Чувства предал кремации, пеплом развеял по ветру, обратив Афродиту в статую и вонзив в средоточие Амура остриё спаты. В миг ловлю выражения лица до боли любимого, улыбаешься, сука, а я ведь знаю, с кем этой ночью спал ты. Знаю, но улыбаюсь в ответ, пытаясь не подать вида, пытаясь скрыть груды щебня в груди сквозь сердечный скулёж. Снова врёшь, а я возразить не смею, опасаясь лишиться того, что имею. Опасаясь дискриминации на взор ультрамариновых глубин, да, я боюсь...боюсь их лишиться. А ты... Ты давно мой портрет убил...Проснувшись ранее обычного, устало объял взглядом небо, знаешь, оно утром такое же безразличное, как и ты, а может оно просто не выспалось, как и я... после бурной ночи тех непоставленных точек, тех ударов грубых, тех ярых терзаний вклочья. Лёгкое движение кистей рук и адская боль вдоль... Резь рук вкупе с тяжестью, свинцовый взгляд вниз и дрожь по телу от вида металла, браслетом скреплённого вокруг запястий. Флегматичная ухмылка и молния в висок - "Окуппировал Мой маленький Мир, заковав в кандалы к железу? Ты вожделел блистательной концовки. Сыграем заключительную пьесу." Ты всё ещё мой горельеф, гордо на престоле восседавший, а я, твой маленький барельеф, целующий раболепно пяты, преданно душу продавший тебе - Демону и собственноручно подписавший Кодекс Бесчестия, обязующийся безукоризненно выполнять веления.
Безмолвие в каждом уголке палаты, лишь чьё-то маловесное сопение смеет нарушить дьявольски необходимую мне тишину. Скрип двери... Соприкосновение взглядов, ирритация в области сердца, настолько измученного, что слабо качает кровь. Вновь этот профанирующий взор, прожигающий и так истлевший мир, сеющий пепел - остатки боли внутри. Шаги, шаги... Вбираю в легкие, только тебе, этот присущий аромат амбры. Ближе, ближе... Мгновение и аромат утончился. Ты пришёл.... к нему. Рывком ярого зверя, с гортанным рыком льва бьюсь в тщетных попытках вырваться из оков, вырвать их к чертовой матери, вырваться самому, вырвать твои тянущиеся ладони к его лицу!!! Глубокий вдох и лента в памяти обоюдного участия: твои ладони на скулах, целующие крепко, властно притягивая, пытаясь слиться. Уста мои искусанные, ласкающие нежно твои перси. Шепот губ твоих на ухо - "Доверься мне". Мои несдержанные, взрывающие атмосферу, твои сдавленные, мною излюбленные... Я нарекал тебя своим Фюрером, Демоном мне полюбившемся, а отныне, ты глядишь на него, небрежно окинув взглядом меня в постели бившегося.
Антирабическая инъекция, от рук продажной сестры в халате белом, растеклась по булимийному моему телу. Ты это сделал. Доволен?! Довёл до точки срыва, мой некогда любимый антибиотик, мой Ментор, предательски подтолкнувший к обрыву.
Отныне я не нуждаюсь в санкциях, я лично выписал себе карт-бланш, при взгляде в сапфиры твои не кроет той дрожью-ирритацией, настало время получить реванш. Давай! Делай ход Королём, ступай на плацдарм моих эмоций-демонов. Не скрою, я по тебе воспеваю реквием... Жилы твои трясутся, бастионы поочерёдно рушатся, наши, с хрустом, нити, слышишь, ментальные, рвутся? Эклектика душ разрушена.
Часы с тобою - казались Раем, а вышли - сущею Преисподнею. За предательство тебя караю, ту самую спату, возвышая над головою. Я Карателем твоим стану, впившись острым стеклом в предсердие, из четырёх камер выну нирвану, глубже вороша рану и не снижусь до милосердия. Я страдать ВАС ОБОИХ ЗАСТАВЛЮ, не дано вам быть вместе, суки, ректум ваш кровоточить заставлю, чтобы познали ту горечь муки. Добивать, убивать, - воистину моё новое увлечение, я изрежу вам, суки, руки, до самых нитей, цвета куба, вдоль поперечных сечений.