В этом году середина декабря отличалась сухим морозным воздухом, отсутствием ветра и снега. Прохожие кутались в высоко поставленные воротники одежды, намотанные вокруг шеи шарфы, нахлобучив по самые глаза вязанные шапочки. И Валентин и я - мы сильно выделялись из толпы, шествуя через улицу без верхней одежды, перчаток и головных уборов. Вампиры не чувствуют холода, на сколько бы градусов ниже нуля не опустился столбик термометра, кожа не обветривается и не краснеет от мороза. На улице было много людей, они останавливались, провожая нас недоуменными взглядами, но Валентин не обращал на это никакого внимания, продолжая вести меня к резиденции, сильно сжимая локоть.
Совсем не так я представляла себе нашу встречу: мне хотелось, чтобы Валентин рассказал, что случилось после того, как дети Симеона унесли его из дома, и какова его роль в спланированном ими убийстве Правителя.
Впихнув меня внутрь резиденции, Валентин отпустил охрану; вампиры в униформе повиновались, не задавая вопросов, что говорило о значимости положения, которое он занимал в Семье.
- Валентин, - позвала я, дождавшись наконец, когда массивные металлические двери парадного входа закроются.
Он сделал знак рукой, чтобы я замолчала. Затем выудил из кармана телефон и распорядился, чтобы забрали мои вещи, продиктовал несколько цифр и отключил связь.
- Ты не сказал... кому ты там звонил, чтобы он... они принесли вещи сюда! Что это значит?
- Их поместят в камеру хранения на вокзале, и когда все закончится, ты сразу уедешь.
Он исчез за дверями кабинета, напоминающего выдержанной в серо-белых тонах обстановкой - приемную, а через несколько секунд появился, протягивая листок с цифрами, которые диктовал по телефону.
- Это код от камеры хранения.
Я запихнула бумажку в задний карман джинсов дрожащими от негодования руками. Валентин отвернулся и направился к лестнице, ведущей на второй этаж. Я догнала его в два прыжка, схватила за предплечье и резко развернула лицом к себе. Не надо было этого делать! Валентин за долю секунды перехватил мои запястья, подбросил в воздух словно тряпичную куклу и прижал к стене, навалившись всем телом.
- Не играй со мной в эти игры, девочка! Разве ты не знаешь, что я к тебе чувствую, чтобы вот так нападать и что-то требовать? Или ты решила, что именно это знание дает тебе такое право?
Его глаза не стали черными, но в глубине карих омутов сверкала неприкрытая ярость. И боль.
- Зачем ты приехала?
Его дыхание было холоднее, чем температура воздуха за окном, но не оно заставило поежиться, а близость вампира, чье поведение теперь было столь непредсказуемым, что я боялась даже пошевелиться. Захотелось сделать вдох, и вместе с воздухом я вобрала в себя знакомый до щекотки в животе его запах. Он ждал ответ, продолжая давить на меня телом.
- Я не могла оставить тебя здесь одного, я должна помочь.
Его тело чуть отстранилось, чем я тут же воспользовалась, чтобы освободить руку и дотронуться ладошкой до его щеки. Валентин вздрогнул и закрыл глаза, потом накрыл мою руку своей, сглотнул и прошептал:
- Я так скучал по тебе...
- Я вернулась, - в унисон его тону ответила я.
Он резко отступил назад, освобождая меня. Я пошатнулась от неожиданности и едва устояла на ногах.
- Ты хоть понимаешь, ЧТО здесь должно произойти?
- Они заставляют тебя? - я имела в виду Даяну с дьявольской шайкой.
- Я сам этого хочу.
- Но ты же не хотел становиться приемником, и... что это значит? Ты закопаешь свое тело в землю на сотни или тысячи лет?
- У меня нет выбора, - Валентин кивком позвал меня следовать за ним наверх.
- Если Совет мертв, пусть Симеон сам разбирается со своими отпрысками, ты... мы можем уехать прямо сейчас.
- Не можем! МЫ - не можем, - он остановился на пороге комнаты и, говоря это, посмотрел прямо в глаза.
- Валентин, - я не знала, что ответить.
Внутри готова была разорваться бомба, глаза защипало как от едкой кислоты. Кровавые слезы приносили боль, но были самым лучшим показателем того, что я сейчас испытывала.
Он взял мое лицо в ладони, вытер проступившие капли большими пальцами и сказал то, что я боялась услышать с того момента, как покинула Джозефа.
- Я люблю тебя, Виталия - это и есть единственная причина того, почему я готов стать Правителем, закопать свое тело или отправиться прямиком в ад, если другого выхода не останется.
- Я..., - в этот момент мое сердце, давно разделенное надвое, готово было сказать о чувствах той его части, которая принадлежала Валентину.
Но договорить он не позволил, не позволила любовь, которую он испытывал ко мне.
- Не говори этого, Н-И-К-О-Г-Д-А!
