РАССЛЕДОВАНИЕ
В ПЛЕНУ ПСИХИАТРОВ И СУДЕЙ
оказалась известная в Клинцах Ирина Кузина.
В 1952 году в четвертой школе города Клинцы Ирина Макеевна Кузина закончила восемь классов. Она не думала, что через 32 года ее жизнь так повернется, и она станет работать в школе библиотекарем. И кто бы мог подумать, что через 12 лет директор А.В.Долонько ее уволит только за то, что была инвалидом второй группы. В редакцию Ирина Макеевна обратилась с последней надеждой, что ей удастся восстановить стаж. Из-за недостающих лет она теряет почти девять лет ежемесячно по 500 рублей к пенсии, которая у нее и без того маленькая. Сколько денег она могла бы вернуть, подсчитать нетрудно.
Почему же отличного специалиста с безупречной репутацией, высоким авторитетом, имевшего 23 поощрения, три правительственные награды, директор А.В.Долонько по профессии преподаватель физкультуры с заочным педагогическим образованием уволил? Об этом говорилось в приказе от 1.10.96 г., а в трудовой книжке появилась несвойственная этой женщине запись:10 января 1996 года по 33 ст.п.2 КЗОТ РСФСР.
Но, чтобы все стало ясно, заглянем в биографию Ирины Макеевны. Ее отец 33 лет от роду погиб на фронте в 1941 году. С четырех лет единственную дочь воспитывала мать, работавшая всю жизнь ткачихой. Восемь классов Ирина окончила с одной четверкой. Поступила в техникум железнодорожного транспорта в Гомеле и окончила его с отличием. Потом был Московский институт инженеров железнодорожного транспорта. Из десяти семестров – восемь сдала на отлично, получала повышенную стипендию. От института шесть месяцев была на целине в год Всемирного фестиваля молодежи и студентов. После учебы как одного из лучших молодых специалистов направили на Свердловский «Уралмаш».
Там её свела судьба с будущим премьером Н.И.Рыжковым, работавшим в то время главным инженером. А тогдашний директор «Уралмаша» В.В.Кротов впоследствии стал министром тяжелой энергетики и транспортного машиностроения. У Ирины Макеевны богатая биография, трудно перечислить даже бегло в каких мероприятиях она участвовала: была пропагандистом, вела различные кружки. Там вышла замуж, родился сын Виталий. И все бы шло хорошо, если бы из родных Клинцов в1965 году не пришло известие – тяжело больна мать. Ирина Макеевна, не задумываясь, переехала жить в Клинцы. Работу инженера тогда было найти непросто. По рекомендации горкома пришла на завод текстильного машиностроения имени Калинина в плановый отдел старшим инженером-экономистом. И здесь включилась в общественную работу, стала членом партии. Через полтора года её пригласили в горком сначала инструктором, потом возглавила промышленно-транспортный отдел.
Через три года умерла мать… Между прочим, в те годы Ирина Макеевна в области была первой женщиной, занимавшей столь ответственный пост. Против ее кандидатуры в обкоме поначалу были многие. Однако тогдашние секретари М.Ф.Ковалев, В.Н.Мисько, В.А.Смирнов, первый секретарь Е.И.Сизенко дали согласие, так как на этом направлении даже опытные руководители-мужчины не выдерживали нагрузку больше двух лет.
