(Иллюстрация автора)
Пролог
В сером свете раннего утра хрупкий, нескладный мальчишка толкал по узкой, неровной улочке громоздкую тележку с глиняными горшками. Жилы на худых руках сильно напряжены, а дыхание сделалось неглубоким и поверхностным. Несколько пепельно-серых локонов прилипло к влажному лбу. Смотрел себе под ноги, лицо скрывала длинная челка. Нижняя губа казалась немного припухшей.
Благодаря мешковатой одежде, он выглядел несуразно и оттого немного забавно, но даже сейчас притягивали внимание правильные черты лица. Годам к семнадцати мальчишка должен был стать красавчиком, если бы дожил, конечно.
Наконец, он устал настолько, что решил отдохнуть. Осторожно размял плечи, будто боялся сломать их. Потом потянулся с непринужденной грацией, в этот момент рубашка, слишком большая для него, открыла белое, основательно разукрашенное синяками плечо.
Мальчик испуганно вздрогнул и поспешил поправить одежду.
В глубоких, серых глазах отразился страх, а может быть и стыд.
Услышав шаги, он втянул голову в плечи. Ему навстречу шла старая цыганка. Пучок нечесаных черных волос и рваные юбки развевались от быстрого шага. Темная кожа испещрена морщинами. Желтоватые белки глаз и безумный взгляд придавили ей сходство с жадным хищным зверем.
Мальчик затаил дыхание, ему запрещено говорить с цыганами, но убраться с дороги бедняга не мог при всем желании. Если бы не тележка, он убежал бы.
Представил, как достанется, если горшки украдут, но стараясь не выказывать испуга, прижался спиной к деревянной ручке тележки.
Старуха подходила всё ближе.
– Да, никак боишься меня! – Она рассмеялась странным булькающим смехом. – Тебе не меня надо бояться, Повелитель смерти…а костра инквизиции и самого себя.
– Оставьте меня в покое. Вы больны. – Тонкие брови изогнулись, превратив его лицо в гримасу страдания и отвращения.
Слова этой сумасшедшей пугали, но грубить ей он не мог – не умел.
– Вильям! Да никак в первый раз слышишь кто ты такой?.. Бросай-ка свои горшки и беги из города, господин. Пока можешь. Скоро ты убьешь священника и всей своей душой полюбишь огненного демона. Присягнешь ей на верность и будешь называть своей королевой. Ты бледнеешь?.. Ты не веришь мне?..
Вильям, неприятно удивленный, тем, что безумная старуха знает его имя, непроизвольно отодвинулся к стене.
Солнце начало подниматься, окрашивая алым край неба. Солнечный луч скользнул по его волосам и по прядям тут же заиграли серебряные блики.
Бледная, без единой веснушки или покраснения, кожа, в ярком свете казалась прекрасной, а глаза – две мраморно-серых бездны стали лучистыми и светлыми.
Солнечный свет на несколько мгновений сделал этого хрупкого мальчишку похожим на ангела.
1
Со времени встречи прошло несколько месяцев. Вспоминать о таком событии неприятно и Вильям старался не делать этого. Несколько раз снилось, будто он стоит, преклонив колено перед красивой женщиной, сила которой, пусть и не видимая глазу, все же давила на сознание. Видения поражали своей ясностью. Он чувствовал тяжесть меча, переброшенного через плечо, как колчан со стрелами. Длинный черный плащ казался осязаемо теплым.
Каждый раз в таких снах появлялись новые детали. Иногда лицо женщины скрыто капюшоном, и видны лишь огненно-рыжие волосы и холодная улыбка. Иногда она смотрела в упор ледяным взглядом. Этот взгляд лишал разума и воли, опьянял и очаровывал. Прекрасная улыбка выражала спокойный, деловой интерес. В черных, как бездонные пропасти, зрачках Вильям видел лишь своё отражение.
Как будто он был лошадью в забеге, на которую поставили большую сумму денег. Это ощущение причиняло боль – сходную с унижением. Гордость была глубоко задета, но незнакомое чувство мешало уйти.
Рядом с этим существом, в каждой черте которого читалось могущество, Вильяму было хорошо. Он был согласен находиться у её ног, никогда не пытаясь выпрямиться. Готов был служить, выполнять любые приказы … и ненавидел себя за это.
Щеки пытали, как от удара, а сердце билось быстрее. После пробуждения долго не мог изгнать из сознания этот образ.
А в других снах Вильям видел, как его сжигали на костре. Что же страшнее – костер или служение демону?..
*
Наступила долгожданная весна и лютый холод уступил место грязи и слякоти.
Когда Вильям добрался домой, вечернее небо приобрело прозрачный темно-синий оттенок. Короткие весенние сумерки закончились. Лужи покрылись тонкой коркой льда.
Он продрог до костей, мучительно хотелось согреться. Лучшим решением ему показалось забиться в угол рядом с огромной печью в мастерской. Никто ведь не войдет туда в субботу вечером. Подмастерья разошлись по домам, старшие братья тоже отдыхают.
Отец вспомнит о нем лишь через несколько часов, а потому Вильям уже представил теплую печь, оранжевые искры, вспыхивающие в груде пепла.
Тихо скользнув в узкий темный коридор, он затаил дыхание, будто это могло сделать его невидимым.
Боковая дверь внезапно открылась, брат едва не сбил его с ног. Вильям прижался к стене и зажмурился, ожидая пощечины.
Мечты о тепле и покое в один миг разбились, как хрупкое стекло.
– Где тебя так долго черти носили, юродивый?
