Когда Иосиф появился на свет, всеобщая любимица, несушка Полли, принесла пять протухших яиц. Никто бы и не придал этому значения, если бы не петух Герцог. Беднягу нашли в совершенно растерзанном виде - несчастный со всей дури бился головой об стену, пока не издох. При этом он как-то умудрялся клевать себя везде, где только было можно достать. Но и это не так уж и сильно потрясло маленький Паддингтон, где отрадясь ничего ужасного не происходило, кроме града с куриное яйцо, побившего машину мэра. Несчастный Герцог за свою маленькую жизнь успел нажить множество врагов, желающих им отобедать. И всё это из-за выходок крикуна, который мог пробудить весь Паддингтон в час истинного сна. Источником же самого настоящего, ледянящего кровь ужаса был церковный дворник Иеремия, со слов которого получалось, что именно в ночь рождения Иосифа, сына Марии и Петера Слободски, в их многострадальный Паддингтон явился сам Сатана и провозгласил младенца своим преемником. От такого сногсшибательного известия даже у вечного скептика, аптекаря Карла Брюмвеля, выпала вставная челюсть и была благополучно раздавлена копытом проезжающей лошади, принадлежащей содержательнице притона пани Монике Лебединской. Что и говорить о простых гражданах - они просто пришли в неописуемый ужас. Никто не мог ничем заниматься - все обсуждали ночное происшествие. Никого даже не смущал тот факт, что Иеремия не просыхал уже лет десять, после того, как похоронил свою жену. Горожане приняли всё за чистую монету и поспешили за советом к местному священнику. Пастор Андриан слыл сведущим во всех вопросах, как реального, так и загробного миров. За свои семьдесят с лишним лет он много чего повидал и давно дал себе зарок - никогда не давать прямого ответа, предоставив вопрошающему возможность самостоятельно додумать ту или иную дилемму. Когда подошли горожане, пастор Андриан сидел в кресле, закутанный в плед с ног до головы, и мирно дремал. Прихожане очень его уважали и решили подождать пробуждения, которое наступило ровно в семь часов вечера. Выслушав сбивчивые рассказы горожан, пастор Андриан попросил стаканчик виски со льдом и, выпив его одним махом, изрёк свою точку зрения на случившееся, которая, как всегда, не внесла никакого смысла. Прихожане, почёсывая затылки, покинули гостеприимного пастора и разошлись по домам. Им предстояло целую ночь складывать все части мозаики, под названием Ужас Паддингтона.
Ничего не подозревающие и очень счастливые родители Иосифа, уложив сына, решили немного пройтись по вечернему городу. К их удивлению, всегда приветливые горожане теперь, бешено крестясь, старались поскорее скрыться. Попадались и посмелее, из числа молодых да ранних, выкрикивающих оскорбления. Ничего не понимая, Мария и Петер вернулись домой, где застали вместо няни пастора Андриана, сидящего рядом с кроваткой младенца. Священник, взяв Иосифа за правую руку, тщательно, сантиметр за сантиметром, осматривал её. Вскоре та же участь постигла и левую. Видимо, ничего не обнаружив, пастор взял младенца на руки и так же тщательно осмотрел его голову. Вошедшие родители были так удивлены происходящим, что даже ничего не сказали. Пастор Андриан сам заметил застывших Петера и Мари и, широко улыбнувшись, искренне поздравил их с рождением сына. Молодые родители хотели было потребовать от него объяснений, да только священник, сославшись на неотложные дела, поспешил покинуть их дом. Оставшись в полном недоумении, Петер и Мари решили завтра же навестить пастора для разъяснений.
Сам священник, вернувшись в свой дом, заперев окна и двери, закрылся в своём кабинете и принялся разыскивать один старый манускрипт, называющийся "Знак Дьявола", написанный ещё в средние века алхимиком, доктором Пентагрионом. После того, как на полу валялись почти все книги, пастор, наконец-то, обнаружил искомое. Приведя в порядок дыхание, он поудобнее расположился в кресле и углубился в изучение манускрипта. Чем дальше он читал, тем холоднее ему становилось от осознания произошедшего в родном Паддингтоне.
"Этого не может быть! - проносилось у него в голове - Я образованный человек, могу с точностью до буквы повторить не только "Священное писание", но и "Уклад естественных наук". И, кроме всего прочего, имею степень доктора психиатрии(о чём не распространяюсь среди прихожан). А значит, могу с полной уверенностью заявить, что всё написанное доктором Пентагрионом является бредом умалишённого!"
Придя к такому выводу, священник немного успокоился и, налив полстакана виски с содовой, углубился в чтение "Происхождения Вселенной" Николая Коперника. Прошло каких-то полчаса и всё, произошедшее за день, стало казаться чьей-то неудачной байкой. А с наступлением ночи вообще выветрилось из его головы.
После ухода пастора Андриана, Петер и Мари решили сами тщательно осмотреть Иосифа,в надежде пролить свет на необычное поведение священника. Но сколько не старались, так и не смогли выявить ничего предосудительного. Мальчик как мальчик, похожий на миллионы таких же младенцев. Придя к такому решению, Петер и Мари отправились в спальню, где вскоре забылись спокойным сном.
Хотя одно обстоятельство никак не могло не насторожить родителей: Иосиф, как и положено всем младенцам, совершенно не капризничал, а преспокойненько лежал в своей кроватке, с интересом разглядывая окружающий мир. Он не плакал, когда хотел есть или у него болел животик, не подавал голоса, желая на ручки - в общем, вёл себя крайне необычно. Нет, Петер и Мари приняли это как должное.
Знали бы они, что им предстоит пережить из-за своей невнимательности...
На следующее утро Петера и Мари ждал неприятный сюрприз в лице в стельку пьяного Иеремии. Церковный дворник чуть было не выбил дверь, пытаясь, во что бы то ни стало, войти к ним в дом. Петеру с большим трудом удалось его утихомирить.
- Иеремия, что случилось? - спокойно спросил он, когда тот немного успокоился.
Церковный сторож, как будто бы о чём-то вспомнив, содрогнулся и осоловевшими от виски глазами уставился на Петера.
- Иеремия, ты зачем нам дверь ломал? - спросила его, подошедшая Мари, держа на руках Иосифа.
Увидев младенца, церковный дворник вдруг вскочил, как ужаленный, и совершая крестные знамения, побежал прочь от проклятого дома, выкрикивая:
- К нам явился Сатана! Спасайте свои души!
Встречные шарахались от него как от прокажённого, а он всё бежал и бежал, пока не достиг водонапорной башни, возвышающейся над городом.
То, что произошло потом, трактуется по-разному. Но у всех версий есть одно общее - старый Иеремия покончил с собой. Как он, пьяный как сапожник, добрался по петляющей винтовой лестнице, по которой трезвые и то боятся ходить, до самого верха - так и осталось загадкой. Старый Иеремия стал первой ласточкой в череде непонятных случаев, произошедших в Паддингтоне.
Прошла неделя после похорон церковного дворника. Несмотря на беспробудное пьянство, его все любили, ибо добрее человека было не сыскать. Кроме того, Иеремия подряжался помогать горожанам, снискав славу рукастого парня. Что же касается женщин, то он, после неудачной женитьбы, так и остался холостяком, посчитав, что прекрасный пол для него как ванна для поросёнка.
Итак, проводив Иеремию в последний путь, горожане окунулись в свою обычную жизнь, наполненную взлётами и падениями. Петер и Мари, знавшие церковного дворника больше всех(он приходился двоюродным дедом Мари по материнской линии), больше всех сожалели об его кончине. По завещанию умершего, им, как единственным родственникам, достался его дом, заложенный за долги, и старый "Форд", требующий капитального ремонта. А можно ли было ожидать иного от сильно пьющего человека? Погоревав с неделю, Петер и Мари решили выкупить дом Иеремии, дабы потом, после тщательного ремонта, открыть там гостиницу - мечту всей их жизни. На их радость, эта идея воплотилась всего за полторы недели и уже в начале июля начались строительные работы. Петер, строитель по образованию, зорко следил за работой, давая мудрые советы. А Мари, оставив Иосифа с няней, приносила обеды и лимонад.
Казалось бы, ничего не предвещало беды, но она, как повелось, всегда приходит нежданно.
В тот дождливый июльский вечер пастор Андриан сидел в гостиной и смотрел записи своих проповедей - это он делал для тренировки памяти. Время подошло к семи и он решил выпить, так им любимого, виски, но не содовой, а с кофе. Пастор подошёл к бару и, достав початую бутылку, направился на кухню, где включил кофеварную машину. Через пятнадцать минут всё было готово и священник приготовился было насладиться напитком, как вдруг зазвонил телефон.
- Алло, кто это? - спросил, недовольно, он.
Сначала в трубке было тихо, потом раздались какие-то шорохи, резко перешедшие во всхлипы.
- Кто это? Говорите, или я повешу трубку! - нервно произнёс пастор.
На этот раз на другом конце прозвучал чей-то хриплый голос:
- Ну, что, старый пьяница, ты ещё не сдох?
Пастор Андриан, придя в ярость от услышанного, воскликнул:
- Кто вы, чёрт подери?! Если не прекратите - вызову полицию!
