Рассказ Оли
Весна приближалась стремительно, расчетливо. Кажется, только вчера посыпал первый снег, а уже сегодня я иду в конюшню и вижу первые почки. Вот-вот распустятся! От аромата весеннего ветра хочется петь и танцевать. Дыхание становится легче, от чего немного непривычно. Когда тебя ждут такие существа, как лошади, ты постоянно куда-то торопишься и попадаешь в разные истории.
Около конюшни бродил Залив. Конь деловито оглядывался по сторонам, прикрывал глаза. Самое интересное то, что поблизости не было берейторов. Кто же следит за ним?
Про себя я заметила, что Залик забавно выглядит в этой зелёной попонке, которую как-то притащила Ируша. Неизвестно откуда она её взяла, кстати. Ируша говорит, что купила. Саша ворчит, что украла.
Кто такой Залив? Можно сказать, старейшина нашей конюшни. Самый первый наш конь, самый старый, но жутко умный и понимающий. Рыжий, сам высокий, с красивой гривкой и маленькой бледной отметинкой на холке. Несмотря на возраст, выглядит он жеребцом. Губа ещё не обвисла, глазки блестят. Словом, симпатичный конь.
Я подошла к Заливу и протянула руку, чтобы погладить коня, но он отвернулся. Он не любят, когда его гладят. Но если ему кто-то понравится, он по-настоящему привяжется. Залив не самый заметный конь нашей конюшни, но его всё равно все любят. Он незаменим.
- Оля! Привет! - Ко мне подбежал Андрей – маленький сынишка нашего тренера. Всех лошадей любит. Кроме Буяна. Потому что Буян сердитый и большой.
Я улыбнулась:
- Привет, Андрей. А где твоя мама?
- В тренерской, - ответил мальчик и приблизился к Заливу. Конь наклонил большую голову к Андрею и ласково боднул малыша в живот. Андрейка громко взвизгнул, испугав Залива, и убежал.
Я засмеялась и, покачав головой, ушла в конюшню.
- Тёть Галь, а что у нас Залив как император ходит? Да и без недоуздка ещё, - спросила я у тренера, когда вошла в тесную тренерскую. Мне нравится эта комнатка. Здесь пахнет зефиром и кофе, а слева находится дверь в раздевалку. Такую же тёмную и тесную.
Тренер вздохнула:
- Ночью припадок хватил нашего Заливчика. – Я вздрогнула. Перед глазами у меня встала картинка тяжко дышавшего Залива, лежавшего у себя в деннике. Я ведь позавчера была у нашего Залива и он чувствовал себя отлично!
- Еле откачали. Ему теперь нельзя долго в деннике находиться,- закончила Галя. Меня бросило в дрожь. В прошлом году, осенью, скончалась Рубина. Неужели этот учебный год будет проклятым для наших лошадей?! Неужели будет ещё одна жертва? Да не просто лошадь, а Залив. Наш старейшина, авторитет для всех лошадей – от жеребят до взрослых меринов и кобыл.
- Что… значит, Залив… умрёт? – спросила я, моля Господа, чтобы услышать отрицательный ответ. Но Галина пожала плечами:
- Не известно. - Я вздохнула. Залив не должен умереть. Он не может умереть. Сама Галина говорила, что он умный конь. Значит, он понимает, что нам веем тяжело. Значит, он будет жить! Да, я уверена в этом! Но один взгляд тёти Гали заставлял меня сомневаться в своих мыслях.
Залив одиноко бродил по полянке, осматривал препятствия конкуристов, порой мотал головой, убирая с морды гриву. Привычку смахивать с лица гриву у Залива переняли все молодые челкастые кобылки и жеребчики.
Весенний апрель гнал ветры туда-сюда. Если бы апрель был человеком, он наверняка был бы женщиной-истеричкой. То снег, то дождь, то град, то солнце, то ветер. Не поймёшь, что он хочет. Наверное, обиделся на нас.