В 1982 году Ирина Макеевна поехала в колхоз – попала под проливной дождь, простудилась. Заболели ноги, одна отнялась. Врачи признали рассеянный склероз. Полгода пролежала в областной больнице, так как врачи Клинцов в один голос завопили: «Вы умрете, а мы отвечать за вас не хотим». Они знали, что она была в кризисном состоянии, а вообще даже с тяжелой формой такого заболевания живут 15-20 лет, потом быстро умирают нервные клетки, начинается трясучка, приводящая к летальному исходу. Но вопреки этим прогнозам Ирина Макеевна верила, что у неё этого заболевания нет и сказала себе: «Я буду жить!» Однако о работе в горкоме речи уже не шло, она стала ходить, и, уже работая в школе, два раза в год проходила курсы лечения… Группу инвалидности меняли со второй на третью и обратно…
Но, когда в 1983 году Ирина Макеевна стала инвалидом и год лечилась от страшного заболевания, тогдашний директор школы В.В.Ковпаев вместе с завучами пригласили её принять библиотеку, которую несколько лет вёл В.С.Гончаров. По профессии он библиотекарь, но после дорожной аварии стал инвалидом. Говорят, он был весь на стяжках. Ему прощали некоторые странности, но когда стал бить учащихся, это уже было чересчур. Учителя побаивались заходить к нему в библиотеку, в которой давно почему-то не было порядка. Ковпаев решил избавиться от него и взять Ирину Макеевну к тому времени известную в городе как толковую, образованную. К тому же возглавляла восемнадцать лет промышленно-транспортный отдел при горкоме партии. И пятнадцать раз избиралась депутатом горсовета народных депутатов и столько же была зам. председателя городского комитета народного контроля (внештатным). Заполучить отличного специалиста, хотя и не библиотекаря по оброзаванию, школа мечтала. Правда, Ирину Макеевну, как инженера-экономиста по образованию приглашали и многие предприятия. Но ездить при ещё не совсем окрепшем здоровье было далековато. Её приглашали в библиотеку и первой школы, но там только на время декрета библиотекаря. Она выбрала свою четвертую, находившуюся недалеко от её дома.
Ирина Макеевна принимала библиотеку со скандалом, так как В.С. Гончаров не сдавал её без боя. «Сидим с ним: я принимаю библиотеку, – рассказывала корреспонденту Ирина Макеевна, – он писал левой рукой, так как правой у него не было, ничего непонятно, разобрать его почерк невозможно. Я там плакала. Ковпаеву говорила: эту библиотеку принять нельзя, по его просьбе приходили из ГОРОНО, из других школьных библиотек мне помочь и все удивлялись: документация учета книг запущена. Гончаров сидит и плюет на меня, курит в лицо, я зачем-то отвернулась, а он тут же на книги стал мочиться. И начал кричать: «Ты пришла из горкома, ты здесь сдохнешь, убирайся откуда пришла, я хочу ещё работать!» Но я же не виновата, что Ковпаев решил выдворить его? И однажды палкой по голове… Как он только не оскорблял, унижал». Несколько раз она отказывалась принимать и уходила домой, но директор Ковпаев приходил к ней домой и уговаривал вернуться. Ему очень хотелось, чтобы Кузина стала библиотекарем, и на вторую группу инвалидности не смотрел. Он верил в ее высокий профессионализм и порядочность.
Гончаров запустил библиотеку до такой степени, что там появились крысы, мыши, развелись пауки; полы не мылись, не красились годами. Ирина Макеевна за дни приемки заработала аллергию на пыль, а между книгами находила высушенные останки грызунов. Однако Гончаров не унимался и угрожал сжить ее со свету. А под конец опять заявил: «Здесь ты и сдохнешь!» Эти слова он сказал ей без свидетелей. Но теперь, почти через девять лет со дня увольнения, она приходит к мысли, что все кошмары, которые свалились на неё впоследствии, начались в библиотеке, а продолжились дома с 1990 года и длились семь лет, а потом и в кабинетах психиатров, в залах судов…
Но давайте по порядку. Ирина Кузина всё-таки с горем пополам приняла библиотеку. В.Ковпаев, с её слов, создал специальную комиссию, и эта приемка растянулась на полгода. Пока привела все библиотечное хозяйство в порядок, намучилась, так как библиотека была в антисанитарном состоянии. Она показала учителям ведро сушеных крыс и мышей, извлеченных из-под книг. Тогдашние завучи объясняли, дескать, Гончаров не допускал никого. Потому ремонт там не велся.
