Глава восемьдесят шестая,
плаванье к чужим берегам, или время оглушённых чувств
Берег медленно отдалялся, Гретхен смотрела на него, и ей казалось, что судно стоит на месте, а испанское побережье уплывает от неё в даль, в прошлое. Она помнила, как недавно начинала другой морской путь, и как была счастлива. Тогда она не прощалась с прошлым, она просто порвала с ним, когда бросила взгляд назад, и далеко-далеко увидела очертания берега. А в следующее мгновение она опять всем своим существом устремилась вперёд, в солнечную лучезарность, в сияние бликов на море, в неизведанность, в чудо. Она помнила восхитительное состояние окрылённости, выпущенной на свободу птицы, которую ждало впереди только самое прекрасное. Гретхен не знала тогда, какие чёрные дни готовила ей судьба, но и дни тихой, спокойной радости ждали впереди тоже. Было горе, но был Тимотей Кренстон, и ничего этого Гретхен теперь не хотела отдавать забвению, старалась унести в душе своей, не обронив ни крупицы.
В будущее заглянуть она не пыталась - слишком жестоким был урок, продемонстрировавший ей непредсказуемость грядущего и тщетность попыток предугадать его. Из этого урока Гретхен вынесла науку ценить мгновения настоящего, в котором судьба пока благосклонна. И Гретхен думала, что отныне будет помнить правило: "Не предавайся радости сверх меры и не печалься чрезмерно".
Пугало ли Гретхен новое морское путешествие? Об этом она старалась не думать и принять его, как необходимость. Кроме того, она помнила сон-предупреждение, который она видела в прошлый раз. На сей раз подобного не было, и Гретхен верила, ничего плохого с ними не случится. Сама природа будто бы утверждала её в этой надежде. Море было благодушным, устойчивый и постоянный ветер дышал приятной прохладой, солнце ровно грело, спокойно отмеряя положенный ему, ежедневный путь, иногда скрываясь за воздушно-лёгкими облачками.
Точно так же, лёгкой тенью наплывали мысли о Кренстоне, не повергая в глубокую печаль - сэру Тимотею удалось внести покой в смятённую душу Гретхен. В ночь, когда Кренстон не устоял перед потребностью проститься с Гретхен, хотя бы взглянуть на неё напоследок, он, щадя чувства любимой, сумел найти самые нужные слова, которые будто заговором-панацеей легли на её смуту. И стихла тревога. Чувство вины перед Кренстоном хоть и не ушло совсем, сделалось всё же не таким пронзительным, нестерпимым. Тимотей сумел подменить её мысли и чувства ощущением, что не Гретхен уходит от него, а он сам её отпускает. И как бы ни мал был нюанс, а переменил многое. Лишь много позже Гретхен сможет понять, что сделал для неё Кренстон. Он слишком её любил, и принёс свою любовь на жертвенный алтарь её благополучия. И если Гретхен ещё не обрела гармонии в отношениях с миром, всё же в душе её наступило некое равновесие. Так эскулап, движимый состраданием, оглушает чувства страдальца доброй пинтой крепкого напитка, перед тем, как приступить к делу. Вот так же и чувства Гретхен утратили остроту и яркость. И это было милосердно.
Время не спешило и не тянулось. Не окрашенное человеческими эмоциями, оно шло так, как ему надлежало. Неторопливое пробуждение, туалет, завтрак. Потом прогулки по палубе, любование переменчивым океаном. Порой случались нечастые события, вносящие некоторое разнообразие. В стороне прошли киты, и можно было видеть фонтаны воды, выпускаемые ими. Стая летучих рыб пронеслась рядом, и было удивительно и забавно смотреть, как стремительно вырываются из воды серебристые рыбёшки, летят, распуская плавники крыльями. Ещё и Урс забавлял Гретхен своим озадаченным видом, с каким наблюдал полёт этих странных птиц. А то несколько дельфинов долго сопровождали судно, и Гретхен смеялась, наблюдая целое представление, которое устроили эти весёлые, добродушные и прекрасные в своей гармоничности создания. И конечно, беседы с Лартом, неизменно внимательным и заботливым. Будто бы между делом вернулись они к изучению языка, на котором говорили в стране Ларта. Язык был певучий, с чётко произносимыми звуками, и Гретхен не составляло труда запоминать новые слова. Она даже понимала уже кое-что, когда слышала разговоры Ларта и окружающих её людей.
Кажется, всё вошло в спокойное русло, и нечего более желать. Но Гретхен казалось, что мир потерял яркость и живость красок.
А потом наступило ясное солнечное утро, когда Ларт встретил Гретхен какой-то особенно радостной улыбкой.
- Я хочу вам кое-что показать, - сказал он.
Гретхен, уже предчувствуя, что именно собирается показать ей Ларт, поднялась вслед за ним на палубу. Он указал на далёкий горизонт, к которому стремилось их судно, и там, вдали, Гретхен разглядела размытый синей дымкой берег. Она смотрела, и сердце её томилось. Путешествие подходило к концу, а будущее было ещё более неопределённым, чем этот, затуманенный далью край земли. Ведь она не стремилась именно к этому берегу, Гретхен просто шла туда, куда вел её Ларт. Но теперь его миссия подходила к концу. До сих пор Гретхен об этом не задумывалась. Нет, неправда, она не хотела задумываться, прогоняя подобные мысли, потому что ничего кроме тревожащего чувства они с собой не приносили. И вот теперь к ней подступили не мысли, а сам этот миг, когда исчезнут вопросы, которые она гнала от себя, и она окажется лицом к лицу с ответами.
- Мы почти у цели, Гретхен, - с улыбкой повернулся к ней Ларт. - Вы не рады?
- Я рада, - выдавила она ответную улыбку. - Просто… наверноё, я устала.
Он взял её руку, успокаивающе погладил.
- Не бойтесь ничего, Гретти, вас никто не обидит. Вы сами будете решать свою судьбу.
http://proza.ru/2015/04/20/741