До салона Маша добралась быстро. Подошла к хорошо узнаваемой двери, собиралась уже ухватиться за ручку, но машинально начала перечитывать вывеску и… остолбенела.
"Салон Альфа-Центр", — гласила вывеска. Не "Альфа-Центавра", а "Альфа-Центр", хотя Маша была абсолютно уверена, что вчера тут значилось именно "Центавра".
Но дальше было ещё интереснее. Вместо "изменения судьбы на заказ", сегодня вывеска обещала прозаическое "изготовление сумок на заказ". Все остальные посулы остались такими, как их помнила Маша: и " мастер высочайшего уровня", и "эксклюзивные решения", и "гарантия", и даже "индивидуальный подход", которого Маша вчера хлебнула полной ложкой.
Не веря своим глазам, она перечитала всё написанное несколько раз. На долю секунды показалось, что буквы в спорных местах расплываются и Центр превращается в Центавру, а сумки в судьбы. Но тут уж Маша всерьёз обеспокоилась своим душевным здоровьем и полезла в сумочку — вдруг и кубик исчез?
Но нет, он лежал на прежнем месте, издевательски подмигивая чёрными глазками.
"Эта встреча единственная, — вспомнились Маше слова Таисии Петровны, — другой не будет, даже если вы очень этого захотите".
Маша резко выдохнула, захлопнула сумочку и дёрнула на себя дверную ручку. Вчера дверь открылась легко — это она точно помнила, а сегодня оказалась тяжёлой. И внутри всё было иначе.
Не сказать, что роскошно, но вполне достойно. От вчерашней обшарпанности и пустоты не осталось и следа.
Вдоль стен, в стеклянных витринах, красовались сумки всех форм, цветов и размеров. Только стойка осталась на своём месте, но выглядела добротно, внушительно, ничем не напоминая поцарапанного ветерана мебельной промышленности, пугавшего Машу занозами.
За стойкой сидел мужчина неопределённого средне-пожилого возраста и такой же неопределённой смугло-южной национальности. Смотрел на Машу с доброжелательным ожиданием; с неподдельным интересом и законной гордостью мастера следил: какая сумка притянет взгляд посетительницы.
А Маша и правда невольно обратила внимание на один из образцов: мягкая кожа кофейного цвета и любовно выполненная аппликация в пастельных тонах с растительными мотивами побудили её сделать пару шагов в сторону и приблизиться к витрине. Но затем Маша спохватилась и решительно направилась к мужчине за стойкой.
Она даже не пыталась обдумать, что будет говорить. Ситуация была настолько абсурдна, что интуитивно Маша понимала — стоит ей задуматься — неуверенность возьмёт верх и она просто сбежит отсюда.
— Здравствуйте.
Мужчина заулыбался, хотел ответить, но Маша сразу же понеслась дальше:
— Я была здесь вчера, — выпалила она, лихорадочно соображая, что говорить дальше.
В глазах продавца промелькнуло нечто странное, он оставил попытки поздороваться в ответ и, кажется, что-то соображал.
— Вчера. Днём, — уточнила Маша.
Она уже собралась спросить про Таисию Петровну. Ведь надо же что-то спросить, но тут продавец воспользовался секундной паузой и раздумчиво сказал:
— Вчера — нет. Позавчера я работал, но вас не помню. А вчера не работал. Салон закрыт был.
— Но я… — растерянно начала Маша. — Я точно… вчера. Именно вчера.
Мастер смотрел на неё серьёзно, будто что-то прикидывая. А результат ему не нравился, и он грустнел на глазах.
— Может… — снова начала Маша. — Вы же не один здесь… наверное… Кто-то вместо вас… Я… здесь была женщина. Сказала, что её зовут Таисия Петровна…
— Вместо меня… да… — печально отозвался Машин собеседник. — Да только… я один здесь работаю. И владелец, и мастер, и продавец, — он настолько очевидно выделил интонацией слово "здесь", что Маша спросила робко:
— А… не здесь?
Поразительно глупый вопрос. Сейчас мастер засмеётся, и ей придётся уйти. Хватит с неё вчерашних издёвок Таисии Петровны.
Но он не смеялся. Смотрел всё так же серьёзно и, пожалуй, сочувственно.
