ДУЭЛЬ ЧЕСТИ.
НРАВСТВЕННЫЙ ПЛЕВОК В ЛИЦО ДИПЛОМАТИИ ФРАНЦИИ.
Клеветники и враги России очень скоро объединились против одного русского человека. Способствовали им в этом Романовы-Гольштейн-Готторп и их надворные чиновники. Все они преследовали одну цель. Нанесение поражающего удара историку Российской империи удачно выстроенной ложью. Тогда ещё сочинители лжи не обладали отвагой отправлять здорового человека в психиатрическую больницу. Опасались прогневить Бога и народного осуждения. Первый английский образец – Бедлам, ждал в Европе своего часа и дня началу распространения этой «европейской ценности».
Заговор против А.С. Пушкина в 1834 году возглавил барон Первой французской Империи католик Луи Геккерн (1792-1884). С 1823 по май 1837 года барон был полномочным представителем при императорском дворе в Санкт-Петербурге. За этот период он не только «врос» в светское имперское высшее общество. Потомки русских бояр и дворян, просившихся в предыдущем столетии записать их в немцы, теперь офранцузились. Пренебрегая русским языком, общались они на наречии поверженного врага. Высшей ценностью стало посещение Парижа. Этим щеголяли и хвастались между собой. В этой своре русских французов не составляло труда, вербуя агентов, чувствовать себя как рыба в воде. В числе русских агентов Луи Геккерна находился князь Гагарин И.С. (1814-1882)* (автор работы «Россия, станет ли она католической?» 1856г.). В 1838 году этот князь оказался на дипломатической службы в Париже. Здесь он был принят католиками в орден иезуитов новициатом. Позднее его рукоположили в священники с новым именем Ксаверий.
Смертельный удар поэту России Луи Геккерн искусно подготовил для завзятого и отважного дуэлянта Пушкина посредством организации провокационной дуэли. Александр был горяч характером по своему роду и фамилии от своих предков. Он участвовал в двадцати дуэлях. Инициатором вызова на смертельный поединок в пятнадцати из них был он сам. К смертельному барьеру с противниками выходил четырежды. Остальные заканчивались примирением сторон. Никто не желал брать на себя и свою фамилию общественное русское проклятие убийством поэта. Французский дипломат это хорошо знал. В империи дуэли были запрещены и карались законом. Геккерн в первую очередь проявил заботу перед будущей историей и потомками о своей непричастности к убийству поэта. Заговор готовил медленно, но с нарастающей вероятностью вызова на дуэль стороной Пушкина. Последовательность построения смертельной интриги министр Нидерландского двора барон Луи Геккерн проводил посредством организации группового заговора, в которой определённую роль выполнила, в том числе, семейная царствующая чета Романовых-Гольштейн-Готторп. С одной стороны к барьеру дуэли, запрещённой законом в Российской империи, отправлен барон Геккерн, в действительности прусский унтер офицер и его секундант виконт де Аршиак – рядовой чиновник французского посольства. С другой стороны на дуэль прибыли камергер Пушкин (чин камергер и тайный советник, приравненный к званию «генерал-лейтенант») и инженер –подполковник Данзас.
Юный поэт М. Ю. Лермонтов (1814-1841), если бы он написал одно стихотворение в 1937 году, им бы и обессмертил своё имя. В нём он предстал не только талантливым пиитом, но и следователем, сделавшим гениальное стихотворное заключение «На смерть Пушкина». Интрига, которую Луи Геккерн выстраивал за счёт дипломатии несколько лет, была развенчана русским поэтом Лермонтовым в один день. Текст обвинения кучке заговорщиков разошёлся в рукописном виде десятками тысяч. Одним из первых в феврале 1837 года на стихотворение «Смерть поэта» «отозвался» император Николай I в своей резолюции на докладной записке А.Х. Бенкендорфа: «… я послал Веймарна в Царское село осмотреть бумаги Лермонтова и, буде обнаружатся ещё другие подозрительные, наложить на них арест. Пока что я велел старшему медику гвардейского корпуса посетить этого господина и удостовериться, не помешан ли он; а затем мы поступим с ним согласно закону». Европейская ценность видеть в умном русском человеке помешанного больного была воспринята гарантом нравственности и государственности. Более того, царь «прокололся» в своём отношении к А.С. Пушкину после прочтения дополнения, сделанного к стихотворению М.Ю. Лермонтовым. Безызвестный свидетель передал слова императора: «Этот, чего доброго, заменит России Пушкина». Не посвященный в реальную историю России человек не заметит слова, принадлежащие не русской династии Романовых, а династии сформированной из царствующих «духовных оборвышей» в сборную фамилию Романовы-Гольштейн-Готторп. Февральское Слово М.В. Лермонотова: «Но есть и божий суд, наперсники разврата!», от февральского крушения династии в 1917 году, отделяли ровно восемь десятилетий (80).
