Белорусский партизан

       
  Повесть

    При написании произведения использованы архивные материалы генеалогического характера, относящиеся к родственникам автора по мужской прямой восходящей линии, любезно предоставленные Российским государственным архивом Военно-морского флота и Национальным историческим архивом Беларуси в городе Гродно; материалы личного архива Пахома Мартыновича Лемачко, в том числе его собственноручные записи событий, наградные документы; письма Клычяза (Глычяза) Сапарова, в том числе письма, фотографии и информация, любезно предоставленные его дочерью Язтувак администратору группы «ТУРКМЕНИСТАН СЕРАХС РОДИНА МОЯ» в социальной интернет-сети «Одноклассники» Татьяне Ивановне Озеровой, разыскавшей семью Клычяза Сапарова; письма журналиста, писателя Геннадия Николаевича Устинова (Таджикистан); фотография Шалецкого Владимира Максимовича и иные сведения, любезно предоставленные его племянницей Еленой Яновской; воспоминания членов семьи Лемачко: Евдокии Федоровны, Елены Пахомовны, Александра Пахомовича.
   
     Автор выражает огромную благодарность Министерству Обороны Российской Федерации, опубликовавшему на своем официальном сайте сведения об участниках Великой Отечественной войны, их подвигах и наградах, что позволило более полно рассказать о героях настоящей повести.

                ***            
  Хто ты естэжь? – поляк малы. Яки знак твой? – ожел бялы…
    -  Матушка! Зачем я должен учить это!? Я же русский! Почти все учителя меня ругают: «Пся крэв большевику»!
   - Учи, Пашинька, учи. Ты должен хорошо учиться. Я отсужу у твоих дядьев все наши земли, мы всё продадим, уедем в Петербург, там ты и Петинька поступите в военно-морское училище, а потом, как ваш отец, будете служить на больших красивых военных кораблях.
    Первоклассник Пашенька побежал в угол спальной, где был образ Николая Угодника, встал на колени и стал усердно молиться: «Товарищ Ленин! Товарищ Сталин! Пришлите, пожалуйста, поскорее к нам Красную Армию и освободите нас от этих «пшеков»!»

     Глава 1. Мартин               
    Отец Пашеньки – Мартин Иванович - был самым младшим из четырёх сыновей в семье Ивана Корнилиевича и Агафьи Тимофеевны Лемачко - жителей села Малорыта Брестского уезда Гродненской губернии.
     Родился Мартин 28 марта 1891 года, потому и имя такое получил при крещении. После смерти родителей в начале двадцатого века Мартина взял к себе в деревню Збураж старший брат Иван.
      В двадцать один год Мартину пришла повестка из Брестского уездного по воинской повинности присутствия. 26 октября 1912 года он был принят на воинскую службу и направлен в Санкт-Петербург.
     12 ноября 1912 года Мартин определён был в Первый Балтийский флотский экипаж. Ему выдали шинель, сапоги, башлык и рукавицы. Сначала он проходил обучение как все новобранцы, а 1 марта 1913 года приказом Начальника Бригады Линейных Кораблей эскадры Балтийского моря за № 193 зачислен в команду линейного корабля «Андрей Первозванный» матросом 2-й статьи четвёртой роты.
     Линкор «Андрей Первозванный» состоял во второй бригаде линейных кораблей эскадры Балтийского моря, в городе Ревеле (Таллин).
     Мартину нравилась служба на таком огромном корабле, где были свой оркестр и своя церковь, большой лазарет. Из нижних чинов только одних кочегаров было 55 человек, а ещё водолазы, рулевые, прислуга погребов (обеспечивающая сохранность и работоспособность боеприпасов), трюмно-пожарный дивизион, ну и матросы, большой состав высших чинов - офицеров.
     4 марта 1913 года вся команда линкора была награждена «светло-бронзовой медалью в память 300-летия Дома Романовых».
     1 января 1914 года Мартин уже был матросом 1 статьи, а 30 августа 1914 года выдержал экзамен на звание рулевого. 1 января 1915 года произведён в рулевые линкора «Андрей Первозванный». 28 февраля 1915 года ему была «пожалована Высочайше утверждённая в память 200-летия со дня первой Морской победы Императорского Российского флота при Гангуте, светлобронзовая медаль для ношения на груди на Андреевской ленте».
      Два раза в неделю всем кораблям, которые приходили в Санкт-Петербург, назначалась военная прогулка с «хором музыки», то есть с играющим оркестром. Все офицеры собирались под кормой флагманского корабля, там им особыми сигналами сообщали о том, в какой форме одежды нужно выходить на прогулку и в какое время.
     Нижние чины, не имеющие взысканий, получали отпуска на время стоянки в Санкт-Петербурге.
      Однажды летом, во время такого отпуска, прогуливаясь в Народном Саду, что на Елагином острове, Мартин увидел миниатюрную девушку с огромными карими глазами. Она сидела на скамье в лёгком голубом платье, с кружевным зонтиком в руке и была чудо как хороша. Свое сердце красавец моряк сразу и навсегда отдал в ее плен.

Глава 2. Дусенька
    Звали девушку Евдокия Фёдоровна Урюпина. Её мать Елизавета, урождённая Корсакова, овдовев, была сосватана за приказчика Фёдора Урюпина, поскольку на руках оставались двое малолетних сыновей, а средств к существованию было недостаточно.
       После свадьбы Елизавета с детьми и мужем поселились в селе Фетинино, которое относилось в те времена к Костромской губернии, в большом доме у реки. Здесь у них родились ещё четверо детей, в том числе 1 марта 1896 года появилась на свет Дусенька.
      Федор Урюпин зарабатывал поставкой скота в Санкт-Петербург, состоял в Обществе приказчиков. В его доме в полуподвале был специально обустроенный временный хлев, который сначала наполнялся скотиной, по большей части овцами, а затем пустел. Семья жила в достатке до тех пор, пока не случилась беда – Федор сгорел в собственном доме вместе со скотиной, только дети и жена спаслись.
       В 1913 году Дусеньку с младшим на год братом Петей мать отправила к своей родной сестре в Санкт-Петербург.
     Тётка не слишком жаловала племянницу, давать ей образование не пожелала. Дусенька грамоты не знала, была по сути прислугой своей двоюродной сестры Оленьки, которую очень жалела из-за «рябого» лица от перенесённой в раннем детстве оспы.
       Петя опекал сестру и, когда ей исполнилось восемнадцать лет, нашел ей хорошую работу няни маленькой девочки в семье состоятельного адвоката, проживавшей в большой квартире высокого пятиэтажного дома на Кирочной улице.
      Семья адвоката полюбила скромную трудолюбивую Дусеньку. Кроме достойного жалования, ей к праздникам и именинам дарили подарки: хорошую одежду и обувь, сумочки, драгоценности. Дусенька выглядела барышней. Она любила в свой выходной день, если стояла хорошая погода, гулять в Народном Саду.
     Надев фильдеперсовые чулки, которые были настолько тонки, что помещались в скорлупе грецкого ореха, туфли «лакирки», модное платье, Дусенька брала небольшой ридикюль и кружевной зонтик с изящной резной костяной ручкой. Медленным шагом девушка прогуливалась по аллеям Народного Сада, присаживалась на скамью, с которой было интересно наблюдать за отдыхающими, наслаждалась цветочным ароматом многочисленных клумб, кустов роз, радовалась своей жизни и, как все девушки, мечтала о встрече с порядочным человеком, за которого могла бы выйти замуж.
    Зимой, когда дворники рано поутру уже наполнили свои снеготайки (огромные, в половину роста самого дворника, железные крутящиеся барабаны с ручками) жаром от ночной порции дров и раскатывали выпавший снег на тротуарах, Дусенька зашнуровывала сапожки на каблучках, накидывала поверх тёплого пальто горжетку из чернобурой лисы, с лапками, мордочкой с янтарными глазками и рубиновым носиком, брала корзинку и шла в Елисеевский магазин за лакомством для своего подопечного дитя. Ей нравилось ходить пешком по чистым тротуарам большого красивого города. По Литейному проспекту она могла проехать на трамвае до Невского проспекта, но по Невскому только пешком, разглядывая манящие витрины и проезжающий по дороге необычный транспорт – авто. В Елисеевском магазине она обычно покупала четверть фунта шоколадных «конфект», полфунта мандаринов, гроздь самого красивого винограда – всё только для девочки и только в выходные дни. 
     Когда однажды летом с Дусенькой поздоровался симпатичный улыбчивый моряк с горящими глазами, Санкт-Петербург был уже переименован в Петроград и былого спокойствия в городе не было - шла Первая Мировая война.
     Мартин показался Дусеньке очень сильным и надёжным, с ним было легко и спокойно. Потому Дусенька не стала отказываться от скорого предложения его руки и сердца. Тем более, что Мартин прежде, чем сделать его, достал из-за пазухи и положил ей в руки крохотную чёрную собачку, которая могла свободно поместиться в бокале для вина.
     Они повенчались весной 1917 года в Морском Никольском Соборе (сейчас Николо-Богоявленском), стали жить в Кронштадте.

