Глава девяносто седьмая,
танцовщицы из храма Грации
Проходили дни, в изобилии новых впечатлений пролетали недели и месяцы. Гретхен мало оставалась наедине с собой. Аристо и впрямь, сумел стать для неё старшим другом, наставником. Много позже Гретхен смогла по достоинству оценить его проницательность и мудрую деликатность. В те первые месяцы он знакомил её со своей страной и обществом, раскрывал перед нею самые целомудренные их стороны. Но в обществе, где женщина, красота и любовь были культом, существовали такие проявления этого поклонения, которые Гретхен, воспитанная совсем в иных традициях и моральных нормах, едва ли могла бы легко принять. От Аристо требовалось немало такта, чтобы некоторые вещи раскрылись ей в другом свете. Осторожно меняя мироощущение Гретхен, он осторожно вводил её в те сферы, где ей было некомфортно, неловко, и учил смотреть иными глазами.
Так, однажды вечером он привёл Гретхен посмотреть на танцовщиц. Вернее, Гретхен сама изъявила желание оказаться там, а Учитель не сделал ни малейшей попытки отговорить её. Случилось это так.
После жаркого дня на город спустился тихий вечер, приятный ветерок прилетал с залива и остужал разогретые каменные стены домов, мостовые и площади.
- Вы слышите, Аристо? - Гретхен прислушалась к музыке, долетавшей издали. - Откуда это?
- Здесь неподалеку храм Грации. Сегодня в нём собрались храмовые танцовщицы, они будут танцевать всю ночь.
- О, Аристо! Я бы очень хотела посмотреть на это! - умоляюще посмотрела на него Гретхен. - Туда можно?
- Разумеется, можно. Это зрелище стоит того, чтобы его увидеть.
Через несколько минут они оказались в сумраке большого парка, и узкая дорожка увлекала их дальше, в темнеющую глубину зарослей. Музыка становилась слышнее, и Гретхен, вслушиваясь в звуки, завораживающие ритмом и энергией, всё более попадала в их плен, не отдавая себе в том отчёта. Незадолго до нынешнего вечера Аристо уже рассказывал ей о храмовой магии, но в эти минуты Гретхен не вспомнила об этом, никак не соотнесла доносящиеся звуки с рассказами о магических свойствах храмовой музыки, созданной с целью подчинить, очаровать, лишить слушателя воли и диктовать свою. Музыкальность Гретхен в этот раз оказала ей сомнительную услугу - Гретхен оказалась в волне музыкального ритма: сердце пульсировало в такт ему, и так же ударяло в висках, и казалось, что тело само вот-вот начнёт отзываться то резким, как вскрик ударам, то низкому рокоту барабанов… Стремясь навстречу источнику звуков, Гретхен весьма смутно отдавала себе отчёт, как они шли. Кажется, парк превратился в лес, а дорожка в узкую тропку, которая вела сквозь густые заросли. Потом они поднимались по каменным ступеням между тесно сдвинутыми стенами… Доведись Гретхен завтра разыскивать этот храм самостоятельно, она едва ли нашла бы его.
Внезапно стены исчезли, и Гретхен оказалась в длинной галерее, огибающей внутреннюю площадку храма. На галерее было темно - вечерние сумерки перешли в ночь, - но Гретхен рассмотрела людей. Они стояли и сидели у низких перил и смотрели вниз на круглую площадку-арену. Аристо взял её за руку и провёл вперёд. Музыканты были теперь где-то близко, но Гретхен забыла о них в то мгновение, когда увидела, к чему так стремилась.
Внутренний двор храма располагался чуть ниже галереи, и был виден весь, как на ладони. Сейчас на нём было более десятка танцовщиц. Они были совсем обнажены. В руках у них были факелы, и отсветы пламени играли на женских телах. Гретхен в оцепенении смотрела, как танцовщицы сдвинули факелы, и пламя их обозначило тесное кольцо вокруг одной из девушек, и показалось, она сама превратилась в трепещущий язык огня, в костер неистовой страсти. Гретхен последним усилием воли заставила себя отшатнуться, оторваться от этого безумного, гипнотического зрелища.
- Уйдёмте! - едва смогла выговорить она, ей хотелось зажать уши, чтобы оборвать музыку танца. Гретхен испугалась, что сейчас закричит…
- Пожалуйста! Уйдёмте отсюда, как можно скорее! - никакая сила не заставила бы Гретхен опять подойти к перилам и встать рядом с этими женщинами и мужчинами, бесстыдно разглядывающими голых танцовщиц.
