Аннотация.
Планы гитлеровской Германии осуществились. Третий Рейх победил. Европа раздавлена, Советский Союз уничтожен, Англия превращена в пустошь, где черный ветер гонит облака радиоактивного пепла. Действие романа развивается на Урале, колонизированном и служащим плацдармом для последнего броска на восток. Местное население онемечено, разобщено, лишено прав, языка, истории и культуры. Западные цивилизаторы принесли железный порядок, где удел проигравших прислуживать новым хозяевам. Можно хлебнуть баварского пивка, можно работать на Рейх, и если очень повезет, получишь немецкое гражданство.
Но голос крови заснул не во всех. Простой работяга, боготворящий немцев, оказывается в плену у лесных бандитов, жестоких террористов несущих гибель всему живому. Кто они? Ради чего сопротивляются эти фанатики? Уютный мирок стремительно рушится, жестокая правда рвет паутину неведения, мнимое благополучие оказывается построено на костях целого народа принесенного в жертву, а уральская тайга скрывает страшные тайны. Перед вчерашним мусорщиком встает выбор, смириться с судьбой или вспомнить, наконец, кто он есть.
Глава 1
На рассвете центральные кварталы перекрыли солдаты в черной форме СС. Пришлось два часа простоять любуясь спектаклем. Эсэсовцы орали на зевак, распугивали ранних прохожих, пыжились от собственной крутости, бряцали оружием, всем видом корча из себя хозяев этого паскудного мира. Обыскали несколько домов, вывели пару запуганных мужичков с разбитыми лицами и миловидную девку, вроде как задержали особо опасную банду распространявшую среди рабочих антигерманскую агитацию под видом запрещенных американских фильмов и жесткого порно. Все проделано чисто, изящно, не оставляя следов. Работают люди, ну или хотя бы делают вид. Вот и Руди нужно работать, утро бесцельно потеряно из-за этих красавцев со сдвоенной руной «зиг» на шевронах и кевларовых шлемах.
Подъемный механизм мусоровоза привычно загудел, переворачивая контейнер в кузов. Начало мая во всем великолепии: солнышко пригревает, птички чирикают, рабочий день спорится. Немецкий Урал в это время года наиболее приятен для проживания. Впереди жаркое лето, позволяющее немного передохнуть перед суровой, вымораживающей все живое, бесконечной зимой, когда пар от собственного дыхания примерзает к морде, а снега наметает выше первого этажа. Рудольф Штольке невольно передернулся, вспомнив как в минувшем феврале, на смерть замерзли два бойца охранного батальона. Патрулировали на снегоходе и заблудились в пургу. Нашли их неделю назад. Вернее то немногое что осталось: оружие, обрывки обмундирования, личные вещи. Лесное зверье даже косточки растащило, брр. Проклятый край.
Последний контейнер опустошился и Руди затанцевал вокруг мусорки с метлой и лопатой, насвистывая привязавшийся мотив новой песни льющейся из динамиков. Время двенадцати нет, а основная работа закончена, осталось заехать в Маленькую Баварию, элитный район родного Эккенталя, там проблем с мусором никогда нет, да и быть не может. Это здесь, в рабочих кварталах, нет, нет, да кто ни будь умудрится вывернуть ведро мимо бака, это нормально для местных обитателей далеких от чистоты крови и расы. А Маленькая Бавария район исключительно для граждан Рейха, а что бы стать гражданином надо или родиться немцем или заслужить это высокое звание тяжелым трудом на благо Германии. Иного пути нет.
Рудольф прыгнул за руль и тяжелый МАН плавно тронулся с места. Улицы пустынны, все на работе, безделье не поощряется, за подобные фортели можно запросто в кутузку угодить, в компанию таких же неудачников и мышей. Большинство населения Эккенталя, а это без малого десять тысяч человек, занято на местном медеплавильном комбинате расположенном в пятнадцати километрах от города. Две трети из них это наемные рабочие со всех концов Рейха, приехавшие сюда в погоне за большими деньгами. Работают в зауралье вахтовым методом, так экономически выгоднее, чем создавать огромные города с раздутой инфраструктурой. Сколько народа сменилось за эти годы? Кратковременные знакомства, друзья на сезон, сотни лиц стершихся из памяти. Крикливые турки, гостеприимные хорваты, спокойные прибалты, хвастливые, склочные поляки. Однажды, года два назад приезжали даже испанцы, веселые, чернявые ребята, вечно бренчащие на гитарах. Надолго не задержались, чуть осень укусила за носы легким морозцем, сразу расторгли контракт и погрузились на поезд, клятвенно обещая вернуться. Обманули конечно. Остальная треть жителей Эккенталя это унтертаны, как сам Рудольф, потомки диких племен населявших эту суровую землю до прихода благословенного третьего рейха. Не граждане, второй сорт. Подданные, с массой обязанностей и минимумом прав. Скамейки для унтертанов, автобусы для унтертанов, магазины для унтертанов. Не вздумай перепутать, знай свое место. Не нравится, выметайся прочь. Немцы, придя в эти первобытные земли, построили города, разведали полезные ископаемые, проложили дороги сквозь бескрайние леса, болота и вечную мерзлоту. Принесли идеалы западной цивилизации и позволили местным аборигенам жить рядом с собой и выбирать между европейскими ценностями и азиатской безнравственностью. Их и сейчас достаточно в окрестной тайге, те кто поумнее пришли работать на Рейх, а остальные, закоренелые в варварстве и дикости продолжают жить по- звериному. Их просто не замечают, Германия не может быть одинаково благосклонна ко всем. Тем более большинство коренного населения унтерменши, неполноценные, гремучая смесь рас и народов неспособная на самоорганизацию. Блага цивилизации им не нужны, привыкли жить в своих утлых, деревянных домишках, пить водку и плодиться без всяких ограничений.
Штольке с тоской посмотрел на внутреннюю сторону левого запястья. Под кожей небольшой бугорок правильной формы. Вот она проклятая метка, клеймо отделяющее его от заветной мечты. Чип идентификации заменяющий паспорт, страховку и медицинскую карту. Вся информация на владельца: где, с кем, сколько раз. Удобная штука. Особенно для полиции и СД. Одно касание сканера и ты вскрыт как подопытный кролик на операционном столе. Чип старый, из первых серий, свободно блуждает под кожей в радиусе сантиметрового круга и нещадно зудит. Сейчас ставят совсем незаметные, размером с рисовое зерно. Один укол и свободен. Однажды придет время и чип будет перекодирован, открыв Рудольфу дверь в новую, счастливую жизнь гражданина великой Германии. Эту клятву он дал себе еще в детстве, наблюдая как из шикарных «Мерсов» выходят бравые офицеры, и исчезают в дверях ослепительно сияющих ресторанов, окруженные самыми шикарными дамами по эту сторону Уральских гор. Да, жалкое звание унтертана не для него!
Мусоровоз скрипнул подвеской и замер на светофоре. Кругом однотипные, простенькие общежития для рабочих. Внутри множество комнат на четверых с душем. Общая кухня. Простой принцип: проснулся, пошел на работу, вернулся, завалился спать. Утром все с начала. Пока не истечет время контракта. Условия далеки от шикарных, но Рудольф и ему подобные не имеют и этого. Унтертаны из местных живут в общих казармах и выполняют самую грязную и низкооплачиваемую работу: мусорщики, уборщики, грузчики, слуги. Койка, тумбочка, матрас, одеяло. Семейным дают махонькие квартирки, хочешь улучшения жилищных условий- женись и рожай, Рейху требуются солдаты, маленькие, белокурые бестии. Штольке передернулся, ну уж нет, пока не будет гражданства, никаких рожаний, он не станет обрекать своих детей на жизнь, которой живет. Его дети будут немцами, пусть не по крови, но по духу и паспорту, папочка позаботится. Никаких казарм для унтертанов, школ для унтертанов, больниц для унтертанов, все только по высшему классу.
