Мы уже полчаса стояли в пробке, а впереди нас угнездилась колонна мазов. Угораздило же нас поехать в эту гребаную Москву в супермаркет на «Горбушку». Вроде день рабочий, и времени еще немного, всего три часа пополудни, а Москва встала. И встала намертво!
- Если сейчас эта колонна не свернет, то всё, нам трындец! В свою деревню мы доберемся только к утру, - заявил Макарыч.
Но колонна мазов вереницей, тяжело и натужно свернула налево, и поток машин резво рванул вперед. Но, не надолго! Мы опять встали, и передвигались ленивыми скачками, пока опять не застряли на неопределённый срок.
И навалилась тёмная безутешная тоска, казалось, что мы застряли на этом шоссе, среди грязных автомашин и измученных людей, до конца своей жизни. И уже никогда не выберемся из поглотившего нас застывшего потока автомобилей.
- А Лев Николаевич Толстой зря мучился всю свою жизнь! - неожиданно выпалил Макарыч.
- Это ты о чём Макарыч? Чем он мучился, диареей или анорексией? - осведомился я.
- Да ты послушай, а не бросайся учеными словами.
Совестью он мучился, совестью! И она, падлюка так его затюкала, что он на старости лет подался неизвестно куда!
Вот бы чуток его совести, да нашим буржуинам и министрам - капиталистам! Может быть, они хоть немного посовестились обкрадывать народ так жадно и бессовестно!
А Лев Николаевич, всегда считал грешным и неправильным жить лучше крестьян. Он, дескать, хучь и граф, а не имеет такого природного права!
Поэтому и пахал и сеял, как крестьяне. Развлекался тяжелым физическим трудом, но жил по - прежнему в собственном особняке.
- Да мы с тобой тоже не в лачугах живем.
- Не в лачугах, это верно. Но и не во дворцах.
Помнишь, как мы с тобой стояли, когда тебе землемер считывал соседский участок, что ты купил с дюжину лет назад, и к нам подрулила важная супружеская пара. А мадам, преставившись персоной из районной администрации пудрила нам мозги, что их участок, к несчастью, расположен здесь на окраине деревни, среди нищеты голимой. На что ты ей и ейному супругу тогда доходчиво пояснил, что если бы так жили все граждане, как эта "нищета", то Россия была бы одной из самых благополучных стран мира.
- Ну, я и сейчас не отрекаюсь от этих слов.
- Помню, как ты корячился, и шесть лет возводил на безденежье свой дом. Но ведь построил! Сам построил, у государства помощи не просил. А я свой дом строил целых восемь лет, обеспечивая свою семью жильём.
- Ну, не всегда было безденежье, когда я ушел на пенсию и начал работать в холдинге, деньги, то у меня появились. Жаль, что холдинг просуществовал недолго, - и я вспомнил, как с сыном ходил в лес заготавливать столбы для опалубки, а затем возил их на велосипеде в электричке, и как на меня кричали, и грозились выкинуть вон. Пока некий сердобольный, но здоровенный мужик, меня не раскусил и не пожалел «Ну, что Вы к нему пристали, он что, от хорошей жизни столбы на велике возит для опалубки». И народ в тамбуре поутих.
- В нашем обществе на государство нельзя рассчитывать, каждый должен сам решать свою жилищную проблему, - продолжал Макарыч, - Вот государственное начальство и решает … Строит себе километровые дворцы!
А Лев Николаевич, что ж, он был графом, им и остался. Намедни я попытался перечитать его роман «Война и мир», так веришь, плюнул и бросил! У него первые две страницы изложены на французском языке. Спрашивается, для кого граф Толстой писал этот роман. Раньше ведь российские аристократы считали западло разговаривать на русском языке, на своём родном!
Кстати, ты не знаешь почему это церковь на него так ополчилась и предала анафеме?
- Ну, насколько мне известно, синод в 1901 году отлучил Толстого за его сочинения, растлевающие и разрушающие веру в бога, то есть как богоотступника. Потом церковные теологи, конечно, попытались свалить все на графа. Он де сам отлучился, а церковь просто зафиксировала сей момент. В общем, обычное враньё, недаром тогда царь Александр третий запретил всякие издания в защиту Льва Толстого.
В общем, темная история …
Толстой писал не только романы, у него есть и публицистика, откровенно подрывающая значение церкви.
- А ты знаешь Палыч, лично мне ближе к сердцу Николай Некрасов, и правильно он написал стихотворение «Кому на Руси жить хорошо». Оно сейчас актуально как никогда! Все те же персонажи! - Макарыч встрепенулся, - я тебе такую занимательную жизненную историю расскажу!
Послали меня надысь как передовика нашей автобазы на экскурсию в Ярославль. Ну, город замечательный, площади широкие, воздух свежий, здания старинные, Волга - матушка река. Всё историей так и пышет.
И повезли нас на автобусе на усадьбу Некрасова. Надо сказать, нехилая усадьба! Несколько зданий квадратных жилых метров по триста - четыреста, узких, но высоких, вокруг площади с фонтаном. Поле необозримое, где раньше крепостные вкалывали. В лесу некрасовском, прямо скажем сказочное озеро с островом и с беседкой на нём. И представил я, как Николай Алексеевич Некрасов, сидя в этой беседке с любимой женой Зиной, которая была моложе его на четверть века, пишет стихи о тяжелой жизни крестьянства. В таких условиях как - то особенно хорошо пишется о чужих несчастьях.
А потом, нам, доверительно рассказали, что Николай Некрасов был страстным картежником, и эту усадьбу, и замечательный охотничий домик под Питером он выиграл в карты. На эти греховные деньги он помогал другим неимущим писателям и литературным критикам.
Не знаю почему, но Николая Некрасова я лучше понимаю, чем графа Толстого, недаром многие крестьянские дети его знали наизусть.
И я согласно кивнул. Мой отец и его братья частенько декларировали произведения Некрасова, хвастаясь перед друг другом, кто его стихов знает больше.
- Ну, вот и поехали. За дружеской беседой и время незаметно пролетает, - довольно улыбнулся Макарыч и нажал на газ.
Через полтора часа мы были уже в своей деревне.