Сон

               
У входа в  здание  аэровокзала  мужчины, стоя за столиками, пьют пиво и, громко разговаривая, мешают  мне говорить по мобильному телефону. Приходится повышать голос.
- Гена, ты што ли?- услышал я женский голос за спиной.
Оглядываюсь. Рядом стоит пожилая незнакомая женщина.
- Да я. Простите. Мы знакомы?
- Неужели?!
- И…
- Да, Галя я, Геля Мутясова.
- Геля? Да как же ты меня узнала со спины? Мы же не виделись   лет 55.
- Да по голосу.  Голос - то твой мы все тут помним. Мы когда по телевизору увидели тебя, так пошли билеты купили в филармонию. Ты помнишь, где она раньше была? Сейчас-то у нас новая. Ты в первом отделении два романса пел, нам так понравилось. А на второе мы не попали. Женя, когда антракт был, в буфете двадцать пять рублей потерял, так мы на коленях там ползали,  их искали. Стыдно так было. А потом буфетчица сказала, что приходила какая-то инфляция и их съела.
- Ну и шутки у тебя…
- Да нет, правда. А потом я по усам догадалась, что это ты.
- Как ты могла узнать меня по усам, если при последней встрече мне ещё двадцати лет не было, а ты - усы.
- Ты  приезжал сюда в командировку  с усами, мне кто-то об этом сказал.  А у нас здесь усатых нет. У нас усы носить запрещено. А ты когда последний – то раз здесь был?
- Четыре года назад.
- В командировке?
- Какая командировка? Я давно уже не работаю, пенсионер.
- Как пенсионер? Ты же ещё молодой.
- Семьдесят три. Ты считаешь это молодость?
- Чего ты придумал? Ты же намного моложе.
- Галя, твоей родственнице, с которой я учился в одном классе сколько?
- 73.
- А мне тогда почему  должно быть меньше?
- Так ты же мужчина, а она…
- Логично. (Смеясь)
- Конечно. Женщины же быстрее стареют.
- Не спорю.
- Неужели… Так ты чего же тогда приезжал-то.
- Сюда ехала Галя Чернова и моя жена поручила мне её сопровождать.
- А ты што женатый, что ли?
- А что, мне нельзя было жениться?
- Ты же ещё молодой.
- Геля…
- Ой, прости, забылась. И давно?
 - В общей сложности  более пятидесяти лет.
- Как это?
- Я  был женат дважды.
- А у вас, что так можно?
- Не понял…
- У нас за это в тюрьму сажают.
- Что?
- Правда. Мой Женя умер тридцать лет назад, и если бы я захотела ещё раз выйти замуж, то меня посадили бы настолько же лет, сколько я прожила с Женей.
- Да ваш президент сам развёлся…
- Так он жениться второй раз не будет, побоится тюрьмы…
- Весело вы живёте.
- Не скажи… И подружка твоя Лилька давно уже  одна.
- А она – то почему одна?
- Так её мужа пьяный сом утопил.
- Кто?
- Да сом пьяный…
- Гель, может он был пьяный?
- Да потом делали экспертизу, и они оба были в дребезги пьяные.
- А что у вас и рыба водку пьёт?
- Да у нас  все пьют.
- Гель, я четыре года назад тебя видел.
- Неужели? Это где же?
- Да около твоего дома. Я тут рядом гостил у своего друга и, проходя по вашей улице,  видел, как ты что-то в огороде собирала.
- Чего же ты меня не окликнул?
- Постеснялся. Вдруг бы ты не признала  меня или разговаривать со мной не захотела.
- Ой, чего это вдруг!? Надо было позвать меня. У меня тогда ещё бутылка водки от  Женьки осталась и его папиросы… Вот бы и отметили встречу. Поговорили.
- Да нет. Мы бы не поговорили - я не пью и не курю.
- Неужели? Ты что больной что ли?
- Вполне здоровый. Потому что не курю и не пью,  вероятно.
- Чудной ты,  какой то. А дети то у тебя есть?
- Конечно. И не только дети, но и внуки, и даже правнучка будет скоро.
- Какая правнучка? Ты же ещё молодой. Тьфу, опять я забыла…
- А у тебя? Внуки-то есть?