Грузовик миновал парк разделяющий кварталы, проехал КПП с охраной и оказался в святая святых, Маленькой Баварии, районе аккуратных двухэтажных коттеджей, ажурных заборчиков, благоухающих цветников и тенистых аллей. Здесь всегда испытываешь благоговейный ужас. Здесь живут немцы. Рудольф незаметно для себя выпрямил спину. Надо равняться. Скоро, очень скоро ты будешь одним из них. Ну почти…
В отличии от основной части Эккенталя, вымирающей на буднях, Маленькая Бавария кипит жизнью: прогуливаются мамы с колясками, работают садовники, суетится прислуга. Ареал обитания избранных: инженеров, квалифицированных рабочих, военных, врачей, заводского начальства и их семей. Большинство немцев работают вахтой, многие до самой пенсии, но потом всегда уезжают в Германию. Рудольф не знает ни одного случая, что бы немец остался в городе навсегда. Понять их несложно, придет время, и он сам уедет отсюда, подальше из этого ужасного, промерзшего края со слякотным, противным межсезоньем, куцым летом и тучами комарья. Уедет в Европу, далекую, манящую и прекрасную, виденную лишь в книгах и на экране телевизора.
Он свернул в переулок и принялся за работу. Четыре контейнера: бумага, пластик, стекло, пищевые отходы, за два года на этой должности, еще ни разу не видел, что бы кто-то перепутал. Немецкая аккуратность. Рудольф поздоровался с проходящей мимо немкой:
-Добрый день фрау Марта!
-Здравствуй Рудольф,- улыбнулась женщина- Как твои дела?
-Хорошо фрау Марта, спасибо фрау Марта!- Рудольф едва не запрыгал от радости- Работаю!
-Работа это отлично Рудольф,- одобрила немка- А я до универсама прогуляться решила. До свидания молодой человек.
-До свидания фрау Марта.- Штольке не без зависти посмотрел ей в след. Ничего, когда ни будь и я буду ходить в магазины где витрины ломятся от первосортных товаров и буду покупать что захочется, и машина будет и телевизор и свой дом, а не койка в рабочей казарме. Рейх предоставляет сотни возможностей для работящих и предприимчивых.
Через десять минут он закончил, впереди две последние точки и часовой перерыв. Останется отвезти добычу на мусороперерабатывающий завод и можно строить планы на вечер.
На обед Рудольф подъехал без пятнадцати два. В столовой немноголюдно и тихо. Пококетничал с девушками на раздаче и поспешил уединиться за столиком в самом дальнем углу. В меню сегодня наваристый суп с куриными потрошками, тушеная капуста, кофе и сладкая булочка. Рудольф сглотнул и принялся за еду.
По большому телевизору под потолком показывают новости. В США демонстрации против безработицы и нищеты. Полиция разгоняет толпу слезоточивым газом и резиновыми пулями. Людей избивают дубинками и тащат в автобусы. Совсем молоденькая девушка трясет транспарантом, истошно кричит и падает под градом ударов. Подбегает полицейский с перекошенным лицом и закрывает объектив камеры ладонью. Вот до чего доводит власть проклятых евреев. Ничего, скоро американский народ поднимет восстание и свергнет продажное, коррумпированное правительство, идущее на поводу у магнатов и негров. В Бразилии жесточайший экономический кризис и неконтролируемая преступность. Голодные, тощие дети со вздувшимися животами тянут ручонки за подаянием. Наглядный пример как бывает, если страну населяют одни полукровки и выродки. В Африке очередная война.
Стену напротив занимает детально прорисованная карта Германской империи. По позвоночнику идет легкая дрожь, сколько раз видел, а всегда испытываешь священный трепет. Германия от Атлантического океана, до Уральских гор, от ледяных северных морей до раскаленных песков Сахары. Города, атомные станции, линии железных дорог дублированные скоростными автобанами. Все это Третий Рейх. Багровым цветом выделена территория фатерлянда в 1939 году. Любой карапуз, еще вчера гунькающий и пускающий пузыри, знает эту историю. Как Германия, словно феникс, восстала из пепла, выдержала невиданное нашествие с востока и запада, опрокинула врагов и принесла народам Европы свободу, изобилие и процветание в новом, прекрасном и справедливом мире. Все это создал один человек- Адольф Гитлер. Его портрет чуть выше карты. Волевое лицо, целеустремленный взгляд, знаменитые усики, военная форма. Простой солдат прошедший путь до правителя великой империи. Герой и отец нации. Пример для каждого немца.
Черт,- выругался Рудольф, увидев как в его сторону направился сосед по казарме Олли Гейнрих, тощий, конопатый парень работающий в автомастерской- Принесла нелегкая.
-Привет!- осклабился Олли- Я присяду?- и не дожидаясь ответа плюхнулся на стул.
-Привет.- обреченно кивнул Рудольф, готовясь выслушать массу «полезнейшей» информации о любовных интрижках, тачках и ценах на запчасти.
-Слышал о происшествии?- заговорщицки понизил голос Олли.
-О каком?- насторожился Рудольф.
-Ну ты даешь,- хохотнул рыжий- Все знают, а ты ушами хлопаешь, привык в мусоре своем копаться!- и увидев как Штольке напрягся, примирительно вскинул руки,- Шутка друг, просто юмор,- и прошептал одно страшное слово- Террористы.
Рудольф инстинктивно сжался. Террористы. Редко, три-четыре раза в год они появляются из своего проклятого леса, убивают, насилуют, грабят и исчезают, что бы снова вернуться.
-Где?- выдохнул он забыв о еде.
-У Гердена напали на колонну, всех убили,- состроил зверскую рожу Олли- Большая банда, отборные головорезы, вроде даже комиссаров там видели! Настоящие звери.
Тут Рудольф напрягся еще больше. Герден, городок лесозаготовителей всего в тридцати километрах, впервые на памяти террористы подобрались так близко к Эккенталю. Раньше нападения и убийства случались за сотни километров, вроде бы чужие проблемы, а теперь беда постучала в дверь. Ну дела.
-Да ты не бойся,- беспечно отмахнулся Олли- Район уже оцепили, ни одна тварь не уйдет. Наших привлекли, затемно еще выехали.
-Я и не боюсь.- огрызнулся Рудольф. «Наши» это специальный, полицейский батальон, отвечающий за внешнюю охрану города. Патрулируют окрестности, контролируют дороги, участвуют в антитеррористических операциях. Опасная и почетная работа, нечета мусорщику или рабочему. Форма, знаки различия, оружие, мечта идиота. Рудольф сам хотел попасть в батальон, да судьба распорядилась иначе. Воспитаннику детского приюта туда не попасть, разве только очень уж повезет. Штольке не повезло, готовился, подал документы, рекомендации и не срослось. Происхождение подвело. Комиссия не смогла установить кто он и откуда, в отчете значится: «ребенок изъят во время спецоперации по уничтожению базы террористов 12 июня 1992 года в районе Голчинских болот, родителей установить не представляется возможным». Клеймо на всю жизнь. Вдруг родители были евреями или хуже того, большевиками? Ненависть к этим двум людям сопровождает Рудольфа всю его жизнь. Сколько раз представлял, как убивает их своими руками, лишь бы не зачали ребенка в грязной берлоге посреди проклятых лесов. Ненависть к этим ничтожным людишкам и безмерная благодарность к неизвестному немецкому солдату не давшему умереть истошно верещащему, белокурому, годовалому мальчику.
