Тихим обезболивающим снотворным, сумрачный лес заглядывал ветвистыми когтями в самые неизведанные глубины человеческого подсознания. Срываясь на крик, Душа колола морфин в шеренги выстроившихся, заледенелых с первых заморозков вен. Несла полушёпотами навстречу ветру, то ли околесицу помутнённого сознания, то ли дрожи и трепеты лоскутного сердца, неизвестно. Всё так или иначе оставалось за кадром, диким и неукрощённым, крадущимся хищником подсознания.
Душа выпивала до дна млечные молоки густостелющегося тумана, обволакивающего её неустанно до самых оснований. Эфирная субстанция пронизывала собою даже тишину, Душа стекала в таинственные резервуары, в самые глубины чаш леса. Наполняла собою кубки отведённого пространства и лёгким эхом звучала в унисон или трепетала нежною ланью вместе с последними осенними дождями.
Лес опрокидывал её полотна, жадно впиваясь плошками своих старческих глазниц в роскошные покровы этих тонкоструйных волн. Холсты наполнялись комьями пушистого белого снега, летящего со всех концов света и горизонтов Небесных. Казалось, храмовая тишина, именно здесь, зародилась и брала свои истоки. Истекая с мертвенно-бледным соком белоствольных берёз, Душа уединялась в своей молчанной келейной молитве и заходилась в поминальных плачах до холодных истерик, и надрывных нот поскрипывающе-тёмного леса.
Странники обходили лес стороной, ничто не могло заставить их свернуть по доброй воле на эти туманные и сумрачные тропы Млечного Пути, уводящие и уходящие столь далеко, что вернуться оттуда, уже вряд ли, представлялось возможным любому, блуждающему здесь путнику. Только души их, после бесплотными тенями фантомов бродили заунывными хороводами по опушкам и окраинам, зазывая тихими шёпотами да волшбами песенными всех, проходящих мимо.
Лес питался душами, полнился энергиями, наслаждался, подобный смакующему гурман. Души - пленники и заложники его, давно обесточенные, обескровленные и выпитые почти в половину, давно ничему не противились, молча и смиренно опадали с золотом листвы на голые обозы чернооких земель, превращаясь позже в жухлые распады. Потом снова воскресали в этой же землице первыми весенними всходами пушистого тепла подснежников, лились капелями и уносились лентами ручейков в звенящие трели путешествий, внутри тяжёлых объятий поработителя - лабиринтах старого Леса.
Лес собирал подати со своих крепостных, жил их остаточно-останочными энергиями и периодически подпитывался новыми токами. Сносящий головы людям с больным сознанием, он часто нашёптывал бредни околесиц и манил в свои дикие пустоты и глубины. Адские пропасти ждали всех безумцев в этих стальных паутинах и оцепеневающих объятиях леса-тюремщика, леса - собирателя податей с мёртвых душ. Оставшихся в живых здесь просто не было.
Щедрые изобилия лесных подарков затягивали сюда ранее очень много люда из соседних деревень и окраин, но дурная слава за лесом-убийцей, крадущим и ворующим души, разнеслась столь быстро и стремительно, что ныне, в жалком и смиренном одиночестве, он сам доживал и дохаживал свои последние дни. Надеюсь, дорогой путник, ты не поверишь этой коварной уловке маскирующегося хищника и никогда не сойдёшь с верной тропы в его цепкие и смертельные объятия, подобные крокодильей хватке, дробящей и ломающей всё в возлюбленной и нежно приглянувшейся ему жертве.
Души-пленники вместе с дрожащими осинами по вечерам разносили тихо крадущимися полушёпотами свои плачи и предупреждения по всей округе. Молчаливыми движениями веток дерев, они предостерегали от опасности всяк проходящего. Разносили с ветром свои поминальные плачи и заунывные звуки, стучащиеся порой в наши сердца перед началом выхода на скользкие тропы, уводящие души целыми шеренгами пленных в блуждания и плен дебрей иллюзорных, жизненных лабиринтов, так сильно собою напоминающих сумрачные зоны таинственного леса...
Так был ли лес? - спросит уставший странник и читатель, прошедший не один километр пути повествования вслед за автором по топям и болотам его строк в поисках ответа, который далеко-далеко и глубоко-глубоко запрятан, на самое дно неизведанных и таинственных мистических колодцев человеческого подсознания. За каждым его поворотом мелькают тени брошенных и спрятанных людских скелетов, корни забытых обид порождают всё новые и новые древа, жухлые ковры опавшего золота надежд и ожиданий пытаются скрыть неминуемый распад и гниение от разочарований. Цепкие, но жестоко-мертвенные объятия фантасмагористического леса не дают сорваться в бездны и пропасти заблудшим, мечущимся душам во всей режиссуре и драматургии хитросплетений жизненного процесса. Подобные пустым "окнам" сценария, скрыпучие ставни леса манили и привлекали каждого путника своим искусом, разыгрывая элементы спектаклей очень тонко и индивидуально, в контекстах развития нуждающейся и проходящей тот или иной опыт души.
Продолжение следует...
21.04.15 - 04.11.18
Из цикла " Воспоминания Души... "