Наш микрорайон - зеленый оазис в каменных джунглях городской застройки, оставленный строителями для утешения древних пенсионеров, юных детей и их полоумных мамаш, которые не уезжают с детьми на дачу или на садовый участок в разгар весеннего оживления природы.
Впрочем, в городе, конечно, комфортнее, хотя риска не занимать.
Пару раз за последние годы я проводил отпуск на даче моей жены в Купавне. От обилия зелени, свежего воздуха и щебета птиц порой голова идет кругом. Иной раз целыми днями сидел в засаде среди кустов и деревьев с Энциклопедией птиц России, вычисляя и разбирая голоса пернатых и их внешний вид: занятие чрезвычайно поучительное, но надо, видимо, обладать музыкальным слухом, которого у меня, к сожалению нет.
Я могу считать себя птицелюбом по случаю сентиментального периода своей жизни: жена со мной, дети выросли, вылетели, что называется из родительского гнезда, растут внук и внучка, - что еще нужно человеку среднего возраста, разве что здоровье и достойный заработок, чтобы поддерживать бодрость духа и, по возможности, помогать своему молодому потомству.
В нашем московском лесопарке и на даче часто вижу птицу славку. Серая славка общительна, живет в малиннике, в живых изгородях садовых участков: они строят гнезда в развилке веток густого кустарника, например, боярышника, чаще всего невысоко - в метре от земли.
Но это, когда человек в гармонии с природой и не нарушает правила общежития. А в этом году весна запоздала. Низкие температуры и резкие холодные ветра не давали возможность завязаться почкам на деревьях и кустах.
И вдруг все ожило, все затрепетало, все устремилось наверстывать упущенное.
Береза, рябина, ясень наскоро покрываются листвой.
Еще быстрее прихорашиваются своим зеленым нарядом боярышник, орешник и шиповник.
Я давно заметил, что когда деревья и кусты полностью покрылись листвой, прилетают зеленые пересмешки - это светло-зеленые птички, которые статью напоминают пеночек-весничек, только чуть крупнее. Они постоянно мелькают в листве, собирая с нее козявок и мелких гусениц. Пересмешки хорошие певуньи, голос у них звонкий, и никогда не подумаешь, что обладательница этого голоса такая крохотная.
С раннего утра с яркими лучами солнца в окно городской квартиры принесло хлопотливое разноголосье птиц с придомовой «зеленки». Мимо пронеслись две вороны, беря горлом и пугая робких птиц шумом своих размашистых крыльев.
Сон как рукой смахнуло.
Лежу с закрытыми глазами, чтобы не быть ослепленным сильным утренним светом, прорывающимся в щели неплотно закрытых штор, и пытаюсь распознать по звукам, какой птице принадлежит очередная рулада за моим окном.
Сегодня пятница и на работу мне идти в Вычислительный Центр РАН во вторую смену. Жена Ольга ушла рано утром на работу в районную поликлинику, не разбудив меня.
Почудилось: "Ты Витю видел?".
Потом отчетливее: "Ты Витю видел?"
- Кто такой Витя? Что за наваждение? - Вспомнил, так забавно вопрошают тропические чечевицы.
Встал с кровати, прильнул к окну.
Напротив дома на уровне четвертого этажа – крона развесистой березы. В ее ветвях прячется, но не от меня, славка-черноголовка или черношляпка, голос ее звучный, чистый и красивый, а песня уверенная и оптимистичная.
Пересказывать песню черноголовки словами невозможно. Её нужно слушать. Встречаются такие певцы, дух захватывает. В такой песне присутствуют колена соловья, певчего дрозда, иволги и многих других птиц. Молодые самцы обладают более скромной песней, но и она звучит не дурно.
Они, как и самки имеют шапочку красно-бурого цвета. У молодых самцов появляются черные пёрышки на голове, и к осени шапочка чернеет как у взрослой птицы. Но и при этом молодую птицу просто отличить от старой. Её оперение имеет слегка желтоватый оттенок, а черная шапочка светлее.
Славка хоть и скромная с виду, но птица солидная. Они ни на минуту не покидают гнезда с потомством одновременно. Самец славки непрестанно навещает гнездо, принося в клюве пропитание мамочке и вылупившимся птенцам.