Пока В.Ковпаев был директором, он в помощь давал ей учащихся. За пять лет она наладила библиотечную работу по всей науке. Как и каждый человек, подверженный простудным и хроническим заболеваниям, уходила на бюллетень. В 1989 году В.В.Ковпаев перешел во вновь открывшуюся девятую школу. И директором после недолгих раздумий поставили учителя физкультуры А.В.Долонько, хотя принято назначать руководителем школы учителей основных предметов. Как показывает практика образовательный ценз физрука намного ниже математика или историка, у которых педагогическая подготовка выше.
Тем не менее коллеги хорошо отзывались о своем директоре. Первые годы отношения между А. Долонько и И.Кузиной складывались нормально. Ирина Макеевна была аттестована на 12 разряд по единой тарифной сетке. Когда была на бюллетене, она всегда приходила в школу выдать учителям и учащимся книги. И претензий на тот счет, что болеет к ней у директора не было. Так продолжалось до 1995 года. В эти годы у неё дома происходили странные явления: перегорали холодильник, кухонный комбайн, магнитофоны. Когда снимала с плиты посуду, в новых кастрюлях вдруг отваливались ручки, в серванте самопроизвольно билась посуда, за семь лет сменилось девять будильников. Часовщики отказывались ремонтировать, так как не подлежали восстановлению. Какая нужна температура, чтобы часовой механизм расплавился? Этот феномен никто не объяснил: московские уфологи, к которым ездила специально, говорили, что есть созвездие Волопаса, откуда на Землю прилетают инопланетяне, возможно, они пытались подготовить ее к общению. Но такая «подготовка» выглядела странной. Однако обо всех чудесах, происходивших в квартире, Ирина Макеевна рассказывала соседям, родственникам, знакомым. Наверное, этого не надо было делать, о чем теперь она безмерно жалеет. Хотя в те годы повального «нашествия» инопланетян в прессе без конца появлялись сенсационные публикации о контактах инопланетян с людьми. Сознание людей как бы приучали к нормальному отношению к паранормальным явлениям. Только психиатры разные сообщения об НЛО воспринимали критически, объясняя все чудеса просто – «люди-контактеры» с внеземными мирами страдают психическими расстройствами. Ведь с большинством людей ничего не происходит. Лучи никого не жгут по ночам, а вот Ирину Макеевну почему-то подвергают каким-то экспериментам инопланетяне, да так, что на ногах и руках появлялись глубокие ожоги и порезы. Дерматолог С.О. Лукашов лечил Кузину, но происхождение травм не объяснял… Ее же никто не резал, однако психиатры считают, что есть и такие психические заболевания, на почве которых могут происходить странные явления…
Ирина Макеевна делилась и в школе с учителями своими домашними несчастиями. Когда у нее спросили, что ей сказали уфологи и ученые, она поведала о созвездии Волопас, услышанном от них. Ее откровение объяснили расстройством психики, вспомнили о перенесенном ею заболевании – рассеянный склероз, связанном с ЦНС. Но вопрос об увольнении тогда ешё не ставился.