Из комнаты, на пороге которой мы стояли, раздались звонкие хлопки. Я могу поклясться, что когда Валентин распахнул дверь - она была пуста. Только одно существо могло незаметно и неслышно появиться в ней, а может оно находилось там с самого начала? - но никто из нас не имел возможности почувствовать этого.
- Браво! - существо хохотнуло, этот звук заставил содрогнуться от зловещего тона низкого голоса.
И тогда его сила зашевелилась в воздухе, невидимыми колючими нитями пронизывая пространство, хотелось отмахнуться от нее из страха попасть в цепкую паутину. Запах смерти проникал в ноздри, заполнял собой легкие и ощупывал съежившееся от ужаса сердце.
- Слышу голоса в своем доме, но не чувствую вашего присутствия. Дайка угадаю! Мои дети наполнили свои сосуды чужеродным эликсиром. Интересненько...
- Симеон! - Валентин взял меня за руку.
Его клыки, почерневшие глаза, резко выпрямившаяся спина и подрагивание готовых к борьбе мускулов - все это свидетельствовало о том, что появление Верховного Правителя явилось неожиданностью и для него тоже. Нападения не последовало, и я воспользовалась этим, чтобы разглядеть сильнейшее бессмертное существо.
Симеон царственно восседал в массивном кожаном кресле. Он был огромного роста, мускулистый, черноволосый, узкие темно карие глаза пристально наблюдали за нами, тогда как губы растянулись в белозубой добродушной улыбке. Ничего агрессивного ни в его позе, ни во взгляде я не увидела, он не выпустил клыки и не собирался нападать. Одет Правитель был с лоском и дороговизной, я почувствовала свежий запах дорогой парфюмерии и пены для бритья, даже ногти были подстрижены, а смолянистого цвета волосы аккуратно зачесаны назад.
- Думала я появлюсь в лохмотьях, которые давно истлели на моем погребенном под землей теле? С отросшими до пят волосами, длинной бородой и ногтями, с которыми я не смог бы даже передвигаться? - он снова засмеялся. - Представляю себе вышедшее из лесов Сибири пугало!
Внезапно он стал серьезным и скомандовал:
- Сын мой, подойди!
Валентин послушно опустил плечи, высвободил свою руку из моей и повиновался, остановившись в шаге от Правителя.
- Я знаю, кому ты был не в силах сопротивляться, поэтому не виню тебя за чужую кровь в твоих венах.
- Так и есть, отец.
- Об этом поговорим позже, у нас мало времени, я чувствую силу существ, которые готовят мне смерть. Они не узнают, что я здесь, пока я этого не захочу.
- Подойди, новообращенное дитя, - он протянул руку и поманил пальцами, - Не бойся.
Я подошла и прикоснулась к Симеону.
- Арнольд обманул тебя. Джозеф теперь вампир и принадлежит американской семье. Ты - всего лишь наивная маленькая девочка и не могла предупредить это в силу слабости и чувств, которые породила связь. Я не стану наказывать тебя за отсутствие опыта.
Его глаза смотрели в душу, проникали к самому естеству, я ощутила, как сопротивляется этому вторжению кровь Арнольда, вены заболели и набухли от борьбы мельчайших частиц. Я задрожала, не в силах остановить боль - из моей груди сорвался стон.
- Действие чужой крови закончится через год, возвращайся к своей человеческой семье - это поможет сдерживать голод. Ты - свободна.
Он отпустил мои пальцы, боль в венах сразу прошла, я судорожно вдохнула, но не могла не спросить, вопрос сорвался с языка тут же:
- Из-за меня ты не сможешь переродиться, твои... дети готовились две тысячи лет к мести. Что теперь?
- А она смелая и любознательная, - он одобрительно кивнул Валентину. - Через год ты сможешь помочь ей вернуть парня к нам. Как только станешь Правителем - все мои знания и способности перейдут к тебе.
- Он не хочет, не станет, он... - я не знала, как выразить протест всему происходящему и произнесла единственное, что пришло в голову, рискуя умереть через секунду после сказанных слов:
- Вы убили своих детей, жестоко и хладнокровно. Вспороли им глотки, изувечили тела и стали чудовищем! Кто дал Вам право распоряжаться чужими жизнями и решать, кто и что станет делать?!
Валентин подскочил ко мне и пытался заставить замолчать, но я ловко увернулась и последние слова прокричала прямо в лицо Симеона. Мне до чертиков надоело молчать!
- Это они тебе рассказали? - голос Правителя был на удивление спокойным.
- Я видела все это... во сне, - прозвучало нелепо, но так оно и было.
- Это правда, - спокойно сказал Валентин.
Симеон поднялся во весь рост. Боже мой! - я была ниже чем его плечо, это открытие заставило отступить назад на несколько шагов.
- Во сне..., - пробормотал Симеон, почесывая подбородок, - Вот оно что! И как я не подумал об этом? Связь слишком сильна, энергия имеет спиральные восходящие потоки и полыхает до небес... Конечно...
