ДОСТАЛОСЬ ВОРУ НА ОРЕХИ!
Валерий Павлович Яковлев рассказал мне о своем детстве. Это был фронтовик, имевший ранения и награды, человек мудрый и добрый. Его уже давно нет в живых…
Родился и жил он с родителями в таежной местности. Отец его служил в церкви. Лет восьми родственники взяли его с собой в тайгу. Они ехали несколькими подводами на заготовки кедровых орехов. Из года в год родня его занималась этим промыслом. Других таких гарантированных статей дохода у жителей таежных поселений не было.
Ехали мимо нескольких деревень. А уж потом углубились в таежные дебри, где не встретишь человека. Медведей можно встретить, а так – безлюдье. К избушке добрались, для этого специально срубленной, к ночи. В ней шишкари ночуют, хранят нужные для жизни и работы вещи. Даже ружья там оставляют, когда шишкуют неподалеку. Двери закрывают не на замок, а на вертушку. Можно бы просто подпереть колом, но медведь кол отбрасывает и врывается в помещение. А вертушку открыть он не умеет.
Когда шишка зрелая, она не крепко держится на своем черенке. Заготовители не лазят за ними на дерево. Они применяют для этого специальные приспособления - колот или сутунок. Колот – это толстый чурбак на длинном черенке. Он похож на молот, только большой и деревянный. Им со всей силой бьют по стволу кедра. Дерево сотрясается, и шишки падают. А сутунок – это обыкновенное бревно метра три в длину. Его ставят рядом со стволом кедра, придерживая двумя веревками. Потом веревки ослабляют, сутунок отклоняется от дерева. Добытчики энергично дергают веревки на себя. Сутунок стучит по стволу, шишки сыплются. А Валерка и еще двое ребят собирают шишки.
С наступлением вечера начинается вымолачивание орешков из шишек. Для этого тоже есть инструменты: дощечка с поперечными канавками и терки – подобие рубеля, на котором в старину белье мяли вместо глажения. Ставят шишку «на попа» на терку и крепко ударяют по ней дощечкой, чтобы расплющить. Той же дощечкой трут эту шишку, пока она совсем не рассыплется. И орешки вместе с чешуйками падают на холст. Эту смесь загружают в широкое решето, подвешенное на уровне рук человека. Энергичными круговыми движениями просеивают орешки на полотно, а шелуху выбрасывают. После доочистки на малом сите орешки ссыпают в мешки. Работают, пока не наполнят всю тару. Живут в тайге и две, и три недели, в зависимости от урожая шишек.
В избушке стоит крепкий запах кедровой смолы и раздробленных шишек. Никакая инфекция в этих условиях не заводится. Орешки поджаривают на огне и щелкают, разжевывая вкусные ядрышки. Уже будучи взрослым и образованным человеком, Валерий Павлович вычитал, в чем польза кедровых орешков. Оказывается, в них содержится сбалансированный набор углеводов, белков и жиров. Они особенно полезны для растущего организма. Орешки незаменимы для обеспечения нормальной наследственности. Достаточно пощёлкать пару горсточек орешков, чтобы получить суточную норму микроэлементов, витаминов и кислот.
Днем добытчики бьют и собирают шишки, вечерами – лущат их и отсеивают орешки. Работа кропотливая, но она не надоедает. Кто-то рассказывает небылицы, кто-то – сказки. Валерка пересказывал библейские истории, которые слышал от отца. А еще его просят прочесть стихотворение «СИРОТКА». И он декламирует:
«Вечер был; сверкали звёзды; На дворе мороз трещал; Шёл по улице малютка, Посинел и весь дрожал. "Боже! - говорил малютка, - Я прозяб и есть хочу; Кто ж согреет и накормит, Божей добрый, сироту?" Шла дорогой той старушка - Услыхала сироту; Приютила и согрела И поесть дала ему; Положила спать в постельку - "Как тепло!" - промолвил он. Запер глазки... улыбнулся... И заснул... спокойный сон! Бог и птичку в поле кормит, И кропит росой цветок, Бесприютного сиротку Также не оставит Бог!»
Уже взрослым, будучи директором книжного магазина, Валерий Павлович узнал, что автор стихотворения «Сиротка» – К.А.Петерсон.
К концу недели пребывания в тайге, ближе к вечеру, пришел к ним незнакомый человек. Нестарый, очень подвижный. Попросился переночевать. Сказал, что искал урожайный кедровник, чтобы привести с собой людей для шишкования. Он был разговорчив, рассказывал о том, что в тайге нынче неспокойно. Чужих людей много, а зачем они здесь – не известно. А когда увидел необычное в тех краях ружье, висящее на стене, – просто ошалел от зависти. Ружье действительно дорогое и уникальное – «Зауэр» три кольца. Такое ружье в той глуши редко встретишь. Просил продать ему двустволку, но ему отказали.
Переночевали без приключений. Гость утром попрощался и ушел раньше, чем хозяева заимки отправились бить шишки. Избушку, как всегда, закрыли на вертушку. А когда вернулись с работы – дорогого ружья на месте не было. Украл ли его гость или кто другой, следов никаких не осталось. А старое ружье висело на месте.
