Шла вторая половина обычного рабочего дня на ремонте рыбоморозильного траулера «Лиман». Мы со вторым механиком были в ЦПУ –центральном посту управления, когда в него зашел незнакомец. Здесь, в Адене, кроме нас, находились только йеменские СРТМы, на которых было по пять наших специалистов, которые нам все уже были хорошо знакомы. И не так даже по работе, как по вечернему променаду по причалам нового Аденского морского рыбного порта, где мы все дефилировали по вечерней прохладе.
Наш же незнакомец и одет был не по рабочему. Высокий, худощавый, лет тридцати пяти, наш человек, говорящий по русски. Шла, между прочим, весна 1991 года. Гость наш представился Юрием, сказал, что отец его работает в нашей «Антарктике» механиком-наладчиком рыбцеха, а сам он капитан водолазного буксира. Узнав, что я – старший механик, попросил уделить ему пару минут.
Оказалось, что его судну предстояла замена вспомогательных двигателей и он пришел поинтересоваться, не можем ли мы взяться за такую работу.
- А почему бы и нет? – подумал я, - в кои-то веки халтура подвалила, причем, сама пришла. Я ответил утвердительно. Но! Буксир, или катер, или что там у него, должен стоять у нас борт к борту лагом. Ни на какой рейд мы ездить не будем. Работы будут вестись по вечерам, и не в ущерб основной нашей работе. Юрий сказал, что и двигателей-то пока еще новых нет. Он пришел только познакомиться и оговорить условия работы. О сроках, равно, как и о деньгах, разговаривать было явно рано. А вот насчет более близкого знакомства, это мы можем хоть сегодня. Договорились на вечер.
Часов в шесть Юрий вернулся со старшим механиком, Николаем, киевлянином, жилистым, невысокого роста, парнем его же, Юриных лет. Пригласили они нас в ресторан «Рок-отеля». Одно из лучших в Адене мест. Но мы там посидели по скромному, раскручивать новых друзей не собирались. Напротив, еще и прихватили с судна, нашего изготовления деликатес: вяленые на солнце шейки лангуста. Под пиво – лучше не надо. Но и крепкое что-то мы пили точно. Это я помню потому, что по мере опьянения настроение и поведение наших предполагаемых работодателей резко поменялось.
После первой уже рюмки начали они нам рассказывать свои жизненные истории. А были они по тем временам очень неординарные. Юрий был третьим штурманом на сухогрузе Советского Дунайского пароходства, когда решил «выбрать свободу». Сошел на берег в Пирее, и не вернулся на пароход. Не смутило его ни то, что дома осталась жена с ребенком, ни то, что отец работал в такой организации, где ему сын-перебежчик мог очень сильно навредить. Пытать его о причинах такого поступка мы не стали, не так близко еще сошлись.
Николай тоже оказался невозвращенцем. Он сбежал из своей туристической группы в Греции. Потом стал искать работу на набережной Пирея, где сосредоточены все конторы по найму моряков. Вот там ребята и встретились. Первый год у них выдался нелегким. Не зная греческого, работу хорошую найти невозможно. Работали они на стройке, вкалывали тяжело. Юра и язык сумел греческий освоить.
Устроиться работать по специальности без документов, а у Юрия диплом и прочие все бумаги, остались на пароходе, они не могли. Год ушел, пока они сумели выправить себе новые лицензии. И вот, наконец, им предложен был буксир нашей, отечественной постройки: - Вы, дескать, русские, вам разбираться с ним будет проще. Как обычно, и документация, и надписи на всяких клапанах, была на языке строителя, на русском, на каком же еще? А другие члены команды были филиппинцами, боцман и водолазы – греками.
Задача была такая: дойти до Адена, обосноваться на рейде и заниматься подводной очисткой корпусов танкеров своей компании, а в дальнейшем и других судов. Для этого буксир купили, подремонтировали, снабдили новейшим оборудованием для подводной очистки корпуса, с видеосъемкой. В принципе, замысел был неплох. Как у них в итоге он получился, не знаю, к данному рассказу это отношения не имеет.