Глава 3. Революция               
      В начале июля 1917 года линкор «Андрей Первозванный» в составе Второй бригады линейных кораблей эскадры Балтийского моря пришёл в Лапвик. Бригаде была «предназначена защита передовой позиции при попытке неприятеля прорваться в Финский залив с намерением угрожать столице».

     16 июля 1917 года команде линкора «Андрей Первозванный» был зачитан приказ Командующего второй бригадой линейных кораблей Балтийского моря за номером 260, где были такие слова: «…В каждом человеке, для которого понятия о родине, свободе не пустой звук, должна быть ясна эта страшная опасность, которая нависла над нашей родиной, над нашей свободой. Вся демократия, да почти вся Россия призывают граждан сплотиться, работать, отдать все свои силы для спасения гибнущих родины и свободы, - неужели же мы останемся глухи и в этот ответственный момент будем думать только о наших личных интересах, о наших развлеченьях…».
    В сентябре Мартин привёз Дусеньке много продуктов, чтобы ей хватило недели на три, до его возвращения, велел ни под каким предлогом не выходить на улицу, не открывать никому дверь. Дусенька и сама боялась выходить из квартиры, потому что не так давно этажом ниже хозяйская девушка неосторожно открыла дверь стучавшему, а потом была расстреляна и ограблена вся семья.
     В последних числах октября 1917 года на линкоре стало известно о произошедшей в Петрограде революции. А 16 ноября на 6-м избирательном участке линкора «Андрей Первозванный» уже проводились выборы в Учредительное собрание. Большинство голосов избирателей было отдано за товарища Дыбенко – 705 голосов, и за товарища Ульянова-Ленина – 691 голос. Некоторые нижние чины, в их числе Мартин, а также офицеры не участвовали в выборах.
    Вместо трёх недель Мартин вернулся только через два с лишним месяца – в первых числах декабря 1917 года. 28 ноября 1917 года приказом командующего линкором капитана 1 ранга Ильи Ильича Лодыженского за номером 408 он был списан в Охрану Водных районов Свеаборгского рейда, и только потом смог добраться до Кронштадта.
     Дусенька поведала ему про свои злоключения: как погибла от плохого питания кроха-собачка, как она вынуждена была выйти из дома за продуктами, надев поверх пальто по обыкновению горжетку из чернобурки, как поехала на трамвае, и чья-то рука сзади грубо сорвала ее любимую горжетку, как она ни жива ни мертва доехала до нужной остановки, купила в магазине хлеб, макароны, сушёную рыбу и быстро возвратилась назад.
     Кронштадт бушевал. Почувствовав себя хозяевами жизни, пьяная ошалевшая матросня мародёрствовала, расстреливая своих бывших офицеров и унося их имущество.  В январе 1918 года Мартин и Дусенька с большими трудностями добрались до Петрограда. Мартин попросился на военную службу и был назначен заместителем командира баржи «Пётр» в составе северной речной флотилии, которая в июне 1918 года была направлена из Петрограда в распоряжение Астрахано-Каспийской военной флотилии.
     Дусенька поселилась на барже, или военной плавбатарее, как её стали называть, которую водил муж по Волге. Она занималась хозяйством и старалась не быть обузой мужу.
      Ей довелось быть свидетельницей расстрела гимназисток в Астрахани, когда Мартин отчаянно кричал в её сторону: «Сойди вниз! Не смотри!», а сам с товарищами уводил баржу подальше от берега, спасая команду от участия в злодействе. Она была на барже и во время боёв за Царицын в 1919 году. В одном из боёв муж был тяжело ранен и Дусенька выхаживала его в одном из береговых лазаретов.
       Так они вместе служили до июля 1921 года, пока их плавбатарея не была разоружена, и военная служба Мартина не закончилась.
      Перед ними встал вопрос - куда возвращаться: в Петроград, в Кронштадт? Нет больше команды «Андрея Первозванного»: из высших чинов остались в живых только двое, с февраля 1918 года на службу пришёл новый экипаж.
     Семья отправилась на родину Мартина: в Гродненскую губернию, в Брестскую волость, в село Малорыта.
     Они не знали ещё, что после окончания советско-польской войны 1919-1921 годов и подписания 18 марта 1921 года Рижского мирного договора эта земля стала числиться в Брестском повете Полесского воеводства Польши.

 Глава 4. Большевик               
     Нельзя сказать, что два брата Мартина, проживавшие в Малорыте, приняли его с радостью. Отнюдь: им пришлось выделять часть наследства. Старший брат Иван, проживавший в деревне Збураж, настоял на справедливом разделе, и Мартин с Дусенькой поселились в родительском доме на Лазках (так до сих пор называется один из микрорайонов Малориты), при котором был большой вишнёвый сад. Мартину были переданы три земельных участка и часть отцовских денег, на которые он построил кирпичный завод, купил бричку c тонконогим, лоснящимся как вороново крыло конём и маленькую чёрную собачку для своей Дусеньки. Коня Дусенька назвала Воронок, а собачку Дружок.
     Семья Дусеньку не одобрила. «И кого-ж ты привэз? Барыню! Яки в нэи малэньки ручкы! И шо-ж вона йимы будэ робыты?» - причитали жены братьев. Но Мартин не позволил обижать Дусеньку – она почти не общалась с роднёй мужа.
     28 мая 1926 года в семье появился долгожданный сын. Мартин хотел назвать его Александром. Но местный батюшка недолюбливал «большевика» (так прозывали Мартина в Малорыте), а потому при крещении сказал: «На Пахомия родился, Пахомием и будет». Дусенька стала называть сыночка Пашенькой.
     Семья жила благополучно. 13 февраля 1929 года родился второй сын, которого назвали в честь Дусенькиного брата Петром.
     Неугомонный «большевик», как и многие его односельчане, не мог спокойно жить «под Польшчэй». На оккупированных западных украинских и белорусских землях началось антипольское движение. 21 января 1930 года участники движения во многих населённых пунктах отмечали день памяти В.И.Ленина. И в этот день многие, в том числе Мартин, были схвачены отрядом полиции.
      Их подвесили за руки, как боксёрские груши, и долго били палками. Многие погибли сразу. Закалённый моряк Мартин с отбитыми почками долгий месяц валялся на сыром полу полицейского каземата, пока не стал кашлять кровью.
      Тогда его отдали Дусеньке. Она везла мужа домой и думала, что живым не довезёт. Но Мартин прожил до 8 апреля. Ему недавно исполнилось 39 лет.  В метрической книге записали: умер «от восполений лёгких».
     После смерти Мартина его малорытская родня захватила все земли и кирпичный завод. «Ты - незаконная жена, вы не венчаны!» - кричали они Дусеньке в оправдание своего произвола. Обыскав весь дом, Десенька не нашла брачного свидетельства, не могла приложить ума, куда оно подевалось.
     Однако, у нее был опыт общения с одним из лучших адвокатов Санкт-Петербурга, в доме которого она служила, остались ещё драгоценности, подаренные его семьей, и была несгибаемая воля.
      Через местного адвоката Дусенька послала прошение в Морской Никольский Собор, чтобы выслали ей документ о бракосочетании с Мартином. А когда получила его, начала долгую судебную тяжбу с братьями мужа о возврате ее детям незаконно отнятого имущества. На эту тяжбу ушли и бричка с Воронком, и все Дусенькины драгоценности.

