Галина Гавриловна Просянникова сейчас коротает дни за просмотром сериалов, как и многие пенсионерки. Ноги толком не ходят, и телевизор – единственное оконце в мир. Её супруг Александр Иванович заботливо подсказывает ей в нашем разговоре. Подаёт альбом, перебирает фотографии. А во время её рассказа - вместе с ней там, на ее родине на Брянщине. Глаза, наполненные слезами, выдают.
Родилась Галина Гавриловна в Суземском районе, в с. Алешковичи. Отец к тому времени уже прошел и финскую войну и конфликт с поляками. Сорок первый, как и у всех, взорвался сообщением о войне. 1 сентября 1941года дети пошли в школу, которая почему-то оказалась на замке. А у дворов стояли молчаливые люди и смотрели вдаль, на дорогу. И это гнетущее молчание и ожидание было страшным. По этой дороге и пришли в село немцы - на танках, на мотоциклах. Людей стали выкидывать из домов. Живность быстренько прибирать дня нужд кухни. И слова «Матка, млеко!» ребятишки деревни узнавали не из кино. В селе остались в основном женщины, старики, дети, несколько комсомольцев и председатель колхоза. Вероятнее всего, был оставлен для организации партизанского движения. Оставалась в селе и секретарь комсомольской организации Паша Лахмоткина.
А 6 октября посреди ночи раздался стук в двери, в окна. Аж все стекла гудели! Забежали полицаи. Выгнали всех и согнали к школе. Ходил разговор, что комсомольцы где-то подорвали немецкие машины. Выстроили в две колонны. В первую только детей и женщин. Во вторую - мужчин. Расстреливали каждого десятого, потребовав, чтоб выдали комсомольцев и коммунистов. Люди молчали. Расстреляли первую десятку. Потом вторую. А потом из строя мужчин вышел счетовод по фамилии Качанов, крикнул: « Почему все из-за них должны гибнуть?». Назвал двух парней комсомольцев и председателя колхоза Романенко. Тот как раз в эту ночь возвращался домой за продуктами и во время этой облавы тоже оказался в строю. Выдали и Пашу Лахмоткину. Председателя колхоза тут же расстреляли, парней повесили на турнике в спортивном городке школьного стадиона. За Пашу вступилась местная медсестра, в доме у которой проживал комендант. Она говорила по-немецки, убедила его, что девушка тоже знает немецкий язык и может помочь в комендатуре. Чудом Паша избежала казни.
В момент казней у школы начался обстрел. Мины летели за село, и всех распустили. Ребятишек в семье Каменевых было трое: Галине старшей – 9 лет, и младшим парнишкам пять и два года. Мать увела и спрятала детей к соседке в подвал, а бабушка осталась караулить дом. В это время и пришли в дом партизаны, искавшие Пашу. А Паша тоже пряталась в этом же подвале и этой ночью ушла к партизанам.
Рядом с домом Каменевых жил некий Горохов. До войны он был вор-уголовник, был осужден на 25 лет, сослан на север. А тут появился в селе. С приходом немцев стал полицаем. Он и пригласил Ольгу Каменеву, мать троих детей, на работу в комендатуру, намекнув, что муж и брат на войне, и ей стоило бы подумать, как спасти себя и детей. Подступила зима. В брянских лесах шли бои. Немцы отступили и в селе появились партизаны во главе с легендарным С.А. Ковпаком. Около недели Ковпак жил в доме Каменевых. «Ростом он был маленький, приятной наружности, ласковый к нам, особенно к мальчикам. Наверное, тосковал по своей семье. С ним жил какой-то раненый командир. Потом они ушли в лес», - вспоминает Галина Гавриловна.
Рядом находилось украинское село. Почти все, кто там оставался из мужчин, стали сотрудничать с немцами. А другое, находящееся рядом, село Павловичи с фашистами сотрудничать не стало и было сожжено. А всех жителей согнали в картофелехранилище. Входы подожгли и все погибли. Соседей Каменевых, пожилых стариков и их слепого сына, сожгли вместе с домом. Вот и Ольга вместе с детьми подалась в лес, к Конским болотам. Невзирая на усталость, кружили по лесам, по болотам, проводниками. Проходили в опасной близости от немцев. Были настолько близко, что слышали немецкую речь. Есть было нечего. Ели павших лошадей. Варили похлебку из желудей, которых было в изобилии под дубами. Узнали и о жестокости мадьярского карательного отряда, которые по жестокости превосходили даже немцев. «Даже песню «Вышла мадьярка на берег Дуная» - до сих пор ненавижу», - неожиданно тихо говорит Галина Гавриловна, снова вспоминая сожженных соседей - стариков..
Мадьяры насиловали женщин. Убивали всех, кто выше чеки ( чека-ось в тележном колесе). Измученные люди бродили вместе с партизанами, и те отделяли им продуктов, удачно отбив у немцев какой -нибудь обоз. На зиму поселились на берегу реки Десны, приток Днепра. Стали копать землянки. А из сожженной рядом Денисовки носили кирпичи, разбирая трубы, оставшиеся на месте сгоревшей деревни. Зимовали здесь. Зима выдалась с затишьем. Комиссаром в партизанском отряде была та самая Паша Лахмоткина. Её племянники тоже были в отряде, вместе с Пашиными родителями. Дети были ровесники каменевских ребятишек. Вместе с партизанами люди отступали в глубь брянских лесов. Пашу во время одной из атак с немцами ранили. Партизаны были в отдалении и не смогли её отбить. Она всегда носила форму, пилотку, портупею. Поняв по одежде, что она – одна из командиров партизан, немцы зверски ее замучили: вырезали на спине звезду, а на груди ремни.. Памятник Паше стоит в г.Суземки, где ее потом перезахоронили.
