ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ. СМЕРТЕЛЬНОЕ РАНЕНИЕ
У лачуги, где ютилась семья Лоты, Андрей натянул поводья и, не успели сапоги его коснуться земли, дверь распахнулась, выбежала Лота.
– Ты здоров! Я так боялась! Ох! Это же...– Она застыла как вкопанная, не сводя глаз с Лиенты, потом спохватилась, поспешно приняла у него корзины, низко поклонилась.
– Позволишь войти?
– Ой, да идёмте же!
Гостей встретил тёплый, ласковый взгляд.
– Мы ждали тебя, сынок, и молились за тебя. Проходите, здесь вам рады.
Женщина подошла к Лиенте, почтительно склонилась перед ним.
– За твою голову они сулят много денег.
– Я знаю.
– Неразумно приходить так, средь бела дня.
– Разве здесь я должен опасаться людей?
– Здесь нет. Но в городе... Шпионы Гуцу мечтают изловить тебя.
– Знакомься, Лиента. Лота. Вчера она мне очень помогла. Надеюсь, и сегодня не откажется, а?
– Я рада быть тебе полезной, – смущенно проговорила женщина, – но, по правде говоря, не велика была моя помощь.
– Об этом оставь мне судить. А это...
– Марта я. Лоте свекровью буду.
– Как Гойко?
– Всё как ты говорил: проснулся утром, поел хорошо, теперь опять спит. Лота, гости наши с дальней дороги, а мы разговорами потчуем, – женщины захлопотали у стола.
Андрей отстегнул плащ, прошёл к Гойко. Лиента тоже подошёл, лицо его посуровело.
– За что его?
– Не знаю, не спрашивал. Скорее всего – ни за что, иначе убили бы.
С первым пациентом Андрея всё было в порядке – организм без сбоев работал по заданной ему программе, шёл активный процесс восстановления.
– С Гойко порядок, – обернулся Андрей к женщинам. – Опасности больше нет, он скоро поднимется.
– Чем благодарить тебя? – Марта уголком платка смахнула выступившие слезы. – Боюсь вспоминать, что вчера ещё сын мой умирал.
Вставая из-за стола, Андрей сказал:
– Займёмся делом, Лота?
– Приходили уж ко мне, спрашивали. Ждут тебя.
– Ты, вождь, пойдёшь пока с нами, – повернулся Андрей к Лиенте. – Я хочу быть уверен в твоей безопасности, поэтому посмотрим, спокойно ли в поселке.
– У нас сегодня спокойно пока, а в том краю кричали очень. Должно, опять душегубы эти хозяйничали.
– Туда и пойдём.
Сквозь заросли остролистной травы Лота повела их по тропинке, что тянулась вдоль высокой стены, сложенной из камня. Кое-где камень покрошился, осыпался, но в основном стена была ещё прочной. Шли молча, и Андрей отчетливо слышал, как с самого начала по другую сторону кто-то крадётся за ними. Неизвестный шёл умело – легко и беззвучно. Неизвестным он перестал быть через несколько мгновений. Мальчик следил за ними по поручению некоего Мотли. Андрей почувствовал, что вскоре ему представится возможность познакомиться с этим Мотли. Лота не знала о слежке и не слышала её, а Лиента тронул сзади Андрея за плечо и показал глазами на стену.
– Лота, – останавливаясь, сказал Андрей, – что ты можешь сказать о мальчике по имени Дан?
Она удивлённо обернулась.
– Обыкновенный мальчишка. Почему ты спрашиваешь?
– Дан, ты весь день собираешься ходить за нами? Как вчера?
За стеной послышался шорох и глухой топот ног.
– Не убегай. За тобой никто не гонится.
Топот прекратился, теперь из-за стены опять не доносилось ни звука.
– Дан? – нерешительно проговорила Лота. – Это ты? Не бойся, здесь друзья.
– А кто боится-то? – раздалось презрительно по ту сторону, и немного поодаль над стеной появилась светлая косматая голова.
– Данька! – ахнула Лота. – Ты зачем тут?
– А что, ходить нельзя? Гуляю я тут.
– Не трать время на эти прогулки, – насмешливо улыбнулся Андрей, – довольно и Лоты.
Данька хмыкнул и сказал:
– Ладно, не буду, – и спрыгнул назад.
Лота виновато проговорила:
– Дан – хороший парень, надёжный. А что следил... Мы привыкли жить с опаской, вперёд плохого ждём, чем хорошего.
