Панфилов Дмитрий Георгиевич,
Кандидат филологических наук,
Председатель общества пушкинистов «Захарово»
Первая прелестница поэта.
30 марта 1863 года лицейский сокашник Пушкина барон Корф писал Раевскому, вспоминая прошедшие годы:
«Едва ли не Наталия Викторовна Кочубей (а не Бакунина), была первым предметом любви Пушкина».
Лицеист Александр Пушкин, подающий большие надежды в литературе, познакомился с Наташей Кочубей в 1813 году в Царском Селе, где в это время собрался весь петербургский цвет.
Уже полгода шла война с Наполеоном, но дамы по-прежнему щеголяли французской модой – глубокие смелые вырезы, смущающие мужчин, серые неаполитанские шляпки, завязанные желтыми лентами, платья из марсельского шелка и лионские, с цветами, кружевные корсажи.
Кадриль любви и времен года, которые танцевали сестры Наполеона, определяли закон мод и кружили голову Петербургу, превратившему Царское Село в маленький Версаль.
«Как они все ныне неловки!» - сказала одна из престарелых барынь, поводя лорнетом на юношу в мешковатом лицейском мундирчике. Стоящие рядом две молодые дамы снисходительно оглядели его с ног до головы и мило улыбнулись. Александр, как и все Пушкины, был забавен. В глазах дам он увидел холодное любопытство, Александр готов был броситься вон из этого сверкающего зала, как вдруг за спиной одной их дам увидел худенькую, стройную девушку-подростка. Она была тонка, как тростинка, маленькая головка ее была украшена бриллиантовой заколкой в виде лилии, в которой отражались всеми цветами радуги свечи, такие же огоньки улыбались в ее голубых глазах.
Александр встречал ее до этого раза два на прогулках в парке, где она гуляла с гувернанткой, видел однажды, как они выходили из парадного великолепного дворца графа Кочубея, который высился рядом с лицеем своими беломраморными колоннами.
Александру нравилась ее легкая быстрая походка, она буквально летела над землей, не касаясь ее своими маленькими стройными ножками. Он видел, что милая незнакомка чем-то отличается от всех, кого он знал раньше, но подойти к ней и заговорить он бы ни за что не посмел.
И вот на балу она стоит совсем рядом и дружески улыбается ему, кокетливо прикрывая белоснежный ряд зубов веером из страусиновых перьев. Дама, стоявшая рядом, увидя, что дочь слишком открыто симпатизирует этому неуклюжему лицеисту, строго посмотрела на дочь:
«Натали, вы хотели просить у пап;, который час!»
Девушка зарделась, потупила взор и смущенно отошла. Но за это время Александр успел разглядеть и ее длинную белоснежную шею, и покатые матовые плечи, и тонкую осиную талию, перехваченную, как рюмочка, желтым шелковым пояском.
Александр увидел снова Наташу только тогда, когда гости уже начали разъезжаться. Она медленно спускалась по лестнице, оглядываясь по сторонам, словно ища кого-то. Увидя Пушкина, она так открыто улыбнулась ему, что он понял – она искала его! Его сердце застучало так, что он испугался, что его могут услышать другие.
Долгое время после бала обстоятельства складывались так, что Пушкин и Наташа виделись только издали.
На тех редких балах, которые давались в Лицее, Наташа всегда была под строгим надзором матери и тетки, и все же иногда Александру удавалось протанцевать с ней один танец. Как весело сияли тогда глаза Наташи, как грациозно покачивался ее тонкий стан. Но больше одного танца она не смела с ним танцевать, и так, после каждого выхода с ним маман долго и нудно читала ей нравоучения, говоря, что поведение ее выходит за рамки приличия, когда она танцует с «арапом».
Не имея возможности объясниться с Наташей, Пушкин изливает ей свои чувства в стихах, тут он гораздо смелее и совершеннее, чем при мимолетных случайных встречах.
Позволь душе моей открыться пред тобою
И в дружбе сладостной отраду почерпнуть,-
Скучая жизнею, томимый суетою,
Я жажду близ тебя, друг нежный, отдохнуть.
Младенцы, мы уже любить умели…
Пушкин готов отдать этой любви все, что имеет, но ничего, кроме таланта стихотворца, у него не было за душой. Понимал ли тогда он и Наташа, что стихи эти золотом лягут в копилку лучшей русской лирики.