К заглавной роли исполнителя смертельной интриги Луи Геккерн подготовил французского монархиста, католика Жоржа Дантеса. Появление этого мастера «балаганных» дел в Петербурге не имеет достоверных объяснений. Его появление в столице Российской империи в 1834 году основан на ложной легенде. Неприкаянный и ненужный там, где родился, полу безродный, бедный и безызвестный молодой человек, с привлекательной внешностью атлета был выбран для использования в около дипломатических играх при императорском русском дворе. Врождённый позёр с природной акцентуацией, до приезда в Российскую империю, Жорж Дантес был наскоро подготовлен мастерами «плаща и кинжала» для выполнения обязанностей двойного агента. Ими он замечен за твёрдость руки, держащую пистолет. В 1830 году на французских «олимпийских играх» сенсирцев стрельбы по живой мишени (голубь), восемнадцатилетний Дантес выиграл первенство и получил королевский приз. На основании рекомендации, адресованной лично Николаю I от герцогини Беррийской, по облегчённой программе и без экзаменов по русской словесности, он был зачислен в феврале 1834 года корнетом в кавалергардский полк. Этот истинный «духовный оборвыш»* получал денежное довольствие от российского императора. («Без Родины человек – духовный оборвыш-, любым ветром может его подхватить и понести в любую сторону». Валентин Распутин). Дантес находился под личным покровительством супруги императора Александры Фёдоровны Романовой-Гольштейн-Готторп.
В июне 1836 года Геккерн, будучи в возрасте 44-х лет от рода, в продолжение существующей биографической легенды Дантеса, усыновил при живом отце, 24-х летнего Жоржа . Осуществление заговора начиналось в ноябре 1835 года. До этого с мая 1835 по июль 1836 года Геккерн находился в Париже.
Интрига с трагическим окончанием для русского поэта, затеянная французским дипломатом, основана на любострастных письмах Дантеса к Геккерну. Она была замешана на стойких слухах и сплетнях о взаимной привязанности Жоржа к Наталье Николаевне Пушкиной (1812-1863). Безродный и бедный Дантес, которого содержали французский посол Геккерн и русский император Николай I, после прибытия в Петербург чрезмерно скоро «безумно влюбляется» жену А.С. Пушкина. В интриге всё не предусмотришь. Её ложь всплывает на поверхность для всеобщего обозрения медленно и неуклонно, порой растянувшись на многие десятилетия. Автор интриги, распространяя слухи сам и с помощью своих русских агентов влияния, упустил из виду то, что Наталья Николаевна в середине 1835 года растила троих детей. Старшей дочери было три года. Младший сын родился 14 мая. В сентябре становится известно то, что она беременна четвёртым ребёнком. По слухам, которые с обожанием распространял с начала 1836 года высший свет царского двора Петербурга, Дантес влюблён. Радость переполняет сплетников. Его любовь взаимна. Взаимность от кого? От Натальи Николаевны Пушкиной? В мае у неё предстоят очередные роды, и родится четвёртый ребёнок – дочь Наталья. Император с императрицей участвуют в смаковании петербургской, самой обсуждаемой сплетни.
Злопыхатели царской свиты, подыгрывающие лжи и участвующие в светских придворных сплетнях, закрывают глаза на тот факт, что неприкаянный Дантес "безумен страстью" к женщине из бедного рода, знаменитый муж которой – Пушкин живёт в долгах. Ложь Дантеса очевидна. Истинное лицо этого существа откроется через семь лет. Но это произойдёт после рокового январского дня 1837 года.