На другом конце провода кто-то противно захихикал и чей-то писклявый голос произнёс:
- Привет тебе от Иеремии - он теперь с нами. И ты скоро будешь.
Пастор Андриан схватился за сердце и стал медленно оседать на пол, выронив трубку, из которой басом прокричали:
- Сатана с вами! Сатана с вами! Сатана с вами!
Священнику повезло - одной из прихожанок срочно захотелось исповедоваться. Не дождавшись ответа по телефону, она сама, в сопровождении старшего внука(по счастью, он был доктором) направилась в дом к пастору. Они-то и обнаружили совершенно седого(хотя намедни он был ещё шатеном) священника, лежащего на полу без каких-либо признаков жизни. Сделав всё необходимое, внук старой женщины вызвал неотложку и сопроводил пастора Андриана до больницы, где его подключили к аппарату искусственного дыхания. Только на следующий день несчастный пришёл в себя и тут же потребовал принести облачение со "Святым писанием". На все вопросы врачей он ответил однозначно:
- Мне надо!
Когда принесли желаемое, священник переоделся и, взяв "Святое писание", направился к проклятому дому.
Ничего не подозревающие Петер и Мари, спокойно сидели в детской и улюлюкали с младенцем. Внезапно раздавшийся звонок заставил их вздрогнуть и машинально посмотреть на часы - они показывали ровно восемь вечера.
- Кто бы это мог быть так поздно? - поинтересовался Петер, и пошёл к дверям.
- Ваше преподобие, чем обязаны? - спросил он у священника.
Но пастор Андриан с силой, непохожей на тщедушного старичка, отбросил его в сторону, словно ребёнка. Петер больно ударился головой об угол и потерял сознание. А грозный священник, выставив перед собой крест, стрелой полетел в детскую, куда ворвался через мгновение со словами:
- Изыйди, Сатана! Изыйди, чёрный Дух!
Мари было встала на его пути, но тут же упала на пол, получив сильный удар ногой в живот. Пока мать извивалась от боли, пастор Андриан подскочил к Иосифу и, схватив его за шею правой рукой, левой прислонил ко лбу крест. Но ничего, описанного в трактатах о Сатане, не произошло: ни пены изо рта, ни нечеловеческих криков, ничего абсолютно.
"Неужели я ошибся..." - только и успел подумать несчастный, как вдруг получил сильный удар чем-то тяжёлым по голове.
Падая на пол, он заметил Петера, держащего бейсбольную биту, и, что повергло его в неописуемый ужас, довольную ухмылку ребёнка.
Несчастного пастыря постигла участь многих дьяволоборцев - он сошёл с ума и был помещён в клинику профессора Бартобиуса...сыгравшего немалую роль в будущем Иосифа.
После неожиданного нападения всегда покладистого пастора Андриана, Петер решил укрепить все окна и двери в своём доме, а так же поставить современную сигнализацию и датчики движения - мало ли какой ещё маньяк вознамерится покуситься на его семью. Кроме того, он попросил шерифа Макса Трайдинга, с которым был знаком ещё с колледжа, время от времени, наблюдать за Мери - нельзя было исключать возможности нападения ненормальных на улице. Не трудно догадаться, что в связи со всеми этими событиями пришлось отложить ремонт дома усопшего Иеремии.
- Ничего, любимая, - успокаивал Петер жену, - мы обязательно откроем нашу с тобой гостиницу, только немного позже. А сейчас для нас намного важнее безопасность Иосифа. Не знаю, какая муха укусила твоего деда и пастора Андриана, но объявить невинного младенца Врагом рода человеческого - в высшей степени ненормально. А вдруг таких же умалишённых в городе целая секта? И они ждут подходящего момента для нападения. А мы должны это заранее предотвратить.
Мери понимающе кивала, прижимая к груди младенца.
Ни она, ни Петер и не подозревали, что каждое слово, оброненное при Иосифе, впитывалось им, словно губкой. Более того, ясность голубых глаз и чёткость движений наводило на мысль о чрезмерно быстром развитии ребёнка, как психическом, так и физическом. Создавалось впечатление, что Иосифу, по меньшей мере, лет двадцать, а не три месяца, как было в действительности. Но Петер и Мари были просто околдованы младенцем и не замечали очевидных вещей.
Прошло три месяца после попытки нападения пастора Андриана. За это время не произошло ничего ужасного, если не принимать в расчёт ветряную оспу, поразившую Петера. Как ни странно, болезнь отца никак не повлияла на здоровье Иосифа, но и этот факт не быд замечен. Макс Трайдинг, как и обещал, присматривал за Мери, что не очень-то нравилось последней.
- Я что, уже и шага не могу сделать без неусыпного ока шерифа? - возмущалась она - Это уже переходит все границы! Может он меня и за решётку посадит, дабы постоянно на глазах была?
Эти недовольства со временем стали нервировать Петера и пару раз он даже сорвался, о чём тут же горько сожалел, прося прощение у жены. Мери умом понимала, что её муж пойдёт на всё ради безопасности семьи, но никак не могла терпеть постоянное присутствие шерифа, считая это вмешательством в личную жизнь. После трёх месяцев тотальной слежки, она превратилась из доброй и весёлой в нервную и угрюмую. Дошло до того, что несчастная женщина стала всё больше и больше задумываться о разводе, но всякий раз передумывала, считая, что для Иосифа отец, какой бы он ни был, просто необходим. Она теперь не спала в одной кровати с мужем, переместившись в детскую. Петер, глядя на отстраняющуюся от него жену, очень переживал, так как любил её больше жизни, но отказаться от помощи шерифа просто не мог.
Неизвестно, чем бы закончилась эта история, если бы не старая няня, взявшая на себя смелость помирить супругов. Послушавшись её мудрого совета, Петер и Мери пообещали дать друг другу ещё один шанс. И, к великому удовольствию няни, через месяц вновь стали счастливой семьей. Петер поговорил с шерифом и тот пообещал поменьше попадаться к Мери на глаза.
И снова ничего не предвещало беды, а она была уже совсем близко.
Случилось так, что тяжело заболела мама Мери и Петеру пришлось отпустить жену к тёще, с которой у него так и не сложились ровные отношения. Оставшись в одиночестве, он решил навести порядок на чердаке старого Иеримии, посчитав, что за работой время пролетит незаметно. Столько хлама Петер никогда в своей жизни не видывал. Здесь было всё: от древней машинки "Зингер" до, покрывшихся плесенью, книг. Перебирая их, Петер случайно наткнулся на трактат доктора Папюса "Демонология" и решил почитать, дабы понять мотивы Иеремии и пастора Андриана. Книга так его заинтерсовала, что он и не заметил, как наступила ночь. Петер, взяв "Демонологию" с собой, осторожно спустился с чердака и направился к себе домой. По пути его никак не оставляла одна ужасная мысль:
"А что, если пастор Андриан прав и Иосиф, каким-то образом, связан с Врагом человеческим?"
Как ни старался Петер, но отогнать её никак не мог. Наоборот, в нём, с каждой секундой, крепла уверенность в нечеловеческом происхождении сына.
"Дева Мария родила сына от Бога, а не могла ли моя Мери понести от Сатаны? - пронеслось у него в голове, вызвав сильный спазм в области живота - Но если так, то у Иосифа должны быть на теле особые знаки, о которых написано в разделе "Отметки Дьявола". Так, надо срочно попасть к матери Мери и тщательным образом осмотреть сына"
Петер шёл, не разбирая дороги, весь поглощённый в нелёгкие думы. И, только споткнувшись о могильную плиту, понял, что, каким-то невиданным образом, попал на кладбище, находящееся на другом конце Паддингтона, намного западнее дома.
"Да уж, - подумал Петер, - вот, что бывает с теми, кто слишком много думает".
Он собрался было повернуть назад, как вдруг, в тусклом свете Луны, увидел чью-то костлявую фигуру, указывающую пальцем на него.
- Ты хочешь помешать планам Сатаны, смертный? - послышался скрипучий, нагоняющий ужас, голос - Так знай же, что у тебя ничего не выйдет, ибо дело сделано и обратного пути нет! Если хочешь спасти свою шкуру - подчинись тёмной воле, в противном же случае - ужасная смерть!
Петер почувствовал, как похолодело у него внутри, но не подал виду. И тут Луна вышла из-за тучи, явив его глазам скелет несчастного Иеремии, облачённого в остатки чёрного костюма, изъеденные червями. Другой бы на его месте тут же потерял бы рассудок, но Петер, почему-то, вдруг весь наполнился какой-то странной уверенностью в себе. Скорее всего это были последствия сильного шока - он был готов свернуть горы.
- Не пугай, Иеремия, я выполню задуманное, - гордо подняв голову, произнёс Петер, - и если Иосиф Антихрист, то моя рука не дрогнет.
Сказав это, он хотел было отправиться прямиком к матери Мери, да не смог сдвинуться с места. Раздался ужасный хохот Иеремии.
- Ты что это, решил улизнуть, несчастный? - прохрипел бывший церковный дворник - Так знай же, что никому ещё не удавалось избегнуть кары Сатаны!
Сказав это, скелет взлетел в воздух и через секунду оказался рядом с Петером.
- Готовься к ужасной смерти! - прохрипел Иеримия, схватив несчастного за шею.
