ПОСВЯЩЕНИЕ
С огромным удовольствием прочитал я Ваше письмо! То, что стало предметом Ваших исследований, то, что удалось Вам вывести на свет — крайне интересно, — сколь бы упорно ни утверждала “официальная наука”, что все это не имеет никакого значения. Как говорит д-р Альфред Руссел-Валанс, наука всегда выступает против открытия новой Истины, и каждый раз ошибается! — Настоящий ученый подтвердит, что это так!
Brunn: 4 November 1902
Friedrich Wannieck MP
Уважаемому герру Фридриху Баннику!
Многоуважаемый сэр, друг мой!
Многоуважаемый сэр и друг, ранее, в ноябре 1902 года, я уже писал Вам, что несколько месяцев не мог работать, так как глаза были в бинтах после операции, мне прооперировали катаракту на обоих глазах. Потому я не мог начать обдумывать свой труд, посвященный разгадке тайны рун. Но именно тогда открылись мне еще непознанные Законы Зарождения и Развития, принадлежащие народу ариев; я постиг их чувства, их мудрость, язык и письменность. Когда я известил об этом Вас известил, Вы были столь добры, что поздравили меня с моим открытием. Я осмелился привести в своей книге выдержку из этого Вашего письма, она вынесена в посвящение к моей книги, которая выходит как введение к целой серии работ, содержащих отчеты о моих дальнейших исследованиях и открытиях.
Прежде всего прочего, я хотел бы поблагодарить Вас, уважаемый сэр и дорогой друг, за Ваш интерес к моим исследованиям, который поддерживал и поощрял меня, за Ваш интерес, который помог мне решиться всецело отдаться исследованию этих почти безграничных областей. Прошу Бас, позвольте мне посвятить первую мою работу в этой серии Вам, уважаемый сэр и дорогой друг, как одно из предвиденных Вами исследований, достигшее, наконец, зрелости и завершенности.
С бесконечной признательностью. Ваш постоянный поклонник Гвидо фон Лист.
Вена, 29 апреля 1907
Слишком мало внимания уделялось до сих пор письменным знакам наших германских предков — рунам. Так происходит потому, что исследователи опираются на ложное и совершенно необоснованное предположение, будто германские народы не имели никакой собственной письменности, а их письменные знаки — руны — представляют собой лишь искаженный вариант латинского унциального алфавита. Это предположение до сих пор является превалирующим, несмотря даже на то, что Юлий Цезарь совершенно ясно и однозначно говорил о книгах «Helfetsen» (а не «Helvertier») и примененном в них письме, которое, как тогда полагали, было сопоставимо с письменностью греческой.
Не пытаясь доказать здесь древность самих рун, которые находили на бронзовых предметах и осколках гончарных изделий, необходимо все же упомянуть, что Футарк в древние времена состоял из шестнадцати символов. В Эдде, в «Перечислении рун Одином», указывается, что он состоял из восемнадцати знаков. С помощью этих символов невозможно было что-либо записать, поскольку тевтоны не знали ни “v” или “w” или “х”, ни “z”, ни “qu”. Также не знали они ни «с», «d», ни «р». «V» передавалось с помощью «f»; «v» и «w» произошли от «u», «uu», «uo» или «оu»; «х» — от «ks» или «gs»; «z», возможно, и произносилось, но записывалось с помощью «s». «Qu» произошло от «kui» или «gui», "c” от «ts», «d» от «th». «P» произошло от «Ь», и позднее получило собственную руну, как и другие звуки, которые постепенно получали свои собственные, особые руны, так что спустя некоторое время общее число рун превысило тридцать. Если вы собираетесь проследить основы слов и их происхождение до корневых слов германского праязыка, а затем проследовать еще дальше к истокам — семенным и первичным словам древнего арийского языка, — то вам следует всегда записывать основы слов рунами — или, по меньшей мере, иметь это средство письменности перед, глазами. Это по-может вам найти правильный корень, даже имя руны само по себе уже окажет вам существенную помощь.
Каждая руна имела — подобно буквам греческого алфавита — собственное имя, которое, будучи словом однослоговым, являлось одновременно носителем как корневого слова, так и росткового и первичного слов. Исключениями из это¬го правила — да и то только кажущимся — оказываются руны Hagal, Gibor и Othil.
Так как каждая руна имеет свое собственное имя и имена эти — однослоговые, вполне очевидно, что в далеком прошлом руны исполняли функции слогового письма, фактически, — иероглифической системы. Ведь и сам древний арийский язык, как и любой другой первобытный язык, был однослоговым и только в более поздние времена был сведен до алфавитного письма. Это произошло, когда структура языка стала такой, что использование иероглифических или слоговых знаков стало слишком громоздким и обременительным.
