Леонид Злоказов
«Он» стоял против церкви Вознесения Господня и в свои почти сто лет был еще довольно крепким и привлекательным. «Он» прожил жизнь, в которой менялись: его хозяева, российские императоры и генсеки СССР. «Он» оставался последним свидетелем последних дней последнего российского царя Николая Александровича Романова, его семьи и прислуги при них. «Он» — это старый особняк, известный по многим публикациям об уничтожении семьи Романовых в Екатеринбурге как «дом Ипатьева». Говорят — камни помнят всё… Если бы камни могли еще и говорить!
Стены «дома Ипатьева» могли бы рассказать про ту страшную ночь с 16 на 17 июля 1918 года, когда были зверски убиты большевиками все члены царской семьи. Они бы поименно назвали всех убийц. Но молчали стены, молчал «Он»...
Построенный горным чиновником , статским советником И.И. Редикорцевым в начале 80-х годов XIX века, дом располагался на западном склоне Вознесенской горки, получившей название от имени церкви (во имя Вознесения Господня), построенной на горке в конце XVIII начале XIX века, и находился на углу Вознесенского проспекта и Вознесенского переулка под № 49/9 (угол ул. Карла Либкнехта и ул. Клары Цеткин). Основным фасадом он выходил на проспект. Дом был каменным, двухэтажным. Позже, в 1898 году, дом приобрел И.Г. Шаравьев, известный в Екатеринбурге по скандальному делу торговцев «стреляными» золотыми приисками. Позже дом приобрел инженер Ипатьев.
Весной 1918 года Н.Н. Ипатьев был в отъезде, и «Уралсовет» реквизировал дом Он был обнесен высоким, плотным деревянным забором. В документах того времени значился как «дом особого назначения» — Екатеринбург готовился «принять» бывшего российского императора Николая Александровича Романова с семьей, но не как «высоких» гостей, а как «пленников» и политических противников нового строя. В таком «одеянии» фотографии дома печатались во многих изданиях (в частности, в книге «Екатеринбург за 200 лет», изданной в 1923 г.). Часто дом именовался «последним дворцом последнего царя».
В 1922 году после окончания военных действий на Урале в доме квартировал военный комиссар, командир 6-го полка дорожно-транспортного отдела ГПУ Пермской железной дороги Ермаков Андрей Георгиевич. Позже, в середине1920-х годов, в особняке был открыт Уральский областной музей революции. Он работал с 12 до 18 часов, кроме четверга и понедельника. Цена билетов для посещения музея была различной для разных посетителей. Так, члены профсоюза платили 10 копеек, а «неорганизованный посетитель» — 25 коп.; посетители в составе экскурсии — 5 коп.; бесплатно могли посещать музей учащиеся, инвалиды-пенсионеры и красноармейцы.
В экскурсию по музею входило посещение подвала дома, где была расстреляна царская семья. Фотографии таких посещений можно встретить в путеводителях по историческим местам Свердловска, издававшимся до 1938 года (в частности, в путеводителе «По Советскому Уралу» за 1928 год). Постепенно интерес к факту расстрела семьи Романовых угас, и дом, после апреля 1938 года, поделили Музей антирелигиозной пропаганды, культурно-просветительский музей и какой-то научно-исследовательский. Позже там располагался областной Институт истории партии, а затем разные организации и конторы.
Интерес к дому, как к историческому объекту, пропал.
Но, в начале 1970-х, к дому проявил интерес министр внутренних дел СССР Щелоков. По делам службы он приехал в Свердловск и заинтересовался материалами по расстрелу Романовых. В городском УВД нашлась старая стенная газета за 1927 год, в которой была помещена статья П. Быкова, приуроченная к 10-й годовщине расстрела, под названием «Конец Романовых». Щелокову понадобилась фотокопия этой статьи. Сотрудниками фотолаборатории был «поднят» текст в стенгазете, поскольку он, будучи напечатан на плохой пишущей машинке, местами почти не читался, после чего была сделана фотокопия. Но министр захотел посмотреть и место расстрела...
Подвал бывшего «дома Ипатьева» был превращен, арендовавшими дом организациями, в хранилище всякого хлама. По приказу городских властей, буквально в день или два, подвал был очищен и отремонтирован. При этом была полностью заштукатурена стена, в которой раньше были следы от пуль убийц царской семьи.
Министр посетил дом и уехал. Приближался 1978 год. Год 110-летия со дня рождения и 60-летия со дня гибели Николая Романова. В зарубежных радиопередачах много рассказывалось о предстоящих датах и событиях, связанных с ними. Передачи уже не давились «глушилками», и советский народ мог их слушать, а, слушая, каждый мог делать свои выводы. Чаще против «дома Ипатьева» стали останавливаться прохожие. Некоторые останавливались и с явным любопытством разглядывали дом. Другие, чаще всего пожилые люди, останавливались и, крестясь, шептали заупокойную молитву. Крестились, глядя на дом, а не на церковь, которая была напротив — там «жил» краеведческий музей, и на маковках не было крестов.
О дальнейшей судьбе дома рассказал Б.Н. Ельцин в своей книге «Исповедь на заданную тему». По секретному постановлению Политбюро предлагалось снести «дом Ипатьева», и, как пишет Борис Николаевич, «через несколько дней, ночью, к дому Ипатьевых подъехала техника, к утру от здания ничего не осталось. Затем это место заасфальтировали». Не точен в своей книге Б.Н. Ельцин. В 1977 году из дома, прежде всего, были отселены все арендаторы и были произведены фотографирование и обмеры всех его помещений. Затем дом был обнесен забором, как в 1918 году. Разгром дома начался со снятия решеток с окон подвального этажа (куда они ушли — неизвестно). После этого подошла техника и начала чугунными «бабами» крушить дом, и не ночью, а среди белого дня. Вся «работа» производилась под бдительным надзором соответствующих служб. Но фотоснимки этого «деяния» удалось сделать и сохранить.
Липовое обоснование, сфабрикованное Управлением благоустройства города, объяснявшее причину сноса дома Ипатьева — «мешает расширению проезжей части дороги», опровергается строительством на месте дома «Храма на крови», который построен в границах усадьбы и не мешает дороге. Таким образом, политические амбиции наших правителей лишили Екатеринбург хотя и не уникального, но вполне приличного памятника архитектуры второй половины XIX века.