- Да полно их. Я даже не знаю сколько. Разлетелись, не знаю даже куда. Женя – то  работал начальником почты. Они ему звонили на работу и он им, а как умер, так я на почту ни разу не ходила. Года два назад была телеграмма с поздравлением. Кто-то сообщал, что у меня появились ещё две внучки. И назвали их одну Мартой, а другую Февралиной. А кто прислал, я уж не помню.
- И что же, ты так одна и живёшь?
- Неужели. Лилька иногда приходит покалякать. Ты же когда за границу уехал, она испугалась, что тебя там убьют,  и она останется в старых девах. Потому и замуж вышла за этого рыбака.
- Почему убьют? Война же давно закончилась.
- Ну да, заграница всё же. А рыбак- то этот её давно обхаживал, ещё при тебе.
- Какой же он рыбак. Мне кто-то говорил, что он был секретарём какого-то райкома,  железнодорожного вроде бы.
- Ну да, днём – то он в райкоме работал, а ночью ездил рыбачить, да не один, а вдвоём.
- С женой что ли?
- Замучисси… С  женой…  С бутылкой.
- Так и утонул?
- Да не сразу. Он на работу-то часто приходил с похмелья с запахом. Его за это с работы выгнали и из партии исключили. Она с ним намучилась, пока он не работал, а потом устроился ветеринаром в депо.
- В депо? Кем?
- Ветеринаром. Паровозы лечил.
- Здорово!
- Неужели… А сейчас - то ты где живёшь?
- В Минске.
- Вот видишь, опять заграница. Это у вас там президент в хоккей-то играть любит? Говорят, он там ордена после игры всем раздаёт.
- Играет. Играет.
- А ты-то всё ещё играешь?
- Галя, в мои-то годы…
- А помнишь, как тебе  лицо- то разбили.
- Помню, конечно.
- Женя тогда прям с катка тебя в больницу на почтовой машине отвёз. А когда ты в аварию-то попал, мы тебя уже чуть не похоронили, ты же был весь поломанный, а  выжил вот.
- Повезло  немного. Жив остался, как говорится, вопреки.
- Не скажи. А ты, куда звонил - то? Я тебе помешала?
- Я узнал, что автобуса или троллейбуса до города больше не будет, вот и пытаюсь такси вызвать. А они ехать в аэропорт отказываются, говорят по всему городу пробки.
- А ехать – то куда?
- До вокзала, а там, через Москву до Минска.
- Ой, Гена, тебе нельзя в город.
- Почему?
- Тебя же сразу заберут.
- Меня? За что?
- Ты же с усами и женат два раза. Тебя сразу в тюрьму…
- Не думаю. Во-первых, я иностранец, а во-вторых, они же не знают, что я дважды женат.
-Знают они всё, у них работа такая.
- Я же говорю, что я иностранец. Разберутся.
- Замучисси. Пока они разберутся, знаешь, сколько лет пройдёт. Они же не торопятся.
- Но мне надо ехать. Я и так опаздываю.
- Ой, да запросто сейчас уедешь. Я тебя самолётом отправлю.
- Каким самолётом? Отсюда самолёты только по вашей области летают.
- Не скажи. Вот я сейчас платок сниму, брошку прицеплю, причешусь немного, а то они меня не узнают, и отправлю тебя.
- Ничего не понимаю.
- Я же в банке работала, а они у меня финансировались. Я их спасла от разорения. Они мне обязаны. Я уже два раза в Гомель самолёт посылала с вашими нефтяниками. Вот видишь, и самолёт уже подали. Только тебе же большой не нужен. На этом полетишь. Там места хватает. Только стюардессы нет сегодня, она хохлушка, уехала к себе домой и уже две недели на Майдане бастует.
- И что, керосина у него до Минска хватит?
- Конечно. Он же не совсем маленький. Подожди, пилот что-то говорит… Он говорит, чтобы ты быстрей в кресло садился. Всё. Пока. Если ещё раз к нам приедешь, купи мне другой платок, а то этот такой уже старый.
- Извините, пожалуйста, я там купил два листа фанеры,- обратился ко мне пилот.
- Они вам немного мешать будут и в туалет нельзя будет пройти.
Я быстрее полечу, так что мы раньше в Минске будем. Вон и дом ваш. Я к подъезду вас подброшу. Ну, вот вы и дома. А мне ещё надо до утра фанеру тёще отвезти.
 Открываю глаза и первая мысль:- Слава богу, фанеры нет. Быстрей, быстрей. Успел.