Шкуродер Сергей Сергеич

               
               
                Сергей Сергеич Евдокимов - известный спелеолог и путешественник Западного Урала. Мне довелось с ним работать какое-то время на режимном военном заводе. Мы были коллегами. Он неплохой специалист-электронщик, а я отбывал очередную трудовую повинность на этом заводе и находился в поисках своего места в этой бренной жизни после службы в армии. Причастность к военно-промышленному комплексу, к военной авиации и даже космосу возвышала меня и придавала особую значимость и гордость перед друзьями и сверстниками. Никто же не знал, что я на этом заводе, в цехе, где производят особо точную и секретную аппаратуру для летающих аппаратов, вкручиваю сгоревшие лампочки под потолком сборочного цеха и протираю тряпками огромные электрические машины.

            В сборочном цехе, где я работал электриком, должна была соблюдаться идеальная чистота и военпреды, которые кроме качества следили еще и за чистотой, ходили по залу между сборочными столами и время от времени чистой белой салфеткой проводили рукой в самых потаенных местах и не дай бог, если на салфетке оставался какой-то след от пыли или смазки. Сборка останавливалась и все на уборку! Им было наплевать на горевший синим пламенем производственный план. Качество превыше всего! Особый цех и особые условия работы. Спецодежда наша состояла из белого медицинского халата, такого же колпака на голове и тапочек. И все соблюдали этот порядок неукоснительно. Но случился скандал. Однажды пришла рекламация на какой-то высокоточный узел и возврат этого узла в цех. Отказал во время работы, в воздухе. Катастрофы или аварии не случилось, но предпосылки были. А это серьезное ЧП. Специалисты вместе с военпредами стали разбираться, разобрали узел и обнаружили внутри совсем небольшой человеческий волос, который и оказался причиной поломки.  Дальше этого расследование не пошло. Никакой генетики. Но нас с Сергеичем вызвали к руководству. Надо сказать, что мы с ним были единственными в цехе, кто носил бороды. Он был постарше меня и у него борода была более окладистая и погуще, чем у меня. И поскольку головы у всех работников в цехе были покрыты колпаками, то и подозрение в "диверсии" пало на нас. И нам на полном серьезе было предложено носить на бородах колпаки или, как альтернативу - сбрить бороды. Но, как оказалось, и мы были солидарны в этом, ношение бород для нас было не только частью образа и, как теперь говорят, имиджа, но уже и делом принципа. Поэтому предложение руководства мы рассмотрели, как покушение на свободу личности и, конечно же, выразили протест и дружно отказались выполнять указание. Прошло какое-то время и скандал утих сам по себе, а мы с Сергеичем старались как можно меньше попадаться на глаза военпредам.
               
               Сергей Евдокимов был руководителем какого-то спелеологического общества или клуба на общественных началах, как это было тогда принято в городе Перми. Он когда-то в 70-х в составе группы опытных и известных спелеологов СССР покорял самую глубокую известную на то время в нашей стране, вертикальную пещеру, глубиной больше километра, которую в дальнейшем назвали КиЛСИ (по имени Киевской Лаборатории Спелеологических Исследований). Это было событие мирового масштаба в среде специалистов. Таких пещер в мире было открыто мало, а по степени сложности, так просто единицы. Он много нам рассказывал об этом. И о других своих путешествиях. Было интересно и он как-то предложил мне пойти с ними в очередной тренировочный поход в ближайшие выходные.                .               
                Предстояла тренировка по скалолазанию и мы поехали на электричке куда-то на северо-восток, к Уральским горам, в сторону Свердловска. Компания была пестрая и состояла человек из десяти. Были девчонки-студентки, ребята с нашего завода и Сергей взял с собой сына лет восьми. Ехали весело: анекдоты, разные истории, туристические песни под гитару. Был, наверное, июнь, солнечный день и довольно тепло. Часа через два с половиной мы вышли на какой-то станции и потянулись в сторону видневшейся недалеко одинокой горы. С одной стороны гора представляла собой совершенно отвесную скалу высотой около пятидесяти метров, которую мы и должны были покорять. С другой стороны гора была более-менее пологая и по ней мы должны были на нее подняться со всем своим снаряжением: веревками, ледорубами, крючьями и другими малопонятными мне в ту пору приспособлениями.

