её не было в сарайчике! Стоял апрель, на улице грязь, следы Зорькиных копыт и большие мужские следы виднелись. Побежала я по этим следам, они вели к реке и обрывались. Плача, я прибежала к т.Нюре, рассказала ей всё. Соседка обняла меня и заплакала. "Смирись, доченька! За реку, в Трофимовку её увели теперь. Какие же бессердечные люди - оголодили сироток! Для Серёжи я тебе молочка уделю. Крепись, милая!" В доме поселился голод - у т.Нюры своих пятеро: мал мала меньше. Серёже молочка хватало а Лидочке ничего не доставалось. Сестрёнка походила на скелетик и посинела вся. Приходил к нам доктор, сказал, что ей молоко необходимо, а где его взять? Девочка ослабла, захворала и слегла... Сколько бессонных ночей я просиживала возле её кроватки!.. Однажды поутру не спала я. Пронзительно заплакал Серёжа. "Мокрый, наверное", - подумала я и встала. Смотрю и не верю своим глазам: возле кроватки стоит мамка и качает её, напевает песенку. Мальчик примолк, мамка подошла к Лиде, погладила её по головке и подошла ко мне. Она была молодая и красивая. От неё шли золотистые лучики, в доме светло стало! "Доченька моя, я знаю, как тяжело тебе одной! Ты храбрая девочка и всё выдержишь! Лида поправится и Серёженьку ты поднимешь! Отпустили меня на короткое время к тебе. Выйди на улицу сейчас. Зорюшка наша вернулась. И никого не бойся! Нескоро приду теперь. Молюсь за всех вас... Прощай" - и растворилась, пропала! Накинув пальтишко, я выбежала во двор. Занимался рассвет, вдалеке гремел первый гром и сверкали молнии. На лицо моё упали первые холодные дождевые слёзы. Гроза приближалась, молнии осветили сад, тропинку близ сада. По ней торопливо шёл незнакомый мужик и гнал впереди себя нашу коровку, Зорьку! Да, это она: чёрно-белая, со звёздочкой на лбу! "Принимай животинку, хозяйка! Прости уж, что так вышло! Семья у меня большая больно, Вот и взял твою корову, на мясо хотел. Да рука не поднялась! Подумал: всё равно ведь тебе-то помирать со своими недоносками. Да покойница, матерь ваша замытарила меня в доску... Взялась ходить ко мне да говорить: "Антип, верни корову моим сиротам! Верни, по-хорошему говорю! Иначе плохо будет!" Всю неделю, пока животина жила у нас, мучила меня покойница! Куда б не пошёл - её вижу! "Антип, верни корову!" - твердит, настырная баба! И на том свете ей неймётся, как репей пристала! Баба моя и та говорит, вертай корову-то, а то мертвячка со света сживает прям! Так что, вот корова, ты уж не жалуйся властям-то! А за то, что неделю цельную я её кормил-поил, заботу имел об ней, заплатишь али как?" Я молча забрала коровку и повела её в хлев. Мужичонка мялся-мялся да и говорит: "Ладно, гроза расходится, домой поспешать надо. Прощевай, хозяйка, да зла на меня не держи..." Гроза и вправду разыгралась не на шутку! Гром, ливень, молнии! Теперь земля проснётся, придёт настоящая весна! Упругие дождевые капли весело били в лицо, когда я, подоив свою красавицу-кормилицу вошла в дом... Лидочка с молочка пошла на поправку, Серёжа, румяный кудрявый мальчик, рано стал говорить и ходить. Первое его слово - мама, так он меня называет до сих пор. В самой Москве живёт, полковник Российской Армии,теперь уже пенсионер. Лиду ты мою знаешь, она живёт в нашем селе: дети и внуки. И у меня семеро деток, девятнадцать внучат, правнуки!"
История эта рассказана мне пожилой, немало повидавшей на своём веку женщиной. Она не сломалась и не сдалась, несмотря ни на что, хотя сама была ещё ребёнком. А мама - в нашем или другом мире, где бы она не находилась - всегда остаётся матерью...