Вильям промямлил в ответ что-то.
– Так ты отнес все заказы?
– Да.
– А потом ворон считал?
Мальчик не отвечал, опустив глаза, смотрел перед собой. Никакие слова не могли спасти его от жестокой расправы, оставалось лишь впасть в блаженное забытье. Попытки защищаться обычно заканчивались новой болью. Брат был старше и гораздо сильней. Вильям отчаялся понять, за что его так ненавидят.
Сильная тяжелая рука сжалась на плече. Видя, как брат поднимает руку для удара, Вильям прошептал:
– Не надо. Мне же больно еще с прошлого раза.
В ответ на мольбу о пощаде прозвучал издевательский смех. Мальчик густо покраснел от обиды – не только избить, но и посмеяться над его беспомощностью. Он никак не мог позволить этого.
Вильям шагнул назад к стене и решил попытаться защитить себя – чего бы это ни стоило.
2
Узкая скамья, казалось, была создана – причинять страдания тем несчастным, кому пришлось на ней сидеть. Ботинки на тяжелой деревянной подошве Вильям ощущал, как колодки, которые надевают на ноги каторжникам. Кутка из грубой шерсти немного мала, и давила на плечи, зато рубашка оказалась слишком длинной. Штаны висели, как на огородном пугале – и это единственное, чему мальчик был рад на воскресной проповеди в то утро.
Голос проповедника вгрызался в его мозги, как нож резчика по дереву в плотную древесину. Да и вообще все звуки вызывали раздражение.
Вильям осознавал, как греховны эти мысли, но ему хотелось, чтобы стало тихо, как на кладбище. Даже если всех людей для этого придется убить. Слепая злость не направленная ни на кого лично терзала его. Предметы казались пугающе четкими, и Вильям не без интереса рассматривал свои руки, сложенные на коленях. Каждая ссадина на бледной коже, каждая крохотная складка так отчетливы, будто он видел их в первый раз. Зато весь остальной мир стал темным и размытым.
Поспать прошлой ночью не вышло ни часа, и теперь Вильям готов был обменять все богатства этого мира на спокойный сон и тишину. Виски медленно сдавливало в невидимых тисках. В глаза, будто бросили горсть песка. Веки горели.
Вчера вечером их драка с братом закончилась полным поражением. Вильям был бы основательно избит, но на вопли и мольбы о пощаде прибежал отец.
Вильям только защищался, но в это не поверил никто, и ко всему прочему ему пришлось вынести суровое наказание. Боль не позволила уснуть.
Вспомнив, что он в последний раз ел прошлым утром, почувствовал, как живот скрутило судорогой.
По дороге в церковь, мальчик искренне ненавидел все человечество. Обида – горькое чувство сдавливало грудь. В горле откуда-то появился комок и, наверное, поэтому так больно дышать и слезятся глаза. Несправедливость и жестокость ранили , не меньше ударов.
Вспомнив, как вчера умолял отца отсрочить наказание, Вильям, подавил сдавленный стон. Попытался представить себя со стороны в тот момент – жалкого, со свежей ссадиной на щеке, с дрожащими руками. Почувствовал отвращение к себе и презрительно усмехнулся.
Чувствуя себя беспомощным калекой, Вильям был близок к тому, чтобы оборвать свою жизнь. На каждое движение его тело отзывалось вспышкой боли.
Вильям чувствовал, как ему становится все хуже. Губы немели. Все вокруг становилось размытым. Голоса неприятно резкие, отошли на второй план.
Он сползал со скамейки на пол и уже ничего не мог с этим поделать. Сквозь пелену разобрал чей-то вопль:
– Этот мальчик одержим бесами!..
Чья-то сильная рука сдавила плечо, очередной взрыв боли вызвал ярость.
– В церкви, просто так не падают!..
Скоро относительную тишину разорвал шквал голосов, от криков головная боль нарастала. Хотелось оказаться в тишине, подальше от этой толпы.
Вильям почувствовал, как внутри возникает черный огненный шар. Губы и кончики пальцев вспыхнули, будто их окунули в пламя.
Шар, становился всё плотнее, а потом, наконец, вырвался наружу, закрыв собой весь мир. Крики стихли, в маленьком соборе воцарилась тишина. Приоткрыв глаза на миг, Вильям блаженно улыбнулся, свечи погасли, и стало темно. Он остался один.
Проваливаясь в мягкую прохладную Тьму, Вильям подумал: «Если это и есть смерть, то она прекрасна, и я готов принять её».
3
Кожей Вильям ощущал темноту и подумал, будто оказался на дне тихой лесной реки. Влажные веки и тело, придавленное невероятной тяжестью – подтверждали эту догадку.
«Неважно, как я оказался тут, главное – больше не больно», - эта мысль успокоила.
Своё тело Вильям представлял, выпотрошенным, истерзанным и потому очень легким. Сквозь пелену тумана слышались незнакомые голоса:
– Почему вы решили, что этот ребенок одержим бесами?
– Он убил всех людей в церкви.
– Только посмотрите на него, как он мог это сделать?.. Он болен и слаб.
– А как объяснить, что только он один жив?..
– И надолго ли?..
Церковь… Одержим бесами… Вильям вспомнил тот день и застонал. Случилось что-то ужасное, но память скрывала подробности.
*
Голоса стихли. Стало совсем темно и тихо. И тут в его сне появился кто-то еще. Приоткрыв глаза, старался найти взглядом этого непрошеного гостя.