-Скоро вернуться должны. Терров перебьют, и опять самым отличившимся гражданство в руки свалится,- продолжил Олли и завистливо вздохнул- Везунчики. Это ты будешь мусор лет сорок в шары катать как навозный жучара, а я в машинном масле плавать, пока заслужим. Хотя, с другой стороны, можно и пулю получить,- закончил он и засобирался- Ну пока, я побежал, будут новости, расскажу. Вечером созвонимся!
Рудольф вяло кивнул в ответ, дожевывая булочку с изюмом. Придурок Олли, определенно прав, в охранных частях гражданство можно лет за пять получить если себя проявить. А на мусоровозе до пенсии кататься будешь, и гражданства как своих ушей не увидишь. Донерветтер!
Ладно, пора уходить, колонна, наверное, уже собирается. Рудольф отнес поднос с посудой на мойку. Нужно поторопиться, мусорщика специально дожидаться не будут. А в одиночку покидать пределы города строжайше запрещено. А тут еще террористы эти объявились, начальство с ума сойдет на почве усиления мер безопасности. Колонны на комбинат формируются трижды в день, следующая будет в шесть часов, если замешкаться по головке никто не погладит, придется ночевать в кабине на территории мусороперерабатывающего завода, а это удовольствие намного ниже среднего.
Рудольф прыгнул в кабину и повел грузовик к восточному пропускному пункту. Вечером надо бы собраться в кино, а потом и на танцы можно. Сегодня пятница, народу море будет, повеселимся от всей души.
На перекрестке Фредентшрассе и Лангеблек разминулся с полицейской машиной. Куда это они намылились интересно? Опять у рабочих заварушка произошла? Нет, нет, а в общежитиях то воруют иногда, то поножовщину устроят. В прошлом сентябре поляки с турками не поделили чего то, так до крови дело дошло, три трупа, два десятка раненых. Город неделю потом на ушах стоял, событие года в размеренной и скучной жизни Эккенталя. Ничего, Олли вызнает, к ним, в мастерскую, все слухи сползаются.
Проехал два квартала и притормозил. Место скорби, гордости и преклонения. Справа, на площади, высится мемориал «Павшим героям», памятник солдатам Великой войны. Глыба грубо отесанного гранита. Два бронзовых солдата держат на руках раненого товарища. Суровые лица, сжатые губы, характерные каски. Кожей чувствуешь, как пули свистят, но железную поступь немецкого солдата уже не остановить. Солдата цивилизатора, солдата освободителя, солдата победителя. Вся композиция пронизана несгибаемым арийским духом. Здесь в любое время года живые цветы. Здесь с горящими глазами клянутся белокурые мальчишки из Гитлерюгенда, здесь вручают награды и чтят ветеранов, здесь Штольке получит гражданство и будет стоять на гранитных ступенях с высоко поднятой головой, в едином строю с огромными, отлитыми в бронзе солдатами. Так будет. Руди посигналил в знак уважения и вдавил педаль газа в пол. Мы всегда будем помнить ваш подвиг.
Рудольф не ошибся, колонна уже собралась, до отправления еще двадцать минут. Вереница грузовиков выстроилась вдоль улицы. Машин набралось около дюжины, в голове колонны приземистый бронетранспортер Sd-350, с 30ти миллиметровой пушкой и крупнокалиберным пулеметом. Рядом с ним чувствуешь себя на много спокойнее, такая мощь. Однажды, еще в школе, видел как стреляет. Свинцовый вихрь снес мишени и основательно выкосил молодые березки за полигоном. Кишки терров просто развесит по веткам нарядной гирляндой.
К мусоровозу подбежал молодой, незнакомый ефрейтор из охранного батальона, забарабанил в дверь и скомандовал, пыжась от собственной значимости:
-Ты идешь за головным, тебе дальше всех ехать. Я с тобой.
Очень ты нужен.- подумал Рудольф и открыл пассажирскую дверь. Ефрейтор полез внутрь, цепляясь снаряжением. Экипирован по серьезному: пятнистый, лесной камуфляж, разгрузка набитая магазинами и гранатами, бронежилет, каска, рация, противоосколочные очки, штурмовая винтовка STG-80, с каллиматором и тактической рукоятью. Поерзал, угнездился и сообщил:
-Отправляемся по сигналу, минут через пять, дистанция десять метров, скорость шестьдесят.
-Усиление?- спросил Рудольф. В обычное время в каждую машину по бойцу не сажают.
-Терры,- болезненно поморщился ефрейтор- У нас готовность номер один, все на ушах стоят.
-Из-за Гердена?- напрягся Рудольф.
-Знаешь уже?- недоверчиво прищурился ефрейтор- Быстро это у вас, информация, между прочим, секретная,- кулаки сжались до бела- Да, из-за Гердена. Вчера вечером колонну накрыли. Сущие дьяволы.
-К нам полезут?
-Точно нет,- успокоил военный- Банду обнаружили и окружили, квадрат обрабатывает авиация, потом будет зачистка, ни одна крыса не вырвется, егеря каждый кустик облазят. А если сюда придут, мы готовы, покрошим тварей, пусть только сунутся.- он кровожадно погладил автомат.
Рудольф невольно проникся к нему уважением. Таким должен быть солдат рейха: смелым, уверенным, готовым сражаться и умирать. А ты неудачник.
Вдоль колонны забегали военные, в хвост пристроилась вторая бронемашина. Скоро отправление. На головном БТРе откинулся верхний люк и наружу вылез солдат, в котором Рудольф опознал Герта Прийера, друга и одноклассника. Вместе подавали документы на военную службу, а повезло только ему.
Герт склонился над пулеметом МГ3, передернул затвор, оглянулся, увидел прямо за собой Рудольфа и заулыбался.
-Привет бродяга!- Руди высунулся из окна.
-Здорово!- Герт помахал рукой в перчатке- Как дела?
-Нормально,- отозвался Штольке без всякой уверенности- Как сам?
-Лучше всех,- Прийер чуть не утонул в улыбке- Буду тебя прикрывать сегодня!
-Стрелять то умеешь?- обиделся Рудольф. Вот гад, еще издевается, прикрывать он меня видите ли будет. На его месте должен быть я, а не за рулем идиотского мусоровоза. Ехать на броне, водить пулеметом, обнаруживать и уничтожать цели. Несправедливость, хоть плачь.
-А то ты не знаешь!- прокричал Герт опуская на глаза очки и натягивая на лицо зеленый платок, готовиясь глотать дорожную пыль.