Пара птиц за моим окном в кустах орешника напоминает нас с Ольгой в молодости, когда мы нянчились с нашими детьми. Оставить их одних – боже упаси! Потому и не сделали значительной карьеры, зато дети в целости и сохранности, и уже новое потомство у них: у дочки – сыночек, а у сына девочка-внучка.
Самое причудливое за окном – это гнездо лесного конька-родственника трясогузок, которое свито в самой плотной части кроны березы на уровне между четвертым и третьим этажом моего многоэтажного дома.
Лесной конёк самозабвенно поет и поет. В какой-то момент взлетает над вершиной дерева, распластывает крылья и падает, парашютируя и продолжая петь: поистине беззаботное создание. Заметил, что своим чудачеством конёк может заниматься весь день, без перерыва на мой обед.
От моего наблюдения не скрылось, что где-то к концу мая в гнезде лесного конька появилось четыре яйца, но сейчас в начале июня они слегка закрыты от меня листвой.
Вдруг в стороне от березы из гущи тополиных веток послышались кукушечьи заклинания: ку-ку, ку-ку и кли-кли-кли.
Насколько я потом понял, наблюдательная и скрытная самка кукушки, как и я, внимательно следила за строительством гнезда и за ходом кладки яиц в гнездо будущих приёмных родителей.
Биологи говорят, что процесс строительства гнезда, за которым так пристально наблюдает кукушка, запускает в самке синхронизированный психо-физический процесс созревания яиц.
Это как при виде вкусной еды у человека начинается выделение слюны.
На этот раз при появлении кукушки, чья полосатая грудка напоминает грудь ястреба, лесные коньки бросились из гнёзда и разлетелись, кто куда.
Убедившись, что оставленное гнездо находится на стадии яйцекладки, кукушка подлетела к нему, загнутым клювом вынула оттуда одно яйцо, съела его и подложила при этом своё, неотличимое от яиц хозяев по цвету. Вся процедура заняла у кукушки не более 10 секунд. Пока я сходил на кухню, чтобы взять сырую картофелину и запустить в мамашу-бессовестницу, той и след простыл.
Потрясение было беспредельным: какая наглость и как оперативно. Мне бы предупредить парочку лесного конька, но я не знаю птичьего языка и на дерево взобраться, чтобы свершить справедливый суд, не способен.
Опять же – это природа, а в ней все взаимосвязано и порядок заведен издревле.
Считается, что кукушки - одни из самых полезных наших птиц. Кукушка - птица насекомоядная и очень прожорливая. И главное - она поедает таких гусениц, которых кроме неё и иволги не едят другие птицы. Ведь среди гусениц есть и мохнатые. А кукушка ест всех подряд. Когда в лесу появляется много каких-нибудь гусениц, которых не едят другие птицы, кукушки становятся незаменимыми: они уничтожают этих гусениц. Бывают случаи, когда всего несколько кукушек спасают большие участки леса от опасных вредителей.
Но это я уже осознал потом, а в тот примечательный день меня ждали другие сюрпризы.
Оценив утреннюю диспозицию птичьего базара за окном, у посетил туалет, затем принял душ, накинул халат и вошел на кухню.
Оля – золотой мой человек - приготовила мне еду на столе: салат из овощей, мясные шпикачки, сметану, хлеб. Мне оставалось только вскипятить воду и сделать себе кофе или какао, что называется, по желанию.
- Ну, что тут скажешь? Красиво жить не запретишь!
У меня было намерение после завтрака включить персональный компьютер, ознакомиться с последними новостями на фоне новой избирательной кампании в Государственную Думу и разобрать свою электронную почту - в частности, поздравить нашего сына с днем рождения.
У сына уже больше пяти лет своя семья и живет он у родителей своей жены, у которых большая четырехкомнатная квартира в Капотне.
Район, конечно, не такой зеленый, но ему оттуда близко добираться на работу. Они с женой работают на одном и том же заводе «Мосполимерстрой».
Пытаясь понять, где добывают корм лесные коньки, посмотрел в окно.
Внизу в кустах и в кроне молодых деревьев мелькали зяблики, зарянки и скворцы, давно уже прилетевшие с юга: поют, чирикают, не скрываясь. А некоторые взлетают вверх и, кажется, они даже позируют на березе перед моим окном на четвертом этаже!
Главная птица мая – это, конечно, соловей. Он обычно прилетает между первым и девятым мая, и только в этом году сильно запоздал: первого соловья я слышал только двадцать третьего мая. Неприметная в зелени рыжеватая птичка с рыхлым оперением, но как поет!