– Занятная же ты личность, Вильям, – музыкальный женский голос, нарушил сонное оцепенение. – Убить всех прихожан, когда тебе хотелось тишины. Такого некроманта свет еще не видывал…
Тонкие холодные пальцы коснулись щеки. Он закрыл глаза, надеясь притвориться спящим.
– Не надо, я знаю – ты в сознании и можешь соображать. Пусть и не так хорошо, как хотелось бы. – Вильям замер повинуясь, этому властному приказу. – Слушай меня внимательно. Ты отправишься на костер. Они подождут, пока придешь в сознание, потом отдадут палачам. Тебя будут пытать, а потом сожгут. Это страшная смерть. Хочешь этого?
Вильям отрицательно мотнул головой.
– Я могу спасти тебя, а взамен ты выиграешь для меня войну…
Он молчал. Внутри сделалось пусто.
«Я на пороге страшной сделки. Одной из тех, о которых твердят святоши. Сделки с демоном…» - мысль вспыхнула в воспаленном мозгу, и страх сковал душу.
Вильям не мог видеть, с кем говорит. Есть ли злость в этом существе?.. Вдруг, сейчас когда она говорила эти слова – в глазах играло адское пламя или губы кривились в косой усмешке?
– Я не демон, тупица! Не то, о чем тебе твердили с детства! Мне не нужна твоя душа. Мне нужен твой талант! – сделав паузу, добавила, – и больше ничего!..
4
Очнувшись, Вильям чувствовал, что сильно продрог. Мерзкий запах, давил на сознание. Он лежал на чем-то холодном и твердом. Осторожно поднялся и прижал коленки к груди.
Полная серебристая луна осветила картинку, от которой Вильям потерял дар речи и сжался в комок от ужаса.
В переплетении черных искореженных ветвей виднелась небольшая часовенка, а за ней ровные ряды могильных камней. Часовня в окружении каменных фамильных склепов сводила его с ума.
«Как я оказался тут?..» – думал Вильям, стуча зубами.
Последние его осознанные воспоминания заканчивались на болезни.
«Скорее всего, я потерял сознание в церкви. Бредил, а потом стал совсем плох. Все решили, что я умер и бросили на кладбище, чтобы закапать утром». – Это соображение показалось ему очень логичным.
Огромная злая луна скрылась за тучи, и стало совсем темно. Пальцы окоченели. Нужно срочно сделать что-нибудь, иначе он умрет от холода. В нескольких шагах от него металась черная тень.
«Да, это плащ, кто мог оставить его тут на ветке?..» – С трудом поднявшись, он снял плащ и после нескольких мучительных попыток смог надеть – теплее не стало. Но Вильям почувствовал себя более защищенным.
Кладбище могло показаться одним из кошмарных снов, если бы не пробирающий до костей холод.
Немного согревшись, мальчик осознал – всё тело болело, будто избитое палками. Разум потонул в туманной дымке и отказывался принимать какие-либо решения.
Мысли застыли и не хотели подавать признаков жизни. С усталой покорностью он решил: «Да, будь, что будет!..»
И решил сесть в тени деревьев. В первый миг решил, будто присел на полено, но пальцы различили шерстяную ткань. Это открытие насторожило и напугало Вильяма.
«Мертвец!..» – догадался Вильям и вскочил, с воплем, едва успев зажать рот ладонью. Сердце билось в груди, обезумевшей от ужаса птицей. Будто вдруг решило выломать ребра и вырваться наружу.
Луна показалась из-за туч, осветив лицо покойника. От нового потрясения Вильям упал на колени, как подкошенный. Если это не морок, то перед ним лежал труп его, ныне покойного отца. Скрюченные пальцы походили на лапы хищной птицы. Лицо искажено страшной судорогой.
Сжавшись в комок у его ног, Вильям пролежал так некоторое время. Крупная дрожь сотрясала ослабленное болезнью тело.
Этот человек, никогда не защищал его при жизни, но сейчас Вильям жался к нему в поисках защиты.
Не помня себя, поднялся и начал бродить между рядами мертвецов. Луна услужливо освещала их лица. Одного за другим он нашел всех членов своей семьи. Соседей. Детей из церковного хора. А затем и священника, читавшего проповедь воскресным утром.
Вильям уже начал понимать – тот странный разговор не был частью бреда. Осознание того, что это он убил их всех, разрушало разум Вильяма, толкая в черное безумие. Не мог заплакать, хотя комок давил на горло.
Губы кривились, как от плача. Прижав к губам сжатые в кулаки ладони, несчастный пытался кусать пальцы, даже не осознавая этого и не чувствуя боли.
Луна была единственным свидетелем его безумия. Единственным соучастником…
Простое решение пришло в его голову. Истерический смех вырвался из груди, царапая горло. Как же все просто! И почему он не подумал об этом раньше?.. Луна смеялась вместе с ним.
Вильям упал на колени рядом с трупом брата и непослушными руками нащупал в его кармане веревку… Негнущиеся от холода пальцы, затягивали петлю. Луна смеялась над ним.
Глазами уже выбрал ветвь потолще и встал на ноги, чтобы закончить задуманное.
Грубый окрик заставил замереть:
– Да, ты никак решил повеситься, колдун?..
– Ты думал, тебе позволят умереть легко?.. – тут ему вторил другой голос. В тоне читалась злая усмешка.
5
Вильям чувствовал, что его хотят убить: раскаяние и слезы – не помогут. Он обернулся на голос, желая знать, откуда исходит угроза. В нескольких шагах от него оказались три залитых лунным светом силуэта.