Еды вообще никакой не стало. Хорошо, что с «большой земли» прилетал « У-2,» Привозил крупу, по 100 грамм на пятерых делили, варили в котелке баланду. Как рассказывает Галина Гавриловна, она настолько ослабела от голода, что почти не слышала, и не говорила, ноги ослабли. За партизанами, из числа тех, кто был ранен, с большой земли прилетел самолет. Первый раз госпитализировали раненых. Семью Каменевых и других детей тоже решили переправить на большую землю. «И вот
приземлился этот самолет второй раз. Все к нему бегут, мама кричит «скорей!»,а я не могу. Мама присела на пенек. А я даже ползком не могу. И вижу, как немец уже мимо меня бежит к самолету. Повел в мою сторону автоматом, а потом дальше бросился. Самолет улетел без нас…Немцы собрали отставших стариков и детей и погнали в лагерь.
В группе оказались и каменевские, и старики Лахмоткины с внуками, помимо других. Останавливались на каждом кладбище, передохнуть, потому что люди были очень слабы. Попить невозможно было, на ходу умудрялись глотнуть из луж. Один раз за всю дорогу дали хлеба. Кто успел, схватили по паре кусочков. А ей не досталось ни одного. На какой-то окраине остановились и полицай разрешил в ответ на мольбы матерей собрать грибов и сделать похлебку. Потом на железнодорожной станции всех согнали к вагону, который оказался баней. Продезифинцировали одежду, помыли людей - немцы боялись тифа Женщин всех постригли наголо и погнали в Локтевскую тюрьму, где были два лагеря-гражданских и военнопленных. Загнали всех в длинный сарай с цементным полом. До прихода этой партии, по рассказам выживших, там была убита партия пленных, и пол был в крови. Всюду во дворе стояли надзирательные вышки. Во дворе была выкопана канава, считавшаяся туалетом. Возле нее тлела недогоревшая куча вещей, среди которых бросались в глаза детские сандалики. Спали все на этом цементном полу. Холод, сырость.У многих была дизентерия. Тех, кто не успевал добежать до злополучной канавы, нещадно избивали плетьми. В обед нужно было встать в очередь, хоть на коленках, но встать, и получить баланду из немытой картошки и кусочек хлеба. Взрослых гоняли на работу. А дети обязаны были отстоять эту очередь. Мама и бабушка были на работе. Спустя какое-то время всех из лагеря перебросили в Прибалтику,в другой лагерь, названия его моя собеседница не смогла вспомнить. До осени 1944 года она находилась в этом лагере. Бог оказался милостив к семье, и все дети, мама с бабушкой уцелели. Дети Лахмоткиных выжили, остались с бабушкой. Деда забили в лагере
А в 1944 году наши войска освободили пленных из лагеря. Пешком они возвращались в родные края. Ночевали в селах, так же голодали, но все равно было неизмеримо легче от мысли, что плен закончился.
Дома ждало пепелище. Жить было негде. Выкопали землянку и поселились в ней. В 1946 году пришел с фронта отец, тоже весь больной.Он был механик и всю войну ремонтировал танки. Во время форсирования Днепра очень сильно простыл, долго болел , едва ходил.Так бы и остались, наверное, Каменевы в Брянской области, если бы не случай. Дядя Галины Гавриловны - Михаил Иванович Печёнов воевал на Волховском фронте и был тяжело ранен. Лежал в госпитале в Красноярске и познакомился с улётовской медсестрой Татьяной Ивановной Титовой.
И после войны, отучившись, вызвался ехать в Забайкалье, к своей любимой сестричке. Его и направили работать в Зилово. Именно в Зилово он и вызвал семью Каменевых - мать и троих ребятишек. Отец приехал позже, по вызову. Здесь братья Каменевы выучились, оба стали летчиками. Из Зилово леспромхоз, где работал дядя, перевели в Балягу. Отсюда Галина поступила в Читинский пединститут в 1954 году. Закончила его в 1959 году и была направлена работать биологом в Арту. Работала и в Арте, и в Бальзое, и в Ленинске. Но это - совсем другая история.
Вырастили двоих детей. Дочь живет во Владивостоке. Сын работал врачом, но к огромному горю родителей, трагически погиб. Горько терять детей. Во время войны трое каменевских ребятишек выжили. Во время скитаний по Конским болотам младшего братишку даже теряли в лесу, упал спиной в лужу, хорошо - хватились, вернулись и нашли. Упади он лицом в лужу, захлебнулся бы и умер.А здесь – в мирной жизни погиб сын- нелепо и непонятно.
Сидят со мной Галина Гаврилова и Александр Иванович. Дома ощутимо прохладно, не уютно, не хватает женских рук. А я не нахожу слов, чтоб как-то вывести их из этого, окружившего их горя. Александр Иванович только-только пришел с кладбища, где приводил в порядок могилу сына. В телевизоре – обугленные печи от пожарищ, будто в Брянщине, но это в Хакасии и Забайкалье! И как, каким умом понять и принять, что это – мирная жизнь, ради которой столько было перенесено…
Елена Чубенко.
**
В архивных фондах Брянской области есть сведения, что в конюшнях конесовхоза Локоть была организована немецкая окружная тюрьма.Людей свозили туда со всей брянщины, забирая порой на улицах, расстреливали десятками. Списки граждан, находившихся в этой тюрьме, в архив не поступали.Документального подтверждения, что Г.Г.Каменева была узницей лагерей, нет.Соответствующих справок у немцев она не собрала.
Памятник Прасковьи Лахматкиной я нашла, в "Однокласниках" в группе из Суземского района.Нашла и девушку из Суземки, прабабушка которой рассказывала о пребывании в лагере в Локоть и о замученной немцами девушке, которой вырезали на спине звезду ..