глава первая - http://www.proza.ru/2015/04/23/516
Глава вторая.
Облезлые стены, опухшие лица - мозги - животы,
Под хлопьями пены навеки уснули дела и мечты…
Жизнь повернулась спиной к пивной.
Юрий Лоза.
Пиво Николай Иванович Климкин не то чтобы обожал… правильнее сказать - ценил. Оно способствовало вымыванию из не особо ёмкого мозга спамовых заморочек минувшей недели. Способствовало какому-то всеобщему лёгкому расслаблению, особенно если в зоне видимости присутствовал туалет. Способствовало и непринуждённому общению, когда вроде и пьян, но до драки ещё далеко…
Хм, впрочем, не так уж и далеко, ведь пивное общение, как и всякое другое, имело свои особенности. В ситуациях, когда кто-то из собеседников оказывался несведущим в общеизвестном вопросе, Николай Иванович неизменно испытывал раздражение, как же так, ведь речь о понятном всем без исключения. Но порой случалось не менее раздражающее - собеседники начинали трепаться о каких-то вещах, знакомых исключительно им. Климкин психовал, негодуя, ну откуда он мог бы узнать эту чушь, и кому она вообще может казаться интересной? При всем при том Николай Иванович был твёрдо убеждён, что нормальных людей всё-таки большинство. Признаки нормальности по Климкину: отсутствие интереса к жизни, понимание бессмысленности попыток что-либо изменить и здоровый критицизм всего происходящего.
Жизнь на улицах родного города била ключом. Июль - он июль и есть, даже в не слишком южных и откровенно депрессивных местностях. Провинциальное солнце нежно ласкало кожу, а тополиный пух приветливо забивал ноздри и радовал взгляд белизной сугробов. В сугробах возились разжиревшие провинциальные воробьи, под деревьями тут и там развалились в утренней неге беспризорные собаки. Противно скрипя на поворотах, занимались государственным извозом провинциальные трамваи, пожарные машины спешили на заполнение свежей водой дачных бассейнов, а в дверях засиженных мухами магазинов зачем-то тусовался давно неполучающий зарплату народ.
Странно, но приземистая пивнушка под народным названием "у Вальки" была на месте. И, несмотря на сайдинг, выглядела по-прежнему убого, унижая пятиэтажную панораму двадцать пятого квартала.
- Валентина! Открой! - забарабанил в единственное окно Пыля. Что? И Валька всё ещё здесь? Да не может быть!
В памяти услужливо всплыла километровая очередь перед её заведением, торгующим на разлив. Очередь была похожа на огромную, изнывающую от жажды гусеницу, гремящую ведрами, звенящую банками и шуршащую полиэтиленом мешков.
Приятной полноты Валька с неизменной папироской во рту то и дело покрикивала на толпу, в её мокрых от пива руках, унизанных всевозможными перстнями, с непостижимой скоростью мелькали канистры, деньги и стаканы. С широкого лица не сходила презрительная улыбка, приподнимающая верхнюю губу и демонстрирующая шикарный металлический зуб.
Перечить Валентине не смел никто. Такой дисциплины в части исполнения приказов не знала ни одна федеральная служба. Даже армия. И не приведи господь попасть в список врагов Валентины! Память у пивной королевы была отменная. За одно неосторожное слово хам лишался права потреблять янтарный напиток на неопределённое время. Время проклятия зависело от обаяния грубияна и от тяжести нанесённых оскорблений.
Добравшись до цели, страждущие выполняли одну и ту же процедуру. Просунув голову в тёмный зев крашеного синей краской пивного монстра и приветливо улыбаясь, они заводили разговор:
- Здравствуй, Валюша, птичка ты наша… Как твоё драгоценное здоровье?
- Здорово! - не слишком ласково отвечала Валька, выплёвывая потухшую папиросу и прикуривая новую. - Не дождётесь!
- Как здоровье твоих близких?
- Ладно… Сколько? - переходила к делу Валентина, снисходительно приподнимая губу в улыбке. Сия обходительность явно была ей по душе, но развлечения развлечениями, а дело делом.
