11.
Кримхильда отправилась было на ночь в свои покои, но обнаружила, что туда нанесло слишком много дыма. В раздражении она пыталась облюбовать то одну, то другую комнату, но отвратительная гарь точно преследовала её. Теряя терпение, королева металась по замку, кричала на прислугу, чтобы ей нашли хоть какое-нибудь место для ночлега с чистым воздухом, иначе она с ума сойдёт от этой ужасной вони, и кто-то решился ей сказать, что в подвалы дым мог не проникнуть. Кримхильда в ответ обругала всех и расплакалась, но бессильно дала увести себя в один из подвалов. Когда ей постелили ложе прямо на полу, она в последний раз возмутилась и заявила, что такое совсем не приличествует её королевскому сану и величию, однако всё же позволила себя уложить. Несмотря на неудобство, она после всех волнений прошедшего дня тотчас заснула мертвецким сном.
Под утро ей приснился Зигфрид, снова в виде позолоченного изваяния; только теперь он подпирал небеса, а блестел так, будто был жирно чем-то намазан. Кримхильда с трепетом приблизилась к нему, пытаясь увидеть его лицо, но для этого приходилось так задирать голову, что шея болела.
- Зигфрид! Видишь теперь, как я люблю тебя? - прокричала Кримхильда, удивившись тому, как слабо прозвучал её голос.
Вокруг каркали вороны. Кримхильда не знала, докричалась ли она до Зигфрида, чувствуя себя маленькой и жалкой перед ним. Ей сделалось страшно. Набрав побольше воздуху, она воззвала к нему:
- Зииигфрииииид!!!
Раздался треск, и Кримхильда увидела, как статуя пошла трещинами и зашаталась, так что земля задрожала. Позолота стала слезать с изваяния складками, точно змеиная кожа. Кримхильду охватил ужас; она думала ещё что-то крикнуть ему, но все слова застряли в горле. Истукан зашатался сильнее и накренился в её сторону; Кримхильда хотела убежать, но её ноги словно приросли к земле. Деревянный Зигфрид навис над ней, заслонив собой всё, и тогда она проснулась в холодном поту.
Отдышавшись и поняв, что это был лишь сон, она тихо застонала и крепче завернулась в покрывало. Не сразу она поняла, почему находится в неподобающем месте; постепенно пришли воспоминания о том, что было накануне, и Кримхильду пробрала дрожь. Вчера был страшный день, но пора было успокоиться - всему наступил конец. Бургунды мертвы, и любовь победила, - подумала Кримхильда, странным образом не ощутив ни радости, ни облегчения.
Достаточно овладев собой, она велела отвести её в её покои. В замке всё ещё висел запах гари, раздражая Кримхильду, но ещё больше раздражали раздающиеся вокруг стоны и вопли.
- Что ещё за вой? - недовольно спросила она у слуг.
- Слишком многие потеряли вчера родных и друзей, госпожа.
Кримхильда брезгливо поёжилась.
- Они издеваются надо мной… Можно подумать, кому-то из них вонзили семь мечей в сердце, как мне, - нервно бросила она. - Пусть немедленно замолчат!
Быстро войдя в свои покои и велев запереть дверь, она подошла к окну. Вонючий дымный туман всё никак не развеивался. В оконный проём нанесло какого-то бурого мусора. Кримхильда рассеянно взяла щепотку, растёрла пальцами и, поняв, что это такое, с возгласом отвращения отряхнула руку. К горлу подкатила тошнота. Кримхильда упала в кресло. Всё кончено, вновь подумала она. Они стали пеплом… Кримхильда тоскливо вздохнула, напрасно пытаясь ощутить какое-то удовлетворение - но то ли волнения обессилили её, то ли Зигфрид всё ещё гневался.
Пожар в городе бушевал всю ночь; ветер далеко разносил искры и раздувал огонь по крышам. С ним оказалось бесполезно бороться, пламя стихало лишь пожрав всё дотла и уходило дальше. К утру пожар переместился к окраине города. Кто успел, покинул свои дома, но те, кто был застигнут в самом начале, пополнили собой число жертв.