К вечеру еще один человек попросился переночевать, на этот раз пожилой. Настроение у мужиков было испорченное, поэтому старший из них сказал:
- Переночевал тут уже один. Мы пока работали – дорогое ружье пропало. Ночуйте, пожалуйста, не жалко. Воровать у нас больше нечего.
- Я понимаю, что у вас горе. Возможно, я смогу помочь.
- Как это Вы сможете? Никаких следов. И не знаем, где этот человек живет. Он и фамилии не назвал, Степан да Степан.
- Утро вечера мудренее, - сказал мужчина и улегся спать. А утром выбрал одного из группы, похожего по годам на прошлого гостя, велел взять оставшееся ружье и повел его к глухой стене избушки. Валерка увязался за ними.
- Стань к стенке и руку свою правую откинь в сторону. Вот так. Теперь растопырь пальцы, а я обведу твою руку угольком.
Незнакомец нарисовал на стене руку.
- Теперь отойди на пятнадцать шагов и выстрели дробью в этот рисунок. А ты, мальчик, стань так, чтобы видел двери избушки: чтобы никто не подошел под выстрел.
Дробь густо усеяла рисунок руки. Из избушки вышли все обитатели и удивленно смотрели на незнакомца.
- Когда поедете домой через села, - сказал он, - то спрашивайте: не заболела ли у кого рука? И у него найдете свое ружье. Вор же пусть руку смазывает сметаной с порохом, тогда только она заживет. Иначе будет гангрена. Да пусть молится, у Бога прощения просит. Другие лекарства ему не помогут.
С этими словами путник взял свою котомку, попрощался и ушел в тайгу.
- Ищи ветра в поле! – смеялись мужики. Никто не поверил в этот фокус. Но зато повеселились!
Еще чуть ли не две недели работали заготовители. А когда все мешки были наполнены орешками и возы нагружены, отправились домой. Стали спрашивать в селах, не болит ли у кого рука? Дескать, вылечить можем, знаем как. Ни в первом, ни во втором, ни в третьем селе таковых не оказалось.
-Постой, постой! – вдруг почесал затылок житель крайней хаты: - Вот в Лаптевке, у чувашей, сказывали, что мужик один вернулся из тайги и слег – рука распухла, орет от боли. Но это в стороне от дороги, верст пять вправо.
Распрягли лошадей, отрядили двух человек поехать в Лаптевку. Ну, а как без Валерки? Он напросился, сел вторым на лошадь. В деревне сразу сказали: Степан Семенов заболел, сразу, как из тайги вернулся. Показали его хату.
Робко, несмело входили послы в чужой двор, в незнакомую избу.
- Есть кто дома? – спросили громко.
- Заходите! Давно вас жду. Заберите свое проклятое ружье и простите меня, пожалуйста! Черт попутал! Господи, прости и ты меня, грешного! Вот не хотел, а согрешил. Вернулся я тогда, чтобы еще раз спросить: не продадите ли ружье? А вы уже ушли, избушка на вертушку заперта. Я долго сидел, все ждал, а потом черт в бок толкнул, я и ушел с ружьем. Простите меня.
- Бог простит, - ответили мужики. – Рука у тебя не заживет, пока не станешь смазывать ее сметаной с порохом. Да молись при этом, проси у Бога прощения. Это и тебе, и всем наука: нельзя брать чужого!
Обоз с кедровыми орешками благополучно вернулся в село. А там - большие перемены. Гражданская война дошла и до него. Сначала белые вошли. Те, кто жил богато, снабдили их продовольствием. А через день красные их выбили и учинили допросы. Валеркиного отца как служителя церкви арестовали и увезли. Двух кулаков расстреляли на месте.
Мать Валерки, матушка по-церковному, была страшно напугана. Она решила увезти сына в город к своей сестре. На завтра договорилась с извозчиком. А пока боялась оставаться на ночь в собственном доме: могут прийти красные, чтобы забрать и ее с сыном.
Решили спрятаться в лесу за оградой. Валерка забрался на дерево и приготовился там переждать ночь, держась за ветви. Думал, что в кроне дерева его не найдут! Долго крепился мальчик, но сон его сморил. Он не помнил, где ночует, заворочался среди ветвей и… свалился с трехметровой высоты. Мать подбежала, стала ощупывать его. Но ребенок ничего не повредил. Даже не испугался.
А тут уже и светать начало. Захватив приготовленные узелки с одеждой и некоторыми ценными вещами, а также икону Божьей Матери, матушка с сыном огородами прокрались к дому извозчика. Этого человека знали и белые, и красные, его никто нигде не останавливал. А все потому, что у него всегда при себе была «валюта» - бутылка самогонки. Так и приехали в Томск к сестре.
Валерий Павлович прожил у тетки до совершеннолетия. С отличием окончил школу и курсы преподавателей начальных классов. На работу его отправили в молодой город Алейск Западно-Сибирского округа. Оттуда был призван на войну с фашистами.
Я познакомился с ним, когда он уже работал директором книжного магазина. Высокого роста, представительный, со шрамом на лице – следы войны, он производил приятное впечатление. Потом мы сошлись с ним близко. Тогда и рассказал он о том, как в детстве был на заготовке кедровых орешков. И как ружье немецкое из избушки украли. И как в тайге стреляли в рисунок, а за многие километры у вора от этого рука заболела. Мне навсегда запомнились его рассказы.