* * *
Улочки были безлюдны. Пройдя ещё несколько кривых, заросших травой переулков, Лота остановилась.
– Здесь где-то… Я узнаю.
Она зашла в ближайшую избу и скоро вышла с закутанной в чёрный платок старухой. Он был низко надвинут на лоб, почти скрывал лицо, и только поблескивали настороженно глаза. Они остановились на Лиенте, хмурое лицо просияло и оказалось совсем не старушечьим.
– Это здесь, рядом, – сказала женщина. – Вон, где семья Криса живет. Утром за Крисом явились, а он на них с топором. Да их пять против одного. Крису на помощь жена кинулась, а за ней и сынок их, дитя совсем. Одному руку прокусил. Тот рассвирепел и алебардой его… к земле… Мать, как увидела, замертво рухнула – из сознания её вышибло, а Криса избили до полусмерти и с собой утащили.
– Что мальчик?
– Мучается.
Женщина привела их к такой же ветхой развалюхе, как и остальные. Забор перед нею был повален, валялась переломленная жердь, какое-то тряпьё, трава в бурых пятнах истоптана, перемешана с землей. В избе они увидели несколько женщин. На деревянной кровати стонал ребёнок. Андрей подошёл и едва успел перехватить руки матери – она бросилась на него, намереваясь вцепиться в лицо.
– Будь ты проклят! – забилась она, вырываясь из его рук.
Пронзительно закричал ребенок, соседки исчезли, Лота и Лиента оттеснили обезумевшую женщину.
– Тихо, тихо, – уговаривала Лота. – Это друг, он поможет твоему мальчику.
– Уведите её, – приказал Андрей.
– Не дам! Не дам! – рвалась к ребёнку мать, не помня себя от горя.
– Идём, нельзя так.
Женщина ничего не слышала, неистово рвалась к плачущему сыну.
– Остановитесь, – сказал Андрей. – Отпустите её.
– Отпустить? Но, Дар… – Лиента умолк, прерванный нетерпеливым жестом.
Женщина метнулась к Андрею, но вдруг приостановилась, медленно опустила руки, лицо её разгладилось – гипновнушение, усиленное ТИССом, пробудило её разум.
– Ты можешь теперь спокойно слушать меня?
Женщина вздохнула, подняла глаза на Андрея.
– Если ты позволишь, я осмотрю твоего ребёнка. – Глаза её метнулись к сыну. – Может быть, ему ещё можно помочь. Но не мешай мне.
Женщина колебалась.
– Посмотри, – указал Андрей на Лиенту.
Она только теперь увидела лугарина.
– Вождь!? Ты здесь!? Почему ты… с ним!?
– Уведите её, – сказал Андрей, – время уходит.
Лота, обняв женщину за плечи, повела её к дверям.
– Мне – тоже? – спросил Лиента.
– Нет. – Андрей обернулся к лугарину, глядя ему в глаза, проговорил: – Я хочу, чтобы ты узнавал меня. Мне нужно доверие в ответ на моё. Хоть кто-то мне должен верить, я не могу выпрашивать его всякий раз, как сейчас. У меня нет времени.
Андрей присел на кровать. Перед ним лежал ребёнок, бледный от страха и боли, глаза у него были, как у зверька в капкане, к которому подходит охотник. Он смотрел то на Андрея, то на Лиенту, который стоял, опершись о спинку кровати.
– Не бойся, малыш, – мягко сказал Андрей.
– Где... мама? – еле слышно проговорил ребёнок.
– Скоро вернётся.
Андрей отодвинул одеяло, на скулах вспухли желваки – излюбленный удар наёмников, в живот, чтобы смерть была долгой, мучительной и неотвратимой.
– Дядя, – прошептал мальчик, подняв глаза на Лиенту, – горит всё… пить хочу…
Лугарин растерянно посмотрел на Андрея – уж он-то хорошо знал, что при такой ране питьё – яд. Но ему никогда не приходилось иметь дело со смертельно раненым ребёнком.
Андрей сказал:
– Пей, – и поднёс к губам мальчика ладони, сложенные лодочкой, наклонил их. – Пей. Ох, холодная какая! Скорее, мимо ведь льётся.
Лиента увидел, как мальчик жадно ловит пересохшими губами несуществующую струйку воды. На мгновение ему и самому показалось, что из ладоней и впрямь льётся прозрачная, искрящаяся вода. Он тряхнул головой.
– Напился?
– Ещё!
– Что это!? – ошеломлёно проговорил Лиента.