Дом, в котором жил Дитрих, находился в той части города, которую пожар не затронул, но и здесь было неспокойно. По улице носились люди с вёдрами, стоял крик, и некоторые выходили на крышу посмотреть, где горит и куда дует ветер, чтобы в случае чего успеть сбежать от огня. Дитрих заверил испуганную Геррат, что если ветер не сменится, пожар их не коснётся, но всю ночь они провели в тревоге, не ложась спать и сидя за пустым столом, то и дело посылая узнать, что происходит. Хульда, недавно вернувшаяся в Этцельбург, долго стояла на крыше, пока Геррат не увела её оттуда.
- Хватит, огонь уже далеко ушёл, - говорила она. - Что ты там высматриваешь?
Хульда как неживая села на табурет. Её лицо было пустым и застывшим.
- Какой ужас…, - обхватила голову Геррат, снова сев за стол. - Что теперь будет?
Дитрих, с мрачным видом ходивший взад-вперёд, рухнул в кресло.
- Что ещё? - бросил он. - В голове не укладывается, что здесь творится. Бургундов сожгли. Хаген… его тоже больше нет, - он тяжко вздохнул. - Но и эта земля понесла тяжёлые потери. И всё из-за чего?!
Он резко поднялся.
- Будь жива моя тётя Хельха, ничего подобного не случилось бы, - сказала Геррат со слезами. - Кримхильда точно одержимая… Скажи, Дитрих, разве мы не могли предотвратить такое несчастье?
- Как? Я пытался уговорить короля остановить вражду, но безуспешно.
- Ещё раньше, Дитрих. Неужели мы боялись?
- Сейчас легко так говорить, а тогда могли ли мы представить, до чего всё дойдёт… Принеси нам вина, Хульда.
Хульда удалилась. Дитрих сел рядом с Геррат.
- Было бы мне куда возвращаться, я не оставался бы здесь больше, - сказал он. - Но ради своих людей…
- Может, как раз и пора? - прервала его Геррат. - Твоя страна всё ждёт тебя.
- Мне не с кем её отвоёвывать.
- Здесь тебе всё равно никто не смог помочь. Поищем других союзников. Я последую за тобой.
- Ты не представляешь, какими трудностями это тебе грозит, - Дитрих полуобнял её.
- Даже жить в походных условиях мне будет не так трудно, как служить теперь Кримхильде, - тихо ответила Геррат.
Хульда поставила на стол кувшин и две чаши и села в стороне, что-то задумчиво крутя в руке.
- Пей, полегче станет, - Дитрих налил чашу для Геррат.
Та вздохнула и, утерев слезу, стала медленно пить. Вошёл Хильдебранд, сообщил о приходе маркграфа Рюдигера. Геррат поднялась было, но Дитрих сказал, что она может остаться. Хульда, будто никем не замечаемая, тоже не сдвинулась с места.
- Что-то ещё случилось? - спросил Дитрих.
- Вся подветренная часть города сгорела, - мрачно сказал Рюдигер. - Никогда прежде я не видел столько бед от одной злобной глупости. Надо как-то положить этому конец!
- Конец настал и без наших усилий, хотя более тягостного конца я и вообразить не мог.
- Бургунды ещё живы.
Хульда приподняла голову.
- Что? - поразился Дитрих. - Они смогли уцелеть в пожаре?
- Я счёл бы это за чудо Божие, - ответил Рюдигер. - Да, часть их всё ещё жива, вопреки всему. Среди них заметили Гернота, Гизельхера, Хагена и многих других.
Хульда выпрямилась, тёмные глаза блеснули.
- Не представляешь, Рюдигер, как я был бы этому рад, если бы Кримхильда и Этцель наконец успокоились, - сказал Дитрих.
- Я хотел бы того же, но все озлоблены, - горестно покачал головой Рюдигер. - Бойню пора прекратить. Слишком много живых утянул один мертвец. Мы должны что-то сделать.
- От нас здесь ничего не зависит.
- Это позор! - вскричал Рюдигер. - Мы теряем друзей с обеих сторон, а сами сидим сложа руки.
- Потому что не в наших силах что-либо изменить! - повысил голос Дитрих. - Подумай сам, Рюдигер. По долгу мы должны сражаться на стороне Этцеля, но против бургундов я выступать не стану, и ты тоже. Принять сторону бургундов мы тем более не можем, иначе предадим Этцеля. Что нам остаётся, кроме как не вмешиваться?
- Наше бездействие постыдно…
- Но оно неизбежно.