ПОЧЕМУ ДИРЕКТОР ДОЛОНЬКО УВОЛИЛ И. КУЗИНУ
Ирина Макеевна, как было упомянуто выше, 15 лет состояла в народном контроле. За годы работы, естественно, у нее обострилось отношение к тому, что расходилось с нормами морали, закона, отношением к труду сослуживцев. В школе она вела уроки о нравственном воспитании, по библиографии и т.д. В 1994-95 годах в школах Клинцов под программу «Социальной помощи пострадавшим районам Брянской области от последствий аварии на Чернобыльской АЭС» из федерального бюджета шли немалые деньги. Школам из них выделялись средства для обеспечения детей бесплатным питанием. Четвертая школа стоит в парке в центре города, рассчитана на 600 мест. Обучалось, правда, на порядок меньше. Завтраки и обеды заказывались по заявкам классных руководителей и учителей. Почему-то всегда в большом количестве оставались несъеденные блюда. Учителя тоже питались бесплатно вместе с учениками. Это знали все. Ирина Макеевна в школьной столовой не обедала. Она в семье была единственной кормилицей: получала 200 тысяч неденоминированных рублей да плюс минимальную пенсию по инвалидности. Кузина, понимая, что с распределением питания в школе не все справедливо, сделала замечание директору, мол, почему все питаются бесплатно, а вот она, да еще несколько учителей и техничек, в столовую не ходят. Несправедливо! К этому он отнесся обычно, мол, кто вам не дает, но ничего не сделал. Она написала жалобу в городской отдел образования тогдашнему начальнику А.М.Симонову. Он сказал, мол, жалоба жалобой, а вы приведите еще кого-нибудь, кто подтвердит ваш сигнал. Из учителей никто не решился, ведь они питались иногда тоже бесплатно, откликнулась лишь техничка-пенсионерка. И тогда в школу пришла комиссия. Директор А.В. Долонько бросил Кузиной, мол, вам я этого не прощу! А учащихся учителя подучивали, чтобы комиссии говорили, мол, они, учителя не обедают бесплатно, а за деньги. И дети, которых они учили правде, проверяющим лгали. Получалось, что факты, изложенные в жалобе Кузиной, не подтвердились. А ведь она, бывший член народного контроля, в свое время рассматривала тысячи и тысячи жалоб. И знала им цену. Многие при проверках подтверждались. Но времена изменились… Она думала, что злоупотребления руководства школы вскроются, и директор Долонько будет хотя бы предупрежден. Но этого не случилось. И Александр Владимирович в кругу единомышленников решил, что Кузина инвалид, а инвалиду с нервными расстройствами в школе делать нечего. Психическую неполноценность Ирины Макеевны Долонько опосредованно, а то и напрямую внушал учителям и учащимся. Хотя в школе знали, отходы из столовой забирает по договоренности со столовой завхоз А. М.Подоляко, живший почти рядом со школой. Но в этом нет ничего противоестественного, отходы надо куда-то девать, такая практика существует во всех школах. Но критику в свой адрес он не мог простить библиотекарю.
– Коллектив вам этого не простит, – говорил Александр Владимирович Ирине Макеевне, – подадите в суд? Вас все равно не восстановят на работе, мне знакомы все судьи, работники милиции, прокуратуры. И с врачами я найду общий язык.»
И он достал «хорошие справки» у психиатра А.В. Берлина, который не лечил Кузину. Впрочем, у психиатров она вообще не лечилась, а только консультировалась по поводу того, что происходило у неё в квартире. Кстати, уфологи это называли явлениями «четвертого измерения». Терапевт и невропатолог посоветовали обратиться к психиатру Н.Л.Демиденко, которая, выслушав посетительницу, направила её в Брянский психоневрологический диспансер. Все аномальные явления с бытовой техникой и ею самой Наталью Леонидовну не интересовали. Она смотрела на женщину как психиатр, видя её личностные проблемы. После Ирина Макеевна очень сожалела, что переступила порог психиатрического кабинета. Недаром в народе сложилось устойчивое убеждение: надо бояться милиции, суда и психиатрии. Судебную ошибку как-то ещё можно исправить высшей инстанцией. А вот психиатры убеждены, что они не ошибаются, поэтому отношение к ним в обществе сложное. К примеру, в США обращение к психиатру в порядке вещей. И никто на тебя не будет смотреть, как на чокнутого. Ведь помощь психиатра нужна не только явным сумасшедшим и потенциальным больным. В жизни людей возникают множество травмирующих психику ситуаций, из которых не все могут выйти самостоятельно. Но почему-то ещё с советских времен психиатрия ассоциировалась с нечто отвратительным явлением. Отпугивало одно название: «Желтый дом». Словом, в нашем обществе стоит попасть на прием к психиатру или даже к психотерапевту, как на человека падет тень психически неполноценного. Причем это клеймо закрепляется на всю жизнь.