Глава 5. Пашенька               
       Трудную и скромную Пашенькину жизнь с матушкой и младшим братом Петей в значительной степени скрашивало общение с друзьями Троекуровыми: с Нелей, которая была старше Паши года на три с половиной, и её почти взрослым братом Володей.
       Имение Троекуровых находилось в деревне Гусак, что в 18 километрах от села Малорыта.
       Часто по воскресеньям Пашенька вставал очень рано и приводил себя в порядок: тщательно мылся, надевал свежую рубашку, с вечера наглаженный костюмчик и начищенные ботинки. Ему с малолетства была свойственна особенная аккуратность во всем. Он шёл в гости к Троекуровым. Восемнадцать километров пешком туда и столько же вечером обратно.
       Но это не препятствие, когда тебя ждут друзья, когда радуются встрече, когда ты знаешь, что будут задушевные беседы, игра на фортепиано, танцы. Если праздник или именины – то много детей, русские песни, стихи, сладости…
     Иногда в гусаковское имение захаживал родственник Троекуровых молодой граф Орлов. Он был ровесником Володи, но всем детям казался очень взрослым и очень образованным. К его мнению все прислушивались, и никто никогда ему не возражал.
      Несмотря на разное социальное положение, дети дружили, их объединяли общение на русском языке, привитые с младенчества правила поведения в обществе, любовь к своим родителям и к своей родине – России.
     Летом 1939 года среди населения Малорыты стали ходить разговоры о скором приходе советской власти.
     В середине августа Неля Троекурова сообщила Пашеньке, что её семья покидает своё имение навсегда – они уезжают далеко, возможно, во Францию или в Америку. Орлов уже уехал, но пообещал, что вернётся и освободит Россию от «красной чумы».
       Пашеньке было очень тяжело расставаться с друзьями, особенно с милой Нелей. Он искренно не понимал, почему друзья уезжают, если скоро Красная Армия, о приходе которой он так часто молился, освободит их землю от поляков, и можно будет жить свободно.
     И вот пришёл долгожданный день - Красная Армия вошла в Малорыту.
      Нарядный Пашенька в начищенных ботинках вышел встречать освободителей к своей школе, которая находилась в месте, где Влодавское шоссе поворачивало от Бреста в сторону Олтуша (сейчас на этом месте гостиница у перекрестка главных улиц Ленина и Советской).
       Огромные танки, на которых сверху сидели красноармейцы, и грузовики медленно проезжали по булыжной мостовой. Люди бросали освободителям цветы.
       Пашенька радостно кричал вместе со всеми: «Ура! Спасибо за свободу!», а также: «Возьмите меня! Я вас так ждал!». Он подбежал к одному из танков и протянул руки к красноармейцу. Но тот грубо его оборвал: «Уйди отсюда, барчук! Наша власть не для тебя, а для таких, как он!». При этом солдат легко соскочил с танка, взял на руки стоявшего недалеко от Пашеньки грязнулю и двоечника Семёна и посадил его рядом с собой на танк.
        Потрясённый Пашенька прибежал домой и со слезами взахлёб рассказал матери о своей встрече с Красной Армией: «Я их так ждал, а они меня «барчуком» обозвали!»
      Матушка стала успокаивать Пашеньку: «Мир перевернулся, сынок. Я девять лет судилась с твоими дядьями, чтобы вернуть наши земли, которые они отобрали у нас после смерти твоего отца, в августе я выиграла тяжбу, получила судебное решение, но ничего у нас уже не будет никогда. При советской власти всё должно принадлежать народу, хозяев у неё нет. Но как бы там ни было, Красная Армия освободила нашу родину от поляков». Вдруг лицо матушки стало строгим, и она твёрдо сказала Пашеньке: «Запомни, сынок, твой отец погиб за свободу России. Если ты пойдешь против России – придушу ночью!»

Глава 6. Война               
        Рано утром в пятом часу 22 июня 1941 года Малорита (так стали писать название села при советской власти) проснулась от грохота разрывающихся бомб и снарядов, доносящегося со стороны Бреста.
        Спустя пару часов по Хотиславской дороге в сторону Заболотья стали пробегать молодые солдатики в исподнем белье, некоторые в форменных штанах, но нижних рубашках, многие босиком. Им удалось сбежать из Брестской крепости по подземному ходу, один их выходов которого находился в районе деревни Вулька (сейчас микрорайон Южный города Бреста). Подземных ходов из крепости было несколько. Еще в семидесятых годах прошлого века кроме «вулькинского» выхода был известен еще один на территории Брестского электромеханического завода в микрорайоне Восточный города Бреста.   
       Далеко не все, кого встречали солдатики на пути, старались им помочь. Некоторые злорадствовали: «Кончылася ваша улада, большевики!» Однако, хуторяне в большинстве своём привечали их, давали свою одежду, кормили.
       По правую сторону Ляховецкой дороги за Лазками находилась небольшая войсковая часть, которая с мая 1941 года пополнилась палатками 115 стрелкового полка 75 стрелковой дивизии, штаб которой располагался под горой Медвежьей (сейчас на этом месте старая водонапорная башня, окруженная новым микрорайоном, а после войны было поле под названием «Медведка», где у многих жителей были плодородные грядки). На самой горе была вышка – наблюдательный пункт штаба.
       Ночью 23 июня 115 стрелковый полк принял первый бой. Ценой многих солдатских жизней он держал оборону даже 24 и 25 июня. Остатки бойцов продвинулись в сторону местечка Карпин, а затем соединились с 235-м гаубичным артиллерийским полком, который встретил фашистов на Влодавском шоссе со стороны деревни Олтуш у Меловой Горы. Сейчас в этом месте братская могила этих героев, державших оборону Малориты вплоть до первых чисел июля 1941 года.
       Те, кто не смог дойти к своим, как и беглецы из крепости, с помощью хуторян через топкие болота пробирались в глухие леса, где стали объединяться в партизанские отряды.
       25 июня вечером лазкивцы (так обычно называли жителей Лазок) похоронили павших в неравном бою защитников Малориты в песчаном рву возле войсковой части. Наутро они отправились туда же, чтобы взять какую-нибудь утварь для хозяйства и продукты, оставшиеся от солдатской кухни.
      Паша, захватив с собой большой мешок для картошки, тоже пошел поискать чего-нибудь. На глаза попалось большое количество книг, разбросанных по полу несуществующего здания. Паша не мог оставить гнить под дождем книги – слишком дороги они были для него.
      Взвалив на спину полный мешок книг Паша направился к дому. Не успел он открыть калитку, как откуда-то «выросли» в серой форме, похожей на старую польскую два «солтеса». Один из них с силой сорвал со спины Паши мешок. Но не успел он поставить мешок на землю, как из него выпали книги, одна из которых раскрылась на странице с портретом Сталина. 
      «Солтес» сильно ударил Пашу по спине дубинкой и заорал, что сейчас расстреляет его.
      Дусенька выбежала на крик, поняла, в чем дело, и стала умолять «солтесов» отпустить ее сына-дурачка: «Пане солтесы! Все люди еду брали, посуду, белье, а мой неразумный – книжки! Блажной, что с него спросить?!»
      «Солтесы» расхохотались и отпустили Пашу. Тогда еще никто не знал, что это были предатели «полицаи», которым немецкое командование выдало специальную форму.          
     Когда фашисты вошли в Малориту, первым делом для устрашения местного населения на повороте Влодавского шоссе напротив школы построили виселицы. Эти виселицы стояли долго. Сначала полицаи показательно вешали военнослужащих: «комиссаров», «коммунистов», а позднее бандиты-националисты - «партизан и их пособников».
        Однажды в самом начале июля приехал на Лазки в новом черном автомобиле один немецкий офицер, который стал разносить по домам некоторых лазкивцев ящики с едой – хлебом, колбасой, шоколадом, консервами. Он приветливо улыбался и по-русски говорил «спасибо». Лицо его казалось знакомым, но очень трудно было разглядеть в этом холеном фашисте убогого полураздетого немого парня, которого подкармливали сердобольные женщины месяца за три до начала войны. «Немой» дурачок слонялся по деревням, отпугивая от себя людей своей «вшивой» головой. Демонстративно почесав голову, парень пробовал на зуб «вшу» и от этого удовольствия громко смеялся и «мычал». За поданную еду он благодарно кланялся и тоже «мычал».       
     Ненависть пятнадцатилетнего Паши к врагу росла с каждым днем. Он начал собирать и прятать оружие, которое «плохо лежало» у пьяных полицаев и фашистов. В этом ему помогал его друг Петя Русовук.
       На станции Малорита делали остановки фашистские эшелоны с техникой и оружием. Охраняли вагоны мадьяры, у которых были ружья со штыками.
       По вечер, когда охранники начинали дремать на своих постах, Паша и Петя приносили им «для бодрости» бутылки местной «горилки». За большую бутыль или две маленьких мадьяры отдавали ружье. К поздней осени 1941 года в лесном схроне у ребят был целый оружейный склад.