               В группе были и мастера и новички, вроде меня. По дороге к горе между Сергеичем и его ребенком произошел конфликт. Никто ничего не слышал и не понял его сути. Да мало-ли чего. Мы разбили лагерь у подножья горы, где можно было бы оставить ненужные во время тренировки вещи, в том числе продукты с таким расчетом, чтобы этот лагерь полностью был виден нам сверху. Взяли самое необходимое и были готовы к подъему. Мальчишка стоял в сторонке, нудутый, опустив голову. Сергеич подозвал его и сказал: - А ты, сынок, будешь стоять вот здесь, посредине лагеря, до тех пор, пока я тебе не разрешу его покинуть. И не смей сойти с места или сесть, я сверху вижу все! Мы не вмешивались, понимая, что это не наше дело.
               
                Мы тренировались. Изучали узлы и пытались их вязать. Прямой и бабий. Несколько морских. Наверху горы была довольно ровная площадка, на которой мы и расположились. Опытные ребята учили молодых. Вбили несколько крючьев прямо в скалу,  продели в них веревки, обвязали нас и поочереди спускали вниз. Затем мы пытались самостоятельно перемещаться п о вертикальной стенке в разных направлениях на разной высоте, опускались и поднимались. Нас страховали сверху, а всем процессом руководил Сергеич.

                Дисциплина была железная и все его указания никакому обсуждению не подлежали. Только выполнять. Те, кто поопытней, тренировались на отрицательной стенке. Было интересно и ново. Мы старались. Наш лагерь внизу был как на ладони. Посреди него стоял малыш. Вот уже несколько часов!!! Кое-кто пытался поговорить с Сергеем, но безуспешно. Часа через четыре мы спустились с горы на отдых и перекусить. Сергеич освободил сына от жестокого наказания, накормил и как ни в чем не бывало разговаривал с ним о чем-то своем. Никаких наставлений или нотаций. Своя методика воспитания. У него на ту пору было уже четверо сыновей. Этот был младший. Других я не видел. Потом он взял его с собой на гору и тоже чему-то учил. На вершине этой горы я тогда нашел окаменелую ракушку. Она была впрессована в горную породу и мне пришлось ее вырубать ледорубом. Тогда я не придал этой находке большого значения и просто взял с собой, в память об этом походе. Она до сих пор хранится у меня. Теперь я понимаю, что эта находка - свидетель таких глобальных исторических событий, как ледниковый период, а может быть даже библейского всемирного потопа. Ведь эта каменная ракушка означает, что вершина этой горы когда- то была дном океана.
               
                Один из следующих наших походов был непосредственно связан со спелеологией, т.е. с пещерами. В горах обычно много карстовых пещер, но далеко не все они известны. Чаще всего находят их случайно. Охотники или туристы. Потом они о них рассказывают друзьям, знакомым и родным, а те заинтересованным людям. Мечта спелеолога - сделать открытие и зайти в пещеру первым. Та пещера, куда мы направлялись, была именно такой. О ней нашим ребятам рассказали местные жители. То-ли грибники-ягодники, то-ли охотники. Они обнаружили на склоне горы среди травы и кустарника какое-то отверстие в земле, которое в дальнейшем и оказалось входом в пещеру. Кое-кто из наших там уже побывал и, говорят, они нашли в пещере хорошо сохранившийся скелет медведя и никаких следов присутствия человека. Сегодня мы собирались провести предварительную съемку пещеры, сделать замеры, осмотреть и постараться понять насколько она велика и нет-ли продолжения и другого выхода наружу. Я пока мало что в этом понимал и чувствовал себя простым туристом.

                От станции, на которую мы приехали на электричке, вход в эту пещеру находился километрах в десяти-двенадцати по таежным тропам. Наша задача была посетить пещеру, выйти из нее и успеть на последнюю электричку. Ночевка исключалась. Группа состояла из восьми человек, включая того же сынишку Сергея Сергеича и двух девушек-студенток. Сергей Сергеич, как руководитель, был очень требователен, если не сказать больше - иногда просто деспотичен. Он равномерно распределил весь инвентарь по рюкзакам невзирая ни на разницу полов, возраста и служебного положения. За исключением ребенка, что естественно. Девчонок он называл только бабами и никак иначе и грузил их точно так же, как всех. Говорят, что через его группу прошло немало девчонок и женщин, но остались только те, кто смирился с таким отношением и жестким физическим отбором. Не могу судить.

