Бывают в жизни моменты, когда хочется чего-то, а чего – не поймёшь. В таких случаях лучше к Ленке, соседке моей, на дачу отправиться, там разобраться проще. Добрался я туда, к углу у дороги подошёл, на забор залез, прыгнуть готовлюсь. Глянул – а подо мной Ленка склонилась, малину собирает. Накрыла её моя тень, она голову поднимает и спрашивает удивлённо:
– Ваня, а ты тут что делаешь?
– Да так, – отвечаю с забора, – погулять вышел.
– Ну, заходи, калитка открыта, поможешь.
Вот тут-то и обнаружилось, чего мне не хватало – малины покушать захотелось. Захожу через калитку, вижу – около домика столик стоит, за ним Ленкин муженёк с секретаршей своей сидит, из бутылки по стопкам жидкость какую-то разливает. Ленка появляется, чокаются все, он с секретаршей до дна осушает, а Ленка стопку полную свою на столик ставит.
– Пей до дна, до дна, до дна! – заставляют они её, а она отказывается:
– Нельзя, у меня ребёнок может будет, – говорит, – сами пейте! – потом ко мне обращается: – Снимай, Ваня, рубашку, а то испачкаешь, бери банку да собирай там, – и рукой куда-то в сторону машет.
Так я и сделал. Рубашку снял, через голову верёвку перекинул, банку на животе разместил, и процесс пошёл – одну ягодку в банку, три себе в рот кидаю, а вокруг пчёлы крутятся, жужжат угрожающе. Только опять меня брюки подвели, постеснялся снять-то их при народе. Когда банка уже почти полная была, одна пчела в штанину мне забралась, мечется там, выход ищет. Дело ясное, мешать ей нельзя, ужалить может, пришлось замереть на время. Жду, когда же эта скотина выберется оттуда, но она всё выше по ноге поднимается, щекочет, потом вдруг такое вытворять стала, что стоять смирно уже никакой возможности не осталось. Начал подёргиваться я, руками помахивать, подскакивать, показываю ей, куда вылететь нужно. А снаружи жужжавшие почуяли неладное, озверели совсем, сверху на меня по очереди пикируют. Сильнее руками размахивать пришлось, отгонять их. Муженёк Ленкин с секретаршей своей не понимают трагедии происходящей, смеются. Как подскочу я, чокаются и по стопке за воротничок закладывают, он галстуком губы вытирает, она корочку нюхает. Ленка следит за ними внимательно, сразу стопки снова до краёв наполняет, а они очередного скачка моего ждут, хихикают тихонько. Наконец ужалила сверху одна сволочь меня, дёрнулся я нервно, слышу, следующая в атаку пошла, в живот прямо целится. Но тут та, что в штанах сидела, вонзила жало свое со всей силы в самое нежное место мужское. Подскочил я метра на два, на спину завалился, малина на меня из банки высыпалась, всего облепила. Пчёлы только этого и ждали, на лежачего целым роем накинулись. Ленка перепугалась, схватила тряпку какую-то, отогнала их, встать помогла. Обтёрся я, рубашку одел, в сторону отбежал, внимание пчелиное решил не привлекать больше.
Пока происходило это, муженёк Ленкин с секретаршей своей наклюкались окончательно, на землю свалились и отключились полностью. Ленка калитку заперла, боялась, как бы ни забрели они куда не надо, и домой со мною направилась. Дошли мы, она радостная к Стёпке-боксёру, соседу нашему, побежала, но он почему-то двери не открыл, пришлось мне одному её утешать. Она тоже пожалела меня, хотела жало из места укушенного вытащить, да побоялся я, распухло оно так, что даже друзьям показывать неприлично. На следующее утро снова с Ленкой на дачу смотались, мужа ейного забрали и домой притащили, но секретарши его там не обнаружили, исчезла совсем, то ли на работу сдуру отправилась, то ли у Стёпки-боксёра скрывается.