Глава 7. Малоритское подполье       
        В конце 1941 года Петя предал Паше первую листовку, где говорилось, что Красная Армия жива и бьёт фашистов. Это известие принесло Паше и его друзьям надежду на скорое освобождение и вдохновило на создание подпольной группы для борьбы с фашистами.
        На хуторе Малетын, что под деревней Ляховцы, жил Петин дядя Марк, у которого была красивая старинная фамилия Бурштын (янтарь). Жил он со своим сыном Иваном – ровесником Пети и Паши, и с работником Андреем.
        Петя с Пашей часто приходили на хутор и рассказывали Ивану и Андрею о том, что творят фашисты в Малорите. Ребята подозревали, что недавно нанятый работник Андрей – это один из беглых солдатиков, служивших в Брестской крепости, потому и зачастили на хутор сообщать ему об обстановке в селе. При каждом визите ребята говорили о своей мечте убежать в Красную Армию.
        Андрей действительно оказался командиром Красной Армии, но об этом ребята узнали гораздо позднее. Он стал давать Паше, Петру и Ивану поручения: узнать численность фашистского гарнизона в Малорите, составить списки предателей и полицаев, следить за передвижением немецких эшелонов через станцию Малорита в сторону фронта и обратно, узнавать, чем они загружены, доставлять в Малориту листовки и распространять их среди населения.
       Друзья стали привлекать к себе в помощники хорошо знакомых ребят, которым они доверяли, а некоторые из местных жителей сами обращались к ним. Малоритское подполье разрасталось.
       Паша работал стрелочником на станции Малорита, поэтому у него была возможность отслеживать эшелоны. Кроме него, станционная уборщица Шурочка, дежурный по станции Володя Шалецкий и железнодорожный рабочий Степан Каменчук приносили Паше свои отчёты о передвижении фашистских поездов. Врач Ильин приносил лекарства, перевязочные средства, шприцы, - всё, что мог унести тайком из больницы, где он работал.
      Активное участие в работе группы принимали Яков Ващенчук, жители деревни Мокраны Василий Волчик и Александр Троц.
       В деревне Збураж связным был Андрей Лемачко, у которого появились радиостанция и пишущая машинка. Листовки стали перепечатывать и там.
       Подпольщики наладили постоянную доставку на хутор Малетын продуктов, одежды и обуви, медикаментов и даже оружия, взрывчатки. Марк и Иван Бурштыны передавали всё принесённое партизанам.
       Однажды осенью 1942 года Паша возвращался на поезде из Ковеля с мешком муки. На одной из станций в вагон зашли фашисты с полицаями и стали отбирать у пассажиров продукты. Паша сел на свой мешок, сунул руку в карман, где у него всегда находился нож, крепко сжал рукоять и твёрдо решил, что не отдаст им муку – в доме есть нечего. Фашисты приблизились, и вдруг он услышал: «Пашка! Это ты?!». Подняв голову, Паша увидел прямо перед собой в зловеще красивом чёрном эсэсовском плаще и фуражке с высокой изогнутой тульей графа Орлова. «Этого не трогать!» - приказал Орлов своим спутникам, указывая на Пашу. Потом он резко наклонил голову и быстро вышел из вагона, полицаи поспешили за ним. В вагоне раздался дружный выдох.
       Эта встреча потрясла Пашу. Он ехал и думал: почему Орлов пришел с фашистами? Почему он предал свою Родину? В его голове не склеивались тот Орлов, который приходил к Троекуровым, и этот, в фашистском мундире. Только много лет спустя Паша узнал, что Орлов, как и многие эмигранты, поверил Гитлеру, что тот поможет им освободить Россию от коммунистов. Они не думали и не хотели думать, что у Гитлера на Россию были свои виды. Жестокое разочарование, миллионы смертей соотечественников, и разорённая Родина были наказанием им за ошибку.
      Паша продолжал выполнять поручения Андрея, но стал проситься в партизанский отряд. К 1943 году в Малоритском районе уже действовали мощные партизанские отряды. Но Андрей не давал разрешения – и лет ещё мало, и здесь нужен.
      Осенью 1943 года Андрей исчез. Дядя Марк знал куда, но ребятам не говорил. Подпольная работа на время остановилась. Фашисты за малейшее подозрение на связь с партизанами расстреливали целые семьи. Расстреливали и семьи тех, кто уходил в партизаны.
      Паша с Петей Русовуком уговаривали дядю Марка помочь им уйти в партизанский отряд. «Почакайтэ, хлопцы, придэ ваш час», - не раз говорил им дядя Марк.
      Глубокой осенью 1943 года к Пете пришёл Иван Бурштын и сообщил, что нужно готовиться к уходу в партизаны. Это сделать будет непросто, так как семьи остаются в Малорите.
        Сначала Петя Русовук пошёл ночью на хутор дяди Марка договориться о встрече с кем-нибудь из партизан, чтобы те подсказали, как ребятам уходить.
        На вторую ночь на переговоры пошёл Паша. К дяде Марку пришёл командир партизанской группы Омельченко, который вместе с Пашей и дядей Марком разработали план ухода ребят к партизанам.
        Было решено устроить вечеринку в доме Степана Каменчука, что на окраине Малориты, на Лазках. Пригласить в гости молодых ребят и девушек, которые работали у немцев, но помогали подполью, и тех, кто одобрял фашистский режим, и периодически «докладывал о своих наблюдениях» (предательствовал) в полицию. Одежду и оружие нужно было заранее отнести в условленное место.
       Партизаны подойдут на окраину леса и будут ждать темноты. Когда совсем стемнеет, Паша должен незаметно покинуть вечеринку, привести партизан к дому и снова вернуться к гостям. Через некоторое время партизаны ворвутся в дом, «арестуют» Пашу, Петю Русовука и Якова Ващенчука, свяжут им руки и уведут с собой.
        Юные подпольщики всё организовали, как договорились, и партизаны, уводя их в лес, дали несколько очередей из автоматов в сторону Малориты, для натуральности «ареста».