И я слыхал, что белый свет
Единой дружбою прекрасен,
Что без нее отрады нет,
Что был бы жизни путь ужасен,
Когда не тихой дружбы свет…
Вскоре Наташа уезжает с родителями в Швецию, к великой радости ее матери, давно заметившей «сии предвестники любви».
Из-за границы Наташа вернулась еще более похорошевшей, недвусмысленно давая понять свету, что готова занять место первой красавицы столицы. От ее застенчивости и девичьей стыдливости не осталось и следа.
Императрица Александра Федоровна, жена Николая I, в своих мемуарах, вспоминая то время, писала: «Теперь пришло время поговорить о семье Кочубеев. Они находились в отсутствии в течение нескольких лет, и лишь в 1818 году граф, графиня и их красавица-дочь Натали были мне представлены в Петербурге».
За время разлуки Пушкин первое время очень скучал о Наташе, его воспаленное воображение и отсутствие известий о любимой рисовали самые мрачные картины, которые легли в «Измену»:
Все миновалось!
Мимо промчалось
Время любви.
Страсти мученья!
В мраке забвенья
Скрылися вы…
Постепенно сердечная боль стала у поэта стихать, этому способствовали и новые увлечения поэта – Катенька Бакунина, Мария Смит, новые кумиры поэта.
Но когда Александр увидел похорошевшую и повзрослевшую Наташу, он понял, что жить без нее не может, что его пленительная муза готова служить ей.
При встрече Наташа не скрывала своей радости, и только проснувшаяся скромность не позволяла ей выплеснуть свои чувства наружу, которые и так неудержимо лились из ее лукавых глаз. Встреча произошла случайно у Кагульского памятника (памятник победам Румянцева), вдали от людских глаз. Весна в этом году была как никогда ранней, был конец марта, уже появились первые клейкие листочки, а на всех полянах парка раскинулся белый ковер подснежников. Дни стояли голубые и теплые.
Наташа подошла к Александру запыхавшись, и вдруг неожиданно прижалась губами к его глазам, не умея целоваться.
Минул час, пора было уходить. Александр хотел проводить ее, но Наташа, слегка заикаясь от волнения, остановила его: «Только не это! Если отец увидит нас вместе, он не простит ни меня, ни…» - она запнулась, не смея вслух произнести напрашивающееся «тебя» вместо принятого «Вас», а затем, решившись, как окунаясь в холодную воду, единым духом выпалила – «тебя!»
После свидания Пушкин написал «Элегию», здесь нет на первый взгляд ничего личного, но все, что хотел сказать поэт для двоих, он сказал:
Воспоминаньем упоенный,
С благоговеньем и тоской,
Объемлю грозный мрамор твой,
Кагула памятник надменный!
Не смелый подвиг Россиян,
Не слава, дар Екатерине,
Не задунайский Великан
Меня воспламеняют ныне…
30 марта 1819г.
Пушкин запомнил это день встречи навсегда, подписав под элегией точную дату их счастья. Наташа все поняла.
С этого мартовского дня встречи их стали повторяться все чаще и чаще. Однажды в синий апрельский вечер Наташа ушла счастливая и взволнованная, унося глубоко в декольте исписанный стремительно бегущим почерком листок, который Александр только что прочитал ей приглушенным от волнения голосом:
Ее чудесной красоты
Уже угадывал мечтою
Еще неясные черты,
И мысль об ней одушевила
Моей цевницы первый звук.
Но тучи уже сгущались над головами влюбленных. Утаить встречи было невозможно, кто-то их видел вместе, кто-то слышал, как они весело смеялись в тенистых аллеях парка, кто-то разглядел в стихах ту, которой они были посвящены.
Наконец, мать Наташи, графиня Мария Васильевна Кочубей узнала то, что все уже вокруг знали. Перебирая однажды наряды дочери, из платья выпало стихотворение, написанное рукою Пушкина:
Я верю, я любим: для сердца нужно верить,
Нет, милая моя не может лицемерить:
Все не притворно в ней; желаний томный жар,
Стыдливость робкая, Харит бесценный дар…
Поверх пушкинской строчки «Я любим» рукою Наташи было приписано: «Я тоже!»
Стихи полетели в камин вместе с платьем. С Марией Васильевной стало дурно, домашний лекарь был бессилен, слезам и истерикам не было конца. Все домашние учителя, воспитатели, гувернантки, которым она доверила воспитание девочки, были тут же рассчитаны.
