Рассказ
Леониду Б.
1
С недавних пор, каждое сентябрьское утро рабочего дня, а иногда и по субботам, по дорожке центрального городского парка, именуемого в народе Лукатинским садом, в одном и том же направлении шествовал человек. Лет ему было хорошо за сорок; одет он был в строгий тёмный костюм; на голове его удобно сидела шляпа. Обычно это шествие происходило в одно и то же время, так что если проследить за движением человека из какой-либо точки несколько раз, то можно было убедиться в том, что этот человек очень пунктуален, ибо ни разу не нарушил точное время своего появления возле этой точки. Дорожка в одном месте проходила недалеко от решётчатого забора, вдававшегося в сад и отделявшего его от небольшого стадиона расположенной неподалёку школы. На стадионе мальчишки-школьники часто играли в футбол ещё до уроков, а может, это был такой ранний урок физкультуры или тренировка.
Проходя мимо этого недлинного забора, человек делал на некоторое, очень непродолжительное, время досадное лицо, которое тут же сменялось прежним значительным выражением. Лицо это было таким оттого, что на нём лежала печать неустанной заботы о чём-то значительном, причём это что-то, видимо, в разное время имело различную степень своей значительности, что временами и придавало лицу некоторое эмоциональное разнообразие. Впрочем, заметить это было довольно трудно, так как невозмутимость и значительность лица усиливали строгие очки в хорошей оправе, гармонировавшие с этим лицом. Скорее всего, такое состояние человека не позволяло ему рассматривать происходящее вокруг, разве что стадион или мальчишки, играющие на нём в футбол, как-то затрагивали его.
А вокруг шла своим установившимся порядком жизнь.
У каждого человека, живущего в этом городе, она была своя, но все вместе жизни отдельных и разных людей составляли жизнь многотысячного города, как и всей области, центром которой был этот город. И, разумеется, жизнь, существование каждого отдельно взятого человека зависели в той или иной степени от любого другого такого же человека. И порой трудно разобраться, кто от кого больше зависит: Иванов от Петрова с Сидоровым или тот же Сидоров от Иванова с Петровым.
А вот когда Ивановы, Петровы, Сидоровы и все-все остальные во всей области зависят в равной степени от одного человека – это случай особый и не такой уж частый, и таких людей совсем немного: на всю область – один.
Вот и такие мысли, в числе многих других, заботили голову человека, который ежедневно совершал путь из особнячка, стоявшего в глубине небольшого парка в центре областного города, в здание областного комитета коммунистической партии. Человек этот был – первый секретарь обкома этой партии.
2
Очкарик Кузя жил и учился в небольшом районном городке. Учился он хорошо и знал всегда больше, чем было нужно, потому сверстники в школе его не любили и дразнили очкариком вовсе не из-за очков, которые носил он не один, – хватало у них в школе очкариков. Хуже всего было то, что не просто – очкарик, а Кузька-очкарик. Вообще-то тщедушному пареньку эта кличка даже шла, но что поделаешь, не каждому это понравится, тем более, если ты на самом деле Кузьма Савельевич.
Вот это сочетание – Кузьма Савельевич, определило всю дальнейшую судьбу Кузи-очкарика.
Вместо того чтобы в свободное время гонять мяч с мальчишками, которые и не брали его в команду, – очкарик ведь, а ему очень хотелось играть, - Кузя уединялся с книгой, и к окончанию школы перечитал всю районную библиотеку.
Библиотека состояла из книг классиков русской литературы, литературы классиков народов СССР (Союза Советских Социалистических республик), а также книг иностранных авторов типа Марка Твена, Майн Рида, Джеймса Купера, Александра Дюма, Ги де Мопассана, ну и других, в общем, буржуазных. Самое же большое количество составляли книги советских авторов, в которых они описывали подвиги советских людей, ведомых партийными и комсомольскими вожаками в годы гражданской войны, довоенных пятилеток строительства социализма, в Отечественную войну, а также в послевоенные годы восстановления народного хозяйства. Вот такие книги очень нравились Кузе. Он мечтал стать таким же, как вожаки комсомольцев и коммунистов из этих книг. Вот тогда он показал бы этим мальчишкам, дразнивших и не принимавших его играть в футбол! Обида на них затаилась в юной душе Кузи.