В конце рабочего дня я решила поговорить с Заливом. Расспросить, как он себя чувствует и собирается ли покидать наш мир.
Я подошла к Заливу и угостила коня сахарком. Тот весело захрумкал белым лакомством и направился к холмику. Я пошла за ним, смотря на его хвост, в котором уже красовались колючки и трава. Наверное, Залив хочет что-то мне показать.
Холмик находится среди небольших ёлочек, которые мы посадили год-два назад. Туда Залив и направился. Цепляясь за хвойные лапы ёлок, конь перешагнул брёвнышко и залез на холм. Оттуда он посмотрел на плац, на конюшню, на полянку. Я села около коня и похлопала по земле возле себя:
- Садись, красавчик. – Залив одарил меня придирчивым взглядом, а потом вновь уставился вперёд.
- Что такое? – не поняла я. – Тебе страшно? - Залив усмехнулся:
- Мне? Девочка, ты издеваешься? Я старше тебя. Я уже ничего не боюсь. – Мне показалось, что он привирает, но я промолчала. Однако, Залив прочёл мои мысли:
- Думаешь, я вру? - Конь всхрапнул, наверное, посмеялся, а потом прилёг рядом со мной. – Подрастёшь – поймёшь. – Я мотнула головой:
- Я не вырасту. Я не хочу быть взрослой. – Залив посмотрел на меня:
- Это почему?
- Взрослые несчастны.
- Кто тебе сказал эту чепуху? – фыркнул конь.
- Люди. Все так говорят.
- Родная, когда ты в последний раз слушала людей? – Я задумалась.
- Да, возможно, желторотый жеребёнок будет активнее и энергичнее меня, но мы счастливы с ним одинаково. Ты так не думаешь? – Я молчала. Он всегда прав. Всегда.
- У взрослых больше ответственности, это да, - продолжал говорить конь. – Понимаешь, в детстве ты удивляешься миру, изучаешь, а взрослея, начинаешь чувствовать его. Что самое важное – становишься с ним единым целым. Разве это не чудесно?
- Удивляться миру – это так волшебно. Первый раз видишь снег, дождь. А взрослым нельзя удивляться.
- Кто тебе это сказал? – поразился конь. – Взрослые поражаются гораздо более крупным вещам, нежели простой снег. Мы тоже любим удивляться.
- Потому что вы – лошади! А у людей всё по-другому! – попыталась доказать я.
- Почему? - улыбнулся Залив, ласково смотря на меня. – О, моя девочка, если бы знала, как важно пронести всю детскую наивность до самой смерти! Пронести все свои планы и мечты, пускай они глупые. Поэтому лошади воспитывают жеребят иначе. Мы не ругаем их, не мешаем. Они растут такими, какими должны. И остаются такими навсегда.
Мы замолчали. Залив перевёл взгляд с меня куда-то вперёд. Я посмотрела туда же. Закат. Небо окрасилось в нежно-жёлтый, ближе к горизонту переливался розовый.
- Люблю закат, - произнёс Залив и тихонько ржанул. – Так спокойно, красиво.
- Закат немного тоскливый, - прошептала я. – Ведь это конец дня. А вдруг день хороший?
- Ну, тогда это скорее ожидание, - усмехнулся Залив. – Ведь следующий день будет лучше.
- Или хуже! – крикнула я. – Неужели ты не понимаешь?! Будущее очень часто бывает плохое! Взросление, следующий день, следующий час… Всё может изменится. Изменения… Это плохо.
- Кто тебе сказал? – улыбнулся Залив. Я посмотрела в его глаза. Такие чёрные, глубокие, но не пустые. У людей наверняка такие же.
- Изменения всегда к лучшему. Слышишь, всегда? – Я сглотнула ком в горле. Рубина умерла, Амура продали, Залив может умереть, к чему всё это?! К чему все эти изменения?!
- Залик… а Бог есть? У вас, у лошадей. – Залив всхрапнул:
- Конечно, есть. – Конь боднул меня в грудь. – Вот здесь.