Знаю,- вздохнул про себя Штольке. В школе Герт был лучший по стрельбе. После Рудольфа. Воспоминания накрыли волной. Девятый класс, стрельбище. Зеленое поле с проплешинами, высокий земляной вал, мягкие толчки STG-80 в плечо, дурманящий запах сгоревшего пороха, падающие мишени, эйфория от разрушительной мощи в руках. Слова преподавателя по военной подготовке: «Берите пример со Штольке, именно так должен стрелять солдат вермахта, быстро и точно.» Зависть одноклассников неспособных близко приблизиться к его результату. Потом стрельбы стали еженедельными, из всех видов оружия, ведь каждый мальчишка будущий защитник Рейха. Стреляли даже из снятого с вооружения, но любимого в войсках STG-48, под патрон калибра 7,92х38 мм. Легендарного оружия середины прошлого века. Мощная, надежная, хищно красивая штурмовая винтовка. Символ немецкой военной машины. Возьмите любой фильм про войну, кадры кинохроники или плакат, на нем будет солдат с STG-48 в руках. Сейчас ветеран на заслуженном отдыхе, но рано или поздно начнется священная война с американским еврейством и заново сформированные дивизии вооружат именно этим заслуженным оружием, столько их запасено на складах.
Головной БТР выпустил клубы вонючего дыма, дернулся и сдвинулся с места. Поехали. КПП проплыл по левому борту, колонна покинула пределы города. Дорога знакома как путь в родной сортир. Сначала километровая полоса безопасности очищенная от леса, ни одному террористу не подобраться, днем все просматривается, а ночные патрули оснащены приборами ночного видения и тепловизорами, мышь не проскочит. Дальше тайга насколько хватает глаз, бескрайняя, опасная, чужая. Через три километра дорога сделает плавный поворот и дальше прямиком до комбината. За полчаса доберемся, полчаса на разгрузку, а потом ожидание вечернего конвоя, в город повезут рабочих. Там быстро в душ и гулять, недавно познакомились с официантками из полицейской столовой, такие девочки, с ума сойти можно. Рудольф предался сладким мечтам. Асфальт бежит под колеса, мурлыкает музыка, настроение улучшается, жизнь не так и плоха.
Колонна проскочила зону безопасности и поравнялась с кромкой леса. БТР грозно повел круглой башенкой. Герт заметно подобрался и прижался к пулемету. Здесь никогда ничего не происходит, но охрана держит ухо востро, такая работа. Тайга отброшена от дороги на сотню метров в обе стороны, даже трава выкошена под корень, по обочине проложена контрольно-следовая полоса. За полчаса до прохода колонны проехала специальная группа, проверяя подступы на наличие минирования и засад. Система оттачиваемая годами, надежная и крайне редко дающая сбои.
Головная бронемашина притормозила входя в поворот, Герт качнулся, едва не ударившись лицом в пулемет. Зря, могло смешно получится,- подумал Руди, и в этот момент голова Герта взорвалась переспелым арбузом, фонтан крови и мозгов выплеснулся на броню. В тоже мгновение со стороны темной громады леса протянулась белая, дымная полоса и ударила БТР в бок. Броневик завихлял по дороге.
-Засада! Терры!- сдавленно заорал ефрейтор- Шайзе! Объезжай, иначе сожгут!
Твою мать!- Рудольф вдавил педаль газа и резко выкрутил руль влево. Дымящийся БТР получил второй заряд из гранатомета и застыл, раскорячившись поперек дороги. Стеганули длинные очереди, по мусоровозу ударил частый, тяжелый град. Ухнули несколько взрывов. Вылетело стекло. Ефрейтор конвульсивно задергался и завалился прямо на Руди, грузовик потерял управление, впечатался в броневик и заглох.
Только не сейчас!- Штольке попытался отпихнуть внезапно тяжеленного солдата. Вляпался в теплое и липкое, на руках кровь. Ефрейтор осел мешком, глаза застыли. Кабина задрожала от попаданий, злобно вжикающие пули вспороли потолок. От смерти Рудольфа спасло тело несчастного ефрейтора. Штольке распахнул дверь и вывалился наружу. Хорошо хоть стреляют с другой стороны! Боеприпасов не жалеют, в воздухе повис сплошной свинцовый вихрь. Позади, по всей дороге, пылают машины и мечутся люди. Как в тире. Откуда здесь террористы, их же взяли в кольцо? Сопротивления нет и в помине. На лесной дороге разыгралась кровавая бойня.
БТР горит, из бокового люка выскочил горящий солдат и тут же упал сраженный точным выстрелом в голову. Второй повис прямо в люке, превратившись в обугленный манекен.
Ну суки!- Рудольф попытался вырвать у мертвого ефрейтора автомат- Живым я вам не дамся. Оружие запуталось ремнем в подсумках, Руди дернул, труп врезался грудью в руль и застрял. Вот не везет. Совсем рядом грохнул мощный взрыв и Рудольфа отбросило прочь. Немилосердно протащило по асфальту, шмякнуло в придорожную пыль и присыпало сверху землей. Над головой завизжали осколки. В глазах потемнело, остался в полусознательном состоянии. Стрельба резко оборвалась. Весь огневой налет продолжался от силы пару минут. Дорогу затянул едкий дым.
-Живой, живой,- словно молитву зашептал Рудольф. Неужели все кончилось? Где терры? Ушли? Скоро наши подоспеют, потеряв связь и услышав пальбу, приедут маневровые группы из города и с комбината. Живой. В полыхающем БТРе защелкал боекомплект.
А потом Руди услышал приглушенные голоса и шаги. Слов не разобрать, язык незнакомый, странный. Террористы! Он поспешил притворится мертвым, трупов полно, могут и не заметить.
Сквозь полуприкрытые веки заметил темные силуэты. Несколько человек в камуфляже выбрались на дорогу и рассредоточились среди горящих машин. Ударил одиночный выстрел, за ним смех. Добивают раненых твари. Среди тел лежащих у бронемашины мелькнуло движение. Руди внутренне сжался. Солдат в танковом шлеме пополз к обочине волоча за собой, висящую на сухожилии правую ногу. Лицо и руки обожжены, кожа повисла лохмотьями, изо рта тянутся кровавые слюни. Куда ты дурак? Лежи!
Темные силуэты приблизились. Кто-то сплюнул и сообщил на своем языке:
-Zivythi padla.
Высокий человек в черной, вязанной шапочке и немецком камуфляже, догнал раненного и наступил на грязную, брызгающую кровью культю. Солдат сдавленно зашипел и заскреб ногтями по асфальту. Руди внутренне сжался. Террорист злобно ощерился и резким движением всадил штык, закрепленный на автомате, жертве между лопаток, пришпилив несчастного как энтомолог редкую бабочку. Провернул лезвие, выдернул, вытер лезвие о погибшего и пошел дальше без единой эмоции. Как муху прихлопнул. Убийцы, звери, дикари, правду о них говорят. А Рудольф раньше как то не очень верил в эти рассказы. Ничего, теперь сам увидел. Шайзе, идут.
Шаги и голоса приблизились. Руди закрыл глаза. Святая Мария помоги, я больше не буду грешить…
Где то в конце колонны сочно ударили одиночные выстрелы, послышались неразборчивые вопли и улюлюканье. Празднуют мрази, будьте вы прокляты.
-Zabiraite vse, yhodim!- скомандовал совсем рядом, уверенный, жесткий голос. Послышался частый топот ног. Рудольф затаил дыхание, стараясь унять бешено скачущее сердце. Такого ужаса он еще не испытывал. Надежда одна, вдруг терры побрезгуют трупом в грязном, рабочем комбинезоне и старых, стоптанных кроссовках. Поживиться нечем.