Ирина Макеевна говорила корреспонденту, что теперь до последнего дня не простит себе, когда переступила порог заведующей психиатрическим кабинетом Н.Л. Демиденко. Когда она рассказала Наталье Леонидовне о своих несчастьях, творящихся дома, она не подозревала, что врач критически отнесется к её исповеди. Причем брянские психиатры отнеслись так же, даже обращались грубо. Ирине Макеевне в свое время не грубили, не выставляли вон ни Николай Рыжков, ни секретари обкома, горкома, ни директора предприятий. Но тогда и время было другое, а сейчас в отношениях людей резко поубавилось культуры. А стоит пойти против «системы», с человеком не церемонятся. В советское время «буянов и смутьянов» отправляли в психушку, а сейчас все те, кому встали поперёк дороги, приклеивают ярлыки сумасшедших и шизофреников…
Ирина Макеевна, проработав в партийном аппарате, должна была знать о силе круговой поруки. В школе № 4 организованы классы по правовому просвещению. У Долонько, естественно, связи с правоохранительными органами устойчивые. К психиатрам Александр Владимирович нашел подход без труда. Как может Кузина с органическим поражением ЦНС и расстройством психики работать с детьми, которым вдруг затвердила о созвездии Волопаса? Помните, как в «Кавказкой пленнице» герой Владимира Этуша пытался объяснить психиатру о «странностях» Шурика, чтобы упрятать в психушку. Вот по той же схеме действовал и Долонько. Врач А.В.Берлин, временно замещавший заведующую кабинетом Демиденко, выдал нужные справки директору, что Ирина Макеевна страдает «пароноидальным синдромом» и «рассеянным энцефаломиелитом» и состоит на диспансериональном учете. Хотя таких диагнозов ей не ставили. Наоборот, рассеянный склероз в 1991 году у нее был снят, а «пароноидальный сидром» появился под впечатлением психиатра от созвездия Волопаса. Об этом диагнозе Ирина Макеевна услыхала только в суде. Она рассказывала, как Долонько посылал вслед за ней секретаршу, которая ехала вместе с ней в автобусе, чтобы удостовериться, действительно ли Кузина посещает врача-психиатра? В беседе с Натальей Леонидовной о том, может ли врач провести грань между психически больным и здоровым человеком, она не смогла утвердительно ответить, то есть шизофреники и параноики – это люди с логическим развитым мышлением, которым блещут не все здоровые люди. Кузина у нее никогда на учете не стояла. Один психиатр сказал, что наука, которой он посвятил свою жизнь, неточна, патология каждого больного индивидуальна и не повторяется у другого, чтобы поставить диагноз, нужно понаблюдать за человеком в разных ситуациях, да и то нельзя однозначно сказать, чем болен человек. Обычное тестирование на предмет выявления патологии – это тоже несовершенный инструмент для диагностирования. Ведь, известно, как некоторые, рискуя попасть в разряд психов, косят от армии, и это им удается…
12 ноября 1996 года Клинцовский горсуд иск И.М.Кузиной о восстановлении на работе отклонил из-за того, что с начала 1995 года была на бюллетенях. С 1992 года считалась инвалидом второй группы не по тем заболеваниям, которые были указаны в фальшивых справках: она страдала эрозией желудка, радикулитом и остеохондрозом. Однако для нужного решения суду легко можно найти обоснованные причины. В ситуации Ирины Макеевны было слабое место – ее инвалидность, которая, впрочем, до начала конфликта с Долонько не мешала ей успешно работать и не осложняла служебные отношения. Хотя в решение об отказе в восстановлении на работе были положены две фальшивые справки: в первой говорилось: «Кузина Ирина Макеевна состоит на диспансерном учете с 1994 года. Консультирована по поводу психического заболевании в московском НИИ психиатрии в феврале 1996 года и в Брянском психоневрологическом диспансере 1 ноября 1995 года. Больной назначен курс лечения». Во второй еще более лживое содержание, мол, Ирина Кузина страдает органическим поражением ЦНС, то есть «рассеянным энцефаломиолитом.» В суде выяснилось, психиатр А.В. Берлин, выдавая эти справки, не заглянул в историю болезни, где было записано об окончательном снятии этого диагноза в 1991 году. Удивительно, что за пять лет после этого в карточку не вписали нужные сведения. В данном случае списывать на занятость такую небрежность наивно. Просто в суде нужно было как-то оправдать нарушение врачебной тайны и этики. Ведь Долонько нуждался в справках именно лживого содержания, подрывавших доброе имя И.Кузиной. К тому же под любым предлогом он не имел права требовать у врачей справки, ибо это мог сделать только суд. Да и то личная жизнь не прикосновенна. Ирина Макеевна уголовного преступления не совершала, чтобы подробности ее жизни стали известны всем…