- Господь строгий, Залив? – спросила я. Конь всхрапнул.
- Нет, он справедливый.
- Он забирает людей! – вскрикнула я.
- Он берёт лучших себе, делает их свободными. И поселяет их частички в наших сердцах. Вот я умру, и одно из моих качеств окажется у тебя. Вроде бы ты потеряешь меня, а вроде бы обретёшь что-то новое. Это и есть перемены.
- Это и есть Господь, - прошептала я. Залив услышал и кивнул:
- Иногда он забирает дорогое нам серебро, к которому мы привыкли, чтобы дать нам золото.
- Тебе бывает страшно? - поинтересовалась я.
- Нет. Со мной Бог. Хотя, если честно, я иногда боюсь. Но потом вспоминаю, что Он со мной и мне становится спокойно и хорошо.
Сильный ветер подхватил лёгкие листочки и бумажки и закружил их в воздухе. С неба посыпал снег, кружась возле каждого дерева. У меня свело в животе и я перекричала ветер:
- Залив, ты собираешься уходить? Собираешься покинуть этот мир? – Конь фыркнул, помотал головой и встал. Отряхнувшись, Залив посмотрел на меня своими чёрно-карими глазами и сказал:
- Сегодня только в конюшню. – Он посмотрел на небо. – А там посмотрим. Знаешь, мне уже давно хотелось отдохнуть.
Наш разговор был окончен. Залив ушёл. Его завели в денник. А я продолжала сидеть на холме. Получается, что все люди счастливы?
В следующий раз я смогла приехать на конюшню только через неделю. Всё было как обычно – меня поприветствовал Андрюша, Галина уехала, Ируша каталась, Лёля скакала на лавочке. Вот только Залив больше не ходил по территории. Никто не останавливался, не смотрел, как занимаются на плацу юные лошади, не воротил голову от человеческой руки.
Я вздохнула.
Со стороны полянки послышалось жеребячье ржание. Обернувшись, я увидела Фроську – одну из наших жеребят. Малышка бегала, скакала, вскидывала копыта. Вдруг, она резко сорвалась с места и с весёлым визгом побежала от… Залива!
Взрослый мерин носился взад-вперёд по всей полянке, играя с нашим жеребёнком. Я улыбнулась и подошла к нему.
- Ты же вроде решил отдохнуть, покинуть нас. – Залив фыркнул и боднул меня в живот:
- Покинуть вас? Ты с ума сошла? Куда я от вас, желторотых, денусь? Сделала какие-нибудь выводы из нашего недавнего разговора? – Я покачала головой:
- Залив, лошади счастливы? – Конь заржал:
- Разумеется. – Он наклонил голову ко мне. – А люди? – Я пожала плечами.
- Ну, ты счастлива? – спросил конь. Я отвела глаза, а потом кивнула:
- Думаю, да.
- Значит, и остальные люди счастливы. – Я молчала. – Нельзя измерить счастье по каждому человеку. Так же как и взросление. Вот и главное различие между взрослым и юным. Юные не задумываются. Они просто счастливы. А взрослые задумываются. Но это не мешает им быть счастливыми, не правда ли? – Он глянул на Фросю, которая в нетерпении ожидала продолжения игры. – А отдохнуть и с вами можно.
Залив подмигнул мне и продолжил беготню с Фроськой. Фрося потеряла маму. Но нашла Залива. Захар лишился Рубины, но у него появилась Ируша. Она, конечно не лошадь, но тоже постоянно с ним.
Это ли те самые перемены, о которых говорил Залив? Не знаю. Но думаю, у меня будет ещё много времени, чтобы спросить его об этом.
От своих мыслей мне хотелось петь и танцевать. Апрельский ветер подхватывал меня. С этого момента я решила взрослеть. Счастливо взрослеть. Потому что со мной Бог. Теперь мне не страшно. Ничуть.