Белые плащи и серебряные кресты резко выделялись на фоне общей черноты.
«А может, это ангелы решили избавить мир от меня?.. – подумал он, в какое-то мгновение. – Но ангелы не стали бы убивать…».
Что-то больно хлестнуло по руке, в которой держал веревку. Боль затуманила сознание, из глаз против воли брызнули слёзы. Горло сдавило, он не мог даже кричать.
Его грубо подняли и поставили на ноги.
Мгновенно сорвали с плеч плащ и куртку. Начали связывать руки. Затягивая веревки, так что кожа на кистях рук почти сразу онемела. Вильям слабо всхлипнул от боли.
– Как же ты жалок маг!.. – сказал один из них с презрением, после этих слов ударили в живот рукояткой меча.
Высокий воин с небесно-голубыми глазами и бесстрастным выражением, на застывшем как маска, лице, жестом остановил того, кто поднял руку для следующего удара. А затем надменно приказал Вильяму выпрямиться.
Такая жестокость противоречила их внешней идеальности и составляла неестественный контраст.
Некромант настороженно всматривался в лица людей или нелюдей, о которых зависела его жизнь.
Они представляли собой интересное зрелище. Их лица была нестесненно правильными и красивыми, но наполненный непоколебимой верой в собственную праведность взгляд безумных глаз отодвигал эту красоту на второй план.
Думать в таком состоянии не просто: губы дрожали от холода, рук он уже почти не чувствовал, левый бок ныл от боли.
Вильям горячо и отчаянно взмолился про себя, чтобы это оказалось всего лишь кошмарным сном. Ему хотелось проснуться, стереть со лба холодный пот и забыть испытанном страхе.
Магу не хотелось верить в то, что сейчас его замучают до смерти эти холодные, как лед, не знающие жалости создания.
Когда поставили на колени и начали задавать вопросы, он почувствовал как холод через кожу проникает вглубь тела.
– Ты признаёшься себя виновным в черном колдовстве и отречении от Бога?..
– Нет, – сказал Вильям запнувшись.
– Ты признаешь себя участником бесовских шабашей?
– Нет, – голос дрогнул. Маг боялся – его будут бить за такой ответ, но хотел признаваться в том, чего не совершал.
– Признаёшь ли ты себя виновным в том, что продал душу Королеве ада?
– Нет.
Приступ головной боли. «Какая Королева ада?! Они сошли с ума!..» И тут Вильяму стало по-настоящему страшно. Он попал не к инквизиции, которая была его ночным кошмаром – нет. Это обезумевшие еретики, от которых вообще неизвестно чего ожидать – у ада нет королевы…
– Признаешься ли ты в надругательстве над мертвыми телами и убийстве живых при помощи, демонского дара?
Вильям покачал головой и не мог сказать ни слова. Ужас сковал его. Тихая истерика медленно, но верно завладела сознанием.
Его рывком подняли с земли.
Один из них взял мага за подбородок, чтобы лучше рассмотреть. Пальцы оказались сильными и причиняли боль.
– Сама невинность! Только посмотрите!.. И суккубов ты, конечно, в глаза не видел?..
Насмешливый презрительный взгляд, обжег Вильяма, как огнем. Губы дрогнули и скривились в жуткой усмешке.
– Ты уже не спасешься, от Святого Ордена ни один колдун не уходил живым. Расскажи напоследок о своих грехах!
– Ну, же! Нам интересно послушать…
Вильям задрожал. У него уже плыло перед глазами. Такой бред никак не мог быть реальностью.
«Безумие, всё это просто безумие. Такое могло привидеться мне только в горячке».
– Эй, не смей терять сознание!..
Его хлестнули чем-то лицу – на глазах навернулись слёзы от боли и обиды. Очень хотелось зарыдать в голос, но он прикусил губу и сдержался.
– Ты думаешь это сон? Да? Просто страшный сон?.. Мы тебе не позволим в это поверить!
Кто-то схватил мага за волосы и потянул так, что голова запрокинулась назад. Вильям едва слышно стонал.
– Как удобно, что нашли эту мерзость на кладбище до домов далеко и воплей никто не услышит.
«Сделай же что-нибудь! Тебя унизят, покалечат, а потом убьют!», – услышал Вильям, хотя не видел говорившего.
«Я ничего не смогу сделать – я ничтожество. Что если я заслужил такую смерть?», – мысленно ответил он.
«А они убьют еще множество людей! Пусть эти еретики в образе праведников носятся по твоему миру, как собаки и делают что хотят!.. Правильно!..»
«Ты демон?..»
«Нет, *[цензурой убрано] святой дух!»
«Я не буду подчиняться тебе!»
«Вильям, ты – идиот! Ты будешь жить, хочешь ты того или нет. Только не после нашей сделки, сволочь ты такая! Еще раз попытаешься свести счеты с жизнью, я отлуплю тебя так, что будешь плакать неделю! Тебе не надо с ними сражаться только продержись немного, и будешь спасен. Ты понял, полудурок на голову скорбный?..»
«Ты Королева ада?»
«Какого *[цензурой убрано] ада? Ты сдурел!.. – непродолжительная пауза. – Идиот!.. Как ты мог сдаться? Прости меня, Вильям – я не хочу видеть этого!»
Он не сдавался – просто не знал что делать. С ужасом смотрел, как на быстро разгоревшемся костре подогревали металлические щипцы. Металл словно впитывал огонь, становясь красным, светящимся.