Глава 8. Партизаны
       Так друзья стали партизанами. Сутки они пробыли у дяди Марка, а на вторую ночь все трое отправились на первое боевое задание. Им было поручено совершить диверсию на участке железной дороги между станцией Малорита и Мельниковским переездом – взорвать и пустить под откос эшелон с фашистами и оружием.
       Товарищи из группы Омельченко выдали новичкам взрывчатки столько, сколько те смогли унести. Эту взрывчатку ребята старательно заложили, как их учили, в рассчитанном месте. Примерно в полночь раздался мощный взрыв. Первый взорванный юными партизанами фашистский эшелон полностью сошёл с рельсов и оказался под откосом. Десятки фашистов не доехали до фронта - получили свои кресты на могилах под Малоритой.
      На рассвете в дом Евдокии Лемачко кто-то сильно стал стучать. Не успела она приоткрыть дверь, как в сени «влетел» Орлов. Запыхавшись, он почти скороговоркой сказал: «Пани Лемачкова, передайте Пашке, чтобы здесь он больше не появлялся», и быстро «вылетел» из дома. Была ли заслуга Орлова в том, что в Пашину семью – семью стрелочника, взорвавшего эшелон, - фашисты не наведались? Или сработал партизанский план «ареста»? Кто знает? Но ни одна семья после «увода» ребят в партизаны не пострадала.
      Через день ребят привели в штаб партизанского отряда «Червоный фугас», которым командовал В.А.Квитинский (впоследствии Герой Советского Союза). Это командиры диверсионных групп отряда М.П.Осипов, А.И.Белеко держали через Марка Бурштына связь с юными малоритскими подпольщиками. Штаб находился в деревне Малые Доропеевичи. Друзей распределили по разным взводам, встречаться они стали редко. Начались партизанские будни. Был взорван второй эшелон у деревни Романовские Хутора под Брестом. Паша выполнял ещё обязанности переводчика при допросе немецких «языков», хотя его знания немецкого были весьма скудны.
       Раза два Паше удалось наведаться домой: один раз, чтобы взять тёплую одежду, и второй - чтобы забрать еврейскую девушку, которую его матушка несколько дней прятала в погребе. Девушке удалось вовремя убежать из дома, до того, как фашисты с полицаями устроили облаву на еврейские семьи. Всех, кому не удалось убежать, привели на песчаный пустырь за еврейским кладбищем, туда, где были широкие ямы от добычи песка. Около шестисот человек - взрослых и детей - было расстреляно и брошено в эти песчаные ямы. Очень жаль, что в настоящее время от памятника, установленного после войны на месте гибели этих людей, сейчас осталась лишь бетонная площадка с цепями, и она оказалась внутри жилого квартала (!). Только склонённое над могилой дерево скорбит о тех, кто под его корнями. Рядом строится православная церковь. Упокоились ли души невинно убиенных иноверцев, если на месте их погребения стоят жилые дома? Быть может, построенный храм и молитвы помогут им обрести покой?
      После того, как Паша переправил девушку в партизанский отряд, в Дусенькин дом стал наведываться местный полицай. Он приходил, усаживался за стол на кухне, и без конца повторял: "Где твой Пашка? В партизанах?". Все Дусенькины доводы о том, что сын уехал за продуктами, куда именно она не знает, когда он вернется - тоже не знает, полицай не принимал. И вот однажды Дусенька не выдержала. Когда полицай в очередной раз сел за стол и стал задавать вопросы, Дусенька, которая в это время мешала жар в печи кочергой, развернула спину и в сердцах огрела горячей кочергой толстую шею полицая.
      Соседка через забор увидела, как бедную Дусеньку, толкая в спину винтовкой, выводил из ворот полицай с кривой шеей. На ее вопрос, куда уводят пани Лемачкову, полицай крикнул, что утром она отправится в Брест.
      Соседка обежала всех знакомых сельчан. Они собрали большой «кошик» (местное название корзины) еды: кто сала дал, кто яиц, кто хлеба, кто молока. С этим кошиком женщины пришли в полицейский участок (он сейчас на том же месте) и «откупили» у полицаев Дусеньку. Историю «откупа» Дусеньки, огревшей кочергой полицая, пересказывали потом все Лазки. После войны тот полицай в милиции служил…
                ***   
     Однажды в Пашином взводе рассказали о трагедии под хутором Заливница. Малоритчанин-проводник оказался предателем – он привёл партизан к хутору Заливница, где их ждали каратели. Был страшный бой, в котором погибли хуторяне и много партизан, в числе которых были жители деревни Замшаны. Партизаны из других отрядов после ухода фашистов из Заливницы собрали тела и вывезли их к деревне Павлополь, где захоронили. Здесь, на похоронах товарищей, друзья встретились в последний раз во время войны.
      