Намного позднее, в Париже в архиве Дантеса обнаруживаются два письма. В первом из них, датированное от 20 января 1836 года он пишет Луи Геккерну задним числом однотонное письмо. Вероятнее всего после изгнания, уже находясь в Париже. В том письме он сообщает, что влюблён: «Да, безумно… Я не назову тебе её, ведь письмо может затеряться, но вспомни самое прелестное создание в Петербурге, и ты узнаешь имя. … она также любит меня, но видеться мы не можем.., ибо муж возмутительно ревнив. … эта тайна принадлежит лишь нам с нею…». До этого письма Дантесом писем было написано много. С подобным содержанием только два. Второе датировано февралём 1836 года. В них можно было бы и поверить, если бы не одно обстоятельство. И оно самое существенное, изобличающее ложь и интригу в отношении семьи Пушкиных. С 1835 года до рождения дочери Натальи в мае 1836 года, и до последнего дня жизни, Наталья Николаевна личным поведением не давала ни одного повода для обострённой ревности мужа. Пытливый и внимательный взор поэта и писателя не уловил даже малейшей фальши в поведении жены в её отношении к себе. Опасность ситуации он предвидел и о ней предупреждал любимую жену. Он имел все объективные причины не только верить, но и знать её преданность семье и к себе лично. Перед свадьбой с Н.Н. Гончаровой в 1830 году поэт пишет своей суженой посвящение: «Исполнились мои желания. Творец Тебя мне ниспослал, тебя, моя Мадона, Чистейший прелести чистейший образец». Пройдут семь лет семейной жизни Александра и Натальи, наполненные бытовыми заботами, денежными долгами, рождением четырёх детей и началом трудоёмкой деятельности журналиста и историка. Пушкин погрузится в работу над изданием литературного и общественно-политического журнала «Современник». Закончит работу и издаст повесть «Капитанская дочка». У него грандиозные планы и он над ними работает. Увлечённый «Историей Петра» переживает за восприятие читателями царя, который «… с яростью приносил всё в жертву своей цели».
Что изменилось в последние два года их совместной жизни и в отношениях между мужем и женой? Ничего. Личное общение их заполнено постоянным эпистолярным общением на любовной ноте и взаимном уважении. Находясь в мае 1836 года в Москве, А. Пушкин в письме к Наталье Николаевне в Санкт-Петербург, обращается к ней со словами: «Жена мой ангел… спасибо за твоё милое письмо…». С подобным образом может отправить послание только любящий муж любящей жене. За пять дней до рождения дочери Натальи в этом письме Александр оставляет пророческие слова: «это моё последнее письмо, более не получишь». Пушкин вернётся 21 мая 1736 года из Москвы домой в Петербург. После возвращения Александру и Наталье суждено оставаться рядом ещё восемь месяцев. В заключительных строках письма, обращаясь к жене, Александр Сергеевич воскликнет: «… чорт догадал меня родиться в России с душою и талантом! …Целую тебя». На каждое своё письмо муж получал письма от жены. Тайна её ответов скрыта бесследным исчезновением писем Н.Н. Пушкиной. Откровенность жены к мужу можно прочитать только сквозь строчки писем самого Александра Пушкина.