Сама процедура увольнения была построена по принципу: не мытьем, так катаньем. За полтора месяца директор издал шесть приказов, а всего их было 11. Последний -- 1 октября 1996 года гласил об увольнении. Когда Кузина не согласилась с переводом ее на 0, 25 ставки, и подала в профком жалобу, действия директора признал правомерными, то есть конфликтная комиссия не выполнила своих функций. Издание стольких приказов преследовало одну цель: психически сломить Кузину. Долонько рассуждал просто В. Романенко инвалид, учитель русского языка и литературы должна была принять библиотеку. Ирине Макеевне он сказал, дескать, решил уволить инвалидов: сначала ее, потом В.Г. Романенко. А почему не обеих сразу? Для Александра Владимировича это был продуманный шаг. Его племянница училась в 11 классе. Он готовил ей место, о чем недвусмысленно сказал Кузиной. Но на деле, чтобы это не выглядело наглядно, решил посадить в библиотеку В. Романенко до нужного времени, а на ее место потом устроить племянницу. Но Романенко и Кузина издевательств директора не выдерживали, часто бюллетенили. Это было ему на руку. Приказы издавались в зависимости от того, как выходили они с больничных, Однако Романенко уволилась сама. Место библиотекаря предложил Сехиной, сокращенной воспитательнице группы продленного дня. Месяца через два она ушла в декретный отпуск. А тут и племянница с аттестатом об окончании школы подоспела… и проработала четыре года…
Ирина Макеевна не сдавалась. Когда горсуд в лице судьи В.П.Лышицкого отказал ей в восстановлении на работе, положив в основу ложные справки и инвалидность, она подала кассацию в облсуд. Там ей, как и в Верховном суде, отказали. Этот случай еще раз подтверждает: хорошо сфабрикованное дело трудно признать таковым. Почему суды не разоблачают фальсификаторов – относится не только к делу И.Кузиной. Похожая история произошла с учителем географии первой школы Брянска А.Е.Шевцовой 10 лет назад. Но тогда в основу увольнения положили ложь прокурора облпрокуратуры. Иногда это происходит потому, что в прокуроры идут люди не по своему призванию. Если бы суды и судьи были независимы, тогда бы произвол в законе изжился бы, то есть «дружеские услуги», какие сейчас бытуют в сфере судопроизводства, исключались бы.
Ирина Макеевна почти за девять лет со дня увольнения в судебные и иные инстанции обращалась 24 раза. Даже комитет по правам человека при Президенте, куда обратилась Кузина, не захотел разобраться в вопиющем факте нарушения права человека.
Из всех обращениях в горсуд, только одно решение по иску о признании медицинских справок недействительными судья А.И. Бутрим принял в ее пользу. Казалось бы, после этого расчищена дорога для пересмотра отказа о восстановлении на работе. Но Клинцовский горсуд по вновь открывшимся обстоятельствам -- признания справок недействительными, отказался пересматривать свое же решение от 21 ноября 1996 года. То есть И.М.Кузина уволена по инвалидности, значит, роли не играет, что она была вполне трудоспособна. И кому охота докапываться из-за чего «бюллетенила», хотя как раз ради этого нужно было провести расследование, как директор доводил её до стрессов своими приказами. В нездоровой обстановке и здоровый заболеет. Почему судья Лыщицкий напрочь забыл о «Законе социальной защиты инвалидов», в котором 23 статья разъясняет: «Для инвалидов 1 и 2 групп устанавливается сокращенная продолжительность рабочего времени не более 35 часов в неделю с сохранением полной оплаты труда, отпуск 30 календарных дней. Не допускается ухудшение положения инвалидов по сравнению с другими с работниками.» Из Устава местного самоуправления принятого 13 марта 1997 года на сессии горсовета народных депутатов узнаем, что «Граждане имеют право обращаться в органы местного самоуправления и должностным лицам по вопросам, затрагивающим их права и свободы и получать исчерпывающие ответы».