Поудобнее устроился у окна. Возникло даже намерение не пойти сегодня на работу, сказаться больным, а самому вот так сидеть и сидеть у окна: в утренней прохладе в не проспавшемся городе.
Боже праведный, хоть одна пичуга обратила бы на меня внимание.
У них своя жизнь, своя любовь, свои семейные заботы.
Утро вроде бы прохладное, солнце пока не жарит.
Это хорошо еще, что вблизи многоэтажных домов образуются воздушные коридоры и карманы теплого воздуха, согретого утечками теплоцентрали и жителями, которые в любую погоду проветривают свои городские квартиры, выпуская на волю теплые клубы спертого, нагретого воздуха.
По шоссе позади дома шуршат шинами заграничные машины, изредка чадит отечественная «лада» или братский «запорожец».
В небе чудо-самолет, как великан-стрекоза, перебирается из одного угла окна в другой, направляясь в сторону аэропорта Внуково.
Упавшая ветка вызвала было к жизни автосигнализацию, и вдруг городские звуки блекнут: начинается птичий базар.
Россыпь птичьих голосов, то слева, то сверху.
Стайка чижиков перепорхнула с одного куста на другой, проносясь над игровой детской площадкой с песочницей. В зеленой чаще кустов пристроился упоительный соловей, затаившийся было от кошки, попытавшейся сдуру схватить на земле одного незадачливого воробышка.
Чинно и строго подала голос свиристелька.
Дружно подпевают друг другу на утренней перекличке птичьи голоса. В гуще зарослей сирени чередуются свист, чириканье, пение пернатых жильцов, осваивающих заросли городских лесопосадок после зимней спячки и ледяных дождей.
Мимо окна стремительно промелькнула ласточка.
Другие птицы окрестных лесов и полей торжествуют в городских парках и аккуратно подстриженных лесопосадках. – островках городской, придомовой зелени.
В общем хоре голосов птичьего базара выделяются сексуально озабоченные, выкликающие, заботливые, семейные, детские, беспокойные и просто неугомонные.
Ворониха, обеспокоенная требовательным писком своих птенцов, призывает ворона-отца поскорее вернуться. Тем паче не спутаться с другой вороной-клушей, не удержавшей пристальным вниманием своего неверного.
Из ветвей могучего дуба, где пристроилось воронье гнездо напротив моего окна, мать-ворона призывно повторяет на своем вороньем наречье: кар-каар-карр.
Ворона, а не будь дура.
Широкие клювы птенцов, забиты тополиным пухом.
Ворона виртуозно помогает птенцам освободиться от пуха, проникающего аж в глубину глотки.
В конце концов ведь не такие уж прожорливые эти птенцы и ей достанется от добычи ее благоверного – она сильно на это рассчитывает, потому и призывы ее всамделишные, а не наигранные.
Странно, за все утро ни одного младенческого писка или вскрика.
И то верно, как могут плакать неродившиеся дети.
Наверное плачут несостоявшиеся матери и бабушки.
Впрочем, матерью или бабушкой еще надо родиться, а человек-потребитель – ему и так хорошо при 1,3 детей на каждого гражданина неуживчивой страны.
Время близится к полудню. Набрал кузовок различных круп, зерен и кусочков хлеба.
Спустился на лифте, чтобы разбросать корм для птиц – пусть порадуются на мое благодетельство, - заодно подобрать неудачливых птенцов лесного конька.
Вдруг слышу до боли характерный писк-плач.
Впрочем, этот писк совсем не похож на птичий.
И то верно, из кустов подает звуки человечий младенец.
Он явно плачет, обделенный вниманием и заботой.
Каждый вороненок, каждый птенец чижика, свиристели или соловья согрет вниманием своих родителей, которые неустанно их подкармливают.
И только ребенок в детской коляске не привечен лаской.
Быстро направился из дальнего угла парка в сторону приглушенного надрывного плача ребенка.
Какой-то воробышек было подлетел к коляске, так неугомонный кот чуть не запрыгнул в коляску, пытаясь схватить и сожрать птичку.
Эту картину раньше меня увидели две тщедушные старушки, которые только что вернулись из поликлиники, где наслушались в очереди о жутких историях как современные матери бросают своих детей, как пьяницы за бутылку водки готовы продать своих малолетних детей, наконец, о похищении детей из добропорядочных семей.