У Петера поплыло перед глазами и он потерял сознание.
Тем временем у Мери вдруг сильно прихватило сердце.
"Что-то с Петером", - пронеслось в голове у несчастной женщины.
Ноги её вдруг стали ватными и она еле успела положить на диван Иосифа, прежде чем упасть на пол, потеряв сознание.
Очнулась Мери лишь под утро и первым же делом посмотрела на диван...младенец исчез. Испугавшись не на шутку, несчастная женщина бросилась на поиски сына, но его нигде не было. Совсем отчаявшись, она вбежала к матери, питая сокровенную надежду на то, что младенец, каким-то чудным образом, оказался у бабушки. Но её ожидало ужасное - комната была абсолютна пуста. Как могла исчезнуть женщина, у которой ещё вчера отказали ноги, на почве перенесённого гриппа? Мери заметалась по комнате, в надежде обнаружить хоть какие-то следы, но тщетно - создавалось впечатление, что пожилая женщина, взяв внука, просто испарилась. И тут её взгляд упал на окно...на стекле, чем-то красным, напоминающим кровь, были всего три слова: "Покорись или умрёшь".
У Мери подкосились ноги и она медленно сползла на пол, теряя сознание.
Сколько несчастная провела в забытье - неведомо, но только когда пришла в себя, то тут же обнаружила мать, которая, как ни в чём не бывало, преспокойненько спала на кровати.
"Этого не может быть! - пронеслось в голове у Мери - Я же не сумасшедшая!"
Она подошла к матери и дотронулась до неё рукой - та не растаяла, как дым. Поняв, что родительница реальна, Мери опрометью бросилась к сыну - Иосиф лежал там же, где и был ей оставлен.
"Мне кажется, что я сошла с ума"... - подумала несчастная и опустилась на краешек дивана.
"Но как же тогда надпись?" - спросила она себя, пытаясь ухватиться за ускользающую ниточку рассудка, и бросилась в комнату матери.
К её всепоглощающему ужасу, стекло оказалось кристально чистым.
"Я сошла с ума! О, Господи! Что же теперь будет с Иосифом? Ведь мне не доверят больше воспитывать его! - проносились у неё в голове недобрые мысли - Надо сейчас же позвонить Петеру! Только он сможет достойно воспитать нашего сына!"
Приняв такое решение, она тотчас же взяла сотовый и набрала номер мужа. Сначала ничего, кроме длинных гудков не было, потом послышалось какое-то булькание, похожее на то, с которым человек уходит под воду. И наконец чей-то хриплый голос произнёс:
- Покорись или умрёшь!
Несчастная женщина вздрогнула всем телом и выронила телефон, из которого теперь слышался чей-то ужасный смех, похожий на скрип не смазанной двери. Только голос проснувшейся матери смог вывести Мери из ступора:
- Девочка моя, что с тобой случилось?
- Ничего, мама, просто я что-то сегодня перенервничала, - ответила несчастная, не поворачивая головы, - если тебе ничего не нужно, то я, пожалуй, пойду немного подремлю.
- Конечно же иди, моя милая, - послышался голос матери, - но только помни...покорись или умри.
Только тут Мери решилась повернуться, содрогаясь всем телом от сковывающего всё тело ужаса. Её горячо любимая мамочка стояла у кровати и смотрела на неё пустыми глазницами, некогда голубых глаз. Мери, схватившись за голову, громко закричала, спугнув птиц, облюбовавших яблоню у окна.
- Покорись или умри...Покорись или умри...Покорись или умри... - не переставая ни на секунду, говорило существо, некогда бывшее её матерью.
Мери, на минуту умолкнув, вдруг снова закричала и со всей силой набросилась на кадавра, сбив его с ног. Тот, падая, не переставал повторять ужасную фразу и тянуть к ней свои костлявые руки.
Разобравшись с исчадием Ада, Мери поспешила к сыну, опасаясь за его безопасность. Но, как оказалось, напрасно - Иосиф лежал на диване и тихо посапывал. Несчастная женщина аккуратно взяла сына на руки и, прижав к груди, сказала:
- Мой малыш, я никому тебя не отдам. Никто, во всём белом свете, не сможет разлучить нас: ни смертный, ни ангел, ни демон.
Если бы сумасшедшая посмотрела на младенца, то ужаснулась бы ещё больше - на миленьком личике играла довольная и зловещая улыбка.
Петера обнаружили на следующее утро - он лежал в свежевырытой могиле без всяких признаков жизни. Когда тело доставили к патологоанатому, то последний, проведя тщательный осмотр, постановил, что смерть наступила в результате перелома шейных позвонков вследствие падения с высоты.
- По-моему, на лицо типичное сведение счётов с опостылевшей жизнью, - констатировал доктор Шнапс, обращаясь к шерифу.
Никаких следов на шее не было найдено...
Макс Трайдинг никак не мог поверить в версию самоубийства своего самого близкого друга. Он попросил доктора Шнапса, ещё раз, подетально, осмотреть тело Петера. Старый патологоанатом, что-то проворчав по поводу недоверия его опыту, согласился. Прошло два с половиной часа. Макс Трайдинг весь изнывал от нетерпения узнать результаты новой экспертизы. Наконец доктор Шнапс пригласил его.
- Ну что же, молодой человек, - начал патологоанатом, - вы оказались правы, а я допустил непростительную ошибку - сломанные позвонки у несчастного Петера не следствие падения, а результат удушения.
Он подозвал шерифа поближе и показал ему еле различимые следы, чем-то напоминающие костяшки пальцев скелета.
- Но этого же не может быть! - вырвалось у Макса Трайдинга.
Доктор Шнапс, подняв очки на лоб, с улыбкой на него посмотрел и сказал:
- Молодой человек, я проработал патологоанатомом сорок лет и скажу Вам с полной уверенностью - жизнь не кончается кладбищем, а только переходит в новую фазу бытия.
Макс Трайдинг ничего не сказал в ответ, и не только потому, что не разделял мнение старого доктора. Он был уже весь занят печальными мыслями - ведь ему предстояло донести ужасную весть до Мери, которую шериф обожал всем сердцем.
- Молодой человек, - прозвучал голос доктора Шнапса, выведший Макса Трайдинга из оцепенения, - если хотите, то я могу провести вскрытие Вашего друга.
- Да-да, пожалуйста, если Вам не трудно, - произнёс шериф.
Патологоанатом посмотрел на него пронзительно, но ничего не сказал. Прошло полчаса и шериф, распрощавшись с доктором, направился к матери Мери.
- Покорись или умри, - вновь услышала несчастная чей-то голос и ещё крепче прижала к себе сына.
- Покорись или умри, - не унимался голос, звуча всё громче и громче, как бы приближаясь.
- Покорись или умри, - послышалось совсем близко и через минуту перед, теряющей остатки рассудка, женщиной появился разлагающийся труп Иеремии.
- Покорись или умри, - произнёс покойный дед в самое ухо, обдавая внучку могильным запахом.
Мери уже полностью потеряла связь с реальностью - она сидела, крепко прижав к груди сына, и громко выла.
- Покорись или умри, - прохрипел Иеремия и выхватил Иосифа из рук матери...та уже не сопротивлялась.
Макс Трайдинг очень спешил донести ужасную весть до жены погибшего друга, ибо прекрасно знал, что скоро не сможет вымолвить ни слова - такова была особенность его психики. Почти бегом он вскоре достиг дома матери Мери и хотел было позвонить в звонок, но вдруг услышал душераздирающий вой. Долго не раздумывая, он выбил дверь и ворвался внутрь. То, что он там увидел, надолго потом останется в его памяти - потерявшая рассудок Мери, сидела у разлагающегося трупа матери, держа в руках сына, и громко выла. На все уговоры отдать младенца и успокоится, несчастная женщина никак не реагировала. Вконец измотавшись, Макс Трайдинг набрал на сотовом телефон психиатрической клиники и попросил профессора Бартобиуса.
Прошло не менее получаса и психиатр был в доме матери Мери. Он тщательно осмотрел несчастную и высказал свои опасения по поводу её рассудка. Затем достал шприц с успокоительным и сделал укол. Мери обмякла и Максу Трайдингу, наконец-то, удалось забрать младенца. Вид разлогающегося тела совсем не ужаснул профессора, со стороны могло показаться, что он вовсе его не заметил. Макс Трайдинг списал такое равнодушие на издержки профессии, а иначе можно было бы доктора заподозрить в бесчеловечности.
- Я, пожалуй, заберу бедную женщину к себе, - произнёс профессор Бартобиус, закрывая свой чемоданчик, - думаю, что через месяц-другой, она вернётся к своему обычному состоянию.
Посмотрев на Иосифа, он, незаметно для шерифа, подмигнул ему, а вслух сказал:
- Надеюсь, что отец мальчика сможет обеспечить ему нормальную жизнедеятельность.
А узнав, что Петер погиб, с сожалением посмотрел на младенца и произнёс:
- Несчастное дитя. Надеюсь, что мисс Клавдия окружит его всесторонним вниманием и материнской лаской.
Услышав имя директора детского приюта, шериф немного успокоился.
- Ну, мне пора, - произнёс профессор Бартобиус, пожимая Максу Трайдингу руку.