Луи Геккерн, зная слабость материального достатка и положения в обществе своего агента, с надуманного основания которого может рухнуть во всеобщее посмешище его интрига, задуманная в отношении А.С. Пушкина, возвратившись в середине 1836 года из Парижа в Петербург, незаконно усыновляет Дантеса. Этот ход с усыновлением, по которому Дантес становится бароном, способствует распространению осенью 1736 года сплетни о взаимоотношении Дантеса-Геккрена и Натальи Пушкиной. Усыновление вводит в заблуждение даже тех, кто пытается найти правду в потоке лжи. До конца XIX века это никому не удаётся. Первой развязала узел позорной дипломатической интриги убийства поэта Пушкина Леони Дантес - младшая дочь Дантеса-Геккерна. Она, вероятно, располагала какими-то доказательствами, не дошедшими до нас, которые порочили не только её отца, но и Луи Геккерна с его «дипломатией» Франции. Отношение Леони к дяде Александру Пушкину и отцу Дантесу становится известной французской общественности. В таких случаях поступают однотипно. Леони бездоказательно была объявлена психически больной и упрятана в молодом возрасте в лечебное заведение. Там она и умерла в 1888 году. Этим действом Дантес-Геккерн совершил второе и более изощрённое убийство. На этот раз – медленное убийство собственной дочери. Дантес - тип мужского рода, который личными достоинствами и любовью к женщине не обладает. Являясь природным гендерным произведением в общество людей, подобное существо человеческого рода, хороший расходный материал агента для исполнения чужих замыслов и заданий. Он близок к тем самовлюблённым нарциссам, ненавидящих человека, которые добровольно соглашаются исполнять роль палачей.
После убийства А.С. Пушкина незамеченным осталось признание фрейлины русского императорского двора Александры Осиповны Смирновой-Россет (1809-1882). Обладая хорошим знанием русского языка, о происходящем вокруг четы семьи Пушкиных, она вполне объективно отметила: «Дантес никогда не был влюблён в Натали… Он был влюблён в Идалию и назначал ей свидание у Натали, которая служила им ширмой в продолжении двух лет. Её дружбу с Натали и эту внезапную нежность никто не понимал, так как прежде она потешалась над нею». Фрейлина одна из немногих, но намного лучше многих, окружавших семью императорского двора понимала балаган, который был организован с участием Дантеса в отношении взаимно любящей четы семьи Пушкиных.
Роль скверной посредницы в интриге и подготовке дуэли между Пушкиным и Дантесом выполнила Идалия Полетика – незаконная дочь графа Г.А. Строганова. Патологическая неприязнь этой красивой женщины к Александру Пушкину способствовала её использованию в грязной игре, организованной Луи Геккерном против русского поэта. Пользуясь положением троюродной сестры Н.Н. Гончаровой, Идалия в определённый момент стала частой гостьей в доме Пушкиных. По сговору с Дантесом Полетика пригласила 22 января 1836 года к себе Н.Н. Пушкину. Сама же покинула свой дом, оставив беременную на пятом месяце Наталью Николаевну вдвоём с Дантесом. На страстный и неожиданный для неё порыв профессионала «балаганных» дел она отозвалась. Но не согласием к похоти «духовного оборвыша», а громким и испуганным голосом в ответ на его подлую выходку. На крик Натальи Николаевны в комнату вбежала дочь Идалии. Об этом происшествии, по воспоминаниям Веры Вяземской, Наталья Николаевна рассказала мужу в присутствии поэта П.А. Вяземского.
Эти и другие неблаговидные путы иностранной агентуры, в которые были втянуты кроме Жоржа Дантеса и другие персонажи, оперативно с 1837 года пытаются завуалировать заказные статьи публицистов и писателей. Их приверженцами остаются и современные сочинители. Низкая подлость поступков и ложных слов всегда востребована и хорошо продаётся. Новость выступает только тогда новостью, снедаемой читателями и слушателями, когда она с бульварным подтекстом происхождения из тёмной подворотни, из глубины грязного и таинственного подвала. Не таковы ли затаённые помыслы большинства людей лишённых нравственности и морали? Поступок Полетики объясняется её личным враждебным отношением к А.С. Пушкину. При этом данный вывод о враждебности Пушкина к Идалии не имеет оснований. Тому нет ни одного свидетельства. Поэт всегда, до случая её обмана Натальи Николаевны, благосклонно относился к Полетике.
Вызывает удивление то, что до настоящих дней отцовство Луи Геккерна и Жоржа Дантеса прячется под маску их гомосексуальной связи. Эта надуманная связь исчезает с первых дней и до конца их жизни после выезда «отца и сына геккернов» из Российской империи в 1837 году.