В наши дни, когда руны уже признаны словами-символами доисторического времени, перед нами встает следующий важный вопрос — и вопрос этот состоит в том, как относиться к другим словам-символам, которые не содержатся в руническом Футарке. Даже если набор символических слов-знаков и был крайне скуден, — чего нельзя сказать об арийской письменности, — все равно требовалось бы использовать гораздо больше тридцати знаков. На самом деле, арийская письменность содержала много сотен символов; и еще больше число знаков, на которых была основана сложная, чудесно систематизированная и взаимосвязанная иероглифическая структура, которая в наше время еще даже и не обсуждалась. Как бы невероятно это ни звучало, но эти древние иероглифы, корни которых уходят далеко в дохристианскую эпоху, во времена тевтонов и ариев, расцвели в нашу эпоху пышным цветом. Ими занимаются отдельная наука, которая практикуется и в наши дни, отдельное искусство, причем наука и искусство эти имеют не только свои собственные законы, но и свои собственные стилистические традиции. На этой системе базируется богатейшее литературное наследие, но у нее нет — и это один из трагикомических моментов — попечителей и хранителей, которые бы имели хотя бы малейшее представление о том, что именно они сохраняют и развивают!
Поскольку в древние времена — да и до сих пор — существует много сотен рунических знаков-символов, их точное число не может быть окончательно определено. Однако только около тридцати из этого множества знаков вошло в употребление в качестве букв, т.е. в качестве знаков алфавитного письма. Таким образом к наше¬му времени из древних символов-знаков про¬изошли две основных группы: «руны-буквы» и «руны-иероглифы», каждая из которых развивалась своим собственным путем после того, как было полностью завершено деление на две эти группы. В свое время все эти символы были рунами, но теперь только «руны-буквы» сохранили свое название и предназначение, в то время как «руны-иероглифы» после формирования алфавитного письма не осознавались уже как знаки письменности. Посему далее я буду называть их «священными» или «иероглифическими знаками». Можно отметить, что само слово «иероглиф» уже существовало в раннем арийском языке как «hiroglif» и имело уникальное значение уже тогда, когда греческого языка еще и не существовало.
«Руны-буквы», которые из соображений краткости я буду называть в дальнейшем просто «рунами», остановились в своем развитии и сохранили не только простые линейные формы, но и однослоговые имена. «Священные знаки», напротив, постоянно развивались, и в конечном итоге их древняя линейная форма приняла вид изысканного и сложного орнамента. Кроме того, они подвергались и множеству изменений по мере того, как понятия, которые они символизировали — да символизируют еще и в наши дни — развивались и совершенствовались вместе с самим языком.
В эддическом «Перечислении рун Одином» восемнадцать рун используются в роли «письменных знаков», хотя и сохраняют отчасти значение «священных знаков» — в том же смысле, что и поздние «волшебные знаки». В данной книге предлагается толкование этой магической песни, на основе которого может быть далее разгадана основная загадка рун.
Ни одна из песней Эдды не дает столь же ясного, как «Перечисление рун Одином», пони¬мания того аспекта арийской философии, который связан со взаимоотношениями между телом и душой, между Богом и Всем, наконец, между Всем и человеком. Бесконечно эволюционирующая личность остается сама собой, остается неизменной, проходя через циклы рождения, бытия и смерти для нового рождения. В этом смысле «Речи Высокого» — песнь, содержащая «Перечисление рун Одином», — рисует его как некое таинство, как зеркальное отражение Всего и личности.
Один воплощается в человеческом тепе, что¬бы погибнуть; он «посвящает себя себе самому» и уходит, чтобы возродиться вновь. И чем ближе он подходит к грани пере-хода к новому возрождению — т.е. к своей смерти, — тем яснее ощущает в себе знание того, что таинство жизни заключается в вечном круговороте «рождения» и «умирания», в вечном возвращении — жизни, состоящей из постоянных рождений и смертей. Он полностью осознает это в момент заката жизни, когда погружается в Ur, из которого возродится вновь. В момент окончания жизни Один отдает в залог один свой глаз в обмен на высшее знание; однако, глаз этот остается его собственностью: Один вновь обретает его после возвращения из Ur, в момент возрождения, ибо этот глаз — фактически его “тело”, тогда как другой глаз, который он сохранил, — это его “дух”. «Физический глаз» (т.е. физическое тело), от которого он только временно отказывается — но которое все же остается его телом — воссоединяется в момент возвращения из Ur — т.е. в момент возрождения — с другим, «духовным», глазом (его духом). Однако знание его не теряется в смерти, при погружении в Источник Мимира, но остается с ним; это его достояние, достояние Всего; это опыт, накопленный тысячами перерождений, знания, которые сохраняются и передаются. Знание Одина приходит с глотком из предначального Колодца Мимира, а также от Вёльвы Смерти и от Головы Мимира. Это лишь кажется, что он покинул физический мир — на самом же деле он продолжает ему принадлежать, ибо он — неделимая диада, состоящая из духовно¬го и физического начал, неделимое двуединство. Невозможно отделить «день жизни» от «ночи жизни», т.е. от смерти. Но из «ночи жизни» — из кажущегося небытия — Один выносит знания о веч¬ной жизни, и эти знания ведут его в вечных изменениях, в переходах от рождения через бы¬тие к умиранию для нового рождения Всего. Полу¬чив сокровенные знания, Один становится мудрым, обретает знание судьбы мира, объяснение загадки мира, которую «он, извечный, никогда не откроет ни женщине, ни деве».