Шериф, положив Иосифа на диван, проводил Мери до машины доктора и ещё долго смотрел им вслед.
- Этого не может быть! - воскликнул доктор Шнапс, когда увидел сильно разложившееся тело матери Мери - Я только позавчера разговаривал с ней по телефону(жители Паддингтона прекрасно знали о нежных чувствам патологоанатома)! Ну не могла она всего лишь за одну ночь прийти в такое состояние!
Макс Трайдинг стоял и молчал, погружённый в трагедию Мери.
Прошло всего два дня, как её поместили в клинику профессора Бартобиуса, а ему казалось, что пролетела вечность. Он любил её, любил всем своим сердцем и душой, но молчал, ибо она выбрала другого. Как ему было больно смотреть на эту пару! А когда родился Иосиф, Макс Трайдинг вообще стал обходить их дом стороной. Рад ли он тому, что, наконец-то, его возлюбленная свободна? Ответив "да", обрёк бы свою душу на вечные страдания в Аду, но сказав "нет", сам себя бы проклял за обман.
- Шериф, Вы меня слышите? - спросил доктор Шнапс, выведя Макса Трайдинга из оцепенения.
- Да-да, - только и вымолвил шериф.
- У Вас очень усталый вид, и я бы, как врач, посоветовал Вам хорошенько отдохнуть, - произнёс патологоанатом, похлопав Макса Трайдинга по плечу, - а о результатах двух вскрытий я расскажу послезавтра.
Шериф, словно сомнамбула, покинул прозекторскую, что-то невнятно сказав доктору Шнапсу.
- Совсем сдал, несчастный, - прошептал патологоанатом, закрывая двери.
Как добрался до участка, Макс Трайдинг совсем не помнил. У него сильно подкашивались ноги, а в голове царил такой туман, как будто бы он съел несколько упаковок транкливизаторов. Случайные прохожие, завидев шерифа, старались перейти на другую сторону. Как потом заметил старый Марк Крюгвельд, владелец похоронной конторы:
"Он шёл по дороге, ничего не видя и не слыша, пошатываясь из стороны в сторону, походя на пьяного, но от него никакого запаха не исходило. А уж у меня нюх собачий. Я ещё долго смотрел ему вослед, подумав: "Да, Марк, одни случайно к тебе попадают, как несчастный Петер, а другие, как этот молодой человек, намеренно стремятся быть твоими клиентами".
Наконец-то, добравшись до конторы, Макс Трайдинг ещё долго не мог понять, чего от него хочет помощник, Марк Блюквест. Но две таблетки аспирина, запитые баночкой "Rel Dull", вскоре привели в нормальное состояние.
- Шеф, - произнём Марк Блюквест, - час назад звонил профессор Бартобиус и сообщил о побеге пастора Андриана, причинившего тяжёлые ранения четырём санитарам и двум охранникам.
Услышав это, шериф содрогнулся всем телом - он никак не ожидал такой прыти от тщедушного старикана. Но, что произошло, то уже назад не поворотишь. Придя в себя, Макс Трайдинг произнёс:
- Во что, Марк, собирай людей и на поиски пастора Андриана, а я поеду в приют. Что-то мне говорит, что Иосиф в большой опасности.
Сказав это, шериф тут же выскочил на улицу и, сев в служебный "Джип", помчался к мисс Клавдии.
Что же произошло в психиатрической клинике? Как смог тщедушный пастор покалечить пятерых здоровенных мужиков? Обратимся к протоколам допросов санитаров и охранников, где всё расписано по минутам.
Весь день, предшествующий побегу, пастор Андриан вёл себя тише воды, ниже травы. Вечером ему сделали успокоительный укол и даже не стали привязывать на ночь к кровати. В час ночи никаких посторонних звуков из палаты сумасшедшего священника не было. На радость санитаров, он даже не храпел, как остальные пациенты клиники. В половину второго ночи произошла смена охраны и новые стражи порядка отправились на проверку электронных замков. Как потом показал один из охранников, палата пастора Андриана была заперта. В два часа ночи, от скуки, решили сыграть в карты и к половине третьего успели провести четыре партии. В два часа десять минут санитары обошли вместе с охранниками всю клинику и не обнаружили ничего необычного. В половину третьего ночи из палаты пастора Андриана послышалось громкое песнопение. Прислушавшись, санитары поняли, что священник творит молитвы. На предложение коллеги проверить пастора, на всякий случай, они махнули рукой, обвинив его в излишнем рвении. В два часа сорок пять минут вновь стало тихо. Дальше произошло то, отчего молодые парни, дежурившие в клинике, полностью поседели. В два часа пятьдесять минут вдруг сработала пожарная сигнализация и с потолка полилась вода. Так как такое аварийное срабатывание было не в новинку, ни санитары, ни охранники, не придали этому никакого значения, всего лишь послав самого молодого к пульту управления. Вскоре вода перестала течь и все вернулись к картам, посетовав, что профессор Бартобиус ужасный жмот. Ровно в три часа ночи по всей клинике раздался всенарастающий гул, от которого кровь выступила из носа и ушей. А следом за ним произошло аварийное срабатывание электронных замков на палатах и уже через десять минут перед санитарами и охранниками, неуспевшими оправиться после шумовой атаки, возник сам пастор Андриан - ведь только он не был привязан к кровати. Глаза священника горели сумасшедшим огнём, губы шептали какие-то ужасные заклятья, голова ходила из стороны в сторону, как будто бы она находилась отдельно от тела. Но не это повергло в глубокий шок несчастных - пастор Андриан не стоял, а парил в воздухе, совершая руками хаотичные движения, а с обоих сторон его окружали ужасные извивающиеся щупальца с острыми, как кинжалы, зубами.
- Покайтесь, грешники, очистите ваши души, - вещал сумасшедший священник скрипучим голосом, - я отпущу все грехи.
Ни санитары, ни охранники не могли сдвинуться с места, видя, что к ним приближаются ужасные зубастые щупальца. Прошло десять минут и несчастные поплатились за свою ненаблюдательность - все их тела были покрыты кровоточащими ранами. А сумасшедшего священника и след поостыл, никто из дежурившей смены не видели, куда он направился.
Профессор Бартобиус имел привычку раньше всех остальных приходить в клинику, он-то и обнаружил пострадавших. Но, почему-то, не стал сразу же звонить в полицию, а выждал до десяти утра.
Когда Макс Трайдинг добрался до детского приюта, пастор Андриан уже был там. Он держал в руках деревянный крест и что-то громко выкрикивал, сильно напугав детей и воспитателей с нянечками. Шериф осторожно стал подходить к священнику, надеясь быстро его скрутить. На всякий случай, он расстегнул кобуру, чтобы быстро достать свой "Магнум". Но пастор Андриан заметил его первым- он выкинул крест и стрелой ворвался в здание приюта. Макс Трайдинг поспешил за ним, на бегу отдавая приказы, замершему от ужаса, обслуживающему персоналу. Вбежав в приют, шериф тут же заметил окровавленное тело мисс Клавдии, лежащее поперёк входа в одну из спальных комнат, с торчащими из груди вилами. Он тут же выхватил "Магнум" и поспешил на помощь Иосифу, но не успел - раздался ужасный хохот и перед ним появился пастор Андриан, держащий за шею младенца.
- Убить исчадие Ада... Убидь исчадие Ада...Убить исчадие Ада ... - повторял сумасшедший священник, как заведённый, всё сильнее и сильнее сжимая свою трясущуюся руку.
Макс Трайдинг не стал мешкать и выстрелил пастору Андриану в голову, пуля прошла на вылет, разнеся мозг несчастного по всей комнате. Пастор Андриан осёл тяжёлым мешком на пол, не ослабляя хватки, и через мгновение умер. На лице убитого появилось умиротворённое выражение. Макс Трайдинг тут же освободил Иосифа и передал его в руки нянечки.
Шериф не стал возвращаться в участок, профессиональным чутьём ищейки чувствуя, что Иосифу до сих пор угрожает смертельная опасность. Он связался с Марком Блюквестом и попросил его, как можно скорее, приехать, прихватив с собой доктора Шнапса и братьев Хинглиндов, отличающихся непомерной силой - хотел их попросить организовать круглосуточное дежурстство в приюте. А чтобы ожидание не было столь утомительным, решил ещё раз осмотреть место трагедии. Тела мисс Клавдии и пастора Андриана, накрытые белыми простынями, лежали на тех же местах, что и раньше. Шериф попросил заместителя директора приюта не пускать детей к месту трагедии, дабы они не мешали следственным действиям, что и было беспрекословно выполнено. Первым он решил осмотреть тело несчастной мисс Клавдии - сила удара была такой ужасной, что вилы, насквозь прошив лёгкие, вышли из спины, прихватив с собой обломки ребёр. Смерть директриссы была мгновенной. Подойдя к телу пастора Андриана, Макс Трайдинг невольно вздрогнул, увидев на лице покойного блаженную улыбку счастья. Создавалось впечатление, что безумный священник сам искал смерти, а получив желаемое, покинул бренный мир, с благодарностью к своему убийце.
"Святой отец, - задался вопросами Макс Трайдинг, глядя на него, - как за такое короткое время вы из добродушного старикана-проповедника превратились в исчадие Ада? Какая тайна ушла вместе с Вами? Почему Вы так яростно желали смерти невинному младенцу? Есть ли какая-нибудь связь между внезапным сумасшествием Иеремии и последующими ужасными событиями?"