- Пятнадцать… - голова торопливо вынималась из приёмосдаточного отверстия, а её место тут же занимали два эмалированных ведра.
- Охренели? - даже погасшая папироска в сморщившихся от времени губах Валентины словно была та же. - Полчаса до открытия!
- Валюшка, друг приехал. Из столицы! - соврал Пыля, многозначительно подняв палец. - Писатель! Не пустишь, он тебя так изобразит…
- Писатель, идрит твою… - проворчала Валентина, но посторонилась. - Писатели да санэпидемщики, послать некого… Вон за тот стол садитесь, где помыто. По одной? По две?
- По парочке! - Пыля горделиво улыбался, смотри, дескать, как уважают. - И рыбки!
- Поняла… - буркнула Валентина, заперев дверь и удаляясь.
Николай Иванович проводил её взглядом. Сдала. Постарела. Похудела. Словно убавила в росте. И перстней как ни бывало.
- Из-за Мишки всё…
- А? - взглянул на Пылю Николай Иванович.
- Мишка, сын еёный, - Валерка огляделся, - да вон, в углу на стульях дрыхнет.
Михаил Лопухов, сынок Валентины, учился на пару классов старше. Худенький такой, белобрысый. Его светлая голова буквально лопалась от нескончаемой череды самых авантюрных идей. А его отчаянный характер подталкивал к их воплощению.
Колька с Цыпой тогда выменяли "Thin Lizzy" и, гордые, уже собирались домой, как увидели Мишку Лопухова. В каком-то нелепом пальтишке и шкодной вязаной шапочке. Тот деловито направлялся в "цыганский угол" барахолки, царство полушубков, юбок и прочего тряпья.
- Лопух! - заорал Цыпа. - Миха, стой!
Мишка остановился, поджидая. Цыпа принялся было хвастаться, суя ему под нос диск, но тот явно не слушал.
- Чё орёшь? Чё надо?
- Да так, ничего… А ты куда?
- На кудыкину гору… - мрачно сообщил Мишка, но, спохватившись, ухватил Цыпу за рукав и угрожающе зашипел: - Вы меня не знаете, понятно? И не видели! Что бы не произошло… Короче, держитесь подальше.
Колька с Цыпой так и держались, поодаль. Закоченевший Лопух (…ноябрь как-никак!) потолкался минут двадцать среди галдящих продавцов джинсов и курток, а также их вечно недовольных покупателей, будто прицениваясь. А потом вдруг дёрнул за рукав невысокого смуглого цыгана, державшего перед собой шикарный овчинный полушубок, последний писк: - Сколько?
Цыган недоверчиво ощерился рядом золотых зубов и, поднимая полушубок повыше, заголосил:
- Триста! Но тебе, парень, за двести пятьдесят отдам! Ай, счастливый, первым покупателем будешь! Тёплый, мягкий, что твоя женщина! Бери, а то… губы уже синие.
- Бери… - усмехнулся Лопух, внимательно ощупывая швы полушубка. - Бате за двести пятьдесят рябчиков пару месяцев в мартене вкалывать надо…
Надо же... Врёт, как дышит. Нет у него никакого отца-металлурга.
- Э, зачем трогаешь тогда? - моментально стерев улыбку, цыган отстранился.
- Ладно-ладно, не нервничай. Я примерю?
- А деньги-то у тебя есть? - цыган замер в нелепой позе, словно не понимая, как вести себя дальше.
Мишка ухмыльнулся, залез в карман своего продуваемого всеми ветрами пальтишки и сунул в чёрное цыганское лицо пачку денег. Колька с Цыпой аж ахнули - червонцев! Червонцев! Вона как можно разжиться на разбавлении пива, оказывается…
- Видал? - Лопух неспешно отсчитал двадцать пять купюр, остальную пачку, вновь перетянув резинкой, спрятал обратно в карман пальто.
Так, с зажатыми в замерзших руках деньгами, Мишка и скинул свою потешную одёжку. Покрутившись - а повесить-то куда? - он всучил пальто цыгану, одновременно взяв полушубок.
- Как? Сзади как? Не тянет? Не морщит у рукавов? А так?
- Отлично, парень, как на тебя сшито, - бормотал цыган, бегая глазками.