Прикрытием приближающейся развязки в смертельной интриге для Дантеса стала его скоропалительная женитьба 10 января 1737 года на Екатерине Николаевне Гончаровой – родной сестре Н.Н. Пушкиной. Луи Геккерн «прятал концы в воду», предусматривая последствия и резонанс от своей преступной интриги в чужом государстве. Он был инициатором этой свадьбы. После свадьбы Дантеса-Геккерна и Екатерины Гончаровой чета Пушкиных с молодожёнами встречалась только на сторонних мероприятиях. Через две недели после свадьбы Дантес наносит А.С. Пушкину очередной, подготовленный и роковой удар. На балу у Воронцовых-Дашковых он лично оскорбляет родную сестру своей жены. Александру Пушкину это становится известно. Поэт отбрасывает обещание не участвовать в дуэлях, данное им Николаю I. Неотвратимость дуэли очевидна. До этого случая Пушкин, получив анонимный и пасквильный «патент на звание рогоносца… 4 ноября 1836 года» догадался об авторе его подготовки. Он немедленно посылает в дом французского дипломата Луи Геккерна вызов на дуэль. К этому вызову, интрига дипломата не доведена до сокрытия его участия. Ещё приметна роль не только провокаторов, но и цель провокации. Луи Геккерн проводит упреждающее действо. Через неделю Жорж Дантес-Геккерн сватается за Екатерину Николаевну Гончарову. Невеста без ума от выпавшего на её долю счастья. Она даёт согласие. Дуэль расстраивается. После беседы императора Николая I, при посредничестве поэта В.А. Жуковского, А.С. Пушкин отзывает свой вызов и порывает все отношения с обоими Геккернами. Письмо, написанное в адрес барона Луи Геккерна, остаётся 21 ноября 1836 года дома на рабочем столе поэта.
Последовавшее через два месяца личное оскорбление Натальи Николаевны в доме Воронцовых Дантесом на фоне «казарменных каламбуров» и сплетен в высшем свете воспринимается Александром Пушкиным открытым вызовом. Он принимает его. «Ноябрьское письмо» датированное «17-21 ноября 1836 г. Петербург» поэт отправляет 26 января 1837 года в адрес Луи Геккерна. На этот случай у французского дипломата имеется заготовленный загодя запасной вариант смертельной интриги. Иностранный гражданин, находясь в ранге посла Франции, пренебрегая запрещение дуэлей в Российской империи императором Николаем I «Сводом законов уголовных» от 1832 года, даёт согласие. Подобное без ведома русского императора произойти не могло. Луи Геккерн отправляет на дуэль недавно усыновлённого им Дантеса и своего подчинённого чиновника посольства, хорошо осведомлённого о происходящем и подготовленного к предстоящему нарушению российского уголовного законодательства.
Дуэль чести главы многодетной семьи Пушкиных и бесчестия французского дипломата и автора уродливой безнравственной «французской парочки», стала неотвратимой. Автор письма, предусматривая вероятность смертельной дуэли, рассчитывает на трезвый рассудок дипломата, перешедшего все границы приличия. Пушкин в письме в адрес Луи Геккерна последовательно и логично на французском языке раскрывает причину неприличного поведения Дантеса: «… Я увидел, что время пришло, и воспользовался этим. …я заставил вашего сына играть роль столь потешную и жалкую, что моя жена, удивлённая такой пошлостью не могла удержаться от смеха.., …ваша роль во всей этой истории была не очень прилична. …всем поведением этого юнца руководили вы. Это Вы, вероятно, диктовали ему пошлости, которые он отпускал, и нелепости, которые он осмеливался писать. Подобно бесстыжей старухе, вы подстерегали мою жену по всем углам, чтобы говорить ей о любви вашего незаконнорожденного или так называемого сына, а когда заболев сифилисом, он должен был сидеть дома, истощённый лекарствами, вы говорили, бесчестный вы человек, что он умирает от любви к ней; вы бормотали ей: верните мне моего сына- … Вернёмся к анонимным письмам. …они вас касаются. Анонимное письмо было составлено вами и …с первого же взгляда я напал на следы автора. …я был уверен, что найду негодника. …после менее чем трёхдневных розысков…
…вы желаете знать, что помешало мне до сих пор обесчестить вас в глазах дворов нашего и вашего. Так я скажу вам это. Я, как видите, простодушен, но сердце моё чувствительно. Поединка мне уже недостаточно нет, и каков бы ни был его исход,.. Я хочу, что бы вы дали себе труд самому найти основания, которые были бы достаточны для того, чтобы побудить меня не плюнуть вам в лицо и чтобы уничтожить сам след этого подлого дела…
Имею честь быть, барон, вашим нижайшим и покорнейшим слугою А. Пушкин.».