Итак, он и Один, и — одновременно — Всё; и точно так же каждая личность, каждое эго есть одновременно и не-эго, но Всё. Таким образом, каждое отдельное эго, каждый человек, проходит через те же превращения, через те же ступени понимания, что и Один; и осознание и освобождение каждого человека определяется его духовным богатством, а не мертвой памятью, не мертвой суммой познанного. Человек не теряет этого богатства даже в смерти, оно остается с ним, когда личность возвращается в мир людей в следующем воплощении.
Каждый человек имеет свое собственное понимание духовного значения идеи, которая сто¬ит за этими термина-ми, — в соответствии с его «духовным богатством». Потому-то среди милли¬онов живущих в этом мире людей не найти и двух, чьи понятия о божественном были бы в точности похожи — несмотря на все догматические учения и веры. Так же верно и то, что не найти двух людей, которые бы имели одинаковое умозрительное понимание духовной сущности языка и его слов — и в деталях, и в совокупности.
И если можно так сказать о современном мире, то как это должно быть верно в отношении далекого прошлого, когда словарный запас языка был еще так мал и неполон. Как верно это было в то время, когда пророки и мудрецы должны были рождать понятия для доступного и ясного выражения своих идей, используя все еще крайне скудный язык. Они были вынуждены сопровождать свою речь движениями — позже получившими название «магических жестов» — таким образом придавая ей выразительность определенными символическими знаками, о которых говорили, как о „шепоте», и которые были названы рунами.
* * *
О тайне рунического знания Одина говорит¬ся в эддической песни «Речи Высокого», где описывается его жертвенная смерть, напоминающая нам о таинстве Голгофы.
Первая часть песни сложена от лица самого Одина; далее скальд, исполняющий песнь, говорит уже от собственного лица. Но начинается песнь так:
Знаю, висел я
в ветвях на ветру
девять долгих ночей,
пронзенный копьем,
посвященный Одину,
в жертву себе же,
на дереве том,
чьи корни сокрыты
в недрах неведомых.
Никто не питал,
никто не кормил меня
взирал я на землю,
поднял я руны,
стеная их поднял —
и с дерева рухнул.
После нескольких строф песнь дает описание восемнадцати рун с мистическим их толкованием. Если рассматривать эти строки, имея под рукой имена рун, то текст пес-ни проливает свет на сами руны и дает нам разгадку и объяснение их тайны.
Следующие строки предшествуют описанию рун:
Заклинанья я знаю —
не знает никто их,
даже конунгов жены...
fa, feh, feo — огненное рождение (нем. Feuerzeugung); собственность, имущество, скот (нем. Vieh); расти, странствовать, разрушать (нем. fetzen).
Помощь — такое
первому имя —
помогает в печалях,
в заботах и горестях.
(Речи Высокого, 147)
Корневое слово “fa”, которое в данной руне есть отображение «примордиального слова», — понятийная основа таких слов, как появление, бытие, делание, действие, управление, а также — переход к новому рождению, — и потому оно символизирует мимолетность существования всего живого и стабильность эго в постоянных его трансформациях. Посему, эта руна скрывает утешение скальдов; она гласит, что настоящие мудрецы живут для развития будущего, и только дураки горюют над высказыванием: «Сотвори себе счастье, и будешь счастлив»!
ur — Ur («предвечное»); вечность, изначальный огонь (нем. Urfeuer), изначальный свет, первый бык или зубр; воскресение (жизнь после смерти).
Знаю второе, —
оно врачеванью
пользу приносит.
(Речи Высокого, 147)
Основа всех проявлений — Ur, Предначальное. Тому, кто осознал первопричину события, само оно уже не кажется неразрешимой загадкой, ставящей в тупик головоломкой, — неважно, было ли это событие удачным или неудачным, — и потому он не только может отогнать несчастья и беды или добиться успеха, он может еще и осознать и обманчивое зло, и фальшивую удачу. И потому: «Познай себя, и ты по¬знаешь все».
thorn, thurs, thorn — Top (гром, молния); торн, шип, колючка (нем. Dorn).
Знаю и третье, —
оно защитит
в битве с врагами,
клинки их туплю,
их мечи и дубины
в бою бесполезны.
(Речи Высокого, 148)
Эта руна символизирует «Шип смерти» — тот, которым Один погрузил в сон-смерть Брюнхильд, непокорную валькирию, (сравн. со сказками о Спя¬щей Красавице), но вместе с тем — и «Шип жизни» (фаллос), посредством которого возрождение побеждает смерть. Этот угрожающий знак надежно притупляет оружие противника, желающего чужой гибели, он же побеждает силы смерти вечным воз-вращением жизни. Потому: “Берегите свое Я”.
os, as, ask, ast — Ac; рот, уста, устье; по¬ явление; ясень (нем. Esche); прах (нем. Ashe).