Шаги и голоса затихли вдали. Неужели пронесло? Сильнейший удар под ребра развеял затеплившуюся надежду. Руди зашипел от боли и открыл глаза. Над ним навис террорист, совсем молодой, почти ровесник, мальчишка со шрамом пересекающим левую бровь и холодными глазами убийцы. В лицо Рудольфу уставился дульный срез. Вот и все, конец истории. Так глупо. Ну ничего, сейчас вы увидите как умирает подданный великой Германии! Штольке подался навстречу без всякого страха. В глазах терра мелькнуло удивление, палец на спуске выбрал слабину. Выстрелить не успел. На ствол автомата легла рука и подошедший сказал:
-Ne nado Misha. Ostav ego.
-Kak skazez diada Egor.- парень пожал плечами, отвел оружие, наградил Руди ненавидящим взглядом и ушел.
Рудольф смог разглядеть спасителя. Фигуру можно вполне принять за человека среднего роста, если бы не лохматый камуфляж из множества лоскутов ткани и мешковины, превращающий владельца в кусок тайги и болота. В руках длинная винтовка с оптикой, замотанная тканью. Лицо скрыто за мелкоячеистой сеткой.
Подошли еще двое, один с виду совсем старик с седой бородой, второй средних лет мужчина заросший жесткой, рыжеватой щетиной. Все трое оживленно заспорили, показывая на Руди и жестикулируя. Слов не разобрать, лишь однажды, человек в маскировочном костюме упомянул знакомое «унтертан». Решают жить мне или подохнуть прямо сейчас.- понял Штольке. Террористы перешли на повышенные тона. Камуфляжный заговорил горячо, убеждающе.
-Ny kak znaesh.- в конце концов рыжий махнул рукой и поспешил к своим. Дед просто сплюнул и удалился молча.
-Встать,- приказ на чистом немецком вывел Руди из ступора- Быстро.
Штольке поднялся, предусмотрительно держа руки на виду и совершенно не понимая что происходит. Неужели пощадят? Он только сейчас увидел в тени грузовика террориста одетого в костюм похожий на снаряжение неожиданного спасителя, только вместо винтовки вооруженного STG-80. Сильные руки захлопали по бокам, не упуская ни единой складки, ни одного потайного местечка. На асфальт полетели наручные часы, бумажник, ручка, новенький, жутко дорогой, мобильный телефон с отличной камерой. Рудольф смог наконец оглядеться, колонна разгромлена, никто не ушел, виден хвост с дымящимся остовом второго бронетранспортера. Черный дым клубами расходится в стороны и тянется к бесстрастному, безупречно голубому небу, распространяя тошнотворно сладкий аромат жженой резины и паленого мяса. Горящие машины, разбросанные, жутко изувеченные тела, между которыми снуют террористы, стаскивая обувь, собирая оружие, копаясь в грузовиках. Падальщики, мрази, ненавижу!
-А теперь бегом, к лесу,- скомандовал уверенный голос, подтвердив серьезность намерений тычком в поясницу- Не оборачиваться, глаза в землю. Пошел.
И Рудольф побежал как послушная собачонка, поскальзываясь на кровавых лужах и перепрыгивая остывающие трупы менее удачливых товарищей. Едва не упал, спускаясь с обочины, спиной чувствуя, как сзади контролируют каждый малейший шаг и движение. Через минуту тяжелые, еловые лапы сомкнулись у него за спиной.
Глава 2
Рудольф потерял счет времени. Группа терров уходит в тайгу. Без передышек, лишь скрытное, звериное движение. Это не люди, им не нужен отдых и пища. Быстрым шагом, почти бегом, покидают они место страшного преступления. Руди выдохся быстро, давно отвык от пеших прогулок. Безжалостно связанные за спиной руки жутко ноют, ноги промокли до колена, в кроссовках хлюпает небольшое болото. Голову поднять не дают, все попытки жестко пресекаются подзатыльником, от которого звенит в ушах и плывут разноцветные круги. Перед глазами одна картина: идущий впереди бандит. Невысокого роста, крепко сбитый, идет легко, пружинной походкой. Одет в однотонный костюм цвета хаки, за спиной немецкий рюкзак на восемьдесят литров, набитый под завязку. Оружие несет перед собой на руках. На ногах стандартные, немецкие, армейские ботинки с высоким берцем, подбитые гвоздиками с крупными шляпками и подковками на носах. Сволочи, убивают немцев, а их вещи напяливают на себя. Нелюди. И главный вопрос один: зачем им простой мусорщик? Для потехи? Ну точно, будут пытать, изнасилуют, убьют и съедят, причем неизвестно в какой последовательности. На ум услужливо полезли страшные истории, засевшие в подсознании с самого детства. О городах вырезанных подчистую, где не щадили никого, о убитых немецких детях, о вспоротых животах беременных женщин. Как режут головы пленным солдатам. Да чего далеко ходить, за спиной остались изуродованные мертвецы, с которыми еще утром шел на работу, смеялся, шутил и строил планы на вечер. Теперь все мертвы и тебе впору им позавидовать.
Группа двигается в абсолютной тишине, никто не курит, не разговаривает, не обсуждает произошедшее. Прошло часа полтора, прежде чем они остановились.
-Вниз,- прошептал голос за спиной и Руди опустился на корточки. Все терры прижались к земле. Неужели привал? Нет, непохоже, бандиты замерли слушая лес. Царит напряженная тишина, только где то рядом щебечет невидимая птаха. Кругом сомкнулся темный еловый бор наполненный запахом гнили и мха, огромные деревья слились в сплошную, непроходимую стену. В таких зарослях ничего не разглядеть уже метров с десяти, остается слушать, вылавливая малейшие, посторонние звуки.
Не двигались минут пять, Руди успел отдохнуть, прежде чем тихая команда «Пошел» подняла его на ноги. В следующие пол часа группа замирала дважды. Терры осторожны как дикие звери. Однажды Рудольфу послышался гул вертолета и тут же исчез. Наверное показалось. Во время последней остановки к ним присоединились еще несколько человек. Группа миновала сплошную полосу бурелома и начала спускаться в заросший овраг с крутыми, осыпающимися склонами. Скорость движения возросла и скоро впереди появились люди. Похоже место назначения. Тяжелые баулы попадали на землю, терры принялись обниматься, хлопать друг друга по спинам и плечам. Рудольф оказался в окружении жестоких, грубых и крайне бескультурных людей. Всего в овраге собралось человек сорок, все вооружены до зубов.
-Сядь, не открывай пасть и возможно останешься жить,- порадовал перспективой снайпер и принялся снимать лохматый костюм. Откинул капюшон, отцепил сетчатую маску и перед Руди предстал мужчина лет пятидесяти, с морщинистым, худощавым лицом, тонкими губами и проницательными, умными, голубыми глазами. Светлые волосы коротко подстрижены, аккуратная борода. Прямо ариец, а говорят все терры унтерменши, мутанты и выродки. Рядом разоблачился второй, этот куда больше похож на недочеловека: черноволосый, темноглазый, скуластый. Оба бережно свернули маскировочные костюмы и приторочили свертки к рюкзакам. Голубоглазый задержался взглядом на Рудольфе и пошел к остальным. Напарник примостился на поваленное бревно, подмигнул, и принялся набивать опустошенные магазины. Вроде не замечает, а дернешься, глотку вскроет, тварь.