Так вот, рассказав о себе немного, ребята продолжили повествовать о своих заработках (кстати, очень скромных, по греческим понятиям), об открытых в банке счетах (на которых пока ничего не было). И видно, не одну бутылку мы выпили, потому что разговоры сошли на то, что домой никто из них уже больше года не звонил. Не знаю уж, чего они боялись, но боялись, это факт. А потом совсем они расклеились, стали на судьбу жаловаться. Скучали сильно по родным. Никто ведь тогда еще не думал, что спустя полгода всего, ситуация на Родине кардинально переменится и можно будет спокойно ездить туда, сколько захочешь. А то и вернуться, все грехи забыты.
Связь телефонную с домом мы им сделали на следующий день по радиотелефону. Через один из СРТМ. Очень они нас благодарили. Переговоры насчет ремонта поручено было провести не Юре, а старшему механику большого танкера, корпус которого они чистили. Танкер оказался из той же греческой компании и, видно, грекам в денежных вопросах владелец доверял больше. Задержка с поставкой генераторов не давала нам возможности браться за работу. У нас оставалось всего две недели до вылета на Родину. Но я им специалиста нашел. Был у меня там друг с руками, и с головой, старший механик йеменского СРТМ, стоящего на мертвом приколе. Даже аммиак у них выкачали, поэтому кондиционер работать не мог, и Максим тогда ночевал на письменном столе в кабинете административного здания. За работу по переустановке и центровке генераторов он взяться согласился. И помощников найти себе обещал сам.
А наши дружественные отношения продолжались. Радист одного из СРТМ регулярно связывал ребят с домом. Они нам приносили виски с обрабатываемых танкеров, орешки всякие. Иногда ездили вместе в старый город, в Кратер, один из районов Адена, где вечером погулять можно неплохо. Как раз наступил месяц Рамадан, священный для всех мусульман. Район Кратер, действительно расположен в кратере потухшего в незапамятные времена вулкана. Аден вообще состоит из нескольких, довольно удаленных друг от друга районов, соединенных шоссейной дорогой, идущей вдоль скальных пород вулканического происхождения.
Кратер – самый старый из них. В лабиринте узеньких улочек сотни мелких лавок и ларьков. Туда интересно ездить в праздник, жизнь начинается после захода солнца, когда йеменцы прерывают свой пост. Ярко горят в темноте современные керосиновые лампы. Самый популярный и дешевый напиток – свежевыжатый сок папайи. Местные жители алкоголем не интересуются, кроме тех, которые поработали с нами на судах. В основном, все здесь предпочитают тумбль. Табак на зеленом листе колы, смешанный с известкой, жуют здесь почти все. После него, плюются, как верблюды.
Перед отъездом нашим, Юра попросил прихватить домой письмо и небольшую передачу. Я согласился с тем, чтобы забрали у меня посылку в Одессе. И передал.
А через полгода история получила неожиданное продолжение. Позвонил мне наш капитан, с которым мы ремонтировали суда в Адене, и сказал, что намечается отличный вариант дальнейшей работы.
- Евгений Платонович, с вами – с удовольствием. Только не говорите, что опять в Аден. Я там уже пять раз был, больше не хочу.
- Вот как раз в Аден. Ты угадал. Только на этот раз, по секрету тебе скажу, после ремонта «Конструктора Байбакова» и «Лимана», останемся ремонтировать йеменские СРТМ. Человек 20 из состава РПК останется. А условия – как на СРТМах долларовых. Нам с тобой – по 600 баксов в месяц. Остальным – по 550. Ну, что?
- Подумать надо. Соблазнительно.
- И думать нечего. Где ты столько заработаешь? Кругом-бегом месяцев шесть у нас уйдет на это. Четыре из них – за доллары. Подумай!
- Уже. Согласен я.
