Подарок для Ренаты Литвиновой в благодарность за Земфиру
Я подкрался к ней на рассвете. Подполз по - пластунски, не в смысле безлошадного мужика в шкерах с лампасами, а не по-русски,с таким аглицким акцентом - " плейс тун" или Сейлормун, лень уточнять у всезнающего Гугла, а ведь раньше было реально страшно, а ну как они проявят заинтересованность, что это, мол, ты, друг лихой, транссексуалами любуешься, нездоровая это х...ня для русского патриота и носителя тысячелетних представлений об идеальном образе женщины. Рожа шире плеч, коса, иногда серп, сарафан и лукошко с грибами, на - крайняк - коромысло, в подполе сусло, но самое, самое главное - чтобы жопа была со стол, большая, твердая,надежная своей безысходностью и героизмом.
- Бля, да я извращенец !
От этого выкрика она вздрогнула, тайком перекрестилась, вздохнула " О, Аллах" и вперила очи в небо. Там было пусто. Немного грустно. Но, в целом, зае...сь. Поэтому я начал ходить не бутусовским зигзагом, не кругами аккаунтов, а замысловатой походкой того безымянного мужика из Достоевского, что вызвал столько толков, споров и пересудов каторжников, чё - то там делавших на берегу.Мои передвижения, ухмылочки, гнусные намеки, частая эрекция и периодический мутноватый сплин на ровном месте приводили ее в некоторое замешательство, к сомнениям и размышлениям подвигал еще мой неиссякаемый оптимизм, напрочь стебанутым шквалом окатывавший окружающее пространство, удачно минуя при этом двуногих. Им было не до оптимизма, какой, на хрен,оптимизм ! На Дальний Восток уехал Коля, Израиль вот-вот погибнет, рассыплется от злобного коварства северных варваров, а в Африке - пиз...ц, Корней Чуковский не врал.
С изящным реверансом она приступила к чайной церемонии, а я задумчиво почесывал яйца, мечтая о теннисистках, только не о живых, не настоящих, а анимешных, в коротких юбочках, из под которых...
- Ты, это, - стараясь не смотреть мне ниже пояса, но глаз сам нырял, вот, это настоящая женщина, ее глаза сами знают, куда стремить свой алчный взор, - давай потом. Через час.
- Почему через час ? Почему не завтра ?
С душераздирающим криком она бросилась ко мне, схватила за грудки и, жарко дыша прямо мне в очки, зашептала горячим, страстным таким, шепотом :
- Ты на что намекаешь, я не такая, - а сама гладит меня, утюгом, не руками, хорошо, он нерабочий, говнястый утюжок,контрафактный. - Я выше этого. - Даже на цыпочки встала, стараясь ростом меня превзойти, что было нетрудно. - И шире. - Надула щеки, раздулась, увеличилась в пропорциях, размерах и масштабах, заслонив горизонт. - И больше.
- Стой, хватит !
Я испугался. А вдруг вырастет до глобального доминирования, до монополизации медийного рынка императора Константина Абрамовича Геббельса, с его жизнерадостными дебилами и тайным оппортунизмом, предательским уклоном из пятой графы в пятую колонну, ибо известно всем, что у еврея на уме, то немцу - смерть. Немцев же мне было жалко, народ, из коего вышли Лени и Доро,стоит моего заступничества, хотя бы ради таких женщин, там еще брички ох...ные, порно ништяковское, метадон достойный, турки, конечно, обезбашенные, типа, албанцев в Белль Франс или чеченов наших, внушают некое беспокойство и невольное уважение, это не хреновы ниггеры в стремных штанах с конской мотней, никелево-платиновыми пистолями и необъятными понтами, вот, наверное, доктор Кинг охреневает на небесах.
- Благие намерения ведут в ад.
Она отстранилась. Заморозилась, по-ходу, из-за немцев. Чё я, виноват, что ли, сами виноваты, надо было Вагнера лучше слушать и мозг иметь, не сибирский. Сибирь мозг имеет чаще раком, догги-стайл, а вот Урал, например, вообще не знает, что это такое, мозг, инстинктами голимыми шурудит, рефлексами, нюхом безошибочным, копеечкой неучтенной, хитрыми тропками проторившей пути и перепутья, было наше, стало ваше, что не может не радовать истинного патриота, хоть с усами, хоть с бородой, а иногда - все вместе,сразу, крейзи-микс из волосни и глупости.
- Аааааааа !
С этим великодержавным криком, таящим в себе практически неисчерпаемые возможности развития и грядущего всеобщего благосостояния, она свалила в туман и мрак. А я остался.