                Мы шли то по лесной тропе, еле угадываемой на земле, покрытой мхом, черничником и брусничником,  то лугом, где трава росла чуть-ли не по грудь и продираться через нее составляло немало трудов. Шли без отдыха, потому как спешили и постепенно начали уставать. Первым стал сдавать мальчишка. Среди нас были по-настоящему крепкие ребята и они по очереди стали нести мальчика у себя на загривках, помимо рюкзаков. Меня пощадили. Наверное видели мое состояние. Не скрою, мне тяжело давался этот путь. С непривычки. Иногда мальчишку брал к себе и отец. Сам Сергей Сергеич был тяжеловат и старше всех нас, но старался быть наравне со всеми и не терпел поблажек. Своей бородой и всем своим обликом он теперь мне напоминает известного интеллектуала Анатолия Вассермана. И интеллектом его тоже бог не обидел, что он демонстрировал довольно часто, но не кичился этим. И потому имел незыблемый авторитет. Девчонки молча и смиренно несли свою участь.

                Мы наконец пришли, но вход в пещеру нашли далеко не сразу. Он успел зарасти высокой травой и кустарником. И когда мы расчистили его, то образовался вход, через который можно было пролезть только сильно согнувшись или ползком. Сергей распределил роли, провел тщательный инструктаж, проверил экипировку. У каждого из нас должен был быть при себе какой-то инструмент: у кого лопатка, у кого ледоруб, у кого топор и т.д. Но у каждого на голове каска, на которой крепилась шахтерская лампа, а на боку аккумулятор и моток веревки. Кто-то оставался наверху и должен был принимать сигналы, передаваемые по веревке, которой все участники были связаны между собой. Все эти меры были совсем не лишними и мы это знали и понимали. Статистика была известна всем: люди гибли. Как правило из-за грубых нарушений техники безопасности и самоуверенности. Мы по очереди вползли в отверстие. Там был небольшой грот, в котором мы все с трудом, но поместились. Из него виднелся какой-то странный ход, скорее, щель, которая вела куда-то дальше в глубь толщи земли. Сергей распределил порядок прохождения и мы двинулись. Я был предпоследним, а замыкал всю цепочку Сергей. Конечно, меня готовили, много рассказывали, как проходить лазы и щели, но все это как-то вылетело из головы, когда я увидел перед собой это узкое пространство, которое я должен был преодолеть. Я что-то слышал о "шкуродерах", но не думал, что так скоро придется это испытание пройти самому.

                "Шкуродер" - это щель, которую можно проползти не только ползком, но обладая определенной техникой. Я видел, как кто-то впереди - ползущий извивался, как змея, проходя эту щель, вытянув вперед одну руку, а другую прижимая к туловищу. Ноги его мелькнули передо мной и пропали в темноте и настала моя очередь. Я пополз, вытянув вперед руку, но у меня не получалось. Сергей подбадривал меня сзади и даже помогал, подталкивая мои ноги. Мне мешала веревка на боку, аккумулятор и вторая рука. Все мешало и я никак не помещался в эту щель. Мне казалось, что я совсем не двигаюсь. Но медленно, сантиметр за сантиметром, я все-таки с трудом, но продвигался вперед. Впереди ползущего я давно уже не видел и не слышал, а Сергеич почему-то отстал от меня и тут я почувствовал себя совсем  одиноким, один на один с этим ужасом. Я никогда до этого не думал о клаустрофобии. И слова такого не знал. Но когда я осознал, что меня окружает, мне по-настоящему стало не по себе. Сверху на меня давила гигантская гора, состоящая из скал и монолитных огромных горных глыб, а снизу давила вся толща земли. Это давление было психологическим, но ощущалось почти на физическом уровне. И тогда я подумал: зачем мне все это надо? А "шкуродер" оказался не только узким, но еще и извилистым. Он то уходил в сторону почти под прямым углом, то вверх, то почти вертикально вниз. И надо было изгибать свое тело и еще умудряться ползти. Мне показалось, что я застрял. Назад не повернуть, а задом "шкуродеры" не проходят. И как назло, не вовремя, мне вдруг пришла на память одна жуткая история, которые обычно рассказывают бывалые во время стоянки, у костра.