Куда они смотрели? Ее девочка, ее радость, первая красавица столицы, готовящаяся получить вензель фрейлины, дочь кандидата в председатели Государственного Совета – и вдруг в объятиях этого чудовища, о котором даже в Лицее не бог весть что говорят!
Скандал в доме Кочубеев кончился тем, что с Наташи взяли слово никогда больше не встречаться с Пушкиным.
Граф Кочубей, видя, что Наташа ходит целыми днями с красными от слез глазами, решает скорее положить конец всей этой истории, и через подставных лиц добивается, что в сентябре 1820 года граф А.Г. Строганов делает ей предложение, которое тут же принимается.
Отец жениха, граф Григорий Александрович Строганов, тайный советник, посланник в Испании, Швеции, знал о близости Наташи с поэтом, ему был известен и неудержимый пушкинский темперамент, доходили до него и грязные сплетни, будто Наташу пора отправлять в дальнюю деревню от греха подальше и с людских глаз долой.
Но жених, очарованный ее красотой, был готов ей простить все и умолял Григория Александровича ускорить свадьбу. И тот уступил. Семейству Строгановых было лестно породниться с одной из знатнейших фамилий России, стоявшей у кормила государственной власти.
Пушкину было приказано забыть Наталью Строганову, но тон приказа и сам приказ только распалили поэта, и он, вместо того, чтобы молчать, вновь дает повод для сплетен и гнева Строгановых-Кочубеев, передавая Наталье новое стихотворение:
Исчезли навсегда часы очарованья,
Пора прекрасная прошла,
Погасли юные желанья,
Надежда в сердце умерла.
Это стихотворение вроде должно было бы успокоить Строгановых, поэт публично отказывался от Натальи, «переставая ее любить», но он тут же признавался открыто, что любовь к ней не была легким юношеским увлечением, как это хотели представить все Кочубеи, а это была «прекрасная пора», «упоенье» счастьем, «часы очарованья». Дом Строгановых затаился.
В день рождения Натальи, Строгановы решили сделать ей сюрприз, незаметно подложив в ее шкатулку с драгоценностями сделанный на заказ алмазный фермуар. Когда они открыли шкатулку, первое, что бросилось им в глаза, был листок бумаги, исписанный мелким летящим почерком.
Счастлив, кто близ тебя любовник упоенный,
Без томной робости твой ловит светлый взор,
Движенья милые, игривый разговор
И след улыбки незабвенной.
К …………………………………
Многозначительное многоточие завершало стихотворение.
Так началась вражда Пушкина с домом Строгановых, вражда не на жизнь, а на смерть, сокрытая от многих глаз светскими улыбками и лоском.
Особенно беснуется Строганов-отец, чьи отцовские чувства более уязвлены, нежели влюбленного сына.
И вот граф Г.А. Строганов становится участником травли Пушкина в связи с распространения его отрывка из элегии «Андрей Шенье». Среди подписей под протоколом Государственного Совета, принявшего решение учредить над Пушкиным секретный надзор, наряду с подписью другого обиженного отца – Оленина, красуется и подпись Строганова.
После женитьбы Пушкина на Н.Н. Гончаровой поэт невольно породнился со Строгановыми – внучатая тетка его жены Загряжская приходилась теткой матери Натальи Марии Васильевне, урожденной Васильчиковой.
Загряжская подолгу жила у Строгановых, куда любила ездить и Наталия Николаевна, не раз получая от любимой тетушки дорогие подарки.
Строганов-старший, скрипя сердцем, вынужден был сделать хорошую мину при плохой игре и стать частым гостем у Наталии Николаевны.
В душе он надеялся, что поэт теперь оставит его дочь в покое, остепенится, и в лице Н.Н. Гончаровой видел союзника. И хотя Наталья Строганова уже остыла и благопристойно вела себя, тревога за нее у Строганова-отца не проходила.
И в 1830 году Наталья Строганова продолжает встречаться с Пушкиным, заявляя, что она ценит в нем не столько мужчину, сколько поэта.
Встречи проходят в доме друзей поэта Карамзиных, где Наталья Строганова становится «постоянной посетительницей», но, удивительное совпадение, только в те дни, когда этот дом посещал Пушкин.
Роковой для себя 1837 год поэт встречал вместе с Натальей Строгановой «на большом вечере» в доме Вяземского.