Четвертое знаю, —
коль свяжут мне члены
оковами крепкими,
так я спою,
что мигом спадут
узы с запястий
и с ног кандалы.
(Речи Высокого, 149)
Уста, могущество Слова!
Духовная сила, несомая Словом, рвет физические око-вы и дарует свободу; пред ней склонятся все завоеватели, привыкшие побеждать одной лишь физической силой; она разрушит все тирании.
Потому: «Сила твоего духа делает тебя свободным».
rit, reith, rath, raoth; Rita (космический закон); совет, рассказ, разгадка (нем. Rath); красный (нем. Roth); колесо (нем. Rad); прут, жезл; правая сторона. Прав¬да, справедливость (нем. Recht) etc.
И пятое знаю, —
коль пустит стрелу
враг мой в сраженье,
взгляну — и стрела
не долетит,
взору покорная,
(Речи Высокого, 150)
Трижды священная Rita, солнечное колесо, Urfyr (из-начальный огонь, Бог)!
Возвышенным интроспективным сознанием (Innerlichkeitsgefuehl) или субъективностью ариев было их осознание собственных богов, ибо «внутреннее» как раз и есть «жизнь с самим со¬бой», а быть с самим собой значит быть и с богом. Пока народ сохраняет ненарушенным свое первородное «внутреннее», «внутреннее» естественного народа, у него нет причин поклоняться внешней божественности, ибо внешнее богослужение, ограниченное обрядами и церемониями, становится нужным лишь тогда, когда человек не может найти Бога в своем сокровенном бытии, в своей жизни, и начинает искать его вне своего «эго» и вне мира — «наверху, в звездном небе». Чем поверхностнее человек, чем менее знает он свои сокровенные черты, тем более вовне направлена его жизнь. И чем дальше заходит процесс потери «внутреннего» у народа, тем более напыщенными, официальными и формальными становятся внешние проявления его жизни — формы правления, законы и культ (и эти проявления становятся совершенно обособленными понятиями, никак не связанными между собой). Но они должны сохранить хотя бы остатки вечности в знании: «Я верю в то, что я знаю, и потому я могу жить». Поэтому арийское божественное «внутреннее» — ко всему прочему еще и основа гордого пренебрежения ариев к смерти, основа их безграничной веры во Всевышнего и в самих себя, которая так чудесно выражается словом «Rita» (космический порядок, закон), символически изображаемым пятой руной, пятым словом-знаком. И потому эта руна гласит: «Я — мое rod, это rod неразрушимо, потому что я сам — мое rod».
ka, kaun, kan, kuna, kien, kiel, kon; смелый, уверенный (нем. Kuhn); никто, ничто (нем. kein) etc.
Знаю шестое, —
коль недруг корнями
вздумал вредить мне, —
немедля врага,
разбудившего гнев мой,
несчастье постигнет.
(Речи Высокого, 151)
Древо Мира, Иггдрасиль, в узком смысле — родовое древо ариев, рядом с которым родовые деревья других народов рассматриваются как «чужие». Понятие, которое символически изображает руна kaun, kunna (дева, как, например, в женском имени Адельгюнда), описывает принцип женственности как источник Всего (в половом отношении). Племя должно хранить свою чистоту; племя не должно «зарастать» корнями чужого древа. Если же это и произойдет, то не принесет «чужим деревьям» никакой пользы, ибо «побег от чужого корня» вырастет, чтобы стать яростным и сильным врагом чужого древа.
Потому: «Твоя кровь — высшее из того, что ты имеешь».
hagal — ограда Всего, град; разрушение; приветствие.
Знаю седьмое, —
коль дом загорится
с людьми на скамьях,
тотчас я пламя
могу погасить,
запев заклинанье.*
(Речи Высокого, 152)
Hagal! — самоуглубленное осознание, решимость ощущать Бога внутри себя, — дает уверенность в силе собственного духа; эта уверенность дарует человеку магическую силу, которая живет во всех людях; силу, подчиняясь которой сильный дух может отбросить сомнения и поверить в самого себя. Христос, который — как и Один — был одной из таких редких личностей, сказал: «...Истинно говорю вам: если кто скажет горе сей: «Поднимись и ввергнись в море», и не усомнится в сердце своем, но поверит, что сбудется по словам его, — будет ему, что он ни скажет».
Избранный, наделенный этим осознанием-без-сомнений, контролирует и духовную, и физическую составляющие жизни и чувствует себя всемогущим. Потому: «Вмести в себя Bсё, тогда Всё подчинится твоему контролю».
