Марине К. научившей меня видеть.
В транспорте люди замыкаются, уходят в себя. Смотришь на них и думаешь, о чём можно было бы поговорить. Одна слушает музыку, пританцовывая, другая играет в игрушку на смартфоне, третья читает электронную книжку… И всё они в этот миг не знают, что я смотрю на них.
Есть лица умные. Конечно, это прежде всего глаза: внимательные, задумчивые. Чувствуется, что с такими можно говорить о чём угодно и не подстраиваться, снижая планку, а наоборот - научиться новому, потому что женский взгляд на этот мир открывает его с совершенно необычной стороны.
Есть дуры обыкновенные. Наверное так говорить нельзя, но вот смотришь на таких, твоё лицо принимает похожее выражение и чувствуешь, как начинаешь стремительно тупеть. А бывают "необыкновенные дуры". Но тут, конечно, одного взгляда мало - хорошо бы услышать о чём они говорят. И вот это как раз не сложно, так как почти все они беспрерывно болтают по мобильному телефону (а когда не говорят, то все равно держат его в руке). И не услышать это нельзя, потому что говорят они так, как будто пытаются докричаться в другой город. Однако слушать этот бред опасно для здоровья. И не только психического. Особенно когда ты зажат в автобусе в час пик. Тут можно не отделаться раздражением или испорченным настроением; могут начаться головные боли, колики, тик, зубная боль и самое страшное - вас поглотит ужас перед бессмысленностью существования человечества. И вот, пожалуйста - прошу в объятия абсурда, мир Сартра и Камю.
Есть милашки, прелестные мордашки.
Есть красавицы, но это уже дело вкуса каждого. Мне, например, нравятся хрупкие и стройные, чтобы можно было на руках носить, и чтоб Кама-сутра с Тантрой не покрылись плесенью.
Есть куколки - приятно глазу, но тут же забываются, как только смотришь в другую сторону.
Яркие, как правило, безвкусно раскрашенные.
Модельные, но это большая редкость, потому что они в общественном транспорте не ездят.
Яркие "творческие", которые могут двумя-тремя штрихами на лице или деталями в одежде придать себе неповторимость.
Деловые, стервозно-брезгливые, как будто они здесь оказались случайно и все вокруг им "должны".
Добрые и ласковые - редко.
Скромные.
Дорогая шлюха.
Шлюха в дорогом.
Ветер в голове.
Пустота в глазах.
С огоньком в глазах (с чёртом в голове)
…
- Что это ты тут пишешь? - спросила Ириша, заглядывая мне через плечо.
- Что? Я?.. А….э…. Да так, ничего.
- Как ничего? А это что? Прелестные мордашки, дуры, стервы… Это что за паноптикум? Просто кунсткамера какая-то! Так вот как ты смотришь на нас - самую прекрасную половину человечества!
- Так я ничего… - залепетал я. - Это ж только так, взгляд со стороны, мельком.
- Мельком? Мимоходом? А о душе ты подумал? Да какое право ты имеешь судить о людях "мельком", по первому взгляду, развешивать ярлыки. Ты хоть представляешь, что творится у каждой из них внутри, за фасадом, какие бури и тайфуны проносятся там?! Какие страхи и надежды, какая радость и печаль. Котёл страстей кипит неумолимо…
- Подожди, подожди, Ириш. Я же совсем не об этом. Конечно, кипит и бурлит, но я же просто случайно бросил взгляд, и выйду на следующей остановке, и больше никогда не встречу, и так и не узнаю, что там, в душе, накипело.
- Вот-вот, все вы такие, мужики. Раз-два и побежал дальше, вышел на следующей остановке, и поминай как звали. А поговорить? Узнать чем дышит человек, что чувствует. А ещё называешь себя писателем - лекарем душ человеческих.
- Ну, я же не Достоевский, - сказал я скромно.
- Нет? - она внимательно посмотрела на меня. - Странно.
Я смиренно опустил голову. Мне стало стыдно. Я не оправдал ожиданий самой умной и прекрасной женщины в мире. Конечно, Ириша была права: я увлёкся и чуть не подхватил вирус высокомерия. Я вспомнил как когда-то "учёные" судили об умственных способностях человека по чертам лица, форме черепа или даже цвету кожи. "Не судите, да не судимы будете", - сказал как-то один мудрец. Хотя был он не один, Потому что говорили об этом многие, в разные времена и на разных языках.
Ириша почувствовала, что я осознал. Она всегда всё чувствует на подкожном уровне. У неё талант такой. И это не моё мимолётное наблюдение.
- Выкинь эту гадость, - сказала она мягко и ущипнула меня за ухо.
- Ладно, - согласился я и перевернул страницу.
- Погоди-погоди, а куда ты меня определил в этой ужасной классификации? Шлюхи? Стервы? Ветер в голове?
- Ну, что ты, Ириш, тебя здесь не было и быть не могло. Разве можно тебя определить каким-то одним словом? Ты же самая богатомногогранная натура во Вселенной! И потом я же не сталкивался с тобой мимолётом на трамвайных остановках.
- Ага. Выкрутился, - улыбнулась Мариш. - Ну что ж, твори, не буду мешать, - и пошла из комнаты, но на пороге обернулась.
- Дерзай, Достоевский, - сказала она, хитро улыбнулась и показала язык.
Я перевернул страницу обратно, перечитал написанное и в конце добавил одно слово:
"Любимая".
Ю. Газизов. Киев, Октябрь 2014.