На маге разорвали рубашку. Холод, ранил нежную, бледную кожу и маг боялся, что замерзнет насмерть.
Один из воинов, заметив серебряный крестик на шее, с усмешкой сорвал его. Вильям носил крест на простой нити, достаточно тонкой для того, чтобы продеть через маленькое ушко. Изумленный и напуганный тем, как легко порвалась эта нить, он потерял последнюю надежду на спасение.
Видя, как крест падает в грязь смешанную с мокрым снегом землю, Вильям почувствовал панику…
6
Вильям догадывался, что могло быть куда больнее и его не покалечили, пока.
Но сознание затянуло туманной дымкой. Хотелось одного – оказаться в теплом месте, сжаться в комок под одеялом и уснуть. Вспышки боли иногда возвращали к реальности. Он плохо представлял, что от него хотят.
***
Маленький костер вспыхнул и взвился вверх столбом пламени. Сначала маг решил – разум покинул его окончательно. Почти сразу потеплел воздух, подтвердив, что это не видение. Три огромных огненных шара отделись от костра, и понеслись вниз. Несчастный потерял равновесие и упал.
Зажмурился, спасаясь от ужасающей картины. Сдавленные крики и противный запах чего-то горелого пугали. Когда любопытство все-таки пересилило испуг, маг открыл глаза.
Перед ним лежали на притоптанном снегу три сильно обугленные тела. Вильям содрогнулся от ужаса и отвращения. В глазах потемнело…
***
Маг не знал, сколько времени прошло. Он снова оказался в мягкой темноте, среди размытых пятен света и призрачных голосов.
Голоса на этот раз снова два, только это были другие голоса.
– Не понимаю, зачем его так били. Разве не боялись переломать кости этому ребенку?.. – сильный спокойный голос почему-то заставил Вильяма вздрогнуть как от холода.
– Кто знает… – второй был значительно ниже и должен был принадлежать мужчине. – После того, что он сделал, ты боишься держать тут этого некроманта?
– Нет. Браслеты должны сдержать дар. К тому же этот малыш не хотел ничего подобного – он был просто напуган.
– Последствия этой выходки – десятки трупов. Мальчишка – неуправляем.
– То же самое можно сказать и о тебе… и обо мне. Я считаю, что это тот – кто нам нужен.
Они замолчали, кажется, тема разговора была исчерпана.
– А что ты сделал с рыцарями Ордена?
– Превратил в пепел.
– Отлично. Их не опознают, и у нас не будет лишних проблем.
***
Удушающий запах гари неприятно щекотал ноздри. В черноте ночи на равнине закрытой от ветра с одной стороны горным хребтом копошилась армия.
Вильям не видел, но знал – за спиной стены города. Города – который он должен защищать, должен утопить в крови эту армию. Выполнить свою старую клятву и пусть все катиться к дьяволу.
Скорее всего, он погибнет под стенами этого города, но это лучше чем жить и знать – чувство, которое оказалось так сложно вырвать из сердца, навсегда останется безответным.
Вильям ощущал жар всем телом, особенно горели щеки и кисти рук. Сорвал браслеты с запястий и бросил на землю. Дар начал давить на сознание. Дар желал управлять его действиями. Дар зачем-то решил сделать своего носителя марионеточной куклой в своих руках.
Вильям прикусил губу и усилием воли направил множество черных нитей смерти вперед…
… а потом проснулся от собственного крика.
7
Солнечный свет бил в глаза. Вырываться из уютного тепла не хотелось, но неизвестность и связанное с ней беспокойство, заставляли встать.
С трудом сел на кровати, маленькая комната, залитая ослепительным солнечным светом, была совершенно незнакома.
Озираясь в поисках объяснения происходящего, маг, отчаявшись, опустил глаза. Посмотрел на свои руки. Привычных ссадин и кровавых мозолей на них не оказалось. На запястьях надеты широкие серебряные браслеты со странным рисунком. Тогда он поднял рукав белой сорочки, и плечо тоже оказалось чистым.
Шрамы от ран и страшные ожоги, которые должны были остаться, если верить воспоминаниям исчезли.
Дверь резко распахнулась, и на пороге возник высокий юноша. Темно-зеленые глаза на холодном бледном лице, казались горящими углями. Такая сила и решимость светилась во взгляде. Подбородок немного вздернут, отчего лицо казалось надменным. Длинные пепельно-серые волосы были стянуты на затылке. Идеально прямая осанка и широкие плечи выдавали в нем воина.
– Уже проснулся… – в голосе, прозвучало спокойное презрение, без капли ненависти или желчи. Так обычно сильный говорит со слабым и беспомощным. Презирая саму слабость, а не личность.
– Тебе нужно что-нибудь? Не бойся, скажи. Ты тут надолго.
Познакомившись поближе, Вильям понял, что Саймон не знал, как вести себя новоявленным некромантом. Как оказалось, он никогда не был рыцарем, ни профессиональным воином. Саймон – маг огня, один из сильнейших.
*
Вильям старался держаться с достоинством и ел медленно, соблюдая правила приличия. Ему не хотелось, чтобы этот высокомерный чародей смотрел на него с пренебрежением.
– Тебе, наверное, интересно узнать, как ты оказался тут и где находишься?
Вильям кивнул – говорить с набитым ртом не решился.
– То, что ты некромант и вся твоя семья убита твоим даром, надеюсь не надо объяснять?
Маг покачал головой.
– Наша королева усыпила тебя. Сон – был похож на смерть. Поэтому ты оказался на кладбище. Но кто же знал, что Орден найдет тебя так быстро. Хотя я забрал тебя вовремя, до то, как переломали кости.