В десятом классе он уже был секретарём школьного комитета комсомола. Кузькой-очкариком его уже давно никто не дразнил. Его звали уважительно - Кузьмой. После выпускных экзаменов Кузьма получил ожидаемую золотую медаль. Золотая медаль в начале пятидесятых годов открывала ему путь в любое высшее учебное заведение страны. Но поступать в лучший на то время университет страны – Московский – Кузьме не пришлось. Неожиданно умер его отец-фронтовик, работавший заведующим районной заготовительной конторой. Мать работала делопроизводителем-машинисткой в райвоенкомате. Москва была далековато от их городка, поэтому Кузьма поступил в областной педагогический институт. Учителя тогда были ещё в почёте – это раз; относительная близость института к дому – это два, что позволяло нести минимальные расходы на учёбу: в Москве было жить и учиться намного дороже.
3
После окончания института Кузьму Савельевича направили прямиком в областной комитет комсомола секретарём. И то – райкомовскую школу комсомольского секретаря он прошёл в институте, будучи последние два года учёбы секретарём комитета комсомола института на правах райкома. Через три года он уже был первым секретарём обкома комсомола и членом бюро обкома партии. Он очень серьёзно, а главное, добросовестно относился к работе. Это замечали руководящие товарищи из обкома партии и направили его в Высшую партийную школу в Москву. Но вернуться в свой областной город ему было не суждено: после окончания партийной школы Кузьму Савельевича определили заместителем заведующего отделом партийно-организационной работы в один из обкомов партии недалеко от Москвы. Видимо, усердие Кузьмы в изучении партийных наук было замечено руководством партийной школы. Карьера Кузьмы Савельевича складывалась как у героев книг, на которых когда-то он так хотел быть похожим.
Уже через год он стал первым заместителем, а спустя ещё три года – заведующим этим важным в партийной иерархии отделом. К этому времени он уже обзавёлся семьёй. Его семейный тыл – жена, сын и дочь – обеспечивал ему устоявшееся в обкомовских верхах мнение о нём, как об отличном семьянине, а это было немаловажно для успешного складывания карьеры.
Пришло время, и следующей ступенью этой замечательной карьеры стал пост второго секретаря обкома партии. Это было закономерно и справедливо: Кузьма Савельевич работал и поступал так, как работали его любимые книжные герои – он был заворожен ими со времени его отрочества и юности, они были частью его жизни.
4
И вот наступил день, когда пленум обкома партии избрал его своим первым секретарём. Кузьма Савельевич воспринял это так, что и должно было произойти в его жизни. Он переехал из квартиры, где жила семья, в обкомовский особняк для первого секретаря – так было положено – и начал ходить на работу пешком через сад, благо от его резиденции до здания обкома было рукой подать, и ездить на работу в обкомовской «Чайке» было неудобно во всех отношениях.
Первому секретарю обкома была положена охрана, но Кузьма Савельевич неохотно принимал её услуги, поэтому личный охранник следовал за шефом в некотором отдалении, стараясь не попадать в его поле зрения. Впрочем, Кузьма Савельевич не имел привычки оглядываться. И вот одним прекрасным сентябрьским утром Первый неспешно шествовал по уже привычному маршруту, погружённый мыслями, как всегда, в груду дел, значимых не только для отдельно взятой области, но и для всей страны.
Он уже проходил мимо того самого решётчатого забора возле школьного стадиончика, как вдруг его состояние глубокомыслия было резко нарушено падением под его ноги некоего круглого предмета, тут же, впрочем, отскочившего в сторону. Это было так неожиданно, что Кузьма Савельевич дёрнулся, как бы споткнувшись, и резко инстинктивно обернулся. Профессионально следовавший за ним охранник в мгновение ока очутился рядом с боссом.
– Убрать! – приказал Первый, резко махнув в сторону стадиона рукой и уже более энергично зашагал вперёд, в свою коммунистическую юдоль.
5
Следующей весной на месте стадиона зеленели настоящие деревья, высаженные по передовой технологии зимних посадок. Прежний забор был отнесён на соответствующее расстояние, и Лукатинский сад заметно увеличил свою площадь. Школа переехала в новое, типовое здание. В старое, ещё дореволюционное, перебрались областной и городской отделы народного образования.
Неспешно текло время застойно-развитого социализма.
2015 г.