Шел XXIV век. Никого нельзя было уже удивить, что звездный корабль можно встретить в разных точках вселенной. Многие отправляются в такое путешествие уже не впервые. Это их работа, а не приключения. Вот и наш корабль мотался между планетами уже второй год. Очень хотелось на землю, поближе к родным. Посмотреть на речку, вдохнуть запах хвои.
Ой! Лучше не перечислять все эти земные красоты. После таких воспоминаний желудок начинал бурчать и настроение портилось. Все уже хотели домой и старались обходить эту тему. Когда собирались вечером в кубрике то разговаривали о здоровье, о ремонте ракеты. Она нуждалась в осмотре, да и здоровье начинало подсказывать, что надо менять или режим питания или сами продукты.
Маша - это наша спасительница. Она врач и она умела говорить обо всем так, как будто говорит о больном. «Ракета приболела» или «У ракеты конечности болят». Такое впечатление, что это не ракета, а человек.
Мы находились еще далеко от земли, но на нашем пути была планета с плохой репутацией. Никто толком не знал об этой планете ничего конкретного. Но кто бы ни останавливался на ней, больше их никто не видел. И ходили всякие слухи, не совсем хорошие. Люди в них верили, хотя никто не мог ни опровергнуть, ни подтвердить эти слухи. Мы часто наблюдали за ее поверхностью, больше того мы даже знали что-то. Но именно что-то. И имя у не среди космонавтов было «Убийца». Кто ей это название дал, уже никто не помнит и, хотя в учебниках она числилась под другим названием, все космонавты называли ее именно так. И никто не рискнул бы остановиться на ней без острой надобности.
Я ухитрился заболеть, валялся уже третий день в постели под строгим наблюдением Маши. По-моему ей нравилось смотреть на нас беззащитных во время болезни, она не торопилась нас выгонять с изолятора.
Стал "барахлить" правый двигатель, потом центральный «закашлял» и команда решила сделать вынужденную остановку.
Планета плохо по внешнему виду соответствовала своему названию. Желтые барханы, а между ними голубая гладь озер. Правда, не было больше ничего. Песок и вода. Приземлились мы легко, несмотря на то, что двигатели "барахлили". Было такое ощущение, что мы сели на мягкие подушки.
Первый из ракеты вышел Михаил. Он уже был стреляный волк в космических путешествиях, и это была его последняя поездка. В крайнем случае, именно так он всем говорил: «Больше не хочу космической романтики. Хочу побыть дома, покупаться в море и полежать на песочке».
Дело в том, что его дом был на берегу моря. И эти мечты родились не на пустом месте.
О том, что на этой планете воздух был почти такой, как на земле мы знали. И песок был такой, как у нас, да и воду можно было пить, чего не хотела одобрять Маша. Именно она настояла и всех предупредила, чтобы ни одного глотка с этой планеты не попало к нам в рот.
«Ведь не зря, здесь ничего не растет. На земле были худшие условия и то вон, какое огромное разнообразие жизни, а здесь только песок и вода» - говорила она.
Михаил прошелся вокруг ракеты и ушел ближе к озеру, в надежде взять новые образцы для предварительного контроля. Но брать на этой планете было нечего, только песок и вода. Так, что через некоторое время он вернулся довольный.
«Такое впечатление, что дома побывал». Анализы ничего не показали. Песок был песком. Его химический анализ мало чем отличался от химического анализа на земле. Были какие-то отклонения, но это есть и на земле. На земле тоже встречается песок белый, желтый, красноватый и т.д. Здесь каждая крупинка тоже отличалась от другой, но не сильно.
Вечером все уже возились возле ракеты, только мне Маша не разрешила спуститься на планету. Мне ужасно хотелось присоединиться, но приказ Маши не мог отменить даже капитан корабля. Мне ничего не оставалось делать, как смотреть на них через стекло.
Когда стемнело, они разожгли костер, уселись кружком, взяли гитару и забренчали. На это смотреть было невозможно и я, проклиная себя, попытался уснуть. Это у меня сразу не получалось, но потом сон победил.
Проснулся я поздно. Ребята уже возились возле ракеты, а Михаил ушел подальше, за образцами.