Глава 9. Отряд имени Восе
      22 июня 1941 года войсковая часть, в которой служило много молодых туркестанцев, вступила в неравный бой с внезапно напавшими немецкими захватчиками в городе Гайновка Белостокской области (сейчас город Хайнувка Подляского воеводства Польша).
      После уничтожения войсковой части всех живых красноармейцев (включая легко раненых) фашисты взяли в плен и отправили в ближайший концентрационный лагерь.
      Затем были пересыльные, сортировочные, стационарные лагеря «шталаги».
      В марте 1943 года в одном из шталагов на территории Польши не менее двух десятков пленных красноармейцев обсуждали вопрос: если фашисты предложат караульную или какую-либо иную службу с выдачей оружия, соглашаться или нет?
       Решение было принято единодушно: с оружием в руках сподручней вырваться из плена и расправиться с врагом. Побег по одиночке или небольшими группами были отвергнуты.
       Все согласились или на территории Польши искать контакт с местными патриотами, через них уйти в партизаны, если окажутся на Советской территории, перейти к партизанам; или через линию фронта.
       Формирования из военнопленных фашистское командование решило использовать для вывоза зерна, продовольствия и иных трофеев из оккупированных районов Украины и Белоруссии.
      Отряд военнопленных туркестанцев был направлен на железнодорожный узел в Шепетовку (Украина), затем в Новоград-Волынский Житомирской области. Здесь прибывшие были перераспределены по разным ротам и направлены в разные гарнизоны.
       Однако, Рахманову Шаймураду удалось сформировать взвод из патриотов. Бобоходжаев Азал, которому фашисты предоставили право формирования комендантского взвода, включил в его состав подпольщиков: Мирзагараева Адатбека, Сапарова Клычяза, Джумангулова, Норбаева Кадыра, Кулиева Раджаба, Емалдынова Исмаила, Аслана Насиб оглы Ибадова, которого все звали «Боржом», подрывника, а также пять надежных пулеметчиков.
       Так, в четвертой роте военнопленных красноармейцев сформировалось сильное ядро подпольщиков-пулеметчиков.
        Бойцам комендантского взвода разрешалось неоднократно в течение дня выходить за пределы гарнизона, поэтому все подпольщики стали искать контакты с местными патриотами.
        Рядовому Зайнитдинову удалось найти партизанских связных Соню Кутковец и Настю Вознюк, которые помогли ему первому встретиться с партизанским командиром Василенко Александром Александровичем и получить от него задание.
         В штабе партизанского соединения Буйного и Спартака решили, что необходимо пойти на контакт с патриотически настроенными туркестанцами, которые ищут контакты с местным подпольем.
         Рядовой комендантского взвода Кадыр Норбаев, которого называли Заравшон, а позднее Павка-Заравшон при участии партизанских связных явился в штаб ближайшего партизанского соединения Буйного и Спартака.
         Соня Кутковец жила в общежитии в колхозном поселке у Городницы. Через нее партизаны передали два пакета для Рахманова и Ходжаева
        Оперативная группа штаба во главе с помощником комиссара по комсомолу Апарневым 30 августа 1943 года ночью встретилась с тремя младшими командирами-подпольщиками: Бобоходжаевым, Рахмановым, Мирзагараевым в лесу близ села Городница Новоград-Волынского района Житомирской области. Здесь был разработан план разгрома фашистов и вывоза имущества партизанским обозом. Операцию условно назвали «Второе восстание Восе» (таджикский крестьянин по имени Восе организовал в 1885 году вооруженное восстание против богачей-эксплуататоров, взваливших на плечи дехкан – крестьян -  непомерных земельных налогов, вошел в историю как борец за права народа на свободный труд).
        Об операции знали только 12 человек, которые были уверены, что уведут за собой всех. Бобоходжаев, Рахманов, Мирзагараев и Сапаров распределили функции и составили расчет сил.
       Однако, случайно стало известно, что фашисты собираются перевести четвертую роту в другой гарнизон. Это обстоятельство угрожало потерей связи с партизанами. Поэтому было принято решение: немедленно, досрочно, не дожидаясь подхода партизанских сил, осуществить намеченную операцию.
     1 сентября 1943 года в 00.00 часов стоявшие на главных точках пулеметчики Азимов Хакинбай и Кулиев Раджаб длинными очередями возвестили о начале операции и подняли тревогу.
     Всех выбежавших по тревоге фашистских офицеров и «унтеров» перестреляли руководители операции Бобоходжаев Азал и Рахманов Шаймурад.
     Сержант Мирзагараев Адатбек нарушил телефонную связь и разминировал проходы в минных полях.
     Сапаров Клычяз выдал ящики с боеприпасами и запас продуктов, а затем поджег склад и казарму.
     123 туркестанца с оружием и боеприпасами 2 сентября 1943 года встретились с оперативной группой Апарнева и явились в партизанский лагерь. Они принесли три станковых и четыре ручных пулемета, два батальонных миномета, 74 винтовки, 50 пистолетов, 14 биноклей, 40 гранат, 20 тысяч патронов, комплект мин.
     Отделение прикрытия под командой Джумангулова в составе 11 человек обеспечивало выход роты из гарнизона, после чего явилось в партизанский отряд имени Чапаева, а оттуда через три дня было переправлено к своей роте.
      4 сентября 1943 года в составе соединения Буйного и Спартака были утверждены отряды туркестанских партизан: отряд имени Восе, командир Бобоходжаев, комиссар Чернуха, начальник штаба Сапаров; отряд имени Амангельды (в честь Амангельды; Удербайулы; Има;нова, организовавшего в 1916 году в Казахстане восстание против царского режима), командир Рахманов, комиссар Мирзагараев.
       Первый бой туркестанцев был у деревень Столбы и Солянка. Здесь погиб заместитель командира партизанского соединения Цитович. На месте боя был поставлен памятник погибшим партизанам - 12-ти туркестанцам из отряда имени Восе, в их числе был партизан Джумангулов, и четырем партизанам из отряда имени Чапаева.
     В октябре 1943 года отряд имени Восе с Сапаровым направили в Шепетовские леса под Изяслав и Славуту. К ним направлен был на должность комбата Резников.
      Так начался боевой поход отрядов туркестанских партизан в районы Западных Украины и Белоруссии.
      С приходом на территорию Брестской области, в деревне Малый Павлополь Малоритского района в отряды соединения вступили многие жители Малориты и населенных пунктов Малоритского района.
      Паша, Петя Русовук, Володя Шалецкий, Яков Ващенчук, а также малоритчане Иван Ярмошук, Степан Каменчук, Генрих Ясинский, Юзеф Домбровский оказались в отряде «Червоный фугас» (командир Квитинский, комиссар Тополь).
     Командование соединения доверило Володе Шалецкому выполнить боевую операцию - взорвать железнодорожные стрелки на станции Малорита. Володя Шалецкий успешно выполнил задание, но был схвачен гестапо и вывезен в фашистский концлагерь на территории Польши.         
      Пашу с группой молодых ребят отправили в партизанскую диверсионную школу, которая находилась в лесу Камень-Каширского района.
       Школа была интернациональной. Здесь были русские, украинцы, белорусы, татары, армяне, грузины, узбеки, поляки, чехи, венгры и даже несколько немцев. В школе обучали минному делу, владению огнестрельным и холодным оружием, борьбе, в том числе самбо, учили без промаха попадать в цель по шороху, маскировке на открытой местности, в лесу, в воде, распознавать съедобные растения, коренья, грибы. Отдельные занятия проводились по бесшумному и внезапному проникновению в гарнизоны.
       В деревне Малый Павлополь отряды соединения Буйного и Спартака были преобразованы в отдельные батальоны специального назначения.
       Сапарову было поручено формирование нового отдельного батальона.   К январю 1944 года был сформирован батальон специального назначения соединения диверсионных отрядов имени Берия (впоследствии Героя Советского Союза Грабчака А.М.) штаба партизанского движения Украины был сформирован. В него вошли подразделения партизанского отряда «Червоный фугас», а также 8 туркестанцев-пулеметчиков из соединения Буйного и Спартака. 17 января 1944 года Сапаров был назначен его командиром.
      После окончания диверсионной школы 20 января 1944 года Пашу и Якова Ващенчука направили в батальон Сапарова.