Старушки-пенсионерки поспешили в кусты.
По виду коляски и состоянию ребенка было непохоже, что его бросила мать.
Скорее всего ребенка похитили, но у злоумышленников что-то не заладилось и они бросили в кустах ребенка на произвол судьбы.
Я предложил старушкам не очень приближаться к коляске с ребеночком, чтобы не затоптать следы или остатки важных для расследования предметов.
Начал собираться народ. Появился пожилой человек, который стал говорить, что при советской власти такого не было, чтобы детей бросали на улице.
Подошедший гражданин в шляпе резонно заметил, что при коммунистах детей «врагов народа» бросали в лагеря.
По мне, проблема заключалась в том, что ребенок на пол тона взял выше и теперь его рыдания, никому не позволяли сосредоточиться на чем-то определенном.
Очевидные ситуации были отринуты сразу.
Мужики стали оговаривать женщин, что они сегодня совсем отбились.
Правда, один настаивал на том, чтобы все женщины сдавали нароженных детей государству в детские приюты, второй предлагал раздавать подкинутых детей в добропорядочные семьи.
Бабушки-старушки предложили мужчинам выяснять отношения где-нибудь в сторонке, а лучше за углом здания.
Это и был мой дом, одна сторона которого смотрела на парковую зелень, а другая - на асфальтированную дорогу, проходившую мимо дома. За дорогой находился обширный зеленый массив зоны отдыха москвичей «Тропарево».
Когда мужчины, завернули за угол они увидели у обочины асфальтовой дороги милицейский газик с полицейскими.
Не долго думая, граждане, забыв предмет спора, обратились за помощью к представителям власти.
Когда же полицейский патруль прибыл к месту дислокации коляски с покинутым ребенком, здесь уже образовалась нешуточная толпа.
Одни призывали покончить «с кровавым режимом», другие читали молитвы во спасение христовых младенцев, третьи утирали не просыхающие слезы.
Откуда-то возникла молодая женщина, которая взяла ребенка на руки и, предложив мужчинам от нее отвернуться, приложила малышку к соску своей груди.
Малыш было заверещал еще сильнее, но женщина брызнула ему в лицо струйкой грудного молока, и ребенок замолк жадно поглощая живительное питание.
Кто-то предложил подарить молодой женщине найденыша, но та сказала, что у нее и так двое, причем младшему всего три месяца, а кормить их скоро будет нечем, когда у нее кончится грудное молоко, так как ее муж уже полгода сидит дома без работы.
Кто-то предложил вызвать председателя домкома, который, зная всех жителей дома, мог бы предложить семью воспитателей для подкидыша..
Один умник предложил позвонить в Службу спасения и пригласить чудо-спасателей из МЧС.
Кто-то предложил передать малышку полицейским, чтобы они поместили его в отделение приюта брошенных детей, в котором, по их словам, уже содержится девять детей.
Остановились на последнем варианте.
Прибывший полицейский, что помоложе, взялся за ручку коляску и покатил ее перед собой за угол дома по направлению к улице.
Толпа, свободная от производственных и домашних дел, двинулась следом.
Всем хотелось удостовериться, что полицейские определят ребеночка по назначению, а не сбагрят цыганскому табору, который с недавних пор расположился в зоне отдыха «Битцевский парк», откуда во второй половине дня несло дымом и запахом шашлыка.
Вдруг кто-то из толпы зевак громко прокричал:
- Тихо! Слушайте!
Народ прислушался не сразу. Сверху на уровне одиннадцатого этажа из открытого настежь окна дома взывал женский голос:
- Помогите! Спасите! Пощадите!
Второй полицейский вздрогнул и расчехлил свой карабин-автомат.
Складывалось впечатление, что в доме с женщиной что-то случилось ужасное.
Но из-за общего галдежа и большого расстояния до пострадавшей ничего не удавалось понять.
Полицейские, бросив ребеночка на произвол присмиревшей толпы, ринулись к дверям дома.
Но подъезд оказался закрыт на кодовый замок.
Кто-то догадался достучаться в окна первого этажа.
Когда двери подъезда открылись, полицейские поднялись в лифте на одиннадцатый этаж. Стали стучаться в дверь предполагаемой квартиры, из которой могла кричать женщина.
Из-за двери послышались рыдания, причитания и мольбы о помощи.
