Левтолстой обуреваем был иногда корыстолюбием. Но всегда проделывал это тайно и почти всерьёз этого стыдился. Особенно стыдился радости своей от получения гонораров.
- Ну штооо, ну куда мне столько? Да нууу… - гудел он смущённо, чувствуя, как радость , мерзавка, пьяною мышью отплясывает канкан в гулкой пустоте левтолстойской души. Притопывая и развратно повизгивая.
Левтолстой хмурил чело, сопел и осуждающе шевелил бровями, словно намереваясь прибить бесстыдницу туфлей. Но никогда, никогда не прибивал! Ни в едином случае!
Ибо разумом, невыносимо трезвым разумом своим всякий раз находил себе оправданье. Разум нашёптывал Левтолстою, что, дескать, мир и так не страдает избытком рациональности, а получать гонорар – очень, очень рационально и в довольно большой степени логично. Пусть, пусть себе везде царит жестокий абсурд, а мы не поддадимся ему! Мы возьмём деньги! Пляши, мышь, пляши! Не стесняйся!
Таким образом, Левтолстой накопил помаленьку весьма симпатичную сумму.