- Говорят, бургунды вчера предлагали мир, но без толку…, - вздохнул Рюдигер. - Неужели никакой надежды не осталось?
- Боюсь, что нет. Я вчера вывел Кримхильду из зала, где шла битва, - Дитрих беспокойно потёр лоб. - Теперь, страшно сказать, я думаю, зачем я это сделал…
- Иначе было нельзя. И Гунтер не возражал. Но… дорого же всем оно обошлось. Выходит, мы тоже виноваты в том, что случилось.
- Но исправить мы ничего не можем. Оставь, друг. Здесь мы бессильны.
Рюдигер удалился в самом подавленном расположении духа. Пораздумав, он решил всё-таки пойти к Этцелю и поговорить с ним.
Дитрих с Хильдебрандом вышли на улицу посмотреть, как выглядит город. Было уже утро.
- Хоть бы наши господа одумались…, - пробормотала Геррат. - Ты всё здесь, Хульда? Подойди, сядь со мной, бедняжка моя. Что это у тебя в руке?
Хульда непроизвольно сжала руку, но, подойдя, показала Геррат большое кольцо.
- Какое необычное, - Геррат взяла его и внимательно осмотрела. Кольцо было широким, узорчатым и вдобавок украшенным печатью с изображением какой-то, как показалось Геррат, крепости. - Никогда не видела такой работы. Откуда оно у тебя?
- Это подарок невесте, - сдержанно ответила Хульда.
- Я и не знала, что у тебя был жених. Да ещё столь богатый, - Геррат вернула Хульде кольцо. - Боюсь спросить, где он сейчас.
- Если бы я знала, как подарить ему часть своей жизни, я бы сделала это, - тихо сказала Хульда.
***
Король гуннов сидел у себя, погружённый в мрачные раздумья о случившемся вчера, когда к нему вошла Кримхильда. Она выглядела бледно-синюшной, но сумела изобразить любезность.
- Доброе утро, дорогой.
- Доброе утро, если так можно сказать, - угрюмо ответил Этцель.
- Я пропустила заутреню. Почему колокола не звонили?
- Сгорела ваша церковь. Вместе с половиной города, - Этцель подпёр рукой голову. - Сглупили мы вчера, устроив поджог при таком ветре. Часть замка сгорела, Этцельбург в руинах…
- Очень жаль, - равнодушно бросила Кримхильда. - Что ж, поживём аки птицы небесные. Кажется, как раз вчера народилось новое солнце, не так ли? - она улыбнулась.
- Да, но что оно нам принесло? Сын погиб, - замотал головой Этцель. - Множество лучших, отборных воинов пало. И как будто этого мало - полгорода сгорело, казна растрачена. Неужто права была покойница Хельха…
Кримхильда, не знавшая, о чём последняя фраза, подошла ближе и твёрдо заявила:
- И что? Чем больше потерь, тем больше величие нашей победы.
Этцель бросил на неё не самый благосклонный взгляд.
- Ты не в себе, Кримхильда. Если ты настолько ненавидела своих сородичей, то незачем было перетаскивать свою вражду в мой дом.
- Ты же видел, какие они злодеи! - выпалила Кримхильда, испугавшись, что Этцель рассердится на неё.
- На них можно было пойти войной…
- Я хотела как лучше! - Кримхильда приблизилась к мужу. - На своей земле они были бы сильнее. Я придумала способ полегче…
- И вот что вышло. Нам их приезд обошёлся слишком дорого.
Кримхильда положила ему руку на плечо.
- Дорогой мой, - жалобно сказала она. - Я не желала зла. Я не думала, что придётся столько терпеть их жестокость. Но все жертвы были не напрасны. Наши враги мертвы…
- Они уцелели.
Кримхильда отступила с непонимающим видом.
- О чём ты говоришь? Они должны были сгореть.
- Должны были, но не сгорели.
Кримхильда отступила ещё на шаг. Её накрыло ужасом.
- Они? Как?! Это невозможно! Кто допустил?!
- Я тоже думал, что невозможно, - сухо произнёс Этцель. - Но они по-прежнему там, где и были. Я уже отправил воинов передать им привет.