* Комментарий Гвидо фон Листа: «Магия огня практикует¬ся до наших дней как «вызов огня».
nauth, noth — необходимость (нем. not); Норна**; принуждение судьбы.
Знаю восьмое, —
это бы всем,
помнить полезно:
где ссора начнется
средь воинов смелых,
могу помирить их.
(Речи Высокого, 153)
«Руна Нужды цветет на ногте Норны!» Это не «нужда» в современном значении слова (нищета), но — необходимость, неизбежность судьбы, назначенной Норной со-гласно первичным законам. Именно так должна пониматься причинная связь всех явлений. Только тот, кто сумел осознать первопричины явления, только тот, кто достиг понимания основных законов эволюции и того, что из этих законов следует, — только тот может оценить и последствия событий, как только они начнут про¬являться. Так он и располагает знанием будущего и пониманием, как уладить раздор посредством «следования ясно осознанному пути судьбы».
Потому: «Используй свою судьбу, а не борись с ней».
is; лед (нем. Eis); железо (нем. Eisen).
Знаю девятое, —
если ладья
борется с бурей,
вихрям улечься
и волнам утихнуть
пошлю повеленье.
(Речи Высокого, 154)
«Не признающее сомнений осознание личной духов-ной силы» связывает волны — «замораживает» — они становятся твердыми, как лед. Не только волны, но и вся жизнь покорна принуждению воли. Бесчисленные примеры «Ag-is-shield» Одина, такие как Голова Горгоны афинян, «Ag-is- helm», все обычаи, восходящие к охотничьим знаниям и практике «замораживания» зверей, и современный гипноз — все основаны на способной «замораживать» силе твердой вопи духа, которую символически изображает эта девятая руна.
Потому: «Добейся власти над собой, тогда все, что противостоит тебе в духовном и физическом мире, будет в твоей власти».
Ar, Солнце; изначальный огонь (Urfyr); арии, высокородные и т.д.
Знаю десятое, —
если замечу,
что ведьмы взлетели,
сделаю так,
что не вернуть им
душ своих старых,
обличий оставленных.
(Речи Высокого, 155)
*Комментарий Гвидо фон Листа: «Магия «замораживания» в знаниях и практике охотников признана фор-мой гипноза».
Ar, Urfyr (изначальный огонь, бог). Солнце, свет разрушают как физическую, так и духовную тьму, сомнения и неуверенность. В знаке Аr арии — дети солнца — заложили основу своих законов, основной закон, иероглиф которого — орел (Ааr). Он приносит себя в жертву, он предает себя смерти в пламени, чтобы возродиться вновь. Поэтому он и был назван «Fanisk», а позже — Феникс. Поэтому же, когда в погребальный костер прославленного героя кладут орла, это понимается как сим¬вол того, что умерший герой в смерти своей готовит себя к возрождению, стремясь к еще более славной жизни в образе человека, несмотря на все препятствия, создаваемые силами тьмы, — несмотря на все то, что склоняет голову перед Ar: «Чтите изначальный огонь?»
sol, sal, sul, sig, sigi; Солнце; победа (нем. Sieg); спасение (нем. Heil); колонна (нем. Saule); учение (нем. Schule) и т.д.
Одиннадцатым
друзей оберечь
в битве берусь я,
в щит я пою, —
побеждают они,
в боях невредимы,
из битв невредимы
прибудут с победой.
(Речи Высокого, 156)
«Sal и sig!» — Спасение и победа! (нем. Heil und Sieg). Это древнейшее арийское приветствие и боевой клич можно найти и в иной форме — в виде широко распространенного воодушевляющего призыва: «alaf sal fena!» «Спасение знающему Силу!». Это стало символически изображаться одиннадцатым знаком Футарка, руной Победы: «Творческий дух должен победить!»
tyr, tar, tur; зверь (нем. Tier); Тюр, бог Солнца и вой-ны; Tio, Zio, Ziu, Zeus (Зевс); «Tar-» — поворачивать, по-рождать, скрывать; отсюда — Tarnkappe, «сокровенная ча-ша», и т.д.
Двенадцатым я,
увидев на дереве
в петле повисшего,
так руны вырежу,
так их окрашу,
что он оживет
и беседовать будет.
(Речи Высокого, 157)
Возрожденный Один, спустившийся с Древа Мира, на котором он принес самого себя в жертву, так же, как и возрожденный из пепла Феникс, олицетворяется Тюром, юным богом Солнца и войны. Согласно мистическому закону, каждое магическое верование должно иметь параллель в мифологии; и эта мифологическая модель выбирается по аналогии с ходом событий в земном мире людей. Эзотеризм осознает мистического Одного в мистических Многих, и потому видит судьбу каждого человека подобной судьбе Одина — в вечных переходах от смерти к возрождению. Как Один возродился в обновленном теле после при¬несения себя в жертву, — которую нужно понимать скорее не как его смерть, но как целую жизнь, — точно так же и каждый человек возвращается после каждой прожитой жизни в человеческий образ посредством возрождения — которое в равной степени и есть принесение себя в жертву. Поэтому «Таr-» и означает и «порождать», и «жить», и «умирать»; поэтому Тюр — возрожденное молодое Солнце. Так что и двенадцатая руна также является руной Победы, и потому она вырезает¬ся на лезвиях мечей и наконечниках копий как символ, способный даровать победу. Должно быть сказано: «Не бойся смерти — она не может убить тебя».
bar, beork, biork; рождение (нем. Geburt); песня (bar); смерть, похоронные дроги (нем. Bahre) и т.д.