От тягостных раздумий его отвлёк доктор Шнапс, подъехавший с остальными на место трагедии.
- Ну, Макс, рассказывай, что здесь произошло, - попросил патологоанатом, открывая свой чемоданчик.
Но только дождавшись помощника и братьев Хинглиндов, шериф выполнил его просьбу.
- Бедная мисс Клавдия, - с сожалением произнёс доктор Шнапс, внимательно выслушав рассказ, - ей бы жить, да жить. Она же на целый год младше меня, совсем молодая. И какая муха укусила нашего преподобного?
Он уже почти окончил осмотр несчастной женщины и что-то быстро писал в старой потёртой тетради(диктофон, как и другие новинки техники, патологоанатом на дух не переносил).
- В общем так, - начал доктор Шнапс, спустя пять минут, - смерть мисс Клавдии наступила от проникающего ранения острым предметом в область грудной клетки с повреждением правого лёгкого. Никогда бы не подумал, что у тщедушного пастора столько силы. Но, учитывая его безумие, такое вполне возможно.
Патологоанатом, положив тетрадь в сумку, оправился к телу преподобного и точно так же, как и Макс Трайдинг, оторопел, увидев блаженную улыбку на лице покойного.
- Фу ты чёт, - выругался он от неожиданности, - я многое видел за свою сороколетнюю практику, но такое наблюдаю первый раз.
Пока доктор Шнапс осматривал тело пастора Андриана, предварительно прикрыв ему лицо, шериф подозвал к себе братьев Хинглиндов.
- Вот что, Пол, - обратился он к старшему из них, - я хотел бы вас попросить подежурить недельку-другую в приюте. Чую я, что жизнь младенца Мери ещё в большой опасности.
- О чём разговор, - ответил верзила, - ни один волосок не упадёт с головы младенца.
Окончив с этим, Макс Трайдинг отозвал в сторонку помощника и тихо сказал ему:
- Марк, ты не мог бы, по-тихому, понаблюдать за клиникой профессора Бартобиуса? Что-то мне показания охранников и санитаров не внушают никакого доверия.
- Не беспокойтесь, шеф, всё сделаю в лучшем виде, - так же тихо ответил Блюквест.
Тем временем доктор Шнапс окончил записывать своё заключение в тетрадь и подозвал шерифа. Макс Трайдинг, похлопав помощника по плечу, подошёл к патологоанатому.
- Ну, здесь всё понятно, - начал доктор Шнапс, подняв соскальзывающие очки на лоб, - твой выстрел стал роковым. Но есть и нечто необычное.
Он приподнял голову покойного и показал на затылок:
- Видишь, раневую поверхность? Пуля прошла навылет, а значит, рана должна быть рваная. Но что мы видим? Края раневой поверхности, каким-то непонятным образом, сошлись, образовав небольшой шрам. Даже у живого человека такого быстрого заживления не бывает, а наш-то преподобный уже давно окоченел. Но это ещё не все чудеса.
Патологоанатом перевернул покойного на живот, приподнял пижаму и показал на два свежих ожога в виде полос по обеим сторонам туловища.
- Видишь их? - спросил доктор Шнапс и продолжил - Такое впечатление, что пастора пытали, прикладывая к телу раскалённые железные прутья. Другого объяснения этому у меня нет. Присмотрись, ожоги уже начали затягиваться и вокруг них появилась розовая кожица. Теперь по поводу странной улыбки - это не мышечный спазм, наш преподобный на самом деле перед своей кончиной испытал нечто подобное сильной эйфории.
Он ещё что-то хотел сказать, но тут к ним подбежал сильно побледневший Марк Блуквест и выпалил:
- Только что в участок позвонил доктор Бартобиус и сообщил, что Мери выбросилась из окна.
Услышав эту ужасную весть, Макс Трайдинг, никому ничего не сказав, сел в "Джип" и ринулся в психиатрическую клинику. Всю дорогу он не сдерживал нахлынувших слёз.
Шериф так гнал машину, что чуть было не протаранил бензовоз, выезжавший с автозаправочной станции. Это происшествие полностью вернуло его к действительности. Выслушав всё, что о нём думает водитель бензовоза, Макс Трайдинг, выключив двигатель, откинулся на сиденье и призадумался:
"Что с тобой, Макс? Ты не дорожишь жизнью? Решил отправиться следом за Мери? Думаешь, она бы это одобрила? Ты должен держать себя в руках и выяснить, почему твоя любимая покончила собой и наказать виновных. Я уверен, что у профессора Бартобиуса много скелетов в шкафу. Только разобравшись во всём я смогу спокойно жить дальше, без пыток совести"
От печальных раздумий его отвлёк взволнованный голос Марка Блюквеста, донёсшийся из радиопередатчика:
- Шеф, где Вы? С Вами всё в порядке?
Шериф нажал кнопку вызова и ответил:
- Всё нормально, Марк. Еду в клинику профессора Бартобиуса. Надо там кое-что разузнать. А как у тебя?
- Шеф, здесь всё нормально. Только что увезли тела, а братья Хинглинды приступили к охране приюта. Какие будут дальнейшие распоряжения? - ответил его помощник.
Макс Трайдинг на минуту задумался и ответил:
- Вот что, Марк. Ты бы тоже, хотя бы до ночи, покараулил у приюта - никак не могу избавиться от предчувствия. А я, как справлюсь, приеду и сменю тебя.
- О кей, шеф, - ответил помощник и связь прервалась.
Отложив радиопередатчик в сторону, Макс Трайдинг достал термос с кофе и пончики, так как вспомнил, что с самого утра ещё ничего не ел. Быстро перекусив, он завёл двигатель и уже через полчаса входил в здание психиатрической клиники. Охранники не обратили никакого внимания на предъявленное удостоверение: один из них уставился в телевизор, где транслировался бейсбол, а другой раскладывал "Пасьянс" на компьютере.
"Удивительно, как при такой охране все пациенты ещё не разбежались", - подумал шериф, заходя в лифт, ибо кабинет профессора Бартониуса находился на самом последнем этаже восьмиэтажного здания.
"Люблю, - как-то сказал ему владелец клиники, - находиться на самом верху пирамиды и наблюдать за мельтешением, снующих туда-сюда, человечков, ощущая себя Богом, для которого нет запретов".
Ещё с лифта Макс Трайдинг услышал какую-то возню, доносившуюся из кабинета профессора Бартобиуса. Ускорив шаг, шериф вскоре открыл дверь и застал владельца клиники в недвусмымленной позе со своей секретаршей.
- Немедленно закройте дверь, невежа! - воскликнул профессор Бартобиус, покраснев как варёный рак.
- Извините, - тихо сказал шериф и вышел в коридор.
"Теперь понятно, почему здесь происходят разнообразные происшествия, - подумал он, усмехнувшись, - потому что рыба гниёт с головы".
Оказавшись в коридоре, Макс Трайдинг решил навестить начальника охраны и взять у него копии видео наблюдений за последний месяц. Спустившись на три этажа ниже, шериф нос к носу столкнулся с Мартином Бормансоном, который когда-то был его наставником.
- Макс, какими судьбами! - воскликнул тот, заключая своего бывшего стажёра в крепкие объятия.
Шериф никак не ожидал его встретить, считая, что он давно уехал в Канаду, но не подал виду.
- Хелло, Мартин, я так рад тебе, - ответил Макс Трайдинг, в свою очередь обнимая бывшего наставника.
- Ты здесь по делам или как? - спросил Бормансон, глядя ему прямо в глаза.
Этот пристальный взгляд голубых глаз когда-то заставлял преступников писать явку с повинной.
- По службе, - кратко ответил шериф, невольно отведя глаза.
- А я, видишь ли, осматриваюсь, - произнёс Мартин Бормансон, - профессор Бартобиус любезно предложил стать начальником охраны. Старый был уволен из-за профнепригодности.
Это известие немного обескуражило Макса Трайдинга, но он быстро собрался и, широко улыбнувшись, сказал:
- Вот это мне повезло! Я как раз собирался встретиться с начальником охраны.
Мартин Бормансон, смерив его пристальным взглядом, произнёс:
- Ну, раз так, тогда я позже поднимусь к профессору Бартобиусу.
Через пять минут они были в кабинете начальника охраны.
- Ну, и чем я могу быть полезен полиции Паддингтона? - по-хозяйски развалясь в кресле, спросил Бормансон.
Макс Трайдинг вкратце рассказал ему всю историю, начиная с сумасшествия Иеремии и заканчивая гибелью Мери. Начальник охраны, внимательно выслушав шерифа, достал из ящика стола журнал отчётов и протянул ему.
- Посмотри пока это, - сказал он, - а я тем временем поищу нужные диски видео наблюдения.
Как и предполагал Макс Трайдинг, отчёты писались с нарушениями всех правил: то даты отсутствовали, то время не проставлялось, а то и вовсе записи не было. Пролистав журнал на два дня назад, шериф внимательно прочитал записи, из которых следовало, что пациент Флабберс(эту фамилию носил безумный проповедник)находился под неусыпным контролем профессора Бартобиуса, взявшимся за его исцеление. Охране и санитарам предписывалось обращаться с пастором Андрианом как с вип клиентом, выполняя все его прихоти. О любых, даже малейших, отклонениях следовало тут же сообщать профессору Бартобиусу.