Гретхен испытывала невыносимый стыд, как если бы сделала какую-то ужасную непристойность на глазах у многих людей. Ей было стыдно идти рядом с Аристо, - это её любопытство поставило их в такую ситуацию. И вместе с тем, в душе она упрекала его: он должен был предупредить о том, что она увидит. И сейчас же Гретхен говорила себе, что Аристо упрекать не в чем, всё дело только в ней.
Лицо её горело, как будто его лизало пламя факелов тех танцовщиц. И ещё была причина её смятения - она чувствовала, что искры огненного танца запали в неё, и жгут больно, грозят перерасти в пожар, сметающий всё и вся со своего пути. Необузданная стихия этого странного чувство пугала Гретхен, она чувствовала в нём некую опасность для себя, разрушение целостности и благопристойности её внутреннего мира.
Прошло, вероятно, два или три дня, когда Аристо вернулся к этому происшествию, заговорил о нём, заставив Гретхен покраснеть. А Учитель вновь напомнил ей о магии, которой владеют служительницы храмов в различных её проявлениях. Заставил Гретхен со всей возможной холодностью рассудка понять, что происходило с нею, забывшей осторожность, впитывающей магические звуки, идущие к ней из сумрака. А танцу Страсти, который она увидела в исполнении огня и юных жриц, можно было противостоять, лишь сознательно закрываясь от него, зная способы сделать это. Либо… противопоставить опаляющей страсти собственную чистоту и целомудрие. Что и сделала Гретхен, и что дало ей возможность сохранить самообладание.
Аристо говорил, и пережитое в тот вечер открывалось для Гретхен другой стороной. Непристойность публичной наготы отступала на задний план, и оказывалось, что это вовсе не главное, вовсе не этот факт так поразил Гретхен… И что-то менялось в ней, и возможно, доведись ей сейчас опять оказаться на той галерее, она попыталась бы обнаружить в представшем её глазам зрелище ни одну только непристойность. Она слушала Аристо, не раскрывая рта - обсуждать этот случай она всё же не находила возможным, и беседа превратилась в монолог Аристо. Но в голове Гретхен рождались вопросы, которые она знала, кому сможет задать, преодолев собственный стыд - Аманде.
Аманда трогательно заботилась о новой подруге. Стоило Гретхен обратиться к ней с малейшей, даже самой незначительной просьбой, как Аманда отставляла все свои дела, чтобы заняться делами Гретхен. Она помогала советами, успокаивала, вселяла в Гретхен уверенность. Благодаря Аманде и Аристо, ставшими для Гретхен самыми близкими людьми, она почти не оставалась наедине со своими мыслями. И всё же… всё же печаль находила удобную минуту, чтобы подобраться незаметно, исподтишка.
Ларта она не видела ни разу с того самого дня, когда он познакомил Гретхен с Аристо и, попрощавшись, ушёл. Всякий раз, отправляясь с друзьями куда-то, где собиралось общество, Гретхен несла с собой невысказанную надежду встретить там Ларта. Но надеждам этим не суждено было сбыться ни разу. У Гретхен теперь было много знакомых в среде самого высшего, аристократического общества столицы. Она встречалась с ними в театре, в салонах, на частных вечерах и балах - ежедневно Гретхен получала десятки всевозможных приглашений, большую часть которых вынуждена была отклонять из-за того, что не могла оказаться в нескольких местах в один и тот же час. Гретхен представляли поэтов и музыкантов, талантливых художников и людей, в чьих руках были сосредоточены экономические или политические средства управления государством. Ей домой присылали букеты, корзины цветов со стихами и песнями, сочиненными для неё. Живописцы просили разрешения писать её портреты. Но среди множества лиц взгляд её искал лишь одно лицо, а неизменное тоскливое разочарование умело скрывалось за милой, доброжелательной улыбкой.
Гретхен ни разу не позволила себе подумать о Ларте с упрёком. Она знала, Ларт сделал для неё больше, чем мог бы сделать кто-либо другой, и она не смеет претендовать на ещё большее… Но ведь ей надо было так немного - лишь увидеть его… И Гретхен знала, что сама никогда его не позовёт.
Время шло, и в один из дней она поняла: надо перестать ждать его, Ларт не придёт никогда. У неё есть Аристо, есть десятки новых знакомых, а Ларт - прошлое.
http://proza.ru/2015/04/20/1993