– Благодарю, – сдержанно сказал Вильям.
– Не стоит. Я просто выполнял приказ.
«А если бы ему приказали убить меня, он сделал бы и это», – Вильям поднялся и подошел к окну. Талый снег на серой безжизненной прошлогодней траве. Толстые стволы, крючковатые спящих деревьев. Тихо. Холодно. Темно. В виде из окна нет ничего злого или пугающего.
Неожиданно для себя Вильям спросил:
– У меня крестик на шее… его сорвали, но ты не находил там…
– Нет. Мне до этого не было дела… – резкий отрывистый ответ испугал Вильяма.
Гнев этого воина мог дорого обойтись и Вильям сам того не заметив, втянул голову в плечи. Смысл вопроса не сразу дошел до сознания, которое стремительно теряло ясность.
– Почему ты так расстроен из-за этой безделушки?
Вильям пожал плечами.
– Ты можешь купить точно такой же в ближайшем городе.
Приоткрыв рот, от удивления Вильям начал осознавать, что этот чародей не воспринимает всерьез веру. Маленькое распятье – для него бесполезное украшение.
8
– Эй, сделайте лица попроще! По какому поводу траур?
Вильям с опаской оглядывал девушку одетую, как знатная дама. Рукава прекрасного платья были распороты. Часть нижних юбок отсутствовала. Половина корсета расшнурована. Вместо туфлей на ней были надеты охотничьи сапоги. Кружево кое-где изорвано. Темные волосы распушены взъерошены.
– … ну, я понимаю – мне плохо! Посмотри только какой у меня в этот раз медиум!..
Она широким жестом указала на своё платье.
Саймон сдавлено хихикал. Вильям не осознавал, что происходит и если бы не гордость уже забился бы под кровать и тихо дрожал там. Некромант уже пребывал в состоянии тихой истерики. Так странно и непривычно было все.
– … да что вы тут делали? Пытались убить друг друга и не вышло? Ах, какая жалость.
Это собственно и была та, кому маг так опрометчиво дал клятву. Более всего девушка напоминала душевнобольную, но как же лихо прискакала на коне, держась в седле не хуже любого мужчины! Черный плащ развевался на ветру, как крылья дракона. Ветер отбросил назад эти длинные спутанные волосы.
– Как думаешь, а что сказала бы хозяйка этого тела, если бы увидела, что ты сотворила с её платьем? – Саймон смеялся почти истерически.
Задумавшись на миг, она произнесла по слогам:
– Наплевать!..
Несмотря на её нелепый вид и резкие жесты, с появлением этой девушки обстановка стала менее натянутой. Саймон – куда менее надменный, настороженность исчезла и на его лице появилась теплая улыбка.
Вильям вгляделся в черты незнакомой женщины.
«Нет. У той, что я видел во снах, волосы были огненно-рыжими, словно живое пламя. Но голос… в чем же дело». – Он попробовал посмотреть вглубь глаз, чтобы понять кто же теперь. Знакомый образ начал проступать через черты знатной дамы.
Это лицо – фальшивое, и узнав об этом, Вильям испуганно отшатнулся.
– Уже рассмотрел?.. – насмешливо спросила она. – Это, – девушка указала на себя большим пальцем, – ведьма, которая умеет убивать проклятьем мгновенно. А я что-то вроде призрака, бестелесной сущности.
– Огненный демон?
– Тебе это фанатики сказали?
Вильям кивнул в ответ.
– Ну, можно и так сказать… – при виде вытянувшегося лица мага, решила пояснить. – При жизни я была магом огня, как Саймон. Потом я провела над собой ритуал и после смерти стала этим, – широкий жест снова указывал на неё, но этот раз Вильям догадался, что имеется в виду призрак.
Во взгляде демона появилась старая боль. Магу стало не по себе, от того, что вопрос, заданный им стал причиной, вызвавшей в памяти череду тяжелых воспоминаний.
Захотелось отвлечь её, сделать так чтобы она на время забыла и о страшном магическом ритуале и о непонятной для Вильяма войне. Раньше у него никогда не возникало такого желания. Эмоции людей были безразличны… или вернее сами люди.
Со страхом и удивлением он отметил – это первое живое существо, которое вызывало что-то кроме усталого безразличия.
Саймон спешно собирался в путь.
– Куда мы едем? – Вильям нервно теребил край рукава.
– Это недалеко. Передадим медиума и сразу обратно.
После такого ответа все только запуталось еще больше, потому снова пришлось надоедать девушке вопросами…
– Да, просто оставим ведьму в лесу, дадим сигнал, и союзники заберут её сами…
– Ага… – прошептал в ответ некромант, а про себя подумал – «Понятнее не стало…»
Позже Вильям узнал – она собирает магов. Разной силы и способностей. Добрых, беззащитных, слабых, опасных, сильных, вспыльчивых – все были нужны.
По её расчетам через несколько лет должна была начаться война, способная изменить ход истории.
Из путаных объяснений про параллельные миры – Вильям понял только то, что его мир стал частью поля сражения и мог быть легко уничтожен.
Если всё пойдет так, хотела королева (Вильям и сам был не рад, что стал называть её так) мир, который он знает, устоит. Быть часть её плана, деталью в сложном механизме – тяжело, горько и вместе с тем Вильям не желал ничего другого.