- Ага… Тебе лишь бы сплавить… - Лопух убрал двести пятьдесят в карман пиджака, застегнулся и закрутил головой. - Женщина! Посмотрите, как сидит, можно брать?
Какие-то люди окружили Мишку, рассматривая и разглаживая полушубок. Тот спросил ещё у кого-то, подальше, потом ещё…
"Там это… Купюр сто в пачке... тыща! - наверное, так размышлял цыган, то и дело теряя Лопуха из виду. - Так... Тыща... Минус двести пятьдесят, которые у него… Тыща минус двести пятьдесят..."
Колька с Цыпой отвесили челюсти - руки цыгана ещё крепче сжали невзрачное пальтишко, а ноги его шагнули в противоположную от Лопуха сторону. Ещё шаг, ещё…
Цыган уже почти бежал, виртуозно пронизывая толпу. Перелезая через высокий забор, он зацепился за гвоздь и основательно разорвал штанину. Да и хрен с ней! Бегом!
Колька с Цыпой, не без труда протиснувшись сквозь броуновские людские потоки, прильнули к заборным щелям. Тяжело дыша, цыган стоял на пустыре позади рынка. Оглянувшись по сторонам, он присел среди торчащих из снежных волдырей репейных антенн и осторожно запустил руку в карман пальто…
Звериный крик вырвался из перекошенного злобой рта, спугнув стайку и без того по-осеннему придурковатых воробьёв - в кармане не было ничего. Мало того, не было и самого кармана, лишь прорезь.
- Никому ни слова! - Лопух, в одном пиджаке, вылез из такси и подошёл к своему подъезду, где его поджидали Колька с Цыпой. - Это-то вам понятно? Нате на мороженое.
- Спасибо, Миха. Понятно. А овчина где?
- Где надо.
- А деньги?
- Видеть фокус мало, надо его разгадать... - Мишка, улыбнувшись, сунул руку в карман пиджака и помахал перед онемевшими пацанами червонцами. А потом вынул из другого ещё двадцать пять и присовокупил к пачке, щелкнув резинкой.
- Мужики, угостите кружечкой.
Проснувшийся Лопух уже стоял около столика. Николай Иванович поднял на него взгляд и едва не вскрикнул - Мишкино лицо разрезал безобразный шрам, лишивший его глаза и откусивший добрую треть носа. Свалявшиеся волосы больше напоминали овечью шерсть на лопате прялки, а пиджак давно потерял первоначальный окрас. Урод уродом. Небось, и пострадал-то за свою отчаянную наглость. А Валентине вывозить теперь сынка-алкоголика.
- Садись, Миха, - Пыля коротко взглянул на Николая Ивановича, - да не бойся, не заразный он. Просто… Лопух, бери кружку. Рыбкой угостись. И расскажи-ка, откуда шрам. Колька - писатель известный, ему интересно будет.
- Да сто раз уже…
- Рассказывай давай, а то пиво заберу.
- Да это из-за Зубкова… - Мишка беспомощно заморгал единственным глазом. Вновь переживая те события.
- Курсант Зубков! Ко мне!
Зубков, по обыкновению глупо ухмыляясь, подошёл.
- Что это? Дай сюда, идиот! - младший сержант Михаил Лопухов осторожно, но решительно выхватил из рук солдата миномётную мину. - Где взял?
Зубков, не переставая ухмыляться, рассеянно махнул рукой в сторону полигона.
- Недоумок! - младший сержант, отвернувшись и придерживая дыхание, аккуратно отделил взрыватель от мины и со всех сил зашвырнул обе части в направлении смутно видневшихся в тумане мишеней. Потом он повернулся к Зубкову и от души выдал тому затрещину. - Ваша задача, боец, навести порядок в ангаре, смазать и почистить орудия, приготовив их к стрельбе. К мишеням ни ногой, понял? Увижу - убью! Шагом марш в ангар!