Для подобных слов у мужа и отца четырёх детей были все основания. Француз Геккен столкнулся с профессионалом владения Словом. Александр Пушкин был специалистом высшего уровня лингвистики не только в русском, но во французском языке. Письмо Пушкиным изложено не только на язык и слух Луи Геккерна, но на его потаённость в повседневных делах. Он безошибочно определил автора написания и звучания пасквилей. Для подтверждения своего вывода проконсультировался со специалистами. Этот момент Луи Геккерн не учёл в своей интриге потому, что ему не дано было знать о лингвистическом мастерстве поэта и писателя. Уверенный в своей безнаказанности дипломат не удосужился купить листок бумаги на Невском проспекте. Пасквиль патента он написал на листке из своих французских запасов казённой бумаги Парижа, предназначенной для дипломатии.
Александр Пушкин в этом случае столкнулся с предательством царя Российской империи. Теперь Николай I занял выжидательную позицию. После убийства поэта он выслал Геккернов из России. У одного из них не было дипломатической защиты от уголовного преследования. Но его никто и не собирался преследовать по закону и судить.
Посланник Франции позаботился не только о своём «дубле» в лице Жоржа Дантеса на случай обострения отношений с завзятым и опытным дуэлянтом А. Пушкиным, но и о русских агентах заговора. Не в пример русскому императору, позорную роль князя Гагарина, ставшего католическим священником, впоследствии была прикрыта основанием в Париже Славянской библиотеки, составленной из его книг католиком Мартыновым. К слову. Мартынов бежал из России вслед за владельцем библиотеки. Император Николай I, выславший Дантеса из России, в очередной раз запятнал себя через 15 лет после убийства А.С. Пушкина позорным для царя поступком. Он встречался 10 мая 1852 года с убийцей поэта в Потсдаме. Николай I был благосклонен к Дантесу. С 1834 до 1837 года лично доплачивал бедному французику, с корнями голландского происхождения и прусским званием унтер-офицера, денежное содержание российскими деньгами. Долги великого русского поэта и писателя империи царь «благосклонно» оплатил только после его гибели.
Мелочность духовного оборвыша Дантеса-Геккерна проявилась после смерти его жены Екатерины Гончаровой в 1848 году. «Сын» барона Луи Геккерна и депутат по округу Верхний Рейн-Кольмар целое десятилетие судился с бедными подданными Российской империи Гончаровыми за скудное наследство умершей жены. Судебная тяжба по этому делу продолжалась до 1858 года. Поддержал Дантеса-Геккерна в этом позорном судебном разбирательстве своим участием и Николай I. Он просил через А.Х. Бенкендорфа «склонить братьев Гончаровых к миролюбивому с ним соглашению». Надо же. Русский царь просит отдать французскому подданному крохи русского семейного наследства умершей Екатерины Николаевны. Нет сомнения в том, что семья Романовых-Гольштейн-Готторп, после высылки Дантеса из империи, содействовала посредством своих европейских родственных связей в его продвижении в политическую жизнь Франции до должности сенатора. Более позорного поведения императора и его супруги представить трудно. Царь и царица Российской империи содержат лично деньгами и оказывают политическое содействие прусскому унтер офицеру, владеющему некой недвижимостью в Эльзасе. В приговоре суда, отосланного на рассмотрение Николая I, А. С. Пушкин в документах следствия и приговора, из камергеров становится камер-юнкером. Император запрещает допрашивать иностранцев, причастных к дуэли и допуск к расследованию иностранного следствия. Царь, подписавший уголовное преследование за дуэль с наказанием через повешение, 18 марта 1837 года собственноручно подписывает конфирмацию «…рядового Геккерна как не русского подданного выслать с жандармами за границу, отобрав офицерские патенты». Отрицание неотвратимости наказания за преступление имеет автора. Из истории 1837 года он - перед читателем.