Тринадцатым я
водою младенца
могу освятить, —
не коснутся мечи его,
и невредимым
в битвах он будет.
(Речи Высокого, 158)
В руне Песни воплощается духовная жизнь Всего, вечная жизнь, в которой человеческая жизнь между рождением и смертью — всего лишь день. Эта вечная жизнь рассматривается здесь по контрасту с жизнью чело-века, который идет от bar (как рождения) по bar (как песни жизни) к bar (как смерти и похоронным дрогам), — жизнью, которая освящена и очарована «водой жизни» при крещении. Этот день в жизни Всего ограничен рождением и смертью; и даже если судьба ребенка и не указывает на насильственную смерть — он все-таки подвержен и этой, и множеству других опасностей. Ибо, несмотря на определенность и приговор судьбы, огромную роль в жизни играют темные случайности; именно про¬тив пагубной власти таких случайностей и направлено действие священного благословения. Герман¬цы не признают «слепой судьбы». Они верят в предопределение человека в самом высоком смысле этого слова, но интуитивно понимают, что на пути реализации предопределения есть множество препятствий (которые назовут случайными происшествиями!), как понимают они и то, что эти препятствия призваны закалить личную силу человека. Без воздействия подобных случайностей, к примеру, каждая сосна была бы строго симметрична; одно дерево ничем не отличалось бы от другого, тогда как на самом деле в мире не найти двух вещей, в точности похожих друг на друга, и то же самое можно сказать и о людях; без вмешательства подобных случайностей все было бы однообразным, лишенным малейших различий.
Потому каждый вновь рожденный должен быть посвящен «водой жизни», чтобы стать защищенным от неминуемых предстоящих случайностей; и потому: «Жизнь наша в руках бога, так вверьте ему ее».
laf, lagu, logr — изначальный закон (нем. Urgesetz); море; жизнь (нем. Leben); падение, поражение.
Четырнадцатым
число я открою
асов и алъвов,
прозванье богов
поведаю людям, —
то может лишь мудрый.
(Речи Высокого, 159)
Интуитивное знание сущности Всего, а пото¬му — и законов природы, — образует основу свя¬щенных учений ариев, или Wihinei («культ», «религия»). Эти эзотерические знания передавались народу посредством символики мифов, чтобы не¬искушенный взгляд народа, не привыкший к глубокому видению и восприятию, сумел разглядеть изначальные законы творения не глубже, чем физический взгляд может узреть глубины океана, а неопытный духовный взгляд — бесконечность Всего. Потому четырнадцатая руна гласит: «Сперва научись править судном, а уж потом берись переплыть море».
man — человек, мужчина (нем. Mann); топ — Луна (нем. Mond) (та — мать; пустой или мертвый).
Пятнадцатое
Тъодрерир пел
пред дверью Деллинга;
напел силу асам,
и почести — альвам,
а Одину — дух
(Речи Высокого, 160)
Человек узнает самого себя в пятнадцатой руне, — как в знаке, посвященном распространению, размножению человеческой расы. Первичное слово «mа» — символ женско-го начала, сим¬вол продолжения рода, подобно тому, как первичное слово «fa» — символ мужского начала. (Так мы получаем «ma-ther» — мать, начало, источник, и «fa-ther» отец, предок.) Луна в мифическо-мистическом плане рассматривается как магическое золотое кольцо Драупнир, с которого каждую девятую ночь падают каплями подобные ему самому тяжелые кольца; кольцо, которое было со¬жжено вместе с Бальдром; и Нанна, мать его детей, была сожжена вместе с ним. Однако, согласно мифологическим и мистическим законам, ночи всегда означают месяцы, так что «девять ночей», упомянутые выше, указывают на время беременности, — время, которое женщина вынашивает ребенка. Понятия человека или мужчины (Mann), женщины или девы (Madchen), матери (Mutler), мужа (нем. Gemahl), жены (нем. Gemahlin), замужества, менструации и т.д. происходят от одного первичного слова «ma» (так же, как и нем. Mond, с которым все вышеперечисленные слова внутренне связаны). И, тем не менее, все они символизируют разные понятия, связанные очевидным единством.
Пятнадцатая руна охватывает как экзотерические (общедоступные), так и эзотерические понятия высокого таинства человеческой природы, и достигает своего зенита в предупреждении: «Будь человеком».