*
В тот вечер, дождавшись темноты, выехали на дорогу. Покидать уютный домик, затерянный посреди леса, Вильяму не хотелось, но из любопытства он поехал. Пережитая болезнь еще давала о себе знать. Голова немного кружилась. Свежий воздух пьянил и слабость отступала.
Маг плохо держался в седле, но огромный черный конь не причинял ему дополнительных неудобств, словно жалел, зная о слабости седока.
Ветер растрепал волосы, с таким трудом разобранные по прядям и расчесанные её руками во время тоскливого ожидания.
Наступала ночь. Темное небо смотрело вниз миллиардами звезд. Острый серп месяца казался косой усмешкой.
Этот ветер. Эта ночь. Вильям ощущал, как катится к черту прошлая жизнь. Жизнь, в которой его наказывали за малейшие проступки. Жизнь, в которой он должен был терпеть лишения. Свобода и счастье наполняли душу.
Только одна горькая мысль не давала покоя:
«Без своего таланта – я ей не нужен…»
9
– Почему мы должны идти на кладбище ночью?..
– А где я тебе возьму труп?.. Прирезать кого-нибудь в темном переулке?.. Как ты хотел практиковаться?..
Вильям тягостно вздохнул. Придется идти – это он понял с самого с начала. Если это чудовище говорит: «Пойдем среди ночи на ближайший погост» – так оно и будет.
– Не ной, нам еще недолго осталось топать, – Саймон снисходительно усмехнулся.
Вильяма иногда пугало воодушевление этих двух монстров, с которым они ломились к своей цели.
Коней оставили у реки, а дальше отправились пешком. Кладбище не очень далеко, но Вильям уже устал. Неровная дорога, на которой сложно пройти не споткнувшись, злила Вильяма. Кроме того когда дул ветер тени казались ему живыми подвижными сгустками Тьмы.
Этим двоим всё нипочем… Уверенно шли, как будто видели в темноте. Тихо шутили насчет лесных призраков, нечисти и нежити, которая вполне могла водиться в этих местах. Довольно хихикали над собственными зловещими шутками.
С их знакомства прошло полгода. Всё это время мага таскали на разные кладбища: «Постигать искусство», – по ироничному выражению демона. Оказалось, талант Вильяма был стихийным, в порыве ярости у него отлично все получалось, а в спокойном состоянии – применить магию не выходило.
Бросив быстрый взгляд на Саймона, маг сознался себе, что немного завидует ему. Дыхание воина осталось ровным и спокойным. Широкие шаги – легкие и размеренные. Следов усталости – не заметно. Вильяму – далеко не так хорошо…
***
Маг создавал заклинания интуитивно, как будто в трансе. Но сейчас сознание, несмотря на все усилия, оставалось ясным и прозрачным, как начищенная хрустальная ваза. Свое сознание ему хотелось разбить вдребезги, как неуместный, не нужный сейчас предмет.
Закрывая глаза, он видел, как бьется в истерике, пытаясь вырвать себе глазные яблоки…
Обычно с него снимали только один браслет, а сегодня оба. Дар сопротивлялся. Стало тревожно и страшно.
В мозгах, заглушали все остальные звуки слова демона:
«Прими на веру то, что смерть – это тоже стихия. Такая же стихия, как вода, как огонь. Я – была магом огня. Моя стихия соединена с моей кровью, с моим разумом, с моей душой – и поэтому я могу управлять ей. Частица твоей стихии живет в тебе. Надо только почувствовать… Как порывы ветра, как течение воды…»
Некромант чувствовал – только нарастающую головную боль… Вильям упал на колени. К немалому удивлению спутников.
Дар, заставлявший его тело содрогаться в судорогах, а разум ввергал в черное безумие. Наконец, нашел цель, и стало легче.
Вильям почувствовал в своей ладони длинный, призрачный клинок и медленно поднялся.
Удар был направлен куда-то далеко. За залитое лунным светом маленькое кладбище, черные деревья. Одна за другой гасли жизни тех, кто нес с собой смерть, желание убивать и страшное оружие.
Когда последний проблеск жизни в этих существах угас, маг закатил глаза и медленно осел на землю, тихо всхлипывая и закрывая лицо руками. По щекам катились горячие слезы…
– Вильям!..
***
– Орден, – прошептал Саймон, осматривая убитых, которых захотел уничтожить дар Вильяма.
– Выследили все-таки… Никогда бы не подумала, что такие идиоты на это способны… Хм, недооценила…
Вильям безучастно сидел в стороне. Всё вдруг сделалось безразлично ему. Белые плащи с вышитыми серебряными крестами… и застывшие, как фарфоровые маски лица.
Как же часто он видел эти образы в кошмарных снах. Маг знал – не сможет спать спокойно, пока не убьет одного из них. Просто для того, чтобы убедиться, что их можно убить.
По словам демона, Орден – никогда не сможет стать их настоящим врагом. Слишком мало сил, чтобы бросить отрытый вызов. А вот убивать магов, не допуская, чтобы те достались её армии – пожалуйста.
«Ничтожные трусы! Слабые и бесполезные! Таким никогда не бросить мне открытый вызов!..» – однажды выпалила она в порыве гнева, прибавив к этим словам страшную ругань.
*
Пару недель маг лежал на кровати, сжавшись в комок. Поднимался очень редко. У него был сильный жар, иногда переходящий в бред.
Когда Вильям немного пришел в себя, все трое собрались для важного разговора.
– Мне кажется, дар реагирует на опасность – вот и всё, – Саймон кивнул, слова демона показались ему логичными. – Там, в церкви тебе угрожала опасность. Ты испугался – дар устранил опасность. И в этот раз так же. Тебя хотели убить – дар не позволил этого. Но только после выброса силы ты – еле жив. Я предлагаю прекратить обучение. Мы только мучаем тебя.
