У поэта Н. Асеева в книге "Разгримированная красавица" указывается, как некоторые, чтобы видеть и слышать Горького, подвергли себя большим хлопотам о паспорте и визах на Сорренто.
В этом отношении я был счастливее других. Я встретился с Алексеем Максимовичем не там, где апельсиновые ветки ломаются под тяжестью созревших плодов, а там, где волны Ледовитого океана плещутся о громады гранитных скал.
Горький принял меня 24-го июня с. г. в Мурманске, в купэ своего вагона. Был послеобеденный час, и Алексей Максимович, сидя у письменного стола, украшенного букетом ландышей, благодушно покуривал.
- Вот где встретились, вот где, - и затем заговорил о том, как хорош наш север.
Живо, мягко, ласково смотрели глаза Горького когда он говорил о природе.
Читая Горького и печатая работы о нем, я полагал, что имею более или менее точное представление и о нем самом и о его литературном фонде. Однако-ж, я должен признаться, что эта встреча с Горьким дала некоторую корректуру моим представлениям о нем.
Горький моложав, - удивительно моложав для его лет. В коротко ежиком остриженных волосах - ни седины. Глубоко запавшие голубые глаза его спорят о годах с некоторыми морщинами чисто выбритого свежего, упрямого лица.
Люди на седьмом десятке лет обычно вянут, представляют из себя как-бы угасающий камин. Горький же в этом возрасте положительно в цвету энергии, в плену молодых восторгов от незаходящего мурманского солнца, от великой будущности Карело-Мурманского края.
О чем только не говорил он! От кирпичика в здании пролетарской литературы Амур-Санана до работы Мурманской жележной дороги - все интересует его.
А ведь с утра он осмотрел Мурманский порт, днем был на железнодорожном стадионе, а затем участвовал на расширенном заседании мурманского горсовета.
Горький и поныне горит в огне веры в будущее, он особенно тепло говорит о молодежи и пионерах:
- Я развел большую переписку с пионерами и они изумляют меня своими познаниями и даже практическими шагами по борьбе с вредителями полей. Между тем это требует знания энтомологии! (наука о насекомых).
Как все выдающиеся писатели - Пушкин, Диккенс, Жорд Занд и другие, Горький имеет отличную память-пособницу в часы вдохновения и работы.
Он поразил меня в этом отношении тем, что по поводу предстоящей моей поездки в Сибирь, назвал мне выдающихся краеведов Сибири и их работы без малейших затруднений в воспоминаниях.
Очевидно, крепко-накрепко заперто в памяти Горького все виденное и слышанное.
Здесь, на Мурмане, особенно интересовало Горького рыбацкое хозяйство. А оно заставляет о себе много говорить, как новыми консервными заводами трески и наваги, так и новыми способами промысла - кошельковыми неводами,, тралловым ловом и коллективизацией всего грандиозного рыболовства Беломорья и Мурмана.
И мне теперь кажется, что Гоголь, Успенский, Чехов были великими скорбниками литературы потому, что смотрели на все глазами уединенной личности. Время и события учат нас другому - жизни в массах.
Горький живет теперь, отражая в творчестве гигансткую созидательную работу масс.
Л. Словохотов. Средневолжский комсомолец. 2 августа 1929 года. № 59(98)