- Тогда езжай в механико-судовую службу и получай инструкции. Там на «Лимане» какие-то серьезные проблемы.
Поехал я. Да, действительно, проблемы – серьезней некуда. Сушильный барабан рыбомучной установки разорвало давлением пара. Задача простая – восстановить. Все для этого сделать. Для этого дают мне опытнейшего механика-наладчика и даже еще одного, дополнительно. Ну, и слесарей-сварщиков, конечно, как обычно.
Браться за такую работу не хотелось совершенно, чувствовал я подляну, нутром чувствовал. Но коллектив РПК был уже слаженный, вместе они поработали в другом порту, мы с капитаном должны были влиться в готовую бригаду. Я подумал, что мне лично вряд ли напрягаться придется, два наладчика для этого есть…
А, кстати, назначен ли этот второй наладчик? И не взять ли мне Юркиного батю в Аден, пусть встретятся, пообщаются.
Намерения мои были добрыми, конечно. Но я надеялся, что и отдача на производстве будет соответствующая. Крепко я ошибся. Пока мы ехали в Москву на поезде, наладчики, обнявшись за столом, хором убеждали меня, что нет таких трудностей, с которыми бы они не справились. Тем более, вдвоем. В любви мне клялись.
Но когда мы спустились уже на судне в мукомолку, настроение у них упало до земли:
- Нет, такое не восстанавливается. - Сушильный барабан, пяти метров в длину и трех метров в диаметре имел внутри обогреваемый паром ротор, который вращался в двойной рубашке корпуса, тоже обогреваемой паром. Вот эта рубашка и пострадала при паровом взрыве. Ни наладчики, ни сварщики за работу восстановительную не брались.
Я, конечно, слал радиограммы начальству, в ответ получал предписания работать в две смены, сосредоточившись в первую очередь на этом именно объекте. Пару дней выжидал, опять информировал службу, что полный тут «писец» и сделать ничего не получится, на что приходило указание работать в три смены. Эра цифровых фотографий еще не наступила, описать словами состояние сушильного барабана, я, очевидно, не мог.
Воспользовавшись тем, что бывший начальник МСС – механико-судовой службы тоже приехал в Аден подзаработать, я слезно попросил его помочь. Привел Владимир Михайлович двух специалистов, не помню уж откуда, но – настоящих судоремонтников. Поцокали они языками, сказали своё резюме – надо новый барабан заказывать. Я это мнение переадресовал в Одессу, оттуда – опять ЦУ, кончайте словоблудие и приступайте, наконец, к работе.
А наши специалисты, которые и призваны были заниматься этой работой, попрятались. Штатный наладчик просто занялся другой работой, благо, ее хватало, а Юркин батя вместе с сыночком, неделю уже не просыхали. Хорошего я себе специалиста привез. Вот и делай людям добро!
Долго ли, коротко ли, но ремонт «Лимана» подошел к концу. Ничего мы с мукомолкой не сделали, да, честно говоря, и не пытались. Перебрались на СРТМ «Конструктор Байбаков».
Параллельно надо было начинать ремонт йеменской группы. Из штурманской группы оставался один капитан. Двадцать человек я отбирал сам, лучших специалистов. Наладчика записал по его просьбе слесарем, перед пенсией чтобы заработал.
Неожиданно получили мы возмездие за свою некомпетентность и халатность: и мне, и механику-наладчику предписывалось войти в состав бОльшей группы, улетающей на Родину. Мечта заработать кучу денег осталась мечтой. А я-то умножал по вечерам 600 на 5, примерно, и еще на 35 – такой тогда курс доллара был. Получалась чересчур уж заоблачная цифра в сто тысяч рублей. Боже, куда же их складывать? Вот и доскладывался. И полетел я, с прекрасным, тем не менее настроением, домой. Домой всегда с хорошим настроением летишь. Даже на встречу с неприятностями.
* Продолжение этой истории здесь: http://www.proza.ru/2015/04/26/454