Руди блаженно вытянул ноги, украдкой посматривая вокруг. Вот они, террористы, которыми пугают непослушных детей. Насильники и бандиты, без роду и племени, человеческий мусор. Недаром еще со школы учат: местные племена умеют лишь грабить и убивать. Эти люди генетически не способны к созиданию и живут самыми низменными потребностями. Раньше о них только читал, смотрел по телевизору результаты спецопераций и вот теперь увидел врага в лицо. Большинству от двадцати до пятидесяти, кроме давешнего, седого старика, этому, наверное, глубоко за шестьдесят. Немецкие пенсионеры, в его годы, путешествуют, дремлют у камина и балуют внуков, а этот шляется по лесам и убивает ни в чем не повинных людей. Хороший дедок. Мир сошел с ума. Как там говорил Отто Шредер по прозвищу Бесноватый, преподаватель истории социал-националистической партии: «Унтерменши не люди. Унтерменш это идентичное человеку создание с руками, ногами, своего рода мозгами, глазами и ртом. Но это лишь подобие человека. В душе этих созданий царит хаос диких, необузданных страстей, неограниченного стремления к разрушению, примитивная зависть и подлость. Помните это дети.»
Все до последнего слова правда, а ведь раньше были сомнения. Отто всегда говорил напористо, жестко, класс зачарованно слушал. У Отто в Восточной компании погибли отец и два дяди. Узнали случайно, проболталась школьная секретарша, бравируя перед старшеклассниками сокровенными тайнами и собственной значимостью. Новость породила массу догадок и пересудов. Ведь как известно война на востоке была победоносной и быстрой, почти без потерь и непонятно как могли погибнуть сразу столько родственников Бесноватого Отто. Сам Отто на эту тему никогда не распространялся, ненавидя унтерменшей лютой, граничащей с шизофренией ненавистью. Служанки в его доме надолго не задерживались. Напиваясь, Отто впадал в тупое, остервенелое безумие, избивая этих женщин изощренно и беспощадно. И самое удивительное, взрослые всегда относились к этому снисходительно, как к милой причуде старика всю жизнь посвятившего чужим детям. В итоге историю быстро замяли, болтливую секретаршу перевели на работу дальше на север. Страсти в приюте утихли.
С тех пор Руди повидал достаточно унтерменшей и все они вполне укладывались в его представления: жалкие, угодливые, боящиеся собственной тени, нисколечки не опасные. А эти другие. Террористы подтянуты, лица суровые, почти все бородатые, прямо сошедшие с газетных карикатур, увешанные оружием с ног до головы: штурмовые винтовки, одноразовые гранатометы, пистолеты, несколько пулеметов. Совсем не похожи на тот сброд о котором рассказывают в новостях, скорее маленькая, профессиональная армия, видно по поведению, спокойной уверенности и жесткой дисциплине. Оружие у всех вычищено, без намеков на ржавчину. Верховодит высокий, худой мужчина со зверской рожей, пышными, черными усищами, в лихо заломленной на бок меховой шапке, каким то чудом удерживающейся на голове. На левом плече, там, где обычно бывают погоны, нашита полоска бардовой ткани. Скорее всего недобитый комиссар, жрет младенцев, купается в немецкой крови и оборачивается в медведя. Самого значения слова «комиссар» Руди никогда не знал, просто оно всегда употребляется в характеристиках самых отъявленных и закоренелых лесных разбойников, которых закон разрешает отстреливать словно собак.
Самым удивительным оказалось то, что на пленного внимания никто не обращает. Даже мимолетные взгляды без всякой злости, скорее с любопытством, как на занятную зверушку, не более. Молодые вообще смеются и многозначительно переглядываются. А Руди готовился к допросам и дьявольским пыткам. Говорят эти твари живьем кожу сдирают и сажают на муравейник. Ужас какой.
Значит все-таки сожрут, для этого, наверняка, и собрались. Штольке живо представил себя насаженным на огромный вертел вращающийся над кучей углей. А вокруг плотоядно облизывающиеся хари, с огромными тесаками в руках.
Терры собрались в центре оврага и принялись распаковывать баулы. По рукам пошли оружие, обувь, одежда, какие-то свертки, картонные коробки, мешки. Делят добычу шакалы,- внезапно осенило Рудольфа,- Ублюдки. Сходили в набег, а теперь разбирают вещи еще хранящие тепло прежних хозяев. Как варварские племена из учебника истории. А они и есть варвары. Слава Богу, скальпы еше не снимают. Хотя может и не успели? Им бы пошли гирлянды из ушей и вываренные на память черепа. А потом устроить дикие пляски вокруг костра.
Трофеи разобрали быстро, и отряд разбился на несколько групп, человек по десять максимум. Весь общий сбор занял не более получаса. Терры начали прощаться и группы, одна за другой растворились в тайге. В овраге остались четверо: «Стрелок», как решил называть его Штольке, без своего костюма похожий на обычного охотника, его молчаливый напарник похожий на азиата, молодой парень, чуть не убивший Руди на дороге, и угрюмый мужик лет тридцати, огромный, мускулистый, высокий, с пулеметом MG3 в узловатых ручищах и уродливой, похоже обгорелой, харей. Стрелок подошел к пленнику и скомандовал:
-Встать. Имя, быстро.
-Мое?- Руди поднялся и глянул с вызовом. Запала хватило не надолго, он тут же потупился под встречным, пронизывающим на сквозь взглядом,- Руди, Рудольф. Штольке,- врать смысла нет.
-Повернись кА Рудольф,- приказал террорист.
Руди похолодел. Допрыгался, сейчас глотку вскроет. Сердечко тоненько затрепетало. А нет, обошлось. Путы на руках ослабли и Рудольф, освободившись, принялся тереть онемевшие запястья. И тут же испугался еще больше, увидев как к ним приближается громила с пулеметом, распутывая на ходу длинную веревку.
Сейчас вздернут,- обреченно подумал мусорщик- Лучше бы в колонне пристрелили. А такая смерть поганая, глаза выпучатся, язык вывалится, кишечник опорожнится в штаны. Будешь болтаться без погребения, а лесное зверье обглодает все, до чего сможет достать. Брр. Руди задергался.
-Спокойно,- терр мигом уловил настроение и обнадежил- Вешать тебя никто не собирается, по крайней мере пока,- и представил подошедшего громилу- Познакомься, это Тихон.
Тихон приветливо улыбнулся. Лучше бы он этого не делал. Улыбка вышла ужасающей. Так улыбается Дьявол, когда ты попадаешь в Преисподнюю и пытаешься отыскать свой котел. Обожженное, покрытое сине-багровыми рубцами лицо без губ, бровей и ресниц исказилось в отталкивающей гримасе.
-Пойдете в связке, мне так спокойнее,- продолжил Стрелок, один конец веревки повязал на пояс Руди, а второй громиле-красавчику, с трудом найдя свободное место среди подсумков под пулеметные короба,- Если попытаешься сбежать, то только с Тихоном, а Тихон бегать не любит и может немного расстроится.
Рудольф понял, что расстраивать Тихона он хочет меньше всего в этой жизни.
-Ты пойдешь с нами,- с расстановкой сказал Стрелок- Будешь вести себя послушно и тихо, не задавая вопросов и не делая резких движений. Вздумаешь фокусничать, раздену, перережу сухожилия и брошу в тайге. Первыми тебя найдут волки и это будет большая удача, потому что если нарвешься на медведя, он живьем выест тебе потроха. Понял?
-Понял.- едва слышно буркнул Рудольф, решив полностью подчиняться пока не подвернется случай бежать. Пусть поверят, что сломили меня. Бандитов осталось мало, а это увеличивает шансы. Мне бы оружие, хотя бы нож.