"Интересно, - подумал шериф, - с чего бы это владельцу клиники самому браться за небогатого пациента? Чую, что здесь дело нечистое".
Вернувшись назад, он прочёл отчёт за предыдущий день, где сбивчивым языком было описано самоубийство Мери. Почувствовав как к горлу подступает комок, закрыл журнал и отложил его в сторону, решив обо всём расспросить дежурную смену.
- Вот, Макс, возьми, я сделал копии, - сказал Мартин Бормансон.
- Спасибо тебе, - поблагодарил его шериф и, ничего больше не сказав, вышел из кабинета.
- Что-то не нравится он мне, - произнёс начальник охраны и отправился к профессору Бартобиусу.
А Макс Трайдинг, тем временем, спустился на первый этаж и прошёл в комнату отдыха дежурной смены. На его удачу, там оказался санитар, дежуривший в предыдущую ночь.
- Вы не могли бы уделить мне несколько минут? - спросил шериф.
Санитар посмотрел на него и кивнул в знак согласия головой, указав на удобные кресла.
Служитель смирительной рубашки и уток был так огромен, что Макс Трайдинг невольно содрогнулся, представив себя в роли соперника этого громилы.
"Представить себе не могу, - подумал шериф, - как мог тщедушный проповедник расправиться с таким верзилой? Нет, тут дело нечистое. Или врут потерпевшие, или созрели до пациентов клиники. Это надо же, заявить, что некие зубастые шупальца сопровождали пастора Андриана и напали на них. Я привык верить лишь тому, что вижу, слышу, обоняю или осязаю. Всё иное - бред сумасшедшей фантазии".
Дождавшись пока санитар устроит своё огромное тело в кресле, Макс Трайдинг спросил:
- Вы не могли бы поподробнее описать всё, что произошло в Вашу смену?
Отведя глаза в сторону, как будто опасаясь, что его уличат во лжи, громила рассказал следующее:
- После побега пастора Андриана, профессор Бартобиус приказал привязывать пациентов на ночь к кроватям, независимо от их поведения, а так же утроить количество успокоительного, дабы быть уверенным в обездвиженности больных на все сто. Заступив на смену, мы тщательнейшим образом всё проверили и, не найдя каких-либо отклонений, вернулись в комнату отдыха, где сыграли пять партий в карты. Ровно в час ночи произошло срабатывание пожарной сигнализации, которое мы с большим трудом устранили. После этого вновь обошли всех пациентов, проверив, не напугала ли кого из них сирена. Убедившись, что всё в порядке, вернулись в комнату отдыха и выпили по чашечке кофе с ромом. В два часа начиналась трансляция четвертьфинала по регби. Мы включили телевизор и с головой ушли в перипетии этой захватывающей игры. Но не прошло и получаса, как вдруг по всей клинике погас свет. Чертыхаясь, спустились в подвал и привели всё в порядок. Возвращаясь обратно, вдруг услышали душераздирающий вопль и тут же поспешили на помощь - как оказалось, крик доносился из палаты Мери Биллбаст. Попытались открыть дверь, но электронный замок оказался заблокированным. Крик стал просто непереносимым и мы выбили дверь - несчастная стояла на краю подоконника, а ей в спину упиралась голова гигантской змеи. Увидев нас, гадина злобно зашипела и толкнула Мери - женщина, продолжая кричать, выпала из окна. Оправившись от оцепенения, мы бросились на улицу, но было уже поздно - Мери лежала на камнях и не подавала никаких признаков жизни".
Услышав про змею, шериф вскочил с кресла и, размахивая кулаками, устремился к верзиле:
- Ты что, думаешь, я тебе поверю?! Какая, к чёрту, змея?! Вы просто налакались до потери сознания и не проверили крепость узлов!
Санитар мог его оттолкнуть одним щелбаном, как надоевшую муху, но вместо этого весь сжался и прикрыл лицо руками. Поняв, что от него больше ничего добиться нельзя, Макс Трайдинг поспешил к профессору Бартобиусу, но не застал на месте. От секретарши узнал, что владелец клиники только что отбыл по особо срочному делу. Чертыхаясь, шериф спустился к машине и вызвал по рации Марка Блюквеста.
- Шеф, что случилось? - послышался встревоженный голос помощника.
Пересказав услышанное, Макс Трайдинг попросил Марка Блюквеста приехать в клинику, дабы помочь в опросе всех свидетелей. Шериф надеялся, что кто-нибудь из дежурной смены проговориться, пролив свет на загадочную смерть его возлюбленной.
- Ты скажи Полу Хинглинду, что они с братом головой отвечают за Иосифа! - закончил Макс Трайдинг и отключил рацию.
Он хотел было вернуться в комнату отдыха, где оставил верзилу санитара, но тут зазвонил сотовый.
- Макс, - услышал шериф голос доктора Шнапса, - ты сидишь? Если нет - присядь.
- Да говори же, чёрт тебя подери, - не выдержал Макс Трайдинг.
На другом конце послышался характерный звук чего-то льющегося.
- Роберт, - негодующе произнёс шериф, - ты что там пьёшь, что ли?
В ответ послышалось икание, после которого вновь заговорил патологоанатом:
- Ты не поверишь! Я сам в глубоком шоке!
Макс Трайдинг вышел из себя, устав от недомолвок.
- Или ты мне всё говоришь, или я бросаю трубку! - воскликнул он, готовый придушить патологоанатома.
На том конце вновь послышался звук чего-то льющегося и доктор Шнапс, наконец-то, закончил фразу:
- Представляешь, удалился из прозекторской на полчаса, а как вернулся - тело пастора Андриана исчезло со стола.
Макс Трайдинг, услышав очередную нелепицу, окончательно вышел из себя
- Слушай ты, пьянь подзаборная, иди проспись! - крикнул он и отключился.
Шериф был готов рвать и метать, и неизвестно, чем бы всё кончилось, если бы к нему не подошёл Мартин Бормансон
- Макс, - укоризненно произнёс он, - ты чего это на моих людей с кулаками бросаешься?
Шериф хотел было объясниться с начальником охраны, да передумал.
- Извини, просто сдали нервы, - сказал он и пошёл встречать своего помощника.
Мартин Бормансон посмотрел ему вослед и вскоре скрылся в здании клиники.
Пол Хинглинд первым заступил на дежурство у спальни Иосифа. Его младший брат Хью(родился на пять минут позже)уже крепко спал - он должен был его сменить ровно в три часа ночи. Достав термос с кофе, Пол насладился бразильским вкусом этого великолепного(как он считал)напитка. После чего прошёл в спальню и, включив фонарик, нашёл спящего Иосифа.
"Везёт же ему, - подумал Пол, - спит себе, как убитый, и не знает, что сиротой остался. Несчастный ребёнок".
Его размышления вдруг прервало ужасное шипение - в свете фонарика он, к своему ужасу, различил голову гигантской змеи, раскачивающейся из стороны в сторону. Пол замер, как вкопанный, а гадина, внимательно за ним наблюдая, обвила младенца и положила голову на подушку.
- Брат, что случилось? - послышался встревоженный голос Хью.
Пол и рад был ответить, да змея не спускала с него своих ужасных жёлтых глаз. Не дождавшись ответа, Хью взял дробовик и, включив фонарик, пошёл на поиски брата. Но дойдя до середины спальни, был вынужден остановиться из-за раздавшегося в темноте знакомого до боли голоса:
- Уничтожить исчадие Ада нужно сейчас, пока оно не получило всю силу Преисподней. Хью, ты храбрый и умный мальчик, а значит, должен помочь мне в этом богоугодном деле. Как только мы покончим с Антихристом, то тут же создадим на земле Рай небесный, уничтожив всех прихвостней Сатаны.
Молодой парень повернулся и нос к носу столкнулся с умершим недавно пастором Андрианом.
- Но, святой отец, - чуть ли не теряя сознание, произнёс Хью, - Вас же застрелил шериф.
Проповедник, сверкнув белками глаз, вознёс руки к потолку и, засмеявшись, воскликнул:
- Я бессмертен, ибо сам Господь сделал меня своей рукою! Идёшь со мной или сгниёшь заживо в Аду?
Хью, поражённый до глубины души, встал перед проповедником на колени и поцеловал протянутую правую руку с огромным перстнем.
- Ты выбрал правильный путь, сын мой! - воскликнул проповедник - И за это будешь достоин милости божией!
Пол, дождавшись, пока змея закроет глаза, бросился к брату, но, заметив мертвеца, замер, как вкопанный.
- И ты здесь, сын мой? - спросил проповедник, раскрывая объятья.
Пол не мог выговорить ни слова от удивления.
- Иди в руки божии и стань псом Христовым, - произнёс пастор Андриан.
Увидев, что младший брат стоит перед мертвецом на коленях, Пол сделал тоже самое.
- А теперь, дети мои, покончим с Исчадием Ада! - воскликнул священник и бросился к кровати Иосифа.
Братья Хинглинды, как марионетки, направились следом за ним.