– "Я дал ему чувство утоления жажды. Будешь мешать – выгоню".
– А теперь, малыш, разреши мне посмотреть, где у тебя болит? Ты ведь меня больше не боишься? Больно совсем не будет, я не обманываю, настоящие мужчины друг другу не лгут.
Андрей убрал окровавленные тряпки, прикрывающие большую страшную рану. Лиента видел, как его лицо стало сосредоточенно-отрешённым, глаза потемнели, руки скользили над маленьким телом; длинные пальцы – они как будто сделались сами по себе, чутко прислушивались, замирали, вздрагивали нервно, как от неожиданной боли. То будто ласково успокаивали, гладили; то тягуче, с трудом преодолевали невидимое сопротивление…
Очень скоро Андрею стало ясно – характер ранения не оставлял никакой надежды. Начался сепсис. Хуже того, он не мог даже боль снять, как сделал это со стариком Юнисом. Из-за особенностей раны обезболивание вызвало бы паралич. А как это объяснишь матери? Она до последнего мгновения будет верить, что мальчик не умрёт и в смерти после парализации обвинит незванного лекаря. Андрей застыл в раздумье… Нет, сейчас ничего не получится, сейчас у него нет достаточной силы, слишком много приходилось тратить в последнее время. Будь Андрей в форме, он мог бы попытаться использовать методику древних хилеров – мощной энергетикой очистить кровь, спаять разорванные ткани и сосуды. Это сложно, далеко не у всех получается, да и у него считанные разы… Андрей поднял глаза на Лиенту, и тот поразился – столько горечи было в них.
– Что? – спросил он шепотом.
– Всё бесполезно.
– Но ему лучше, я вижу.
Действительно, как только исчезла боль, измученный, обессиленный ребёнок заснул, лицо его стало спокойным, дыхание выровнялось.
– Это видимость. Его боль во мне, но только до тех пор, пока я с ним. – Помолчав, Андрей сказал: – Позови мать.
Она вошла торопливо, остановилась, глядя с надеждой и страхом.
– Я не могу помочь.
Она качнулась к стене, сникла.
– Спаси его, – надежда ещё не оставила её.
– Я очень хочу. Но я не Бог.
Она подошла к постели мальчика, тихо опустилась на колени, закрыла лицо руками.
– Уж лучше бы сразу… Сил нет смотреть…
– Послушай меня. Я не могу сохранить жизнь твоему ребенку. Но чтобы закончились его страдания, я могу дать ему лёгкую смерть.
– Что!? – женщина с ужасом посмотрела на него, отказываясь понять услышанное. – Что ты сказал?
– Надежды нет. Зачем удлинять его мучения? Пусть уйдёт тихо, он ничего не почувствует. Это будет милосердно.
Женщина отстраняюще вскинула руки.
– Ты хочешь убить его!? Он не умрёт! Не умрёт! – Она сжала в ладонях лицо малыша, приникла к нему. – Сыночек мой!..
– Он спит, женщина, зачем тревожишь? – укоризненно проговорил Лиента, хотел поднять её, но мальчик открыл глаза.
– Мама! – он улыбнулся. – Всё прошло! Мне нисколько не больно!
Женщина изумлённо окинула его взглядом.
– Вы слышали!? Вы слышали!?
Она счастливо рассмеялась сквозь слёзы.
– Уходите! Оставьте нас!
Она отпихнула руки Андрея, и крик мальчика заставил её отшатнуться.
– Что ты делаешь! – оттолкнул её Андрей, склонился над мальчиком, хрипло приказал: – Убери её.
Когда Лиента вернулся, мальчик лежал с закрытыми глазами, вытянувшись. Он был очень бледен. Встревоженный Лиента не обнаружил ни единого признака жизни.
– Он мёртв? – осторожно спросил лугарин.
Андрей не ответил, по-прежнему склоняясь над малышом. Наконец, разогнул спину, проговорил:
– Он не мёртв. И не живой. Он на грани. Я остановил в нём всё, и смерть тоже. В таком состоянии он может быть долго. Если мои друзья придут, он будет жить.
– А если нет? – Лиента спохватился, что вопрос лишний, но слово уже было сказано.
Андрей зло усмехнулся.
– Да, я не должен был этого делать, это не разумно, – он поморщился. – Разумно было уйти от этих страданий и выбросить из головы его крик.
– Разве я так сказал? – виновато проговорил Лиента.
"Он шпион Гуцу!" - http://www.proza.ru/2015/04/23/1517