                Один опытный спелеолог любил ходить один. Никогда ничего не боялся и был всегда уверен в своих силах. И все у него получалось, пока он не застрял в одном таком "шкуродере". Он не вернулся в назначенное время и его пошли искать. Пока искали, он погиб. Его не могли вытащить целиком и доставали фрагментами для того, чтобы передать родным для захоронения. Не скрою, мое состояние было на грани паники. А это очень опасно. И я как мог пытался справиться с самим собой. Не знаю, сколько прошло времени. Наверное, минуты. Но они мне показались вечностью. И тут я почувствовал ощутимый толчок в ноги, а  веревка, которой я был привязан к впереди идущему натянулась. Я увидел свет и выскользнул из этой проклятой щели. Меня поздравили с прибытием. Следом за мной из щели вынырнул Сергеич. Для меня до сих пор остается загадкой, как он, при его данных, мог преодолеть эту узкую щель. Мастерство!

                Все были в сборе. Ребенок тоже был здесь в полном боевом снаряжении. Нашему взору предстало чудо. И это стоило того, что мы испытали. Это был грот - большая пещера и мне она показалась очень большой. Потом, когда ее замерили, оказалось, что она не таких уж больших размеров. Но красоты необыкновенной. Конечно, не Новый Афон и даже не Кунгур, но в ней было все: сталактиты, сталагмиты и даже сталагматы, которые создавались природой веками и приобретали разные причудливые формы и при неплохом воображении иногда выглядели, как разные сказочные герои и даже целые композиции из этих фигур. И я понял, почему можно уверенно считать, что здесь до нас никого не было. Вся эта красота была нетронутой. Сталактиты и сталагмиты, эти довольно хрупкие создания природы из известняка, легко ломаются. Конечно, каждый свидетель этой вечной красоты хотел бы вынести из пещеры кусочек чего-нибудь на память. Но закон Евдокимова был железный: ничего не трогать, ничего не ломать и с собой не выносить. И тот, кто был замечен в нарушении этого правила, навсегда исключался из клуба. Все это знали и помнили. Я признаюсь: не выдержал, маленький кусочек сталагмита я все-таки незаметно отломил и положил в карман. Не устоял. Прости меня, Сергеич! Откуда-то сверху капала вода. Со стен свисали наплывы известняка, напоминающие застывшие, окаменевшие водопады. Стены плакали. Влажность была очень большая и было прохладно. Все стояли и восхищенно смотрели на эту сказочную красоту. Молчали и смотрели. Слов не было. Сергеич вернул всех в реальность и все принялись за дело. Кто-то пытался фотографировать, кто-то делал замеры специальным шнуром с завязанными узлами через равные промежутки. Данные записывали в тетрадь. Кто-то брал образцы породы и грунта. Внизу пещеры оказалось небольшое озеро. По моим понятиям, просто лужа. Когда я об этом сказал, девчонки оскорбились и сказали, что в пещерах луж не бывает. Это озеро, из которого может быть выход в другую пещеру или подземную реку. Я принял к сведению, а Сергеич сказал, что сюда обязательно надо вернуться с аквалангом и проверить это озеро. Оно было диаметром метра три. Вода была изумрудного цвета и очень холодная. Это говорило о том, что внизу, из глубины земли били ключи. А пещера оказалась почти квадратной с размерами: двенадцать на тринадцать метров, высота потолка одиннадцать.    
               
                Обратный путь оказался намного легче. Мы выбрались из пещеры. Грязные, но счастливые. Часть снаряжения оставили в маленьком гроте, в полной уверенности, что скоро сюда кто-то из нас обязательно вернется, замаскировали, как могли вход и двинулись на электричку. Теперь мы шли немного под гору с облегченными рюкзаками и на последнюю электричку успели. Я тогда не мог понять, что заставляет молодых девчонок заниматься этим тяжелым и опасным видом спорта. Когда я застрял в "шкуродере" и предавался тяжелым размышлениям о своей дальнейшей судьбе, то мысленно себе пообещал: если все обойдется, останусь жив и невредим, то это будет мой последний поход в горы. Но, когда я испытал вместе со всеми состояние эйфории от маленькой победы в покорении пещеры, я понемногу стал их понимать. Люди, однажды попав в пещеру, попадают в зависимость, как от наркотика, избавиться от которого не просто. Это увлекает и затягивает. Они не были красавицы, эти студентки, но были молоды и потому привлекательны, а так же приятные в общении и доброжелательные. Конечно, одна была немного привлекательней , чем другая и я это отметил. Но вскоре я познал еще один пункт закона Евдокимова: в походах никаких флиртов. Пришлось смириться и с этим.
               