— Про другие салоны ничего сказать не могу. У них свои правила, — он опустил глаза.
— Другие салоны… — шёпотом повторила Маша, отчётливо понимая, что этот странный мастер пытается ей на что-то намекнуть.
— И много? Других?
Мужчина быстро взглянул на неё и снова опустил глаза. Маша заметила, как его взгляд остро зацепился за её сумочку. Профессиональный интерес? Да он же давным-давно увидел всё, что могло его интересовать. На рынке куплено — там и рассматривать нечего — классический Китай под Италию.
— Салонов много… — протянул мастер. — Людей много, город большой… Как иначе? — он посмотрел на Машу пристально, кивнул головой, указывая на стол перед собой.
Его руки, ладонями вниз, распластались по столешнице, два пальца подогнуты. Значит, это ответ? Он хотел сказать — восемь? но почему-то предпочитает не произносить это вслух?
Мастер снова, нарочито внимательно, посмотрел на Машину сумочку.
— Разные люди, разные нужды. И салоны — разные, — сказал он всё так же очень серьёзно. — Жаль, что вы не пришли ко мне, — помолчал и добавил: — Вчера.
— Но… вы ведь сами сказали, что вчера ваш салон был закрыт, — жалобно отозвалась Маша, пытаясь восстановить связь с неумолимо ускользающей реальностью.
— Это от клиентов зависит. Есть клиенты — работаем. Нет — отдыхаем. Только мало их в последнее время.
— Наверное, дорого у вас, а от центра далеко, вот и… — сказала Маша, невольно радуясь такому будничному повороту разговора.
Продавцы всегда жалуются, что торговля плохо идёт, — это нормально. В отличие от всего остального.
— Не в этом дело, — не согласился мастер. — У меня не дорого, но сумки не нужны…
— Как это — сумки не нужны? — возмутилась Маша. — Сумки всегда нужны!
— Это правда, — мастер улыбнулся и повёл рукой, предлагая посетительнице сесть. — Только не все это понимают.
Маша с опаской покосилась на полумягкое кресло из чёрного кожзама, посомневалась секунду, но всё же села.
— Это я не понимаю, — сказала она.
Мастер приподнял бровь.
— Вас, — уточнила Маша.
— Это ничего, — он кивнул. — Главное, чтобы вы себя понимали. Вам ведь тоже вчера сумка была не нужна.
Маша хотела было вставить, что она ей и сегодня не нужна, но удержалась.
— А знаете, почему? — вопрос был явно риторическим, и Маша промолчала. Пусть продавец говорит, может хоть что-нибудь прояснится в этом театре абсурда.
— Потому, что сумка — для ноши. Её носить надо. Сама она не понесёт ни себя, ни владельца.
Маша оторопела от столь новой для неё концепции. Не то чтобы она была не согласна со сказанным, но всё-таки… как-то это… необычно.
— А люди хотят, чтобы ничего не нужно было нести. Понимаете? — мастер испытующе посмотрел на Машу.
— Ну-у… в общем… да… — промямлила она, ясно понимая только одно: у этого разговора, как у сумки, на заказ изготовленной для шпиона, — двойное дно. И всё самое ценное и интересное находится именно там.
— Но ведь всё равно приходится… нести.
— Приходится! — легко согласился мастер. — Но я говорю о желаниях. Люди хотят мгновенно перенестись в нужное им место, налегке. И вы вчера хотели того же.
— И это возможно? — прищурилась Маша. Это был вопрос-провокация. На него она уже знала ответ.
— Нет, — твёрдо ответил мастер. Его взгляд, казалось, просветил Машу насквозь, но тут же снова смягчился. — Перенестись — можно, но куда переноситься всегда решает тот, кто несёт… Понимаете? — он требовательно смотрел на Машу, ждал ответа.
— Наверное… — тихо сказала она, и вдруг резким движением раскрыла сумочку, достала кубик, положила на стол.
— Вы вот об этом говорите? Или я что-то не так поняла? — спросила быстро, прямо глядя в глаза. И замерла тревожно, напряжённая, как струна.
— Об этом, — он кивнул печально.
На кубик почти и не смотрел, думал о чём-то, прищурившись, решал неведомые Маше задачи. Наконец заговорил.
Продолжение: http://www.proza.ru/2015/04/30/1547