уr, eur, iris — радуга; гнев, ошибка (нем. Irren); арка, поклон, изгиб и т.д.
Шестнадцатым я
дух шевельну
девы достойной,
коль дева мила,
овладею душой,
покорю ее помыслы.
(Речи Высокого, 161)
Yr-руна представляет собой перевернутую Man-руну, и как таковая означает «изгибание», представляя прибывающую и убывающую Луну — в противоположность полной Луне Man-руны. Потому она, во-первых, обращает наш взгляд к изменчивости Луны, а во-вторых (как руна Ошиб-ки) — к переменчивости женщины, подобной переменчивости Луны и описанной в следующих строках «Речей Высокого»:
Не доверяй...
ни девы речам,
ни жены разговорам —
на колесе
их слеплено сердце,
коварство в груди их.
(Речи Высокого, 84)
Руна Ошибки, вызывающая смятение, причинами которого могут быть страсть в любви, азарт в игре, или опьянение, или проблемы в общении, или что-то совсем другое, — быть может, она сама способна помочь преодолеть преграды именно посредством самого смятения. Но успех такой победы так же обманчив, как и победа сама по себе, — ибо она приносит гнев, дикую ярость и, в конечном счете, безумие. Yr-руна противопоставляется Os-руне, поскольку она пытается достигнуть скорее внешней, чем подлинной победы над противником, заменяя отговорками истинные причины. И потому она учит: «Подумай о том, что будет после».
eh — замужество (нем. Ehe); лошадь; за¬кон, право; суд и т.д.
Семнадцатым я
опутать смогу
душу девичью.
(Речи Высокого, 162)
Семнадцатая руна (или Eh-руна) противопоставляется шестнадцатой: тогда как предыдущая руна предупреждала о мимолетности любви, руна Замужества утверждает понятие прочной любви на основе брака как узаконенной связи между мужчиной и женщиной. Это символически отражено в более поздней Eh-руне, в которой сдвоена Laf-руна, символически утверждая: «Двое связаны друг с другом первичным законом жизни!» Замужество — основа народа, и потому Eh — понятие еще и законодательное, ибо, согласно древней германской правовой формулировке, замужество — это «необработанный корень», то есть основной закон продолжения германского могущества. Потому: «Брак — корень ариев».
Между описанием семнадцатой и восемнадцатой рун скальд включает следующие строки:
Те заклятья, Лоддфафнир,
будут тебе
навек неизвестны;
хотя хороши они,
впрок бы принять их,
на пользу усвоить.
(Речи Высокого, 162)
После этих промежуточных строк он обращается к таинственной восемнадцатой руне, о которой ведет речь от лица самого Одина:
Восемнадцатое
ни девам ни женам
В этой, восемнадцатой, песни скальд снова отступает на второй план; он вкладывает эти стихи в уста Одина. Стихи указывают на то, что высшие знание о происхождении Всего может быть достигнуто только при осуществлении единения (брачных связей) крайних категорий божественной диады: духовной и физической сил; что только так может быть понято трижды священное таинство постоянного рождения, постоянной жизни и вечного возвращения, толь¬ко так может быть постигнута эта тайная, скрытая руна.
Несмотря на то, что восемнадцатая руна является тай-ной, она, тем не менее, представлена в Футарке; это — свастика (fyrfos), но свастика не¬завершенная, и незавершенная, без сомнения, намеренно; это — знак, восходящий к свастике и по имени, и по значению, но не исчерпывающий ее значения. В этом проявляется стремление скальда защитить свастику как сокровенную тай¬ну скальдов, как знак этой тайны.
Итак, обратимся к знаку, который заменяет — насколько это возможно — свастику, или восемнадцатую руну в Футарке.
ge, gi, gifa, gibor—дар (нем. Gebe), даритель (нем. Geber); бог (нем. Gott); Gea, Geo (Земля); gigur, смерть и т.д.
«Gibor-Altar»* — Бог-Создатель-Всего! — Бог-даритель, а Земля принимает его дары. Но Земля не только получает дары, она, в свою очередь, — тоже даритель. Первичное слово здесь — «gi» или «де»; в нем заключена идея «появления», «дарения» (нем. geben — «дарить»), но оно также отражает и «жизнь» как дар (нем. Gebe — «дар»), и «смерть» — движение, переход к новому рождению (нем. gehen — 1 «идти»). Это первичное слово сейчас может быть 1 соединено с другими первичными словами, некоторые примеры чего приведены ниже. В соединении с первичным словом «fa» получаются: gifa, gefa, gea, geo, что указывает на «создающую дары» зем¬лю; в соединении с «bar» (или «bor») указывает на несущего дары Бога. В сочетании «gi-ge-ur» (Gi-ge-ur: «дар возвращается в Ur») можно увидеть имя Gigur—имя «уничтожающего дар» мороза-велика¬на, который становится олицетворением смерти, а позднее и дьявола. Как сочетание «gigas» (gi-ge-as: «дар, исходящий из уст») понимается скрипка (нем. Geige). Это старый инструмент скальдов, магический инструмент пробуждения, который представляет песню, а поскольку «песня» (bar) означает и «жизнь», постольку и скрип¬ка была одной из многих идеограмм возрождения, и именно по этой причине скрипки часто находят в могилах как священный дар. Посему человек, в могиле которого была найдена скрип¬ка, со-всем необязательно должен был быть скрипачом. «Флейты и скрипки» заставляли людей танцевать, вели к возбуждению, волнению любви, и потому были запрещены Церковью — с ее аскетизмом, — так как были магическими инструментами для пробуждения в человеке огня любви. Имена Gereon и Geretrut(Gertrud) тоже восходят к корневому слову «де», означая возрождение, и иероглиф этих имен, «Голова Гереона», представляет собой равносторонний треугольник, составленный из трех профилей человеческих лиц. Но этот Гереон символизирует, в свою очередь, и бога, воплощенного во Всём: в душе Всего, в душе мира и в душе человека. Поэтому значение Ge-руны ближе всего к этой свастике.