                В клубе у нас было два акваланга. АВМ и "Украина". Наверное, по современным меркам, это каменный век, надо спросить у Макаревича - самого креативного нашего дайвера, но по тем временам это была фантастика. Обладать аквалангом и плавать под водой - мечта любого правильного пацана. Не ошибусь, если скажу, что в те времена каждый мальчишка бредил "20 тысяч лье под водой" Жюля Верна или "Человек амфибия" Беляева. И я не исключение. И хотя к тому времени у меня уже появились другие увлечения, я охотно пошел на курсы подводного плавания, которые вел, естественно, все тот же уважаемый Сергей Сергеевич. Нас в группе набралось человек пятнадцать. Были и девчонки. Учили матчасть, т.е. устройство аквалангов, а так же технику безопасности. Учили по-настоящему, добросовестно, сдавали зачеты. Сергеич предупредил, что экзамен приедет принимать высокая комиссия из Сочи, где в те времена находился главный орган по дайвингу, который имел право присваивать квалификацию и выдавать соответствующий документ. Кроме теории мы учились погружаться и плавать в аквалангах. Для тренировки мы ездили на Каму, вода в ней была в то время года потеплее и на реку Чусовая, которая была чище и прозрачней. И все у нас получалось. Можно было сдавать экзамен. Кстати, Сергей Сергеич тоже не имел документа, хотя плавал давно и опыт имел приличный. Комиссия приехала. Это были трое высоких загорелых южных парня. Самоуверенные, хорошо одетые, слегка высокомерные. Раскованные и общительные. Это характерно для южан. С такими мне довелось встречаться и позже, когда я учился в институте. Ребята из Волгограда, Ростова-на-Дону или Одессы сильно отличались не только от нас, уральских парней, но и от москвичей.

                Экзамен никто не сдал. Только Сергей Сергеевич. Один! На троечку! Получил документ с самой низшей квалификацией.
               
                Я думаю, что Сергеич немного недоработал в контакте с этими ребятами. Но мы не сердились на него. Он сделал все, что мог. И отдал годы своего личного времени на бескорыстный, самоотверженный, полезный труд. А неимение каких-то корочек совсем не мешало нашим ребятам продолжать заниматься любимым делом.
               
                Однажды мы, небольшой группой, без Сергея ходили в какие-то обследованные пещеры, среди которых была одна с вечным ледником. Пещера представляла из себя наклонную полость, по всей длине и ширине которой был расположен ледник. Длина этого ледника была метров пятьдесят, ширина около четырех, уклон составлял градусов около тридцати. Ледяная гора была абсолютно гладкой, как стекло  и скользкой, как будто полита маслом. Пещера и, соответственно, ледник внизу заканчивались тупиком и вертикальной стенкой. Это была тренировка, а скорей всего отчаянный кураж, который состоял в том, что каждый из нас должен был одним четким движением перемахнуть через ледник от одной стены к другой. Опасность состояла в том, что если поскользнуться на леднике, на котором зацепиться совершенно было не за что, то тебя понесет вниз со все ускоряющей силой и в конце этого тоннеля ты врежешься в стенку с такой силой, что от тебя мало что останется. Сергей Сергеич нам бы этого никогда не позволил. После этой тренировки я закончил свою карьеру спелеолога.
               
                С  тех пор прошло много лет. Несколько десятков. Я нашел Сергея Сергеевича в соцсетях. Ему уже под семьдесят. Он жив-здоров. Издал несколько книжек о спелеологии, они есть в интернете, иногда преподает в местном университете. Пережил некоторых своих коллег - членов нашего клуба. Дети выросли, есть внуки. Долгие лета тебе, Сергеич! Будь здоров, старина!