Муж Натальи узнавал об этих встречах задним числом и, не в силах помешать им, делал вид, что не против, чтобы Наталья немного развеялась.
Имя Наталья стало любимым именем поэта. Даже в «Евгении Онегине» он сначала называет свою героиню Наташей, где она и живет в черновиках.
… Ее сестра звалась Наташа…
И лишь позднее, перебеляя черновик, стараясь избежать очередного скандала со Строгановыми, меняет имя героини на Татьяну.
… Итак, она звалась Татьяна…
Такая же картина произошла и с «Полтавой». Он долго мучился, как назвать поэму. Первоначально он назвал ее «Кочубей», но через несколько дней зачеркнул и написал «Мазепа». Цензура могла воспрепятствовать тому, что поэма названа именем гетмана-предателя, поэтому поэт зачеркивает и это название. Неделю поэма лежит безымянная и, наконец, он ставит окончательное название «Полтава».
Дочь Кочубея звалась Матреной, но поэт заменяет это неблагозвучное имя на близкое его сердцу Наташа.
Он горд Натальей молодой,
Своею дочерью меньшой…
Затем одумывается, уж слишком открыто звучит имя его героини – Наталья Кочубей. Вновь очередной повод для взрыва всесильных Строгановых-Кочубеев. И, скрипя сердцем, Пушкин окончательно останавливается на имени Мария.
И то сказать: в Полтаве нет
Красавицы, Марии равной…
Зная всю атмосферу, в которой вращался Пушкин, волею судьбы став «седьмой водой на киселе» в доме Строгановых, стоит ли теперь удивляться тому, что Строгановы, чтобы хоть чем-нибудь досадить поэту, с радостью становятся посаженными матерью и отцом на свадьбе Екатерина Гончаровой и Дантеса. После этого Дантес стал постоянным гостем и своим человеком в доме Строгановых.
К нему же – Строганову, прибежал Дантес и тогда, когда получил вызов от Пушкина, надо было срочно посоветоваться с человеком, знавшим сильные и слабые стороны противника. На вопрос «как быть?» Дантес получил однозначный ответ от графа – «дуэль – единственный выход».
Строганов отлично был осведомлен, что на всех предыдущих многочисленных дуэлях Пушкин никогда не стрелял первым. Он быстро подходил к барьеру первым и выдерживал выстрел противника, и только затем сам спускал курок, а стрелял он мастерски, всаживая пулю в туза за 30 шагов! Дантес ничего этого не знал, но Строганов постарался рассказать ему об этом, давая тем самым в руки Дантеса преимущество первого выстрела.
Это была тонко рассчитанная психологическая ставка.
Еще до дуэли Дантес уже знал, что будет стрелять первым, пока он будет идти к своему барьеру, поэт будет неподвижно стоять, представляя собой отличную мишень, промахнуться в которую с 20 шагов было мудрено, а тот, кто стрелял первым, выигрывал жизнь.
Выжить – значило для Дантеса идти как можно медленнее, тщательно готовясь к выстрелу, не сбивая дыхания; не доходить до барьера ни в коем случае.
Вот почему, когда Пушкин ждал у барьера, Дантес сознательно шел медленно, а затем, сходу, не доходя до барьера одного шага, выстрелил в неподвижно стоявшего поэта. Поэт упал, снег под ним стал расцветать алыми розами.
Дантес возблагодарил и бога, и Строганова, все случилось так, как тот нашептал ему у себя в кабинете.
Две Натальи сгубили поэта. Строганов-младший поехал на Мойку к раненому Пушкину, и, вернувшись, сказал отцу, что ехать ему туда опасно, ибо увидел там «такие разбойничьи лица и такую сволочь», которая готова на все.
Кто же эта «сволочь», не покинувшая поэта в последнюю минуту?
Умница Даль, верный друг Жуковский, преданные Вяземские и Карамзины, доктор Спасский, сестры Гончаровы.
Наталья Викторовна Кочубей-Строганова, не боясь навлечь на себя гнев многочисленных родичей, «с большим жаром» продолжала защищать у себя дома честь и достоинство поэта. Бросая вызов окружающим, она поставила у себя на столе портрет Пушкина, где он изображен еще в лицейские годы. Рядом с портретом всегда стояли живые цветы, даже в самые лютые январские морозы.
Александр любил цветы, и Наташа это хорошо знала.