* Комментарий Гвидо фон Листа: ««Gibor-Altar» и сейчас содержится 6 географическом названии «Gibraltar», происхождение этого названия от арабского «gibil tarik» выглядит достаточно невероятным. «Gib-(o)-r altat» был Halgadom, посвященный «Богу-Создателю-Всего» варвара-ми южного побережья Испании». Употребляемый фон Ли-стом термин Halgadom дословно означает «святилище», «священное место» — от древнегерманской основы *helg, «священный», и германского же словообразовательного форманта -dom, дающего существительные со значением места, области распространения (сравн. англ, kingdom, «королевство» <— king, «король»).
Различие между Gе- или Gibor- рунами и собственно свастикой заключается в том, что идея первых — экзотерический подход к пониманию божественного снизу вверх, от уровня человеческой природы к уровню божества, тогда как свастика (fyrfos) заключает в себе идею подхода эзотерического, свастика взыскует познания бога в сокровенном внутреннем мире самого человека — и находит его. Она представляет собой символ объединения духа человеческой природы с богом, символ духа, который достигает знания как изнутри наружу, так и извне вовнутрь. Здесь снова экзо- и эзотерическое ясно различимы, и свастика понимается как эзотерический тайный знак высокой святости, который экзотерически представлен «ge-руной». Так, если экзотерическое учение утверждает, что «человек возникает из бога и возвращается к нему», то учение эзотерическое констатирует существование «незримой связи человека и божества» — и потому можно уверенно сказать: «Человек, будь одним целым с богом!»
Таким образом, в данной песни Эдды скальд толкует отдельные руны — в скрытой форме — и приводит «заклинательные песни», им соответствующие, но при этом фактически не сообщает их, сохраняя, таким образом, секреты скальдов, но все же открывает достаточно для того, чтобы их смысл мог быть понят.
И он уверенно заключает песнь такими строфами:
Вот речи Высокого
в доме Высокого
нужные людям,
ненужные етунам.
Благо сказавшему!
Благо узнавшим!
Кто вспомнит — воспользуйся!
Благо внимавшим!
(Речи Высокого, 164)
И приведенной балладой скальдов, посвященной рунам, и ее интерпретацией я попытался показать, что руны означали гораздо больше, чем наши современные буквы, и даже больше, чем простые слоговые знаки или знаки-слова; я попытался показать, что руны были "Священными знаками» (Heilszeichen) или «магическими литерами» (Zaubercharactere). Они были — в определенном смысле — в чем-то похожи на «духовные печати» более позднего времени, которые играли значительную роль в знаменитом «дьявольском призывании д-ра Иоганна Фауста». Фактически, они были, по меньшей мере, “фокусом” для самовнушения, медитации, «инструментом» для концентрации мысли и напряженного размышления. Таким образом, определение рун как "Священных знаков” полностью оправдано, как оправдано и само название руны, означающее «шепот» или «говорящие-в-тайне».
И только гораздо позже те руны, что описаны в «Перечислении рун Одином», и те, что там не упоминаются, медленно и постепенно деградировали до букв в современном понимании — то есть превратились в пустые, бессодержательные и немые фонетические знаки. Очень многие, до сих пор даже не сосчитанные другие «священные знаки» или «иероглифы» не были упрощены до фонетических знаков, но, — как уже было отмечено, — постепенно усложняясь и совершенствуясь, развивались в изысканные орнаментальные мотивы, сохраняя при этом основные характерные линии базовых форм; при этом развивались и множились их имена и символические значения. Эти знаки составляли арийскую систему иероглифического или пиктографического письма, которая осталась тайной скальдов. До сих пор не было предпринято ни одной попытки разобрать древние письмена, прочитать их, ибо никто не узнал в этих в корне отличных от остальных символах иероглифы.
© Г. фон Лист, 1908
© С. Режский, ex libris, 2010