-Тогда бери,- Стрелок указал на огромный рюкзак.
Рудольф попытался поднять баул и едва не сломался. Ничего себе рюкзачок, килограммов пятьдесят, а то и больше. Стрелок, поддержал сзади, пока Руди продевал руки в лямки. Застегнул пряжку на поясе, колени дрожат и подгибаются, но жить можно. Нашли осла вьючного! Сами терры нагрузились не меньше.
-Прыгаем!- по немецки приказал Стрелок и бандиты начали подпрыгивать на месте как заводные игрушки. Руди с трудом подавил глупую ухмылку. Какой-то идиотский, варварский ритуал. На дворе двадцать первый век, люди покоряют океаны и космос, а эти скачут едва не впадая в экстаз.
-Тебя тоже касается,- ожег быстрым взглядом Стрелок.
Руди спохватился и неуклюже запрыгал как раненый в задницу кузнечик. В рюкзаке зазвенел металл.
-Хватит,- остановил Стрелок и принялся копаться в Рудином рюкзаке, перекладывая груз- Теперь еще раз.
Пристыженный Штольке прыгнул. Звяканье прекратилось. Так вот зачем они скачут, никакой это не ритуал, вернее ритуал, но как оказалось совсем не варварский, а насквозь прогматичный и необходимый для выживания.
Стрелок удовлетворено крякнул и пошел к пологому склону оврага. За ним Тихон с пулеметом и Руди на привязи как непутевая собачонка, следом молодой парень, и замыкающим молчун с азиатскими чертами лица.
По подсчету, сейчас часов пять,- прикинул Рудольф,- Солнце начинает клонится к закату, мелькая среди частокола огромных сосен и пихт. Как сейчас дома? Хоть кто-то переживает из-за пропавшего мусорщика? Вряд ли, все стоят на ушах после разгрома колонны, стягивают войска, начальство готовится к получению по шеям и потере должностей, тела везут в морг, обрываются телефоны, кипит электронная почта, в Кенсдорфе собирают следственную комиссию. Дня через три обнаружат, что среди мертвецов отсутствует унтертан Рудольф Штольке, птичка самого невысокого полета. Искать никто и не подумает. Напишут «пропал без вести» и закроют дело, надеяться теперь можно только на себя и на улыбку проказницы фортуны.
Группа выбралась из оврага и нырнула в тайгу. Лес всегда внушал Руди суеверный ужас, а сейчас он оказался со своим страхом один на один. Вокруг сомкнулось царство вечного полумрака, где неба почти не видно и свет запутывается и теряет силу в зубчатых вершинах темных стволов. Абсолютная, тягучая, обволакивающая удушливым коконом тишина. В этом месте все прячутся: птицы, животные, люди. Все подчинены единым законам сурового края. Кто теряет бдительность- умирает. Лес раскинувшийся на тысячи километров не прощает слабость и глупость. Ты в вакууме, лишь ветер играет над головой и надсадно скрипят деревья, копируя крики вымерших тварей, что процветали в этих краях тысячи лет назад. Все пропитано ароматами прелых листьев, гниющей древесины, болота. Этот тяжелый запах впитывается в тебя, проникает внутрь, от него уже не избавится. Лес проглатывает тебя.
Солнце по левую руку, значит группа идет на север. Интересно, а куда вообще мы идем? Так и подмывает спросить. Руди, что бы немного отвлечься, стал следить за дистанцией и веревкой. Пару раз переборщил, наступая Тихону на пятки. Тот предостерегающе зарычал в ответ, даже не обернувшись. Стрелок опустился на одно колено и поднял левую руку с раскрытой ладонью. Терры припали к земле, замерли, разобрав сектора. В нос ударил резкий, противоестественный в лесу, запах ацетона, бензина и химии. Штольке обернулся. Азиат идущий последним, достал большую пластиковую бутыль и обильно полил землю позади себя. Завоняло совсем гадостно. От собак, к гадалке не ходи.
Стрелок повел маленький отряд дальше, выбирая самые непролазные дебри. Острый сук вспорол Руди бок до крови, оставив в почти новом комбезе неряшливую дыру. Нет бы тропу какую нашел. Еловая лапа пребольно хлестнула по морде. Донерветтер. Под ногами мягкий ковер из толстого, белесого мха. Навстречу поднимаются огромные выворотни, похожие на сказочных чудовищ, вытягивая лапы-корни и щерясь беззубыми ртами черных провалов. Сосны, пихты и ели кружат дикий, уныло-безжизненный хоровод.
Они прошли краем огромного, выгоревшего пространства, устремленного к небу черными пиками обгоревших стволов. Пожар отбушевал в прошлом году, сквозь мертвую землю уже пробиваются робкие, изумрудно-зеленые всходы. Солнце неожиданно оказалось теперь за спиной. Маршрут незаметно сменился, терры идут на восток. За последующие пару часов направление меняли трижды, каждый раз настороженно слушая лес и поливая следы дурно пахнущей жидкостью. Руди, намеревавшийся запомнить дорогу, признал поражение. Без навигатора тут как без рук. Ориентиров нет, кругом однообразная, темная чаща где глазу не за что зацепится, одни и те же покрытые лишайником стволы, замшелый бурелом, скользкие корни, чахлая трава жмущаяся к полянкам. Бескрайнее, зеленое море. Как Стрелок умудряется находить путь, уму не постижимо, из оборудования у него только старенький компас закрепленный на левом плече. Он словно хищник, это его мир, его стихия.
Трава стала пышней, путь пошел под уклон и скоро группа выбралась на каменистый берег весело журчащего ручья с кристально чистой водой. Стрелок настороженно огляделся и первым спустился в воду. Тихон, несмотря на размеры, бесшумно соскользнул вниз. Руди чуть замешкался и потерял равновесие, травяная кочка под ногой предательски поползла. На глинистой почве остался свеженький, отлично видимый отпечаток. Уродливый здоровяк, дожидающийся на берегу, погрозил кулаком. Штольке совсем сконфузился. Сейчас, наверное, будут бить.
Рукоприкладством никто заниматься не стал, Тихон наградил долгим, осуждающим взглядом. Идущий позади парень посмотрел на Руди как на дебила и тщательно присыпал след сухой хвоей.
Параноики,- Руди залез в ручей, ледяная вода наполнила кроссовки и поднялась по щиколотку- Подумаешь, наследил немного, кого они здесь боятся, волков? Так им глубоко начхать, наследил я или порхал по воздуху огромной, порядком воняющей феей. Снова пахнуло бензином, ушлый азиат щедро залил место спуска вонючей бурдой.
Часовая прогулка по ручью оказалось сущей мукой, ноги заледенели и сведены судорогой от перенапряжения, приходится прыгать по скользким камням, балансируя как заправский эквилибрист, остовы мертвых деревьев то и дело перегораживают русло и тянут к людям, сухие, острые ветви.
Солнце скрылось за зубчатой стеной древесных исполинов и на лес опустились первые, робкие сумерки. Удлинились тени, на берегу зашуршали мыши, над головой вспорхнули маленькие, серые птички. Наступило то время, когда дневные хищники уже отправились в берлоги, а ночные хищники не успели выйти на большую охоту. Ощутимо похолодало. Интересно, долго терры собираются болтаться по лесу. Неужели вообще не устают? Сам Штольке вымотался как раб на галерах, пот градом, ноги подкашиваются, а конца неожиданному путешествию так и не видно.