Казалось, мы перестали для него существовать, он говорил сам с собой, испытывая наше терпение странными словами и неизвестной реакцией на услышанное.
- Валентин! Она не должна пострадать, ты это понимаешь?
Ответа Симеону не требовалось, поэтому Валентин промолчал, наблюдая за тем, как Правитель возвращается в не успевшее выпрямиться от тяжести его тела громадное кресло.
- Об этом, дети мои, я мог бы рассказывать часами, но у нас нет столько времени, поэтому я покажу вам то, что не заставят забыть даже миллионы лет. Подойдите ко мне, мои воспоминания не принесут физической боли.
Когда мы с Валентином подошли, он приподнялся, положил свои большие ладони нам на головы и слегка надавил, чтобы мы опустились на колени.
Место, которого касался Древнейший - потеплело, глаза непроизвольно закрылись, я увидела черно-белые пятна и вздрогнула от ощущения того, что куда-то падаю и не чувствую собственного тела.
... В осеннем лесу пахло сыростью и увядающей природой, вековые деревья поскрипывали и пошатывались поредевшими к зиме кронами под напором гулко воющего ветра в вышине. На земле в старых лохмотьях сидел Симеон и бормотал неизвестные слова. Его скрюченные пальцы впивались в замерзшую землю, грязь смешивалась с кровью и забивала свежие раны от обломанных в корень ногтей.
Где-то далеко раздавались душераздирающие крики умирающих людей, звуки борьбы и жестокого сражения за свою землю. Симеон высыпал из кожаного мешочка белые кости, сплюнул на них трижды, после чего окропил все кровью из свежей раны, которую нанес себе в область запястья острым клинком. Он взывал к темным духам и просил избавить свое поселение от ненавистных врагов. Непрекращающаяся агрессия со стороны севера не оставила выбора - Симеон решился использовать сильнейшее заклинание, чтобы просить о помощи саму преисподнюю, взамен он готовился отдать свою жизнь.
В лесу послышались мелкие шажки бегущих детей. Они звали отца, который находился в трансе и не реагировал на их приближение. Тогда самая маленькая девочка дотронулась до его плеча. Симеон вздрогнул как от удара, а спустя долю секунды разглядел своих детей и тут же принялся расталкивать их в разные стороны, рвать на себе волосы и кричать во все горло: "Н-е-е-е-т!"
Дети испугались и бросились врассыпную, Симеона сильным потоком вырвавшегося из-под земли воздуха отбросило далеко в сторону, от удара о землю он потерял сознание. Черные скользкие живые жгуты вырывались из почвы, веером разбрасывая опавшую листву, хватали детей за босые ноги и уволакивали визжащих малышей под землю.
Симеон пришел в себя глубокой ночью, он поднялся, огляделся по сторонам и побежал в деревню. Вокруг домов лежали изуродованные и обескровленные трупы напавших вчера врагов. Симеон ворвался к себе в дом и обомлел - за столом сидели все его дети, бледные, с окровавленными ртами и руками, в разодранных в клочья лохмотьях. Их глаза были черны, а губы улыбались, обнажая маленькие белые клыки.
Из угла хижины доносились сдавленные всхлипывания, Симеон подошел к плачущей женщине, обнял ее и погладил по голове, моля о прощении.
- Мама боится нас, - сказала Даяна и приблизилась с другой стороны.
Женщина рванулась в сторону, но Симеон удержал ее, поднял голову и заглянул в глаза.
- Это не наши дети, - прошептала она и отключилась.
Симеон отнес ее в постель и приказал детям не высовываться на улицу. Вокруг дома собрались выжившие люди, а когда он вышел к ним, все как один опустились на колени и вознесли хвалу шаману за избавление от врагов.
Затем Симеон прятал трупы обескровленных людей, пытался найти способ избавить детей от тьмы, которая ночами превращала их в чудовищ. В тот день, когда он обнаружил свою любимую жену повесившейся, решение пришло само собой...
Дальше Симеон показал нам то, что я уже видела во сне - он заманил детей в лес, перерезал каждому горло и получил бессмертие вместе с выпитой кровью.
Я почувствовала, как из глаз безболезненно сочатся кровавые слезы и текут по щекам. Симеон сложил руки на груди и продолжил рассказ словами:
- Я был не властен убить их, но мог ослабить на многие века, забрав у каждого ребенка часть проклятия себе. Теперь вы все знаете.
Его глаза полыхнули огнем, и мы с Валентином отшатнулись от того количества боли и сожалений, бездонное море которых плескалось внутри черных зрачков.
- Пришло время закончить нашу историю.
Как только он это сказал, в подвале раздался страшный грохот, стены здания задрожали, потолок в комнате покрылся трещинами в нескольких местах, из которых белоснежной дымкой посыпалась штукатурка. И наступила тишина...
(Продолжение следует)