Оказалось, что в квартире сломался замок и женщина не в силах его открыть изнутри. Но передать ключи наружу она тоже не может.
Полицейские стали увещевать, чтобы женщина не беспокоилась, а скорее утихомирилась, пока они отвезут в участок брошенного ребеночка, и оттуда пришлют медвежатника по взлому замков.
- Какого медвежатника, какого ребеночка, - взмолилась женщина. - Это должно быть мой ребеночек, к которому долго не могу спуститься, потому что оказалась заперта в квартире.
Тут-то все прояснилось. Парнишка, который все крутился около полицейских с автоматами, мигом спустился на первый этаж и, захлебываясь словами, поведал толпе историю брошенного ребенка.
Толпа так и ахнула.
Вот те на! Никакого криминала, никакой козаностры – обычное головотяпство и безалаберность.
Замки, защелки, электронные ключи – способны в наших условиях покалечить человека или изувечить его жизнь.
Кто-то догадался поднять коляску с ребенком на лифте до одиннадцатого этажа, чтобы женщина могла через дверной глазок видеть, что ребенок ее в целости и сохранности.
Тем временем полицейские-таки вызвали специалиста по отмыканию дверей.
Несчастная мать и несостоявшийся подкидыш воссоединились.
В протокол полицейские занесли информацию о том, что женщина с утра гуляла с коляской, в которой мирно спал ребеночек. Далее женщине пришло в голову погреть бутылочку с детским питанием дома на электрической плите. По ее предположениям ей было необходимо от силу пять минут.
Не долго думая, она пристроила коляску среди кустов, в которых так чудно пели птицы, а сама завернула за угол и поднялась к себе на этаж, открыла дверь ключом, закрыла дверь и… дальше уже все известно.
Изволновавшийся и изнервничавшийся я ушел на работу.
Свое опоздание объяснять не стал, так как у меня не было слов пояснять случившееся головотяпство.
Зато, когда я пришел поздно вечером с работы, моя жена Ольга рассказала свою версию случившегося.
По ее словам, ближе к ужину пришел муж женщины-растяпы. Оказалось, что это он в профилактических целях чистил замок. Но уже будучи на своей работе осознал, что ему не хватало одной детали, которая выпала у него из рук. Это оказалась пружинка, отсутствие которой повлекло защелкивание двери без возможности ее открытия изнутри квартиры.
Все хорошо, что хорошо кончается. Да еще ребеночек, вскормленный на искусственном питании отведал натурального женского молока.
Увы, так благостно не всегда случается.
После того как я поведал жене утреннюю историю с кукушонком, она рассказала, что однажды на даче с мансарды ей пришлось наблюдать обескураживающую картину.
Под окном мансарды в кроне ясеня лесные коньки высиживали и усердно кормили трех родных птенцов. Правда один был необычно крупный а три остальных явно помельче.
Фантастика! Самец и самка как-будто и не заметили подмены и уже через неделю начали усердно кормить подкидыша.
Дело в том, что вылупившиеся кукушата часто бывают похожи на птенцов хозяев гнезда; даже голос птенцов паразитических кукушек имеет, как правило, сходство с голосом птенцов хозяев.
Широко открывая свой ярко окрашенный оранжевый рот, кукушонок постоянно требует еды, и родители, пытаясь его насытить, игнорируют упавших своих птенцов.
- Я заметила, - вспоминала Ольга, - что вылупившийся птенец кукушки имеет лопатообразную спину и углубление в районе копчика. Будучи достаточно большим и сильным и, почувствовав прикосновение других яиц и птенцов, он как бы зачерпнул их в это углубление, выгнул спину, поднялся на лапках и выбросил из гнезда лесного конька два яйца и одного новорожденного птенца птицы-хозяина.
- Знаешь, - заметил я, - мне это уже напоминает сцену политической борьбы, когда претендент от правящей правительственной партии одним движение посылает в политическое небытие своих яйцеголовых соперников, уступающих в природной ловкости и беспринципности.
Не дожидаясь меня, Ольга пошла спать.
Я сделал себе ванну с морской солью, принял душ и прошел в спальню.
Будить Ольгу я не стал, а плотнее задернул шторы, чтобы утром следующего дня в субботу поспать подольше, как бы птицы, облюбовавшие березу напротив окон нашей квартиры, не старались друг друга пересвистеть, перечирикать, перекаркать.