Огромный длинный ангар с плоской крышей и многочисленными воротами, заполненный под завязку различными видами артиллерийского вооружения, находился у подножия пологой возвышенности, являющейся по совместительству стрельбищем. И если в ангаре, как и на некотором отдалении от него, ещё соблюдался строжайший армейский порядок, за самим стрельбищем почти никто не следил. Подлатать-заменить разбитую мишень (...ясно дело, в сопровождении сапёров), и всё…
"Интересно, сколько там таких, неразорвавшихся мин и снарядов? - мрачно подумал Мишка, глядя на истерзанные осколками берёзки, и зябко передёрнул плечами. - Страшное дело..."
- Товарищ младший сержант, а где можно костёр развести? - шустрый молодой солдатик Игнатьев показательно шмыгнул носом и в упор уставился на командира простодушными голубыми глазами. - Чайник вскипятить.
- Да прямо здесь, перед ангаром и разводите, - Лопухов поёжился, - а чтобы не продувало ветром, разрешаю открыть ворота одной из секций. Между створок и жгите.
- Товарищ младший сержант, а Зубков - придурок? - спросил Игнатьев, старательно дуя на горячий чай.
- Курсант, вообще-то придурков в армию не призывают! - строго заметил командир, оглядывая новых бойцов своего учебного отделения, расположившихся вокруг жаркого костра и шумно, с удовольствием, швыркающих горячий чай с сержантскими пряниками. Хорошие пацаны. Так, восемь. Нет только…
- А где он, Зубков, товарищ младший сержант? Вы его в часть отправили?
- Нет, Игнатьев, живот у него схватило. В туалет отпросился. Никак не отвыкнет, видимо, от мамкиных пирожков…
- Товарищ младший сержант, - подал от котелка с чаем голос долговязый Елсуков, - а мне Зубков сказал, что пошёл искать что-то. Командир, мол, выкинул, а я опять найду.
- Когда? - Мишка почему-то занервничал.
- Да десять минут назад, когда нас Серёжка… Виноват, курсант Игнатьев к костру позвал.
- Товарищ младший сержант, - пошевелился с другой стороны костра рыжий и смешной Лавров, - а ещё, вроде бы, Зубков не за себя, а за брата служит…
- Как это? - Лопухов чертыхнулся, ошпарив чаем язык.
- Ну так… Типа - самому Зубкову служить нельзя, дурак он. А брат его старший не хотел. И как-то уговорил Зубкова вместо него явиться в военкомат. Пригрозил, может, или пообещал чего… А может, военкому дали, у них в деревне это запросто. И вот… служит дурак в армии.
- Ну уж… Наговорили тут с три короба. Разберёмся! И ещё, Лавров... Ещё не из таких армия людей делала. И Зубков человеком станет, дайте только срок... - командир отставил кружку, встал и, выглянув из-за створки ворот в сторону ближайших кустов, крикнул: - Зубков! Ко мне!
- Здесь Зубков, товарищ младший сержант! - голос откуда-то сверху.
Лопухов резко оглянулся и задрал голову вверх. Прямо над ними, на крыше ангара, стоял Зубков, скрестив руки за спиной и глупо ухмыляясь.
- Боец! Зубков! Ты чего там?... А ну, слазь! - вне себя от бешенства, рявкнул Мишка.
- Зубков не дурак, он внимательный! Он запомнил и снова нашёл. Вот! - Зубков взмахнул рукой.
Последнее, что видел командир отделения учебной мотострелковой части младший сержант Михаил Лопухов - миномётная мина с установленным взрывателем, летящая сверху точно в центр костра…
- Твою мать… - выдохнул Николай Иванович, смутно подозревая, что буквально сейчас он записался в когорту свидетелей воплощения в жизнь некоего принципа, гласящего "за всё надо платить"... а за непомерную жадность, свою и предков - вдвойне. - Ты это, Мишка... прости.
- За что?
- Да как за что… Прости, в общем, слышь? Взять ещё пива? А рыбки?
- Да ладно, вы чего, мужики?
- Не понял! Так ты не свистел, Валерон? Это в самом деле Климка? – раздалось от дверей. - Валентина, а музыка где?
Николай Иванович оторвался от пива и улыбнулся. К их столику своей размашистой походкой приближался Цыпа. Лучший друг.
* глава третья - http://www.proza.ru/2015/05/06/516