Глава 10. Батальон Сапарова
       Задорный, с лёгким характером и бесшабашно смелый командир Сапаров нравился бойцам – он всегда находил слова поддержки, часто с юмором и прибаутками. Отличался необыкновенным чутьём, предчувствием событий и смекалкой. Его батальон состоял из диверсантов-разведчиков, в обязанности которых входили диверсии на железных и шоссейных дорогах, разведка и уничтожение живой силы противника, предателей Родины, уничтожение националистических банд.
     Первое боевое крещение Паша получил 24 марта 1944 года при форсировании Днепро-Бугского канала в районе деревень Выгда – Городец.
      К Выгде диверсионная группа подошла днём. Разведка сообщила, что в школе фашисты разместили свой гарнизон, но сейчас в нём карателей немного, в основном полицейские. Когда наступили первые сумерки, ребята осторожно подкрались к школе.
      Схватка была короткой, особого сопротивления фашисты не оказали, бросились бежать к воде. Тогда кто-то крикнул: «Сядай на спины!». И партизаны на спинах полицаев быстро форсировали неглубокий канал, едва намочив ноги.
      На берегу их заметила охрана канала, которая подняла гарнизон. Сопротивление неприятеля оказалось сильным, но к полуночи ребята смогли побросать в окна гарнизона гранаты, и большая часть его личного состава была уничтожена. Остальные разбежались.
       Оставив Городец, группа направилась к Антополю. Здесь их ждала засада. Бой продолжался до рассвета и много ребят погибло. Опасаясь, что к противнику придёт подкрепление, командир приказал всем отступать, уйти в болота в район Дрогичина.
       Партизаны не могли не отомстить за своих погибших товарищей. Через несколько дней они вернулись и полностью уничтожили Антопольский гарнизон. Не многим фашистам удалось унести ноги.
       1 мая 1944 года батальон Сапарова стоял в районе деревни Угляны Березовского района. Вечером к комбату прискакал на лошади гонец из местного партизанского отряда и сообщил, что около трёхсот фашистов окружили деревню Междулесье, а местных жителей согнали на поле. По всем признакам ждут подкрепление, хотят население уничтожить, а деревню сжечь. Деревня та партизанской была.
      Было принято решение: партизанские отряды под командованием старшего лейтенанта Мякишкова Бориса Ивановича и капитана Бобылькова Ивана Александровича окружат деревню, а сапаровские диверсанты, переодевшись в форму «власовцев», проникнут в деревню и изнутри начнут уничтожение противника. Задача местных партизан: не выпустить из окружения убегающих из деревни фашистов.
      Сапаров тут же поднял батальон по тревоге, объяснил ситуацию и предложил добровольцам идти на спасение жителей Междулесья. Добровольцами оказались все. Но всем уходить нельзя – нужно смотреть за ранеными и ждать возвращения других групп, которые на боевых заданиях. Поэтому комбат отобрал только сорок шесть человек. В их число попал и Паша.
      Батальон Сапарова привык к переодеваниям. В его «гардеробе» было много трофейной формы: фашистская разных мастей, мадьярская, полицейская, «оуновская» (организации украинских националистов), «власовская» (Русской Освободительной Армии генерала Власова) и разное тряпьё бандитское, добытое при уничтожении многочисленных националистических банд на Полесье.
      2 мая 1944 года на рассвете отряд Сапарова подошёл к деревне Междулесье: местных партизан не видно, из деревни доносятся плач детей и женщин, выкрики на немецком языке и непонятные звуки. Клычяз соображал буквально минуту, затем отдал приказ: не дожидаясь подхода партизан, спасать людей. Со стороны леса выходить было нельзя – у фашистов могли возникнуть подозрения на партизан, поэтому отряд вышел на дорогу и двинулся к деревне. Когда стали видны часовые из цепи окружения, сапаровцы стали вести себя «как власовцы» - горланить «пьяными» голосами марш РОА: «… мы идём широкими полями на восходе утренних лучей. Мы идём на бой с большевиками за свободу Родины своей…».
      У поста часовых отряд остановил эсэсовец. Он с двумя солдатами подошёл к «офицеру РОА» Сапарову и стал ругать его за опоздание. Окружение ребята прошли беспрепятственно. А в центре деревни их глазам предстала ужасающая картина: полураздетые люди – женщины, дети, старики были согнаны плотно в круг, мужчины рядом копали ров. Вокруг них стояли полицейские с автоматами, а поодаль со всех сторон на жителей деревни были нацелены пулемёты, возле которых переминались с ноги на ногу пьяные жандармы. Полицаи сгоняли скотину к подводам, связывали веревками, отчего несчастные животные дико выли, вернее сказать, кричали. На подводы грузили вещи из домов сельчан.
       Сапаров приказал в первую очередь напасть на пулемётчиков, а затем действовать по обстановке. Раздумывать было некогда – ребята молниеносно кинулись к пулемётчикам. Автоматически выхватывая свою «финку» из шеи не первого фашиста, Паша как бы со стороны увидел свою руку и удивился, почему она вся в крови?
       Полицейские и жандармы сначала не поняли, в чем дело, и партизаны стали расстреливать их в упор.
       Мужчины, копавшие ров, и некоторые женщины, минуту назад обреченные на смерть, быстро подхватывали оружие убитых карателей и тоже вступали в бой. Минут через двадцать большая часть фашистов была перебита, остальные разбежались.
       Дав волю слезам, люди благодарили и обнимали спасителей, потом все пошли собирать своих убитых и раненых.
       46 партизан разогнали группировку противника в количестве 300 единиц живой силы, уничтожили до 20 единиц живой силы и один автомобиль.
       Однако убежавшие фашисты повстречали на дороге «своих» - моторизированную часть, которая тут же развернулась и быстро направилась в деревню. Поздновато её обнаружили сапаровцы - они отходили к лесу вместе с жителями деревни, унося на руках убитых и раненых. Скрыться в лесу они не успели – шквал огня из пулемётов, минометов, автоматов обрушился на них. В лес вошли не все.
      Там, в лесу, сапаровцы вдруг обнаружили, что их комбата нет. Тогда деревенских они отправили в чащу, а сами вернулись к опушке. Сначала ушли на поиски комбата шесть человек, а через некоторое время ушли Паша с Мишей Зинченко.
       Паша и Миша переползли по-пластунски поле и добрались до первых сараев. В это время пришли в деревню партизаны Бобылькова и Мякишкова, и началась яростная перестрелка.
      Комбата Паша обнаружил повисшим на заборе. Изо рта у него текла кровь. Когда Паша снял его и положил на землю, Сапаров открыл глаза, произнес: «Пашка» и ещё что-то невнятное шёпотом. Времени прислушиваться не было, и Паша потащил комбата через поле в лес – сам по-пластунски, подтягивая за собой Клычяза, лежащего на спине. В его голове стучала только одна мысль: «Я должен донести командира к своим живым, во что бы то ни стало».
      У самого леса Сапарова и Пашу подхватили на руки товарищи, добрались до безопасного места в лесной чаще. Здесь ребята передохнули. Все разглядывали Пашину шинель, пробитую в нескольких местах, и наполовину отбитый приклад автомата.
      В лагерь партизаны-диверсанты добрались только к утру 3 мая. Из сорока шести человек живыми и ранеными осталось двенадцать.
      Комбата Сапарова передали на попечение батальонной медсестре Вечерке Софии Александровне, белокурой, с белесыми ресницами и бровями симпатичной голубоглазой полесской девушке, которая выхаживала Клычяза до отправки его на «большую землю» в госпиталь. Оказалось, фашист автоматной очередью в упор «прошил» комбату грудь, но Клычяз выжил, вероятно, чудом.
     Батальон возглавил комиссар партизанского соединения Николай Михайлович Подкорытов. Командиром Пашиной диверсионной группы был Андрей Билеко. Паша в составе группы выполнял боевые задания на участках железной дороги Оранчицы-Ивацевичи-Барановичи. Здесь был взорван 21 эшелон противника.
       Во время боевых действий по освобождению города Гайновки в батальон вернулся комбат Сапаров. С Пашей они побратались.
     Батальон Сапарова принимал участие в разгромах фашистских гарнизонов и в Косово, Ружанах, Тартане, что под Барановичами, Каменюках, Беловеже, Гайновке, Бельске. Только на Пашином боевом счету 6 взорванных эшелонов, 12 автомашин, два моста, десятки фашистов.
     Действуя в лесах, партизанскими тропами батальон летом 1944 года «отступал», находясь впереди фашистских войск, а Красная Армия наступала – шла операция «Багратион». А в деревне Крулевщица Бельского района Белостокской области, на территории Польши, Красная Армия «обогнала» сапаровцев. Основная масса батальона вошла в состав действующей армии. 26 июля 1944 года Паша с товарищами были представлены к правительственным наградам. В его наградном документе было написано: «за исключительный героизм и отвагу в борьбе с немецкими захватчиками, под огнем противника вынес с боя тяжело раненого ком-бата". Группа Николая Журавлева должна была доставить наградные представления в штаб УШПД. Но группа погибла в полном составе. Медаль «За отвагу» нашла партизана-диверсанта Лемачко только 16 октября 1968 года, а Орден Отечественной войны Второй Степени в мае 1986 года.
    Паша был откомандирован в распоряжение Малоритского районного военного комиссариата. В августе 1944 года Пахом Мартынович Лемачко (так стали писать полное Пашино имя в документах) прибыл в распоряжение командира истребительного отряда, старшего лейтенанта Голодрыго. Он был назначен командиром 1-го отделения истребительного отряда, помощником командира взвода и «по совместительству» кладовщиком склада оружия. В задачи отряда входили: поимка и ликвидация бандитских формирований; задержание уклонистов от мобилизации, подлежавших призыву, доставка их на призывные пункты в Малорите, Кобрине, Березе, Бресте; охрана продовольственных складов и магазинов в деревнях Малоритского района; охрана и сопровождение обозов с зерном на склады.
    Вместе с Пахомом в отряде состояли и его друзья по Малоритскому подполью, в том числе Яков Ващенчук, с которым они вместе уходили в партизаны. Он был командиром 3-го отделения. Илья Германюк был командиром 2-го отделения, а Демьян Коцуба - 4-го. В отряде служили Сацюк Алексей Петрович, Лемачко Василий Маркович, Власюк Андрей Николаевич и другие малоритчане.
      1 декабря 1944 года Пахом был направлен в Ленинград на военную службу в Отдельном батальоне при Военной Академии Связи имени С.М. Буденого. Сбылась мечта его матушки – сын стал жить и служить Родине в Ленинграде. С марта 1945 года Пахом был старшиной роты 34 инженерной бригады 206 Отдельного инженерного батальона. День Победы он встретил в ленинградском госпитале – сказались партизанские ночи в болотах. В мае же 1945 года младшему сержанту Лемачко торжественно вручили Медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.»
 