Но, как видим, эти законы не работают. Непонятно, зачем ими вводить людей в заблуждение? Кстати, Долонько переводил Кузину на четверть ставки оплаты труда, заведомо зная, что нарушал законы. В решениях горсуда не раз упоминалось о том, сколько раз Ирина Макеевна «бюллетенила». Но и в этой части директор обманул суд, сообщив, что за полтора года она болела 110 дней, тогда как этот срок равнялся трем годам. По версии Кузиной за 1,9 года она болела 104 дня и ещё за 1, 5 года 58 дней. И ни один день она не болела по диагнозам, названным в справках. У нее дважды обострялся гастрит, 11 дней провалялась в мае 1995 года по вине сбившего ее пьяного водителя, другие заболевания обычные. Но Долонько использовал «благоприятную» ситуацию в своих целях.
Почему же Ирина Макеевна так поздно обратилась в газету? Она полагалась на правосудие, и не хотела выносить на суд читателей свои школьные и домашние злоключения. Предвижу вопрос читателей, как она сама объясняет что творилось в ее квартире? Как было сказано выше, она искала ответы у уфологов, психиатров, церковнослужителей. Последние в квартире совершили обряд очищения и объясняли «чудеса» проявлением «агрессивных сатанинских сил». Когда во сне она увидела спустившуюся на балкон сверху икону Божьей матери, все безобразия прекратились. Впрочем, Ирина Макеевна была всегда верующая. В Библии говорится, что в вещих сновидениях с нами говорит Бог. Кстати, бывший библиотекарь В.С. Гончаров, говорят, после работал на заводе, потом умер. Приходит абсурдная в атеистическом понимании мысль, но объяснимая с точки зрения оккультизма, что с того света её мог доставать бывший библиотекарь? Но это только версия для любителей полторгейса.
Ирина Макеевна в феврале 2002 года в Москве прошла психиатрическую экспертизу, заключение которой гласит: «Психических расстройств не обнаружено. Может работать в школе, в том числе заведующей библиотекой». Брянский департамент здравоохранения сообщил: «Уважаемая Ирина Макеевна! По поводу вашего письма: на диспансерном учете у врача психиатра вы не состоите. Восстановление вас на работе и оценка действий медработников в период 1996 года входит в компетентность суда. При необходимости суд может назначить судебно-психиатрическую экспертизу».
Но не все судебные инстанции ещё пройдены, осталось последнее слово за Верховным судом. Хотя при всём желании восстановить своё доброе имя и вернуть потерянный рабочий стаж шансов мало, так как и там почему-то в забвении закон об инвалидах. Впрочем, можно подать иск на отмену приказа об увольнении. И подвергнуть проверке правомерность действий А.В Долонько за 1,5 года до увольнения И.М.Кузиной. Многолетние её обращения в суды говорят о недостаточной объективности отечественного правосудия и вообще грустно думать, что некоторые судьи верят бумагам и не всегда видят и верят людям. В письме в редакцию «БУГ» Ирина Макеевна назвала поступок директора «психическим терроризмом» против личности. В Уголовном кодексе есть статья доведения до самоубийства. Но моральные издевательства в нашем обществе не наказуемы. В беседе с автором Александр Владимирович советовал не писать о Кузиной, так как суд подтвердил правомочность его действий, то есть уволена она правильно, не место в коллективе инвалидам, и ничуть не усомнился во всем, что делал лишь бы её не восстановили. А мне подумалось, что этот человек для достижения своей цели ничем не поскупиться, чтобы белое стало черным…
Владимир ВЛАДЫКИН