Достигнув кровати, безумный проповедник что-то выкрикнул на незнакомом языке и тут же в его руке возник пылающий меч. Змея, спящая на подушке рядом с младенцем, зашипела, потревоженная ярким пламенем, и открыла свои жуткие жёлтые глаза. Пастор Андриан размахнулся и хотел было поразить гадину, да она вдруг вытянулась во весь свой гигантский рост и напала на него. Хью и Пол, как заворожённые, наблюдали эту смертельную битву, даже не пытаясь помочь ему.
- Хватайте младенца и кончайте с ним! - выкрикнул безумный священник, высвобождаясь из крепких объятий змеи.
Выйдя из оцепенения, Пол и Хью перезарядили дробовики и хотели было пристрелить ребёнка, да не успели - нечто сковало их по рукам и ногам, а потом прозвучал чей-то голос, воскликнувший:
- Что вы делаете, тупицы! Этот младенец наш билет в новый мир, лишённый библейских запретов и бесполезных чувств! Присягните на верность сыну Люцифера и все ваши желания будут исполнены! Только избранные будут рядом с сыном нашего господина, а все остальные станут их вечными рабами!
- Не слушайте его, - прохрипел безумный проповедник, обвитый змеёй по самое горло, - он слуга Сатаны. Убейте Антихриста и встанете по правую десницу Бога.
Пол и Хью и рады были бы выполнить приказ безумца, да пошевелиться никак не могли - чем больше они вырывались из невидимых пут, тем сильнее те становились. Устав сопротивляться, братья стояли и не отрываясь наблюдали за течением битвы - змея, обвив тело пастора Андриана, подняла над ним голову и, раскрыв ужасную пасть, полную острых зубов, заглотила безумца целиком.
- Вот, что будет с теми, кто преступит дорогу сыну Люцифера! - вновь воскликнул кто-то и перед ними возник профессор Бартобиус, одетый в чёрный балахон, с покрытой капюшоном головой. В руках у него был деревянный посох с изображением Рогатого на ручке - именно им он держал в оцепенении Пола и Хью. Профессор Бартобиус спокойно подошёл к младенцу и, взяв его на руки, что-то прошептал на латыни, очертя круг - тут же вокруг них возникло всепожирающее пламя, жар от которого чуть не сжёг глаза братьев.
- Вам никогда не удастся уничтожить сына Сатаны, бездари! - крикнул владелец клиники и растаял в воздухе, оставив после себя выжженный пол.
Пол и Хью, почувствовав свободу, тут же бросились к змее, надеясь вызволить безумного проповедника, но тот вдруг появился сам, взрезав изнутри тело гадины.
- Вы уничтожили Антихриста?! - воскликнул пастор Андриан, пристально на них посмотрев, но братья лишь опустили глаза.
- Я должен был предвидеть это! - не унимался безумный проповедник - Ведь было же мне виденье о могущественном слуге Сатаны, да кто бы подумал на Бартобиуса!
Он немного помолчал, очищая одежду от требухи змеи, а потом, глядя на братьев, уже поспокойнее, произнёс:
- Вот что, дети мои, мы проиграли всего лишь первую битву с Антихристом, но отчаиваться не стоит. Впереди нас ждёт решающий бой, от результата которого будет зависеть жизнь всего человечества. Вы сами видели, на что способно зло, но и мы не лыком шиты.
Сказав это, он сунул руку за пазуху и вскоре достал какой-то свёрток.
- Это самое мощное оружие на свете! - воскликнул безумец - Только с его помощью мы можем полностью уничтожить Антихриста, послав обратно в Ад!
Пастор Андриан развязал свёрток и перед глазами изумлённых братьев возникли семь обоюдоострых стилетов.
- Четыре кинжала уничтожат человеческую сущность Антихриста, - продолжил безумец, - а три оставшихся пошлют его дух к Сатане.
Пол и Хью взяли по стилету и тут же почувствовали энергию, исходящую от них.
- Но помните, - спустя мгновенье, произнёс проповедник, - поражать нужно всеми кинжалами одновременно, а иначе Исчадие Ада ускользнёт, подобно ужу.
Братья понимающе на него посмотрели и положили стилеты обратно на промасленную ткань.
- Но откуда они у Вас? - спросил безумца Пол - И как вы выжили после выстрела шерифа?
Пастор Андриан, широко улыбнувшись, ответил:
- Давай-ка, сын мой, по порядку. Сам Господь вселил в меня Луч Света, благодаря которому я получил бессмертие, но только до того момента, как падёт Антихрист, ибо это тело уже непригодно как вместилище души. А стилеты мне передал бывший их хранитель, преподобный Иезекиль, последний из Псов Христовых - древнего ордена, поставленного наблюдать за Люцифером по поручению Господа Нашего.
- Но как же мы теперь отыщем профессора Бартобиуса и Иосифа? - чуть погодя, спросил Хью.
Пастор Андриан ненадолго задумался, прежде чем ответить:
- Думаю, что нам в этом очень поможет Макс Трайдинг. Да вот беда - не верит наш отважный шериф ни в Бога, ни в Дьявола. Но, если ему показать кое-какие доказательства, то, вполне возможно, он поверит.
- Но то, что Вы живы, и есть неоспоримое доказательство чуда! - перебил его Пол.
Пастор Андриан улыбнулся и ответил:
- Сын мой, ни в коем случае нельзя говорить обо мне шерифу. Не забывай, что я совершил убийство, а это тяжкое преступление, за которое мне ещё предстоит держать ответ перед Высшим Судом.
- Но, святой отец, что мы покажем такого, чтобы он поверил? - перебил его Хью.
Безумный проповедник, пристально на него посмотрев, ответил:
- Вы можете показать шерифу стилеты и рассказать о них.
- А если он не поверит? - вновь его перебил Хью.
- А вы сделайте так, чтобы поверил, - ответил проповедник, - и ещё, найти Бартобиуса поможет тот факт, что везде, где бы он ни появлялся, будут происходить таинственные смерти младенцев.
Пастор Андриан ненадолго задумался и продолжил:
- Помните, Бартобиус могущественный колдун, сильнее которого нет никого на всей земле. Ему помогают силы Ада и чтобы победить злодея, вам придётся пожертвовать чем-то очень дорогим для вас, только так силы Света придут на подмогу.
Проповедник ещё что-то хотел сказать, да махнул рукой и, пожав руки братьям, быстрым шагом поспешил покинуть приют. Пол и Хью было хотели догнать его, но безумец исчез, переступив порог входной двери, словно растворился в воздухе. И тут же всё вокруг ожило: истошно закричали дети, забегали нянечки с воспитателями и, как следствие, появился шериф.
- Что здесь у вас произошло, парни? - спросил Макс Трайдинг у братьев, ещё не зная об исчезновении Иосифа.
Пол, посмотрев на Хью, тут же обо всём шерифу и рассказал. Узнав о похищении младенца, Макс Трайдинг сильно покраснел и, схватив старшего Хинглинда за грудки, закричал:
- Я для чего вас здесь оставил, придурки?! Вы должны были жизнью своей пожертвовать, но не дать и волосу с головы младенца упасть! А вместо этого напились и теперь всякие мне небылицы про воскресших мертвецов рассказываете!
Пол хотел было возразить, да шериф не дал:
- В общем так, идите проспитесь, а вечером жду в участке!
Сказав это, он покинул приют.
Тем временем доктор Бартобиус был на полпути к Земле Обетованной. Древнее предание гласило, что если сын Адама принесёт в жертву тридцать три некрещёных младенца и прольёт их кровь на Голгофе, омыв ею Антихриста, то тут же Ад придёт в Обитель Человеческую и живые позавидуют мёртвым. Исполняя пророчество, Бартобиус в каждом городе, где они останавливались, похищал младенцев и собирал их кровь в бутыли из-под вина. Колдун прекрасно понимал, что, рано или поздно, полиция, связав "а" с "б", устроит за ним настоящую погоню. Чтобы этого избежать, он никогда не задерживался надолго в одном городе, предпочитая провести ночь в пути.
Увидев в детском приюте пастора Андриана, профессор Бартобиус сначала очень растерялся, ибо совсем не ожидал, что, так ненавистный им Бог, превратит безумца в своё грозное оружие. Но посмотрев на неуклюжие движения проповедника, понял, что тот пока не является большой угрозой ни для него, ни для младенца. А братьев Хинглиндов колдун вовсе в расчёт не ставил - гора мышц и минимум разума, не способного на принятие самостоятельных решений. Таких, как Пол и Хью, он в одно мгновение превращал в своих самых верных адептов, забирая у них волю. Профессор Бартобиус мог вступить в сражение с безумцем и даже надолго вывести его из строя, но не стал играть с судьбой и лишь покинув пределы мира людей, смог спокойно перевести дух, похвалив себя за находчивость. А посмотрев на Иосифа, широко улыбнулся и его чёрная душа наполнилась неописуемой радостью от того, что именно он положит конец Старому Миру, заложив камень Нового, в котором встанет по левую руку от Сатаны, получив беспредельную власть.
Сказать честно, колдун на дух не переносил младенцев, считая, что они ни на что, кроме плача и пачкания пелёнок, не способны и очень боялся, что Антихрист окажется таким же, как и все. Но увидев Иосифа, понял, что все его страхи безосновательны.