Забежала Маша. Увидела, что я проснулся и начала рассказывать события, которые удивили всю команду.
Оказывается, вчера они у костра оставили немного дров, чтобы сегодня опять посидеть у огня, как дома, но утром на месте костра ничего не было. Совсем ничего, ни дров, ни пепла, только песок.
- Знаешь, может быть, мы не правы, кто-то все-таки здесь есть. Ведь кто-то унес дрова.
- Постой, Маша. А пепел он что, тоже унес?
Маша посмотрела на меня удивленно как-то, пожала плечами и со словами: «Ты сегодня еще в постели» убежала.
К вечеру росло напряжение. Михаил не вернулся к ракете ни через час, ни через два и три. На связь не отвечал. Не было никаких сигналов. Когда стемнело, разожгли костер, но уже не звучала гитара, и смеха не было слышно. Решили утром отправить поисковую группу.
Виталий – это друг Михаила, перебирал в руках песок, как ребенок. А потом и говорит: «Знаете, а песок как будто поет в руках».
Посидели недолго, все разошлись, у костра остался только Виталий. Его никто не трогал, все понимали его состояние.
Утром я проснулся от того, что в отряде был переполох. Исчез Виталий. Место костра сравнялось, не было даже следа от того, что здесь горел костер, и не было Виталия. Причем не только его, но даже не было следов, чтобы определить, в какую сторону он пошел, или в какую сторону его унесли.
После этого события мне было разрешено покинуть стены изолятора, я надеялся, что меня возьмут в поисковую группу, но мне не разрешили. «Ты слишком слаб» - сказала Маша, натягивая на себя приспособления, которые могут ей пригодиться для оказания первой помощи. Ты остаешься с поваром Иваном на связи.
Четыре группы ушли в разные стороны на поиски своих друзей.
Был договор, что через каждый час группы выходят на связь. Это для того, чтобы мы знали, что они встретили ребят или произошло что-то, что не будет соответствовать общей картине планеты.
Через час группа, где была Маша, сообщила, что они остановились у озера. Маша отправилась к озеру. Группа обеспокоена, так, как она уже несколько минут, не появляется в поле зрения.
«Вы возобновите связь, когда Маша к вам присоединиться» - почему-то попросил я.
Во второй и третьей группе ничего необычного не произошло: «Только песок и больше ничего» - говорили старшие группы.
А вот четвертая группа молчала. Я несколько раз их вызывал, но было такое впечатление, что сигналы посылались в никуда.
Через двадцать минут вышла на связь первая группа и сообщила, что Маша исчезла. Она не могла утонуть, ведь вода была настолько прозрачная, что можно была рассматривать песчинки на дне. Больше того, ее отправились искать члены группы и все не вернулись. Остался только он, радист.
- Удивительно то, что пока я наблюдал за озером, исчезли все вещи, которые находились на берегу. Никаких следов вещей, - говорил радист.
- Возвращайся срочно к кораблю – сказал я. - Исчезла четвертая группа. Сейчас передам эту новость второй и третьей группе. Очень жаль, если планета начала соответствовать своему названию.
- Внимание! Внимание! Вторая и третья группа срочно возвращайтесь к кораблю, - прокричал я в микрофон.
Но группы не отвечали. Я кричал и кричал, но в ответ была только тишина. Не отвечал на связь и радист первой группы. Вот только теперь я понял, что на этой чертовой планете остались только нас двое. Я оглянулся, но Ивана тоже не было. А самое удивительное, что ракета уменьшилась вдвое. Нет, она не грузла в песке. Она в нем растворялась. Сейчас в люк не надо было заходить по лестнице. Люк располагался на уровне песка, Нижней части ракеты не было, только песок лежал кучкой, но и он, как живой расползался по планете.
Я устало сел на песок, я понял, что и сам я распадаюсь на молекулы песка. Я не умирал, я просто жил в каждой песчинке.
Последней мыслью моей было «почему это произошло с нами?»
Эта планета была чужая, она была убийцей. Она все живое и не живое превращала в молекулы воды или песка. Она была заполнена жизнью только той, которая нравилась самой планете. Через пару дней не осталось и следа от нашего присутствия.