Весна проклевывалась с обочин и тротуаров, распускалась ручьями и лужицами, которые застывали за ночь и сверху покрывались тонкими, удивительно ровными пластинами, аккуратно наступая на которые можно было раскалывать, а затем брать в руки и смотреть через них на голые деревья и солнце, пригревающее все сильнее.
К обеду, когда мы возвращались из школы и выбегали на улицу, захватив с собой кораблики, сделанные из спичечных коробков и даже – большие – из газетных листов, весь тонкий лед уже журчал и переливался, уносясь водным потоком по проталинам. Спешащие по лужам, кораблики обгоняли друг друга и закружившись в каком-нибудь мелком вихре опрокидывались или застревали без движения, в конечном итоге все равно добираясь до конца улицы, где мы их ловили и держа осторожно в руках, бегом возвращались, чтобы запустить снова.
Ее дом был напротив. Из него очень хорошо было видно нас и наши кораблики, беготню и веселье. Но ее - никогда.
Доплыв почти до конца ручейка, мой кораблик перевалился на бок, я успел его подхватить и нечаянно столкнул туда, где полыхал и пенился водоворот, он покачнулся и кувырком полетел вниз…
Я растерянно оглянулся. Она смотрела на меня. Юная красивая девочка с длинной пушистой косой и бескрайними глазами. Она улыбнулась мне. Она отворачивается.
Я лечу кувырком вниз. Я-кораблик.