Кримхильда, схватившись за грудь и вытаращив глаза, порывалась что-то сказать, но только бессмысленно открывала рот. Затем она резко развернулась и почти выбежала из комнаты Этцеля. Поднявшись на стену, откуда был виден вход в сгоревший зал, она увидела там нескольких бургундов. Вымазанные копотью и запёкшейся кровью, они походили на выходцев из преисподней, но Кримхильде удалось даже издалека и в таком виде узнать Хагена и своих братьев.
- Я не могу больше.., - пролепетала она, отвернувшись и привалившись к стене. - Я не могу… Я ничего не понимаю…
Она подняла взгляд в небеса, но их застилала завеса дыма.
- Я ничего не понимаю…, - повторила Кримхильда. - Зигфрид… И драконья кожа, и волшебный плащ, и сильнейший из сильных… а так легко оказалось убить. Эти же - заурядные люди… Что в них такого… ну что? - громко застонала она. - Почему они никак не подохнут?
Ей овладела злость. Она быстро спустилась вниз и в коридоре столкнулась с Рамунгом, предводителем валашских воинов.
- Рамунг, дорогой, - быстро заговорила она, схватив его за руку, - ты видел, как наши враги глумятся над нами, уцелев после пожара и сидя у того зала? Этого невозможно стерпеть. Покончи с этим злом…
- Я только что оттуда, - произнёс Рамунг. - Нам сказали, что часть их выжила и сидит во дворе, и король велел их уничтожить.
- Ну? Так в чём же дело? Почему ты возвращаешься?
Рамунг смотрел на неё недобрым взглядом.
- Когда мы пришли, их во дворе уже не было. Мы решились подняться на лестницу, и тогда они показались оттуда… изнутри… Впереди был этот, с одним глазом, а за ним остальные… строем…
- Вы что же, отступили? - вскрикнула Кримхильда.
- Так ведь это уже не люди! - гаркнул Рамунг.
Кримхильда страдальчески изогнулась.
- Конечно, они нелюди! Само зло во плоти! Их надо добить, всех, кто ещё остался и смеет глумиться над моей любовью и скорбью! Неужели вы их боитесь?
Рамунг вспыхнул:
- Мы врагов не боимся. Но я не знаю, кто там сидит, но это не люди. Я иду сказать королю, что я и мои воины отправляемся домой.
- Что? - закричала Кримхильда. - Вы не смеете оставлять нас, не выполнив свой долг! Вчера вы взяли наше золото!
- Взяли-то взяли, но для битвы с людьми, а сражаться с колдовством мы не обещали.
- Колдовство? Колдуны сгорают! - обиженно бросила Кримхильда. - Если только проклятый Хаген что-то особенное не наколдовал… Ведь отец его диавол… Рамунг, прошу тебя…
- Нет, королева. Ищите себе других на такую службу. Если это не живые мертвецы, то не иначе под защитой какого-то волшебного снадобья. Те, кто их первый заметил, говорят, что они что-то красное пили.
- Кровь! - зловеще произнесла Кримхильда. - Вот почему их ничто не берёт. Послушай, Рамунг. Надо искоренить эту скверну. Это наш священный долг. Не страшитесь ничего. Мой Зигфрид таких, как Хаген, целых семьсот убил в одиночку, и никакое колдовство их не спасло…
- Ещё про дракона вспомните, - нетерпеливо бросил Рамунг. - Скажите сами королю, что мы уезжаем. И Хорнбоги со своими тоже решил вернуться домой, где хотя бы не посылают на убой к колдунам, да ещё во имя кого-то, кому явно забыли осиновый кол в гроб забить.
Кримхильда ахнула в ужасе и мгновенно рассвирепела.
- Как ты смеешь!...
Рамунг пошёл прочь.
- Стой, кощунник и предатель! - закричала она ему вслед.
Тот ускорил шаг.
Кримхильда хотела было нагнать его, но вместо этого, кусая губы, вбежала на стену и увидела оттуда, как целая толпа воинов двинулась прочь из города. Неужели Этцель ничего не знал об этом?
Она снова поспешила к мужу, раздираемая негодованием и бессилием, и почти возле покоев Этцеля встретила Рюдигера.
- Какое счастье, Рюдигер, что ты ещё с нами, - Кримхильда едва не расплакалась от облегчения. - Кругом одни трусы и предатели, но ты же не такой… От целой орды никакого толку, и лишь ты можешь утешить меня…
Рюдигер обратил на неё тяжёлый взгляд.
