Моя мама Соня младше своего брата Вадима на 7 лет.
Этого вполне достаточно, чтобы возникли уникальные отношения между назойливой, любопытной девчонкой и таким восхитительным взрослым братом.
Они жили в огромном дворе по улице Октябрьской в старом живописном Миассе. Окрестные дома были полны детьми, и вся эта ватага вместе росла и переживала вполне обыкновенное советское детство времен "хрущевской оттепели".
В глазах Соньки Вадим и его многочисленные друзья всегда проводили время чрезвычайно интересно. Она так и норовила, уж если не приобщиться к ним, то хотя бы понаблюдать. А, если не понаблюдать, то значит - помешать. Мальчишкам досаждало девчачье присутствие, и они искали способы, как избавиться от Соньки.
Память и наблюдательность у Соньки были феноменальные. Она использовала их себе во благо, найдя заказчика в лице матери. Мама Галя любила подсаживать Соньку в компанию к мальчикам, а потом выслушивать подробные пересказы того, о чем там говорилось и что делалось. Таким образом мать получала доступ к делам взрослеющего сына из первых рук маленькой шпионки, а Сонька безбожно пользовалась её покровительством.
Вадик подозревал, что дело нечисто. Но большая и маленькая женщины были едины в своем негласном договоре. И лишь иногда, случайным образом, обнаруживалось, что мама оказывается в курсе тех дел, о которых он предпочел бы умолчать.
Особенно обожала Сонька бывать в подполе, где Вадик и его друг Витька печатали фотографии при свете красного фонаря. Мальчики обсуждали каждый проявленный ими кадр; "мыли кости" изображенным на снимке персонам, и в покровительственном полумраке откровенничали. Шпионка сидела тихо, впитывая каждый звук и жест.
Однажды Вадик предпринял попытку проявить мужской характер по установлению границ личного пространства.
- Сонькиной ноги больше не будет в подполе!- заявил он матери.
Однако настоять на своем до конца не смог, и обе женщины нажимом и манипуляциями все же обеспечили присутствие Соньки на следующем сеансе печати фотографий - "в самый-самый последний раз, и все!"
Сонька поняла, что пора менять "шефа" - мать сдает свои позиции, и больше не сможет обеспечивать ее присутствие при старшем брате. Шпионаж с таким покровителем себя исчерпал.
И, когда "в последний" раз она все-таки попала в святая-святых подвала с красным фонарем, своим "билетом" в общество брата она пометила его друга. Усевшись в темноте к Витьке на колени, юная мата-хари прижималась к нему, обнимала за шею и дышала ему в ушко. Переполненный гормонами подросток сомлел в полумраке от неожиданного сонькиного внимания.
В следующий раз, согласно поставленному ультиматуму, путь Соньке в подвал был заказан.
Но в тот раз, и во все последующие, как только друзья устраивались в подполе, устанавливали увеличитель, разливали проявитель и закрепитель, и процесс входил в самый разгар, требующий наибольшей сосредоточенности и внимания, в подпол начинала ломиться к любимому братику Сонька.
- Пошла вон! Не лезь! Нужна ты здесь!? Не мешай! - орал снизу Вадим.
А лучший друг Витька вел себя необъяснимо:
- Да ладно тебе, пусть заходит! Посидит тихонько. Впусти! - и шел открывать нежеланной гостье.
Чтобы не нарушать тонкого химического процесса и не отвлекаться, Вадику приходилось уступать. Они сворачивали свое дело, прятали бумагу от засветки, окунали проявленные фото в закрепитель и запускали Соньку. После этого довольная Галя накрывала одеялом створку подпола, чтобы не проникал свет, и процесс продолжался...
Однако феноменальные наблюдательные способности дочери как-то раз обернулись и против самой Гали.
Проснувшись утром, обойдя дом и оглядев все углы, Сонька заявила матери:
- Я знаю, ты сегодня ночью ходила в постель к папе!
Ошарашенная и засмущавшаяся Галя ужаснулась возможности ночного шпионажа за ней. Перебросившись быстрым взглядом с мужем, она осторожно спросила:
- А откуда ты знаешь?..
- А тапки-то?! - довольно кивнула Сонька на мамины домашние тапочки, позабытые возле кровати отца.