Изгнанный из Российской империи Дантес, продолжал оставаться двойным агентом. Среди имеющихся сообщений в Россию, со ссылкой на его имя, есть и исторически примечательное. Граф Орлов 1 марта 1881 года из Парижа телеграфирует в МИД империи: «Барон Геккрен-д Антес сообщает сведение, полученное им из Женевы, как он полагает, из верного источника: женевские нигилисты утверждают, что большой удар будет нанесён в понедельник». Календарь этого дня оставил истории событие убийства реформатора, патриота России - императора Всероссийского Александра II (1818-1881). Он погиб посредством террористического акта, подготовленного тайной организацией «Народная воля». Нить заговора снова вела в сторону Франции.
После убийства славного поэта и историка империи Российской были приняты всевозможные меры к устранению высокого мнения исторической личности А.С. Пушкина. От скромных похорон, до искусственного забвения. Назначенный для отпевания Исаакиевский собор Петербурга заменили церковью на Конюшенной. По воспоминаниям поэта Василия Андреевича Жуковского (1783-1852) тело поэта препровождало ограждение из отряда жандармов. На отпевании присутствовало несколько друзей Пушкина и жандармы. Пришедший на отпевание народ утром 1 февраля оказался перед закрытыми дверями собора. Собравшиеся почитатели поэзии на площади вокруг церкви Спаса на Конюшенной, не смогли проститься с любимым поэтом. Гроб с телом Пушкина был поспешно вынесен из церкви и помещён в заупокойный подвал. Студентам университета запретили покидать учебные занятия. Место предстоящего захоронения тщательно скрыли. Позор прощания с гением Российской империи продолжился и далее.
В полночь 3 февраля 1837 года гроб с телом поэта, по государственному служебному званию "генерал-лейтенант", обернули рогожей и завалили соломой в телегу без кузова. Весь путь в Псковскую губернию в течение двух суток гроб Александра Сергеевича сопровождал Никита Козлов – его слуга от колыбели. Из Святогорского монастыря крепостные крестьяне с Никитой Козловым вынесли гроб 6 февраля. Они его и схоронили. На сопровождающее письмо царя Николая I c его пожеланием «… К сему не излишним считаю, что отпевание тела уже совершено» местные священники не откликнулись. Панихиду А.С. Пушкину они провели.
Образно и точно роль царя в похоронах поэта России отразилась в запечатленном разговоре на почтовой станции на выезде из Петербурга. Любопытствующая особа спросила про странную процессию, увиденную ею. На что бесхитростный крестьянин ответил ей: «А Бог его знает что! Вишь, какой-то Пушкин убит, его мчат на почтовых в рогоже и соломе, прости Господи,- как собаку». Таково отношение царя из династии Романовых-Голштейн-Готтороп к своему подданному, принесшему славу России. Не лишним будет вспомнить внимание, в том числе финансовое, которое проявляла царствующая российская чета к французскому «духовному оборвышу», убившего поэта великой державы.
А.С. Пушкина не оставляли в покое не только при жизни, но и после его убийства. До той поры, пока он был поэтом и прозаиком, его никто не трогал. Переход к творческой поисковой деятельности историка в государственном архиве, на основе высокого профессионализма работы со Словом, диаметрально противоположно изменил отношение к человеку и поэту. Для гарантированного вызова к барьеру смерти государственного тайного советника с чином камергера, дающего право присутствовать на балах и имеющего право допуска к архивам, специалисту Слова и историку наносился удар по самому слабому месту нравственного человека. По его семейным отношениям.