- Надеюсь, моя королева, теперь вы остановите вражду.
- О чём ты говоришь? - жалобно спросила она. - Неужели и в твоём сердце нет ни капли сострадания к несчастной женщине?
- Вам ли говорить о сострадании после вчерашнего, - приглушённо сказал Рюдигер.
Кримхильда судорожно сглотнула.
- Значит, и ты оставишь меня беззащитной перед лицом торжествующего зла. Источник всех наших бед, исчадия ада всё ещё сидят там, пьют кровь… Слышишь? Кровь пьют!
- Ни к чему рассказывать небылицы, госпожа, - неприязненно произнёс Рюдигер.
- Это правда! Правда! Те, чьё высокомерие и ненависть позволили предать лучезарного Зигфрида, могут и пить кровь, - сказала она с пугающей серьёзностью.
Рюдигер с трудом подавил отвращение.
- Не знаю, кто сказал вам такое, но это невозможно, потому что опасно. Даже язычники, братаясь кровью, добавляют в питьё лишь по капле, так как больше нельзя.
- Для людей - опасно! - выкрикнула Кримхильда. - А для них… а они…
- Достаточно, королева, - решительно заявил Рюдигер. - Разве вы не видите, что пытаясь уничтожить этих людей, вы уничтожаете сами себя? Вам мало жертв и разрушений?
- Когда речь идёт о том, что угас свет мира, никаких жертв не будет слишком много.
Рюдигер отступил от неё.
- Вы не владеете собой, госпожа. Позвольте мне пройти к королю.
- Подожди! - она схватила его за локоть и почти повисла на нём; голос её стал более высоким и несчастным. - Скажи, что я тебе плохого сделала? За что ты так зол на меня? Я всегда была к тебе добра, и ты был мне верен...
Рюдигер смутился - оттолкнуть её было выше его сил.
- Я знал вас совсем другой, - он постарался говорить спокойно. - При первой встрече вы показались мне почти ангелом. И все эти годы…
- А что изменилось? - она сделала брови домиком. - Я всё так же страдаю, как и тогда, когда ты приехал в Вормс. Я по-прежнему терзаюсь из-за Зигфрида, даже если никто не хотел этого замечать!
- А из-за того, что вчера случилось, вы не терзаетесь? - он осторожно попытался освободиться от неё, но она вцепилась в его руку ещё крепче.
- Да я вся измучилась, - простонала Кримхильда. - Никто на свете не страдал так, как я, ибо я была женой Зигфрида!
Она выпустила Рюдигера, почуяв, что сказала что-то не то.
- Но ты же не позволишь, чтобы я и дальше страдала, да?
- Успокойтесь, госпожа, - Рюдигер шагнул в сторону.
- Нет! Подожди! - рванулась за ним Кримхильда.
Он невольно остановился.
- Хорошо, пусть у тебя нет сердца и тебя не трогает моё великое горе, - быстро заговорила она. - Пусть даже тебя не возмущает величайшее на свете преступление, равного которому не видел мир. Но ты честный человек и держишь слово. Помнишь, в чём ты поклялся мне при нашей первой встрече?
Рюдигер, охваченный внезапным смятением, промолчал. Кримхильда осмелела.
- Ты мне поклялся, что будешь служить мне верой и правдой, - сказала она более твёрдым голосом. - Ты сказал, что жизни ради меня не пожалеешь. Пора тебе вспомнить о данном обещании.
- Королева, - в тихом ужасе произнёс Рюдигер, - я дал такую клятву, но не обещал, что погублю свою душу.
- Ты не погубишь её, а спасёшь, воздав за лучезарного Зигфрида. Царствие небесное ждёт того, кто поможет мне отомстить за светлейшего из героев, невинно убиенного…
- Я хорошо знаю, почему он был убит, - резко прервал её Рюдигер.
Кримхильда вздрогнула и переменилась в лице.
- Думаешь, я сама этого не знаю? - злобно бросила она. - Да мне всё известно лучше, чем тебе. Но всё, что совершил Зигфрид, было с любовью и во имя любви. Только адская гордыня… только ненависть к его свету могла помешать с ним смириться! Я сама терпела, столько терпела ради его любви, а они, вместо того, чтобы почтительно трепетать перед ним, подняли на него свою нечестивую руку! Это всё Хаген! Хаген! Проклятая Богом порода, не просветлённая истинной любовью!