Остановившись в очередном городе, профессор Бартобиус решил перестраховатся и найти нескольких крепких ребят - путь ещё предстоял длинный и надо было подумать о безопасности. Оставив Иосифа в гостиничном номере, колдун отправился на поиски младенцев, по пути присматривая свою будущую охрану. На этот раз злодею не повезло - все дети, даже только что рождённые, оказались крещёными. Создалось впечатление, что недобрая молва перегнала колдуна и люди поспешили спасти своих чад. Потерпев неудачу в основной миссии, он смог лишить воли шестерых крепышей, подобных Полу и Хью, ставших его послушными марионетками. Пополнение команды ни коим образом не помешало быстрому перемещению, наоборот, оно стало намного быстрее, ведь теперь любые препятствия тут же устранялись молодчиками. Профессор Бартобиус мог бы и сам со всем справиться, да берёг силы, ибо каждое их использование дорого ему обходилось - в отличие от белой магии, чёрная не совершалась просто так.
Что же касается младенца, то он от рождения был наделён нечеловеческими способнотями и мог за себя постоять, если это только потребуется. В колдуне Иосиф нуждался лишь как в исполнителе воли отца, ибо сам, ввиду своего малого возраста, не мог совершать все ритуалы, но после достижения цели им можно и пожертвовать, как отработавшим своё механизмом. Профессор Бартобиус не питал больших иллюзий по поводу своего будущего, хотя в глубине чёрной души и надеялся на благодарность Хозяина. Он понимал, что станет опасным препятствиет на пути ко Вселенской Власти Антихриста и от него попытаются по-тихому избавиться. Чтобы избежать этого, колдун каждый день совершенствовал свою магию, веря, что только добившись полного абсолюта станет неуязвимым, как для гнева Сатаны, так и для расплаты сил Добра. Вот так, в полном недоверии друг к другу, и продвигались они к высшей цели своего существования, ненавидя всех и каждого в отдельности. Только лишённые воли молодчики тихо выполняли своё дело, не задаваясь никакими вопросами и даже не предчувствуя, что впереди их ждёт верная погибель.
Когда на следующее утро братья Хинглинды подошли в участок, прихватив с собой свёрток со стилетами, то их уже с большим нетерпением ждал шериф.
- Ну, что, проспались, бездельники? - спросил он, немного улыбнувшись, что говорило о его нормальном расположении духа.
Пол, стараясь не смотреть ему в глаза, положил перед ним свёрток и, раскрыв его, тихо сказал:
- Это стилеты, при помощи которых можно уничтожить Антихриста - четыре убивают плоть и три душу.
Услышав очередную нелепицу, шериф хотел было вспылить и послать братьев к чёрту, да вовремя передумал. Он лишь укоризненно на Пола посмотрел и спросил:
- Сам-то ты во всё это веришь?
Старший Хинглинд насупился и через минуту ответил:
- Не знаю. Но пастор сказал, что стилеты обладают большой силой.
Вновь услышав о якобы воскресшем безумце, шериф дал волю чувствам и прочитал братьям целую лекцию о том, что бывает с теми, кто вводит полицию в заблуждение. Хинглинды стояли, понурив головы, и молча слушали.
- Макс, ты свободен? - спросил доктор Шнапс, просунув в кабинет шерифа голову и прекратив нравоучения.
Увидев патологоанатома, Макс Трайдинг хотел было сказать что-нибудь язвительное, да только махнул рукой.
- Тебе срочно? А то я тут провожу разъяснитеьную беседу с населением, - произнёс он, давая понять, что занят.
Доктор Шнапс просяще на него посмотрел и сказал:
- Ну тогда как только освободишься, то заскочи ко мне. У меня есть кое-что, что тебя обязательно заинтересует.
Шериф кивнул головой и продолжил свои нравоучения.
- Ну, бездельники, вы поняли, что только голые факты могут пролить свет на исчезновение Иосифа. А все эти ваши выдумки только вредят поискам, - закончил он и направился в морг.
- Молодец, что пришёл, Макс, - не отрываясь от тела Мери, произнёс патологоанатом, - подойди поближе и я покажу тебе нечто необычное.
Когда шериф, скрывая эмоции, выполнил его просьбу, он указал ему на огромный синяк в области спины.
- Создаётся впечатление, что Мери не сама выбросилась из окна, а ей кто-то очень хорошо помог, - произнёс доктор Шнапс и замер, уставившись на служителя закона.
Макс Трайдинг наклонился и тщательно обследовал гематому, заметив, что она имеет чуть приплюснутую, как голова гигантской змеи, форму.
- Неужели рассказ санитара чистая правда? - спросил сам себя шериф, не сразу поняв, что говорит вслух, и немного погодя продолжил - Получается, что в Паддингтоне происходят, неподдающиеся здравому смыслу, вещи, а я не хочу это признавать. Грош мне цена, после этого! Другой бы на моём месте во всём тщательно разобрался и достиг истины, а я только отделываюсь недоверием.
Он пристально посмотрел на патологоанатома и спросил:
- Что ты вчера сказал по поводу исчезновения пастора Андриана?
Доктор Шнапс, поправив, спавшие на нос, очки, ответил:
- Я собирался произвести вскрытие преподобного, но для начала хотел немного перекусить, так как с самого утра маковой росинки во рту не было. Так вот, возвращаюсь назад, а тела-то нет на столе. Я всё вокруг проверил, подумав, что кто-то решил надо мной подшутить, но так ничего и не нашёл. Тогда решил звонить тебе и вдруг заметил следы голых ступней на полу - они вели к входным дверям. Проследовав за ними, я вскоре дошёл до церкви, но заглянуть внутрь не решился и, вернувшись назад, позвонил тебе.
Макс Трайдинг ненадолго задумался, взвешивая услышанное, и произнёс:
- Если предположить, что пастор Андриан на самом деле воскрес, то куда он первым же делом направиться? Правильно, в церковь. А потом? В детский приют, чтобы убить Иосифа, так как считает его Антихристом. И представляешь, братья Хинглинды, в один голос утверждают, что так оно и было - безумец приходил за младенцем, но его проглотила гигантская змея. Кроме всего прочего, они же утверждают, что появился профессор Бартобиус в чёрном балохоне с посохом в руках и, взяв ребёнка, скрылся с ним в бушующем пламени. А сами братья ничего не могли сделать, так как у них не шевелились ни руки, ни ноги. Дальше они рассказали, что пастор Андриан вылез из чрева змеи и дал им семь стилетов, являющихся грозным оружием против Антихриста.
Доктор Шнапс внимательно слушал до этого момента, но услышав про кинжалы, воскликнул:
- Ты говоришь об оружии, принадлежащему Псам Христовым?
Не ожидая такой реакции, Макс Трайдинг на минуту растерялся, а потом просто кивнул головой.
- Боже мой! - не унимался патологоанатом - Я так много про них слышал, но и не думал, что воочию увижу.
Он пристальнопосмотрел на шерифа и спросил:
- Ведь стилеты же у тебя?
Только тут Макс Трайдинг спохватился и стрелой помчался к себе в кабинет - на его счастье, кинжали лежали на столе, целые и невредимые. Взяв свёрток, шериф вернулся к патологоанатому.
- Это они, - восторженно прошептал доктор Шнапс, - от них исходит такая сильная энергия, что даже мурашки начинают бегать.
Он передал стилеты Максу Трайдингу и продолжил:
- Видно, там, на небесах, решили, что именно ты положишь конец Антихристу. Как я тебе завидую, друг мой - войти в историю как дьяволоборец удаётся не каждому.
- Но я не смогу убить младенца! - перебил его шериф.
Доктор Шнапс, пристально на него посмотрев, произнёс:
- Нет, это не младенец, а хитрое и человеконенавистное Исчадие Ада! Милое личико скрывает ужасную морду с огромными жёлтыми глазами, лишёнными век, острозубую пасть, способную перемолоть кости и змеиный язык, обвивающий шею жертвы. Помни, не всё, что мы видим, является истиной.
Шериф, внимательно выслушав друга, положил свёрток со стилетами за пазуху, проверил количество патронов в "Магнуме" и произнёс:
- Раз так, то я готов немедленно отправиться в путь! Как сказал братьям пастор Андриан, весь путь Антихриста уложен трупами младенцев.
Доктор Шнапс, восхищённо на него посмотрев, сказал:
- Возьми с собой Хинглиндов - лишние руки никогда не помешают. Кто знает, какие ещё препятствия будут на вашем пути.
Затем махнул рукой и продолжил:
- А впрочем, пойду и я с тобой. Не смогу просто сидеть и ждать, чем всё закончиться. Человек я одинокий, так что оплакивать меня будет некому. Да и хочется, знаешь ли, оставить после себя добрую память, а не только отчёты о вскрытиях.
Макс Трайдинг и сам хотел попросить друга сопровождать его в пути, поэтому, услышав последние слова, воспрянул духом:
- Спасибо тебе, Роберт - одна голова хорошо, а две разумных лучше.
Прошло два с половиной часа и команда Спасителей, сев в служебный "Джип", отправилась вслед за професором Бартобиусом. Они и не предполагали, что пастор Андриан, удобно расположившись в багажнике, поедет вместе с ними.