Спустя еще полчаса адских мучений, Стрелок вывел группу из воды. Руди увидел как бандит ненадолго задержался в узкой ложбине и закрутил головой, втягивая воздух носом. Тихон замер на том же месте, обернулся, приложил заскорузлый палец к губам и многозначительно указал под ноги. У Руди по позвоночнику пробежал холодок, на участке влажной земли отпечатался след огромной лапы отдаленно напоминающий человеческий, только с когтями сантиметров по пять. А рядом внушительных размеров куча рыхлого дерьма, с остатками непереваренной травы, кореньев и зерен.
Тихон косолапо затоптался на месте, смешно растопырив руки и тихонечко зарычал. Медведь,- смекнул Руди и опасливо огляделся. Сейчас выскочит из зарослей и поотрывает все самое важное к чертовой матери, эти зверюги по весне голодные, сожрет в два счета. Напарник резко дернул веревку, вздохнул и двинулся дальше. А здоровяк то немой,- понял Штольке- Бывает ведь так, в одном человеке столько недугов, и урод и языка нет, зато вон как медведя показывал, артист.
От медвежьева говна группа двинулась вдоль ручья, пробираясь в уже почти полной темноте. Стрелок с азиатом ушли вперед, и через некоторое время раздался отрывистый, птичий крик. Тихон бесшумно поднялся и потащил Рудольфа в заросли. Деревья расступились и они оказались на крохотной, уютной полянке, надежно скрытой от постороннего взгляда. Совсем рядом тихонечко журчит ручей. Господи, неужели привал?
Аллилуйя, терры принялись сбрасывать груз и разминать конечности. Рудольф отцепился от рюкзака и рухнул на мох. Плечи ноют, ноги гудят, спину свело как у парализованного.
Тихон, едва слышно мыкнул привлекая внимание, сложил ладони, положил на них голову как на подушку и сладенько зевнул. Отвязал от себя веревку и приковал Руди к ближайшему дереву. Предосторожность явно излишняя, в таком состоянии можно разве ползти. Руди застонал и с трудом взгромоздил ноги на поваленную корягу. Стало немного полегче.
Бандиты расположились чуть в стороне. Костра разводить не стали, явно опасаются. Сели кружком и принялись за еду. Немой чавкает как поросенок. Рудольф сглотнул. Так устал, что не сразу понял насколько голоден. Желудок свела нестерпимая резь. Интересно, покормят сволочи или придется шишки жрать, объедая местных белок и дятлов?
В темноте приблизился азиат.
-Esh,- тень присела на корточки, положила что то на мох и бесшумно удалилась к своим.
Рудольф осторожно поднял сверток из грубой, серой бумаги и пластиковую бутылку. Внутри горбушка черного хлеба толщиной с ладонь и кусок копченого сала. Ага, сжалились,- Рудольф опасливо посмотрел на еду,- А вдруг отравлено? Эти нелюди на все способны, яду подсыпят и будут ржать наблюдая как жертва катается по земле выблевывая кишки. Не буду есть, подачек от вас не надо! В следующее мгновение Руди жадно вгрызся в сало и хлеб, запивая это самое вкусное на Земле блюдо, холодной водой. Хлеб, кстати, черствый, но вполне мягкий, а значит терры в тайге не так и давно, логово где то рядом. Мозг услужливо предоставил картинку темной, сырой пещеры, с костром, лежанками из шкур, вонью и коптящимся человеческим мясом. Рудольф поперхнулся и с опаской посмотрел на остатки сала,- да ну нет, не может этого быть, вон даже свиная шкурка в наличии,- и умял без остатка.
Терры принялись расстилать коврики и спальные мешки. Никаких плохо выделанных шкур и грязных, засаленных одеял, вещи не новые, но добротные и бережно сберегаемые.
Подошел Стрелок, лица в темноте не видно, только глаза остро поблескивают. На колени Рудольфу упало шерстяное одеяло.
-Спать будешь здесь,- Стрелок опустился на корточки.
-Спасибо,- не совсем впопад откликнулся Руди.
-Сколько тебе лет?- после затянувшейся паузы спросил бандит.
- Двадцать один,- Рудольф слегка напрягся, вот и первый допрос. А цель? Какие тайны может знать обычный работяга? Великие загадки Эккентальских помоек?
-Родители?
-Я их не знаю,- поморщился Штольке- Они из унтерменшей.
-А ты значит не унтерменш?- с насмешкой спросил Стрелок.
-Я подданный Германской империи.- Руди гордо вскинул голову. В католическом приюте для мальчиков, кличка «Миндервертиг»- неполноценный, прилипла к нему с первого дня. Дети злы и не знают пощады, Рудольф стал изгоем и объектом травли для всех. От рождения слабый и болезненный, бросался на обидчиков с кулаками. Били его нещадно, вплоть до больничной палаты. Воспитатели быстро записали новичка в хулиганы, а кем еще может вырасти ребенок нечистокровных родителей? Вечно с расквашенным носом, синяками и взглядом затравленного волчонка. Рудольф не жаловался, просто молча бросался в драку, падал, обливался кровью, поднимался снова и снова. Становился умелее, злее, вылавливал обидчиков по одному. Не хватало силенок, бил чем попало, обзавелся острой железкой. С ним попросту перестали связываться. От бешеного полукровки постепенно отстали.
-Я подданный Германской империи,- повторил Штольке как заклинание.
-Подданство лишает тебя права быть сыном своих родителей?- спросил террорист.
-Они мне не родители,- огрызнулся Рудольф- Рейх дал мне все: образование, работу, жизнь.
-Ты мусорщик?
-Да,- Руди гордо вскинул голову.
-Нравится работа?- в голосе Стрелка прозвучала насмешка.
-Любая работа на благо Германии важна и почетна,- заученной фразой из речи школьного учителя ответил Рудольф.
-Ну да, ну да,- протянул собеседник и надолго замолчал.
-Почему вы не позволили убить меня?- Руди осмелился на вопрос и затаился, опасаясь гнева.
-Каждый имеет право жить в этом говенном мирке,- хмыкнул Стрелок.
-А как же остальные кто были в нашей колонне?- выпалил Руди.
-Им вынесли приговор.- глухо прозвучало из темноты.
-Кто?- у Рудольфа волосы встали дыбом.
-Наша ненависть.- слова хлестнули кнутом. Террорист резко встал и и ушел.
Рудольф остался наедине со своими мыслями, страхами и ночной темнотой. «Наша ненависть»- запульсировало в мозгу, порождая больше вопросов чем ответов. Откуда столько злобы? Он закутался в старое, пахнущее дымом одеяло и прикорнул под раскидистой елкой. Черное небо украсили россыпи звезд, взошла огромная, холодная луна, залив окрестности призрачным светом. Тайга живет своей жизнью. Шорохи, шуршание, тихий шепот. Вдали завопила птица. Интересно, кто может так орать? Помесь птеродактиля и простуженной гиены? Жуть. Еще хочешь бежать? Нет, спасибо, может быть завтра. Древний инстинкт самосохранения подсказывает, безопаснее здесь, с убийцами, чем в ночной, укутанной мраком тайге.
Усталость и переживания взяли свое, Рудолф Штольке, ранее подающий надежды мусорщик, а теперь заложник лесных бандитов с минимальными шансами на счастливый конец этой истории, провалился в неспокойный, полный кошмаров сон.