– И положиться случай? А если на поле боя не сработает? Что тогда?
– Сработает. Твой дар связан со страхом, там будет страшно.
10
С тех пор Вильям учился чувствовать стихию смерти в себе и больше ничему. Разбирал магические книги, ища там для себя, хоть каплю полезной информации.
Делил все трудности быта с Саймоном, не уставая удивляться стойкости воина. За долгое время Вильям не слышал ни единой жалобы, но когда узнал его достаточно хорошо, начал различать перемены в настроении. Иногда он замолкал и неподвижно сидел, смотря в пространство. Взгляд делался страшно пустым, сложенные на коленях руки подрагивали. Оцепенение проходило неожиданно – тогда резко вскакивал с места и надолго уходил в лес.
Вильям не мог нарушить этого страшного транса. Не только потому, что боялся последствий, но и считал, что сильному магу огня не нужна помощь стихийного некроманта.
Периодически им приходилось переезжать и это немного оживляло серую обыденность. Черные кони уносили их, словно ветер, к очередному домику среди лесной глуши.
Он все чаще ждал своего демона с надеждой и нетерпением. Сначала Вильям думал, служить ей – значит выполнять желания капризной, избалованной красавицы. Если бы!.. В его мире не было женщины похожей на этого демона. Какой точный расчет был в её безумных планах!.. В голосе слышалась сила, способная повернуть все реки мира вспять.
Её появление несло короткие часы счастья. Физическое тело, которое она надевала как платье, больше не волновало мага. Призрачный образ стоял перед глазами, а остальное неважно. Несколько раз Вильям задавался вопросом – знает ли о его чувстве. Скорее всего, нет.
Иногда демон спрашивала о состоянии здоровья или не обижал ли Саймон.
В редкие моменты скуки просила Вильяма сесть рядом и бережно расчесывала его длинные серебряные волосы. Впрочем, это приятно, хотя маг чувствовал себя котенком с мягкой шерсткой, которого гладят – потому что милый и беспомощный.
В такие моменты он замирал, прикрывая глаза, прикосновения тонких ловких пальцев вызывали легкую дрожь. Иногда чувствовал неожиданные всплески ненависти к себе, за то, что не может прямо попросить любви.
В один из таких вечеров демон собрала в горсть прядь его волос.
– Скажи, в твоей семье у кого-нибудь еще были такие глаза и кожа?
– Нет. Я был не похож ни отца, ни мать.
– Ты не человек, хотя примесь человеческой крови есть.
– Так, что же я, по-твоему?..
– Не что, а кто, – пальцы слегка сжали ухо. Склонность к самоуничижению не нравилась демону. – Довольно интересная, кстати, раса. Магия у них в крови.
– Мы будем воевать с ними?
– Именно, – в глазах демона мелькнула озорная искорка. Её улыбка, казалось бы милой, если бы не содержание разговора. – По сравнению с людьми, они очень хрупкие и кажутся трогательными. Но… характер – монстры в обличье ангелов.
Демонская гордыня, неотвратимая решимость, болезненное самолюбие, безумная смелость… Такой враг вызывает уважение. Мне кажется, много лет назад, один из них оказавшись в этом мире, решил развлечься с человеческой женщиной. Кто же знал, чем это обернется?..
Я, кажется, даже припоминаю некроманта с такими глазами.
Саймон был чем-то занят и этот разговор слышали только двое.
– И ты хочешь, чтобы я убил его? Мага, который может оказаться моим отцом? – Вильям обернулся, чтобы видеть её глаза.
Вопросительный взгляд демона не подействовал отрезвляюще. Щеки горели от внутреннего пламени, стук сердца в висках заглушал остальные звуки. Вильям рассмеялся.
Она ждала, когда истерика закончиться. Без опаски или напряжения.
– Я принесу тебе его голову… – обещал он, быстро схватил её руку и поцеловал. В холодных глазах прекрасного чудовища впервые отразилось искреннее изумление…
Эпилог
Вильям не мог уснуть. Сомнения мучили его. Слишком многое зависело от страха, который должен был подхлестнуть дар. Комната мага находилась наверху высокой башни. Поднявшись с постели, он вышел на маленький балкон. Холодный воздух – остудил взбудораженные мысли.
События, предсказанные демоном, начались. Вильям видел, как родной мир падает в бездну безумия: изуродованные трупы на дорогах лежали без погребения, целые города были уничтожены…
Власти списывали всё на эпидемию чумы, но маг не верил. Эпидемия не могла убить всех жителей города за ночь.
Пробираясь тайными тропами по чужому миру, в который пришлось перенестись, маг гадал, что будет, если дар не станет подчиняться ему? Воображение с утонченной жестокостью начинало рисовать страшные картины.
Маг посмотрел вниз. С этого места хорошо видно поле сражения, на котором он завтра будет убивать или будет убит.
Пальцы сжали каменные поручни, так что костяшки побелели, и стало больно. Тайный страх, глодавший мага душу, с жадностью тощего пса вгрызающегося в кость, рассыпался от внезапного порыва веселой злости.
Вильям просто устал бояться. Завтра он выполнит свою клятву любой ценой. Страх или злость? Неважно отныне чувства будут служить его целям, а не управлять рассудком.
На душе стало спокойно и легко.
«Завтра все будет кончено», – сказал Вильям в пустоту…