Глава 11. После Великой Победы

     Бурштын Иван Маркович, 1923 года рождения, с 1944 года – стрелок 5 стрелковой роты, гвардии рядовой 101 гвардейского стрелкового полка 35 гвардейской стрелковой Лозовской Краснознаменной орденов Суворова и Богдана Хмельницкого дивизии 8 гвардейской Армии I Белорусского фронта, погиб 14 января 1945 года при прорыве обороны противника в районе места Гловачув-Леженица (Польша) в завязавшемся траншейном бою уничтожил 5 немецких солдат, первичное захоронение: Польша, Варшавское воевоство, Гарволинский повят, восточная окраина села Гловачув.

      Троц Александр Улианович, 1922 года рождения, уроженец деревни Мокраны, с 1944 года гвардии рядовой 101 гвардейского стрелкового полка 35 гвардейской стрелковой Лозовской Краснознаменной орденов Суворова и Богдана Хмельницкого дивизии 8 гвардейской Армии I Белорусского фронта, погиб 14 января 1945 года при прорыве обороны противника в районе места Гловачув-Леженица (Польша), первичное захоронение: Польша, Варшавское воевоство, Гарволинский повят, восточная окраина села Гловачув.

      Радиста Андрея Лемачко выследили каратели. Его долго пытали, потом убили.
 
      Возле деревни Хотислав был захоронен как «неизвестный партизан» минёр-инструктор диверсионного отряда «Червонный фугас» партизанского соединения особого назначения Седашов Владимир Кузьмич, награжденный «за доблесть и мужество, проявленные в партизанской борьбе против немецко-фашистских захватчиков» Орденом Красной Звезды  07 марта 1943 года, Медалью «За отвагу» 6 мая 1944 года , Орденом Отечественной войны 1 степени 02 мая 1945 года, перезахоронен в братской могиле на территории гражданского кладбища в 1950 году: Волынская область, Ратновский район, северо-восточная окраина поселка городского типа Заболотье, слева от дороги Ратно-Заболотье (из камня и бетона скульптура 2,5 метра на постаменте 1,3 х 1,3 метра, автор Федоров С.К.)

     На обочине железной дороги недалеко от деревни Мельники захоронен как «неизвестный партизан» комиссар диверсионного отряда «Червонный фугас» партизанского соединения особого назначения Василенко Александр Александрович, награжденный Орденом Ленина 07 августа 1944 года «за доблесть и мужество, проявленные в партизанской борьбе против немецко-фашистских захватчиков».

     Погибший в мае 1944 года партизан Журавлев Николай Романович, еще 1 сентября 1942 года был награжден Орденом Красной Звезды «за доблесть и мужество, проявленные в партизанской борьбе в тылу против немецких захватчиков» на территориях Украинской ССР и Белорусской ССР. 
   
     Пашин друг Петр Иванович Русовук, 1923 года рождения Маневичским районным военкоматом Волынской области был призван на службу в 49 стрелковую дивизию, 14 января 1945 года пропал без вести при прорыве обороны противника в районе места Гловачув-Леженица (Польша), вернулся, 6 ноября 1947 года награжден Орденом Славы III степени. После войны работал в Малоритском лесничестве.

     Их соратник по малоритскому подполью и партизанскому отряду поляк Владимир Максимович Шалецкий после освобождения концлагеря, где он находился, Красной Армией стал военнослужащим Войска Польского. Ему довелось предотвратить одно из многочисленных покушений на маршала Константина Константиновича Рокоссовского во время пребывания маршала в штабе Войска Польского. Владимир случайно увидел, как сидящий за столом недалеко от него офицер сунул руку в карман. Партизанская реакция и чутье не обманули – в той руке, которую он мгновенно схватил, оказался пистолет. Володю или уже по-польски Влодзимежа Шалецкого поощрили – предоставили его семье маленькую квартирку в Варшаве. В середине 70-х годов прошлого века пан Владэк со своими двумя дочками хохотушками Басей и Касей приезжали к Пахому в гости.

      Ващинчук Яков Иванович, стрелочник станции Малорита, партизан-диверсант партизанский отряда имени Берия, после 04 декабря 1944 года служил в 328 истребительной авиационной дивизии, награжден Медалью «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.». После войны стал офицером Советской Армии.
 
     Рахманов Шаймурад, 1902 года рождения, уроженец к.Бесакол Камашинского района Кашкадарьинской области Узбекской ССР после войны возвратился на родину. 06 апреля 1985 года он был награжден Орденом Отечественной войны I степени.

     Кулиев Раджаб, 1926 года рождения, с ноября 1944 года стрелок 9 стрелковой роты 745 стрелкового полка 141 стрелковой дивизии 1 Украинского фронта 19 июня 1945 года награжден Медалью «За отвагу» за подвиг: «несмотря на то, что впервые участвовал в бою 7 мая 1945 года в селе Ласогравки уничтожил немецкого солдата, в 3 гитлеровцев захватил в плен». После войны был мастером хлебопечения в поселке Теджен Марыйской области Туркмении.
   
     Азимов Хакимбай 1919 года рождения, с 17 октября 1944 года автоматчик стрелковой роты 979 стрелкового полка 253 стрелковой дивизии 1 Украинского фронта награжден Медалью «За отвагу» за подвиг: «при форсировании в наступательных действиях полка 16 февраля 1945 года при форсировании реки Бобер огнем трофейного пулемета обеспечил успешное продвижение своего подразделения», впоследствии гвардии красноармеец, автоматчик 5 стрелковой роты 223 гвардейского стрелкового полка 78 гвардейской стрелковой Висленской ордена Суворова дивизии 1 Украинского фронта 04 сентября 1945 года был награжден Орденом Славы III степени за подвиг: «участвуя в наступательных боях при прорыве сильно укрепленного рубежа противника и овладении городом Губин, проявил храбрость, отвагу и мужество.24.05.1942 года он первым поднялся к пулемету противника, который вел огонь по нашему переднему краю. Забросал его гранатами и при этом уничтожил 6 немецких солдат. Получив ранение не ушел с поля боя, а продолжал вести огонь по противнику со своего автомата, где также уничтожил еще 3-х немецких солдат». После войны вернулся в колхоз имени Энгельса Аштского района Ленинабадской области Таджикской ССР.

     Клычяз Сапаров после встречи в Гайновке был переправлен в Киев, в штаб партизанского движения Украины. Из Киева Сапаров и ещё десять партизан-диверсантов были направлены в штаб Третьего Украинского фронта для организации в тылу нового партизанского отряда. Но в это время партизанских отрядов было уже достаточно для борьбы с националистическими бандами на территории западных районов Украины и Белоруссии, поэтому Сапарову и его спутникам был предоставлен отпуск домой. После отпуска бывший комбат партизан-диверсантов попросился в Красную Армию. Службу окончил сержант Клычяз Сапаров в 1946 году. Вернулся домой в колхоз «Ленинизм» Советябского сельсовета Серахского района Ашхабадской области Туркменской ССР. Награжден Медалью «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.», 23 декабря 1985 года награжден Орденом Отечественной войны I степени.
   
     В 1947 году Клычяз (в действительности – Глычяз) Сапаров женился на красавице Тячсолтан. В 1948 году у них родился сын Акмырад, в 1951 году сын Гоша, в 1962 дочь Язтувак, ныне здравствующая. В настоящее время у бывшего комбата Сапарова 16 внуков, 44 правнука и 5 праправнуков.

     В письмах 1983 года Клычяза Сапарова Пахому Лемачко есть слова: «…Наш Советский Народ и Красная Армия одержали полную победу над фашизмом. Конечно, я признателен от наших Велик Урус, Украинцов и Бело Урус в том, что они и в настоящее время не отнимают от меня своих взоров. Скульптор города Львова Бойко Владимир Елисеевич установил мой скульптурный портрет среди живых партизан в городе Львове… Привет всем, кто живет в вашем городе Малорита! Братьям и сёстрам Белорусам, Русским, Украинцам и другим народам…».
                ***
               
Авторская редакция от 01 марта 2020 года