Клеветники России и их платные наёмники изощрённо действовали через заказные перья, сочинявшие в отношении А.С. Пушкина скрытную и откровенную ложь. Ложь, рассчитанную на потомков. Читаем «Пушкин пользуется своею художественной виртуозностью, как средством посвятить всю читающую Россию в печальные тайны своей внутренней пустоты, своей духовной нищеты и своего умственного бессилия». Подобным образом, отрабатывая заказ, литературный критик Д. И. Писарев (1840-1868) прекрасно понимал то, что он, взбираясь на плечи гиганта и оплёвывая его, будет хорошо виден и долго слышен на просторах империи. Эту позицию занимали нигилисты М. Антонович, В. Зайцев. Их самолюбие удовлетворялось широкой известностью с хорошим материальным подкреплением. Подобное творчество на плечах гения преследует две цели. Первая – опорочить его. Вторая – заявить о себе для широкой публики. Этот принцип зарубежный. Его истоков в России нет. Принцип этот основан на лжи и является инородным явлением в русской жизни. Он в корне противоречит православной христианской добродетели. Не потому ли русский народ всегда безмолвствует на призыв чуждой ему идеи. В конечном итоге, после долгого безмолвия, сметает не только врагов своих, но и чуждых русскому духу интеллигентных «писаревых». К слову. Ученики российских средних учебных заведений в советских школах отторгали подобное «творчество». Выполняя задания учителей, подрастающее поколение, свои изложения творило, в бессмысленные школьные сочинения. Однако потаённые поводыри, проникшие в канун XVIII века в царство Руссейское, стали уводить народ государства от исторических корней и Русской Правды.
Навязанный в начале XIX века принцип «революционной», «народной» и либеральной демократии, родом не из России. Прикрываемые «революционными народническими организациями» типа «Земля и воля», «Народная воля», к народу отношения не имели. Первая организация формировала основы терроризма и воспитывала террористов. Вторая стала террористической. Отдельных участников организации в определённой мере реабилитирует их стремление свергнуть самодержавный строй. Метод свержения не имеет исторических корней в России и в Русской Правде. Народы России лояльны к власти, проявляющие заботу о государстве. Не ропщут даже в отношении казнокрадов. Но как только власть становится неопределённой в отношении самой России, в народе просыпается «новгородское вече». От Слова призыва до вооружённого народного ополчения, в этом случае на огромном пространстве Земли путь в России самый короткий в мире. Сегодня существующее информационное поле объективно преподносит факты и авторов смертельного террористического «балагана», рассчитанного на участие в нём «духовных оборвышей» той или иной страны под «разноцветными» предлогами.
Первый террористический акт, на основании заговора, в России был апробирован на самом популярном и любимом народом поэте. Начало террора было прикрыто дуэлью. На свою дуэль чести поэт ушёл защищать честь своей семьи. Он разгадал автора позорящих Францию интриг, разыгранных в отношении русского человека. До дуэли чести, А. Пушкин своим письмом к французскому дипломату, написавшему подлый пасквиль на бумаге своего государства словами русского языка, предлагал не дуэльный поединок, а нравственный выход из ситуации, которую создал Луи Геккерн. Но нет. Поэт обратился не по адресу. Его трезво взвешенное, наполненное индивидуальным дипломатическим содержанием письмо одному лицу, не сработало. Подлый, напуганный поэтом французский барон, точнее - «духовный оборвыш» и профессионал интриги, отправленный своим государством в чужое государство, дипломатии в личных отношениях с поэтом не проявил. Он мгновенно занял позицию уродливого, лишённого всех признаков нравственности своего существа и государства, его пославшего в Россию. Одев Дантесу под верхние его одежды кирасу, французский барон преступно, бесчестно и безнравственно отправил «сына» на вероятную смерть.
На дуэли, произошло так, как известно из события Календаря 27 января 1837 года на Чёрной речке в окрестностях Петербурга. Жорж Дантес, лучший стрелок Франции 1830 года, пробив пистолетной пулей новый «выползень», смертельно ранил Александра Пушкина.
С того дня в лицо французской дипломатии ежедневно, наперекор ветру мистраля и его пули, с восточной стороны летит плевок русского поэта. В плевке том, последовавшем за Словом – предупреждение всем нам об организации заговора первого террористического акта, проведённого не только против честного человека. Против России. Против первого русского человека, вставшего на защиту чести России от разрастающейся своры противников её и клеветников.