На окраине города, где, по словам прохожих, живут одни бомжи, стоял старый дом с развалившимся крыльцом и выбитыми окнами. В жилых квартирах они были залеплены полиэтиленовыми пакетами и скотчем, или каким-то грязным тряпьем. Последние были окна Веры и ее семьи. Но таковой ее назвать было трудно. Отец бросил их, как только узнал о беременности. Мать спилась и совсем перестала следить за ребенком. Теперь она лежит почти, не шевелясь, на жесткой грязной кровати. Встать она не может; год назад из-за приступа, случившегося прямо на проезжей части, ее сбила машина, а затем проезжавший следом груженый фургон переехал ей ноги. Их пришлось ампутировать. Тогда Вера продала все, что только могла, но этого оказалось недостаточно. Вере помогли довести маму до дома, т.к. без коляски она не могла ее донести самостоятельно, а последующие несколько месяцев она мыла полы в той больнице по ночам. Позже выяснилось, что у мамы рак. Тогда-то семилетняя девочка, слишком быстро повзрослевшая, стала попрошайничать в переходах, а по ночам мыть полы в больнице за гроши.
Не смотря на заурядность девочки, что-то в ней было цепляющее, вызывающее восторг и уважение. Она никогда не плакала, во всяком случае, на людях, никому не жаловалась на свою судьбу. Да и откуда ей глупенькой было знать, что ее жизнь вовсе нельзя назвать нормальной. Не смотря на все, она улыбалась прохожим, бегала по бордюрам, лужам и сугробам, гоняла голубей. Она любила ветер, когда тот теребил ее копну рыжих кудряшек, словно языки пламени, когда тот подбрасывал капли воды, струей бьющей из городского фонтана, и холодными иголочками орошал прохожих.
Егор часто ходил по тому переходу, видел, как она весело танцует под гитару слепого старика, заливисто смеется и как лисенок, мелькает между прохожими со шляпой в руках. Даже в мрачном свете перехода ее глаза блестели, а волосы метались, словно языки пламени. В тот день было холодно, кафель мокрый и холодный, но даже в своем неповоротливом тулупе, она умудрялась танцевать, как никогда. Егор стоял неподалеку и наблюдал за этим представлением, щеки ее пылали, а прохожие улыбались и кидали ей в шляпу монеты. Вскоре собралась небольшая толпа вокруг нее, но вдруг, взвизгнув,Вера упала на пол и, немного поморщившись, неловко встала и отошла к стене, виновато потупив глаза. Толпа быстро разбрелась по своим делам. Никто даже не подумал, что ей больно, никто не догадался, что ей нужна помощь…
Егор быстро подошел к девочке, склонился над ней и спросил:
- Тебя как зовут, лисенок?
Она подняла глаза. Они блестели, но уже не от счастья. Она едва сдерживала слезы
- Вера.
Представившись самому, он протянул ей руку и пообещал не обижать. Она надула губы и замотала головой. Кудряшки заметались по плечам и лицу. Тогда Егор сел перед ней на корточки и посмотрев прямо ей в глаза спросил:
- Ты веришь в чудо? – А когда она кивнула, добавил, - Считай, что я твое новогоднее чудо. Пошли!
Они сидела на его спине и ловила ртом снежинки, когда они подходили к дому. Там он снял с нее тяжеленую куртку и сапожки, которые были ей явно не по размеру, помог умыться и наложил что-то вроде шины ей на больную ногу, благо мама его была медиком и кое-чему научила сына. Пока он занимался ее ногой, она отвечала на его нескончаемые вопросы, и незаметно разглядывала комнату. Когда он закончил, Вера с восторгом смотрела на куклу, оставленную сестрой Егора.
- Знаешь, - сказал он, - а ведь скоро Новый Год! Уже придумала, что хочешь получить в подарок?
- От Деда Мороза?
Егор кивнул. Она перевела взгляд на куклу и улыбнулась.
- Кажется да.
***
Несколько минут до Нового года, а ее все нет: не в переходе, не на улице, нигде. Он простоял на морозе несколько часов, но ни слепой старик, ни прохожие ее сегодня не видели.
Руки, держащие пакет, заледенели, и Егор дышал на них пытаясь согреть. Чем дольше он ее ждал, тем хуже мысли витали у него в голове. «Она не придет. У нее что-то случилось. Почему ее нет? А если она дома отмечает, а я тут, как дурак…»
Со злостью скорее на себя, чем на Веру, он вынул из пакета игрушку, замахнулся и…
- Стой! Что ты делаешь!? Не смей выкидывать!
Егор обернулся и чуть не столкнулся с маленьким бесенком, налетевшим на него, поскользнувшись на скользкой дорожке. Лицо ее горело,волосы растрепались, щеки красные, а глаза заплаканные.
- Мама… Она… Она..
Глаза ее наполнились слезами, она взяла протянутую куклу и прижалась к парню. При его росте, Вере приходилось запрокидывать голову, что бы посмотреть ему в глаза, а обняв Егора, едва доставала макушкой ему до груди.
- Ты и правда мое чудо. Все что у меня осталось это ты. Не уходи.
- Я не уйду, Лисенок. Только не теперь.
Прогремели салюты, повсюду смеялись люди, огни и мишура метались по городу, сопровождаемые криками и визгами, звоном бокалов и шипение бенгальских огней. Всем было не до маленькой Веры, которая потеряла маму в самую волшебную ночь в году.