Она изогнулась, точно собираясь красиво пасть Рюдигеру на грудь, но тот успел отойти.
- Вы не понимаете, что говорите, госпожа.
- И пусть! - она снова схватила его за руку. - Если у меня разум мутится от такого великого горя, то вина за это лежит на всех вас, не желающих мне помочь… Исполни свою клятву, Рюдигер. Ты же не какой-нибудь Иринг, что держит слово только за золото. Ты же честный… Ступай, сразись с бургундами…
- Я не могу! - вскричал Рюдигер. - Я принимал их у себя дома, я обещал им свою дружбу. Я дочь сосватал за Гизельхера!
- Что? - возопила Кримхильда. - Ты смел любезничать с ними, зная, что они мне сделали?
- Вы никогда не выказывали к ним ненависти. И что они сделали, вам было хорошо известно.
- Нет, это слишком… Чей ты подданный, Рюдигер? Забыл, что живёшь здесь нашей милостью?!
- Что ты так кричишь, Кримхильда? - в коридоре возник Этцель.
Кримхильда бросилась к нему.
- Вот, супруг мой, посмотри. Рюдигер не хочет выступить против наших врагов, - она уткнулась мужу в плечо.
- Ты до чего её довёл? - угрожающе спросил Этцель.
- Послушайте меня, мой король, - сказал Рюдигер. - Пора положить конец вражде.
- Я не могу выпустить их живыми, - угрюмо произнёс Этцель. - Их должно остаться немного, добить их будет уже не так тяжело. Собирай своих людей, твой черёд идти в бой.
- Мой король, помилуйте. Они мои друзья, я дочь сосватал…
- Найдёшь ей другого жениха. Мы всегда были милостивы к тебе, Рюдигер. Исполни же свой долг перед нами.
- Господи, что же мне делать, - проронил Рюдигер.
Кримхильда развернулась к нему и поклонилась в пояс так, что едва не ударила лбом о пол.
- Смотри, мы просим тебя. Ты же не предашь нас за оказанные милости.
- Я готов возвратить вам пожалованные мне земли и удалиться ни с чем, - в волнении произнёс Рюдигер.
- Я не позволю. Сначала рассчитайся с нами, - Этцель поклонился вслед за Кримхильдой. - Не стыдно ли тебе, что ты заставяешь нас унижаться, уговаривая тебя сдержать свою клятву?
- Ты же не изменник, - жалобно сказала Кримхильда. - Вступись за свою королеву, или забери мою жизнь, если твои обещания ничего не значат…
- Прежде ты всегда был верен своему слову, - вторил Этцель. - Уничтожь наших врагов, и я сделаю тебя вторым человеком после себя.
- Мне не надо наград за бесчестье, - в голосе Рюдигера уже слышалось отчаяние. - Я привозил сюда бургундов не на смерть!
- Ты обещал, что и честь свою за меня положишь, - заявила Кримхильда. - Ты посмотри, сколько они нам наделали вреда! Как может быть, что ты не хочешь выйти против наших обидчиков? Ты же обещал!
Этцель и Кримхильда наперебой продолжали взывать к нему, напоминая об его обязательствах, поочерёдно кланяясь, точно два молоточка; Рюдигер ещё пытался возразить, но вскоре смолк и только мрачнел, выслушивая их однообразные слова о долге, клятве, милостях и неблагодарности.
- Хорошо, - обречённо сказал он наконец. - Я верну вам свой долг. Я должен погибнуть.
- Нет, ты победишь и получишь свою награду, - Кримхильда прослезилась от волнения.
- Сегодня же мои земли отойдут вам, - Рюдигер будто не заметил слов Кримхильды. - Прошу об одном: не оставьте своей милостью мою жену и дочь.
- Я надеюсь, что ты ещё вернёшься к ним, мой герой. Господь да наградит тебя, благородный маркграф! - просияла Кримхильда.
Рюдигер, опустив голову, побрёл прочь.
- Покончи с ними, - тихо сказала Кримхильда. - А я… Я не хочу этого видеть, - она обернулась к мужу с плаксивым выражением лица. - Посижу у себя. Господи, сколько же его пришлось уговаривать!
Она удалилась в свои покои и бессильно упала в кресло.
Продолжение: http://www.proza.ru/2015/05/28/1497